великих электростанций. Тех самых, которыми нынче без зазрения совести
торгует барыга Чумайс. Правда, злые языки утверждают, что Стаханов с
Ангелиной не столько для дивизии антрацита и харчей раздобыли, сколько с
Фурманова потом большевистских пособий востребовали. Однако люди они
знаменитые, с ног до головы орденами почета увешаны, на экранах кино и в
центральных газетах прославлены, на кого, как не на них опереться в годину
больших испытаний.
Погруженный в глубокие размышления относительно революционных путей
строительства коммунизма, относительно беспримерной доблести героев труда,
Василий Иванович наполеоновским ходом устремился наверх, к командирскому
шалашу, имея твердое намерение посчитаться с заклятым врагом пролетариев.
Неожиданно, вне всякой связи с предстоящими военными баталиями, Чапаю
припомнились теплые Анкины груди, их бархатная мягкость и трепет сосцов.
Возникло огромное желание не просто припасть к ним в жарком чувственном
поцелуе, но по-детски окунуться в их материнское уютное безмятежье. В
который раз уже необузданная фантазия стала предлагать интимные сцены
любовных страстей, в объятьях длинноногого щеголя из верховной ставки или
личной охраны товарища Крупской. Картины возникали одна смелее другой,
наконец, обуреваемый ревностю, легендарный рубака выхватил сверкнувшую
шашку и полоснул под самый корень подвернувшийся прибрежный ивняк.
Выматерился для порядка Чапай и едва ли не галопом рванул к шалашу.
За центральным пеньком, уронив рыжую голову на дубовою столешницу,
обреченно ожидал своей участи, с туго перевязанными за спиной руками,
притаившийся пленник. Конские ременные вожжи от спутанных рук были
предусмотрительно протянуты и зашморгнуты на забитый в землю обрубок
оглобли. Кашкет с регулярной периодичностью отвлекался от служебных
обязанностей, наведывался к пеньку и выделял по рыжей балде то шалобон, то
подзатыльник, при этом для чего-то цокал плоскогубцами и повторял: "У меня,
брат, все, как в кремлевской больнице". Еще издали заприметив
приближающегося Чапая, денщик шустрее веника подскочил к командиру и
радостно продемонстрировал свой бойцовский инструментарий.
Василий Иванович, не обращая никакого внимания на вертевшегося вокруг
него денщика, и даже не взглянув на плоскогубцы, стремительно подошел к
центральному пеньку и делово поинтересовался у ординарца: "Как он здесь без
меня, не балует?".
- Почему же не балует, делал контра попытки акциями какими-то
буржуйскими соблазнить. Я ему слегонца выписал пару неразменных
казначейских билетов, похоже, даже зубок один золотой заглотил, теперь
успокоился, благополучно сидит и не хрюкает.
- С пленником, Петька, сурово поступать без суда, пожалуй, не следует.
Хотя поменяйся местами, попадись ты к нему на расправу, уж он без стеснения
все зубы под чистую прикладом бы провалил. Вот так то, боевой мой товарищ.
Если хочешь уважить комдива, по-братски, поделись своим табачком. Трубку
давненько уже не курил, она у меня недавно вернулась из дальнего плавания,
вместе с Колумбом искала Америку.
Комдив с благодарностью принял из рук ординарца бисером расшитый
кисет, крепко заправил самосадом спасенную в водной баталии трубку, часто
попыхивая распалил камелек и без всяких предисловий предложил плененному
супостату.
- Выбирай на свой вкус, как сам пожелаешь. Хочешь, мы тебя сейчас же,
без суда и свидетелей аккуратненько шлепнем из маузера или, как новогоднюю
игрушку, подвесим на приглянувшейся Кашкету сосне. Он у нас лучшие в мире
удавки плетет, зашморгиваются под собственным весом. А хочешь, соберем
малый сход из самых почетных людей, которые своим беззаветным трудом
стяжали богатство дивизии и которых ты без зазрения совести обобрал под
чистую. Пущай посмотрят в твою ненасытную харю, пусть на свой лад судьбу
рыжей шкуры решат. Может на радостях, герои труда последние портки с себя
снимут, может, от счастья навесят на тебя трудовые свои ордена. Даю верный
шанс напоследок чуток отличиться, сам выбирай справедливый исход.
Пришедший в волнение пленник, оторвал от столешницы поникшую голову. В
этот самый момент, над центральным пеньком, в бреющем полете пилотировала
стая голодных грачей. И один из них, видимо не на очень тощий желудок,
умудрился таки послать из глубин птичьей души свой сердечный,
большевистский привет. Привет смачно шлепнулся в аккурат перед носом
плененной контры и, понятное дело, был воспринят им как самое доброе
предзнаменование, указывающее на благополучную развязку принимающей совсем
не смешной оборот канители. Воодушевленный воистину доброй вестью Чумайс,
задрал к небу нюхающую воздух морду, поворочал в разные стороны конопатой
шеей и неожиданно смело заявил
Чапаю:
- Выбор какой-то не очень заманчивый Вы мне предлагаете. Это все одно,
как выбирать между прыганьем вниз головой из аэроплана или дирижабля. С
другой стороны, весьма любопытно взглянуть, что же это за почетные люди
такие, у которых я вот так взял и отобрал все их электростанции. Вы ,
простите, каких именно знаменитых трудяг пригласить желаете на это
судилище? Уж не тех ли, которые в азарте большевистских свершений
поуродовали великие русские реки, загадили землю, моря. В довершение
наклепали горы бесполезных танков, ракет, а потом вместо "здрасте", взяли
все эти гадости сами и уничтожили. - Далее, все больше наглея, с явной
иронией продолжил Чумайс. - Была бы моя воля, с превеликим удовольствием
отвалил бы каждому из ваших красноармейцев по собственному Чернобылю, в
награду за их героический труд, пускай наслаждаются. Я, Василий Иванович,
может и не замечен в грандиозных пролетарских свершений, однако гадостей в
дивизии не наворотил, никого в расход не пускал и над матушкой природой
нашей никогда не знущался. А это по нынешним революционным временам чего-то
да стоит.
Комдив по понятным причинам вовсе не собирался углубляться в
провокационную суть чумайсовских демагогий, зачем уводить простую ситуацию
в бурелом сомнительных обстоятельств, в которых нет ни нужды, ни желания
разбираться. В самом деле, при чем здесь ракеты, при чем изуродованные
русские реки, когда вопрос стоит предельно ясно - с какой это стати рыжая
сволочь присвоила обретенные тяжким трудом общественные богатства? Его
послушать, так он единственный спаситель природы и только потому, что всю
жизнь провалял дурака. Чапаю опять навязчиво припомнились теплые Анкины
груди, опять захотелось укрыться в них от всех беспокойных революционных
хлопот. Василий Иванович, очарованный прелестью былых интимных воспоминаний
на короткое время расслабился, даже трубкой перестал пыхтеть. Потом резко
оборвал наваждение, поскольку снова не кстати привиделся рядом с обнаженной
пулеметчицей незнакомый штабной офицеришка и, словно читая написанное,
сообщил свое непреклонное решение.
- Всем слушать мою команду, приступать к исполнению без проволочек.
Контру передать в распоряжение Кашкета, под его трибунальную
ответственность. Глаз не спускать. В случае любых провокаций стрелять на
поражение. Ты, Петька, прыгай верхом на коня и дуй немедленно в
расположение. Отыщи и доставь на тачанке нашу славу и гордость Донбасса,
Алешу Стаханова, само собой, при всех орденах и прочих рабочих регалиях.
Человек он заметный, даже ростом подлиннее долговязого фарцовщика будет,
может лично захочет золотые коронки ему посчитать. Если знатный шахтер
молоточком отбойным хорошенько приложиться, то и денщиковые плоскогубцы
окажутся здесь ни к чему. Еще доставишь в Разлив любимую нашу колхозницу,
трактористочку Пашу Ангелину. Не обязательно ей на "Форзоне" сюда
приезжать, но серпок, передай, пусть прихватит, сердцем чую, работенка с
серпом впереди намечается. Пока что ограничимся парочкой этих, знаменитых
героев труда, будет мало, подключим еще сталеваров, а может доярок или
ткачей. Вот как они порешат, к какому придут соглашению, тому так и быть.
Обнаружат в сердце своем сочувствие к хапуге Чумайсу, проявят любезность,
честью полного Георгиевского кавалера клянусь, враз отпущу на все стороны.
А коли нет, от имени всего трудового народа пустим в расход. Мы люди
военные, под присягой клялись выполнять волю честных людей, на том дивизия
наша стоит.
Петька даже взвизгнул от радости, потому что с самого утра
комбинировал, искал подходящую оказию отлучиться из Разлива в расположение.
Трудно было сдержать ординарцу восторг от представившейся возможности
осуществить свои самые заветные замыслы. На то имелись очень личные, более
чем уважительные причины. Еще с вечера Петьке стало известно, что приятель
разведчик потянул у кого-то из штабных ротозеев английской кожи хрустящий
планшет. Невозможно найти более подходящий товарец для выкройки модной
дамской обувки, чем такой вожделенный трофей. Ординарец и мерки давно уже
заготовил из ловко точеных Аниных цыпочек, чтобы при случае справить заказ
у лучшего в дивизии мастера. Не всякому сапожнику можно доверить такие
деликатные формы. Сегодня в обед с коричневым глянцем планшет выставлялся
на банчик в конюшне четвертой сотни, куда приглашались охочие к фарту
ребята, можно не побояться сказать - элита всей революции. Петька загодя
обзавелся мастевой колодой, не забыл посидеть на ней перед трудной игрой и
оставалось только сквозануть от беспокойных поручений комдива. А здесь
прямо с утра, что называется, карты в руки пошли.
- Ты чему так обрадовался, - заподозрил ординарца в происках ушлый
Чапай. - Я тебя не болтаться в войска посылаю, задание командирское
выполнить поручил. Если разведка опять донесет, что в пивнухе со всякой
шпаной прохлаждался, строго, без всяких скидок на дружбу спрошу. Давно уже
собираюсь в ближнем своем окружении порядочный шмон навести, ты с Кашкетом
у меня в первом ряду. Так что, готовься, навряд ли пройдешь этот строгий
отбор.
- Василий Иванович, ну как Вы можете меня в пивнухе со всякой рванью
при полных кружках представить, - с показушной обидой развел руками,
поймавший за язык командира не простак ординарец. Самых верных соратников
по чем зря обижаете, если на то пошло, пускай Кашкет за героями труда
направляется, а я лучше долговязую контру постерегу. А то и вовсе рапорт в
отставку вечером настрочу, зачем же мне дожидаться, пока Вы кадровый шмон
учините.
- Ты, Петька, на понтах меня не бери, не первый день повстречались.
Пулей садись на коня и чтобы к обеду был здесь. А рапортом никого не пугай,
сам бумагу тебе вечерком поднесу и самописную ручку обязательно
предоставлю.
По тому, как Чапай поднес к глазу перевернутый бинокль и принялся в
отдаленной перспективе рассматривать пленного, стало понятно, что никаких
новых распоряжений уже не
последует.
Ординарец опрометью стартанул с Разлива. В одно касание взлетел на
своего рысака, гонявшего хвостом у коновязи назойливого гнуса, всадил ему
шпоры, только пыль куревой зависла над аллюровым следом. У самой опушки
метнул радостный взгляд на обожаемого командира, махнул на прощание рукой и
полоснул нагайкой по мускулистому крупу огневого коня.
Рыжий пройдоха, между тем, дождавшись когда Кашкет отлучиться по
хозяйским делам, не преминул сделать попытку привлечь на свою сторону
хранившего суровое молчание Чапая. В самом деле, оставшись наедине с
легендарным комдивом, крайне легкомысленно было терять понапрасну
драгоценное время.
"Попытка не пытка", - решил про себя Чумайс и тут же начал подъезжать
издалека:
- Пить очень сильно мне хочется, чаю бы заварить приказали своему
денщику, ведь я еще не осужденный вроде. Зачем же подвергать страданиям
человека раньше положенного срока, как- то не совсем по-христиански у вас
получается. Я бы советовал не торопиться делать поспешных шагов, еще
неизвестно чем вся эта свистопляска закончится. Согласитесь, не очень-то
умно устраивать скандал и комедию, когда вопрос касается такой благородной
материи, как хорошие деньги. На деньгах только и можно приходить к
обоюдному согласию. Начнем хотя бы с того, что все советские
электростанции, фабрички и заводишки сделали некоторым образом ручкой
тю-тю. Ничего уже не вернешь, ничего никому не докажешь. Справедливо это
или нет, но коммунизма в отдельно взятой дивизии большевикам не под силу
состряпать. Вы думаете почему пролетарские вожди призывали народ к мировой
революции, да потому, что наша дивизия не на Марсе расквартирована, вокруг
ведь сплошные враги, живем в окружении контры. Если бы пролетариям удалось
покончить во всем мире с буржуями, со всякими там рокфеллерами, дюпонами и
морганами, пожалуй можно было бы рассчитывать на какой-то всеобщий
пионерский дурдом, но когда ума не хватило, полагается по-тихому удочки
сматывать. Между нами, и промнавозовские денежки в ихних банках тихонько
сопят. Так что, как не мудри, а ходить по нужде против ветра не с руки
получается, какой же идиот в революционных закромах собственные купюры
решится хранить.
- Да знаю я все, - с огорчением признал Василий Иванович. - Однако
согласись, этого же ни на какую задницу невозможно напялить. Никакими
рулетками невозможно измерить, никакими бухгалтерами сосчитать, сколько
усилий было потрачено нашим народом на сотворение богатства дивизии.
Несчастные женщины, мужчины, юнцы, живя практически впроголодь, на своих
голых плечах подымали цеха, наращивали приводные ремни коммунизма,
справедливо полагая, что все эти форпосты индустрии принадлежат всем им
лично. А теперь вот возьми, наплюй людям в душу, вывали весь их жертвенный
труд к ногам проходимца Чумайса. На такую подляну ни в жизнь не пойду, сам
возле каждой плотины с шашкой наголо стоять буду. И еще вот что противно,
Вы же ладу награбленному у народа добру не способны давать, нет у вас для
этого ни ума, ни уменья к труду и, главное, напрочь отсутствует совесть. Не
следует приравнивать себя к успешным заморскими магнатам, которые фордами и
рокфеллерами величаются. Это же все не просто ворье несусветное, но в
первую очередь упрямые труженики, обучившие пролетариев собирать скоростные
машины, мостить не хуже паркета дороги, выше небес дома возводить. Портки,
в которые ты поутру наложил, тоже ведь сработаны теми талантливыми
предпринимателями. Ты же, кроме как разграбить чужое добро и по карманам
втихаря рассовать ни на что не пригоден. Вот прямо сейчас, покажи мне хотя
бы использованный презерватив с твоим рыжим портретом на упаковке, в знак
того, что он изготовлен на фабрике возведенной бизнесменом Чумайсом. Всеми
вождями, Карлом Марксом клянусь, враз отпущу, беги на все стороны. Но ведь
не покажешь же. Все, чем живет сегодня дивизия полностью обязано умелым
рукам наших доверчивых тружеников и тебе, шкура, следует помнить об этом,
прежде чем затачивать морду лопатой.
- Будет Вам, Василий Иванович, - примирительно заворковал оживившийся
пленник, даже не обращая внимания на сидящего под глазом надувшегося кровью
комара. - Хотите, по дружбе, Саяно-Шушенскую красавицу, как с пенька
отвалю. Места дивные, там сам Владимир Ильич на зайца ходил. Живи и
наслаждайся, это Вам не какие-то захудалые африканские сафари. А жерех, а
судак такой зимой на мормышку берет, что хоть лебедкой из лунок вываживай.
Между прочим, подобной грандиозной плотины во всем мире не отыскать,
насмерть стоять будет. Питерские рабочие непревзойденные, со знаком
качества агрегаты на станцию забабахали, делать уже ничего до конца жизни
никому не придется, успевай только показания с германских счетчиков
считывать, да денежки в торбочку аккуратненько складывать. Хорошая фабрика
по добычи электричества работает лучше, чем печатный станок по выпуску
денег. Не надо тебе ни бумаги, ни краски, никаких посторонних расходов, все
просто как в армии, солдат спит, а служба идет. Я еще, когда гвоздиками в
подземных переходах торговал, окончательно убедился, что денег всегда
больше там, где результатов труда простым глазом не видишь. Со временем
обязательно начну к нанотехнологиям подбираться, вот где размах, вот где
раздолье, там даже в микроскоп при солнечном свете ни хера не рассмотришь.
Василий Иванович щуря глаз выслушал завлекательный спич отпетого
проходимца и не враз определился с ответом. Он нарочито лениво нагнулся,
поднял с земли березовую суховатую веточку и поковырял ей в курительной
трубке. Долго не спеша ковырял, о чем-то своем размышлял, ухмылялся, потом
заключил хладнокровно.
- Знаю я ваши саяно-шушенские, поди растащили, разграбили все дотла,
не сегодня- завтра валиться начнут. Дурилка цветочная, обвести вокруг
пальца боевого командира решил, мои героические заслуги в одной упряжке с
фарцовкой пустить вознамерился. Должен тебя огорчить, на это раз увильнуть
от ответа ни за что не получится. Сам мараться не стану, но под суд
пролетариев обязательно подведу. К тому же, комарье в Саянах уж больно
кусачее. Если понадобиться, я и здесь на Урале, какую-нибудь мельницу с
плотиной на старость себе потихонечку сгорожу.
В конюшне четвертой сотни, тем временем, чапаевский ординарец отчаянно
резался картами в модную у красноармейцев "буру". Против предназначенного на
выкройку туфель планшета, Петька поставил серебряные с крышкой часы, на
которые его куцепалый картежный соперник положил глаз еще в прошлой игре.
Сражаться условились до пяти партий, кто первым наберет пять заготовленных
спичек, тот и забирает призы.
Куцепалый разведчик заметно нервничал, снова и снова требовал от
ординарца месить карточную колоду, ведь уже три ненавистные спички лежали на
Петькиной стороне. Еще две проигранные партии и прощай английского хрома
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг