ОЛЕГ ДИВОВ
ЕНОТ ДОПРЫГАЛСЯ
Сначала его прозвали Канада Кид, говорит Дядя. Потому что мелкий и с
севера родом. Чего он оттуда сорвался, не знаю, врать не буду. Сам не
рассказывал. Может, ухлопал кого не того. Да наверное. Он был по молодости
такой. Стрелок. Если до обеда ни разу не пульнул, считай, день прожил зря.
Ну, вот. Приехал он, значит, представился местной публике, как тогда было
принято, и нанялся объездчиком к ирландцам...
Опять салун в маленьком городке. Стук игральных костей, звон посуды,
гул нетрезвых голосов. Не хватает только расстроенного пианино. Сегодня нет
музыки. Будний день.
И как это он представился, твой Енот, чего у вас было принято, ты
скажи, перебивает старика Рик-с-Пальцем. Небось въехал прямо в салун верхом
и с ходу шерифа грохнул, да, а вы ему похлопали немножко, снисходительно
так, мол, ничего, парень, сойдешь за ковбоя в ненастный день с большой
дистанции!
Все смеются, даже Джонни Конь одобрительно хмыкает.
Ну, шерифа не шерифа, а вот депутата* он собирался грохнуть, бросает
Дядя небрежно. Но тот уклонился от поединка, а Енот не стал его дожимать.
______________
* Deputy (амер.) - сокращение от "deputy sheriff", на русский обычно
переводится как "помощник шерифа", что некорректно, поскольку американский
"депутат" - "лицо, облеченное правами шерифа". (Здесь и далее примечания
автора)
Шутишь, не верит Рик-с-Пальцем.
У Рика на правой руке не гнется указательный палец, торчит вперед, это
гремучка цапнула. Легко отделался.
Не шучу, говорит Дядя. Закажи круговую, услышишь, как было дело.
Старый вымогатель, бурчит Рик.
И заказывает.
Буквально через секунду, будто почуяв дармовую выпивку, в салун
вваливается Папаша Плюх, но его мигом выталкивают за двери. Выталкивают,
похоже, чуть энергичнее, чем надо, потому что Плюх с крыльца летит и, судя
по звуку, падает в навоз.
Вот скотина немытая, говорит Рик. А ведь тоже небось с вами тут
куролесил по молодости лет.
Бывало и такое, соглашается Дядя, утираясь рукавом. Куролесил. Хотя
иногда страсть как утомлял своими выходками. Этот хрен потомственный
алкоголик. Человек безответственный и непредсказуемый. Его однажды депутат
Карлайл - ну, вы знаете, Карлайл, которого позже грохнул Билли Кид, - за
мексиканца принял и хлыстом стеганул. Чтобы в луже посреди города не
валялся. А Плюх встал и, не говоря ни слова, депутата на свое место уложил.
Он тогда крепкий был парень, тридцать лет назад. Но уже насквозь
проспиртованный. Револьвер специально пропил, чтобы не застрелиться
ненароком. А вот попомните мои слова, он еще всех нас переживет. Так, прямо
из лужи, в двадцатый век и шагнет. Точнее, вползет.
Не исключено. Насколько я вижу, запас здоровья у Плюха достаточный. Вот
уж трагическая фигура, нереализовавшийся воин. На его беду, здесь не было
недостатка в воинах гораздо более сильных. Взять хотя бы Енота.
Ладно, давай про Енота, напоминает Рик.
Кстати, Енот тут очень даже при чем, говорит Дядя. Наш Огги - ну,
который Плюх, - может, жизнью Еноту обязан. Огест Вильям Чарлтон, вот как
его звать-то, пьянчугу. Вечно он надирался при первой же возможности, и
совершенно вусмерть. И именно Енот подсказал ему: пропей, Огги, револьвер.
Пока ты не разглядел однажды с утреца своего отражения в луже и не понял,
что этой образине нет смысла жить... Надо же, а я забыл!
С улицы доносится профессиональная ругань бывалого объездчика. Это
Огест Вильям Чарлтон озвучивает свое отношение к навозу.
Просто ты сочиняешь, говорит Рик. А что у вашего Огги связано с лужами?
Сколько помню себя, Папаша Плюх куда-то плюхается. Мне еще мама говорила -
будешь пить, станешь такой же. Ну вот я пью, пью - не получается. Наверное,
у Плюха талант.
Все опять смеются, только Джонни Конь и бровью не ведет.
Дурачье вы, говорят Дядя. Когда идет сильно пьяный человек - где
поскользнется? Там, где мокро. А у нашего Огги действительно талант - он
умудряется ходить в таком состоянии, в каком любой другой лежал бы. Вот и
собрал все лужи в графстве. Вы бы видели, как он с лошади падал! Театр.
Цирк. Идет по улице шериф Бэнкс - ну, тот, вы знаете, которого позже грохнул
Билл Манни... Топает злой, как сто чертей, потому что у него корова сдохла.
А навстречу едет Огги, и вдруг прямо шерифу под ноги с коня в лужу - плюх!
Шериф весь в грязище, Огги носом вниз пытается заснуть и булькает. Неудобно
ему, болезному. Шериф стоит, утирается и думает: может, ну его к дьяволу,
этого вечно пьяного объездчика, пусть себе тонет. А дело было прямо в центре
города, собственно во-он там, между салуном и заведением мамаши Шварцкопф, и
лужа по сей день на месте... Шериф Бэнкс потом говорил - ну очень ему
хотелось, чтобы в городе, где нет даже ручейка, появился собственный
настоящий утопленник!..
Я больше не закажу, говорит Рик, даже и не думай.
Джонни Конь оглядывается на бармена и щелкает пальцами.
Вот это пример настоящего благородства, говорит Дядя. Как в старые
добрые времена. Спасибо, Конь. Помнишь ведь, у меня когда звенело-шуршало в
кармане, я всегда угощал. И ты угощал.
К столу подбегает мальчишка-подавальщик с бутылкой коричневой отравы.
Здесь это называют "виски".
Заливаешь, Дядя, его же не было еще в то время, Коня-то, напоминает
Рик.
И хорошо, что не было, кивает Дядя. Пристрелили бы к черту еще одного
порядочного человека. Тот же Огги ему запулил бы. Или тот же Енот. Тогда,
знаешь, простые были нравы. А чего, спрашивается, с нас было взять - деревня
деревней. Почты нет, телеграфа нет, железной дороги нет, китайской прачечной
нет, одни лужи и навоз. Из примет цивилизации только кузница - Дядя отгибает
пальцы, - салун, заведение мамаши Шварцкопф и офис шерифа. Что еще? Ну,
церковь, допустим, но она как-то не шибко влияла. Короче, общая дикость и
ветхозаветная простота. Не понравилась чья морда - шарах в нее, и готово. А
уж если морда красная... Джонни, ты не обижаешься? И правильно. Да, Конь
приехал гораздо позже. А как приехал, сразу всех угостил.
И вас с Енотом, вворачивает Рик.
Не уверен, говорит Дядя. Не уверен. По-моему, Енот к тому моменту уже
допрыгался.
Джонни Конь молча кивает.
Мы очень переживали, говорит Дядя. И радовались за Енота, и переживали.
Боялись. В такую странную историю он влип...
Почему Енот-то, спрашивает Рик.
Может, ему на роду написано было, разводит руками Дядя. Именно ему,
самому непоседливому и резкому из нас.
Нет-нет, отмахивается Рик, ты сначала объясни, почему он - Енот?
Похож, вот и Енот. Я еще не видел его, но все и так понятно - по
выражению лица Дяди.
А почему я Дядя, отвечает вопросом на вопрос Дядя. Потому что Сэм
Андерсон*. Ну, Огги понятно, отчего Плюх. А у Енота была круглая бобровая
шапочка с енотовым хвостом. И сам он юркий, подвижный, с хитрой такой
мордочкой. Вот и получился - Енот. Никогда не жаловался, между прочим.
Маленький, да... Помню, останавливался у нас проездом Док Холлидей - ну,
знаете, тот, который умер от чахотки, - картишками дергал в заведении у
мамаши Шварцкопф. И вздумалось ему задеть Енота. А Енот всегда носил два
револьвера: один нормальный кольт "эс-эй-эй", а другой - "байнтлай" с
длиннющим стволом и приставной кобурой. Лупил из него всякую живность как из
винчестера. Где добыл, не рассказывал. Может, ухлопал кого. Да наверное. И,
в общем, то ли Холлидею не понравился Енот, то ли понравился его револьвер,
но он возьми и ляпни: обычно самую длинную пушку выбирает тот, у кого своя
коротенькая. Мы все притихли, ну, думаем, началось. А Енот вместо того,
чтобы вызвать Дока на улицу, просто скромно улыбнулся, расстегнул штаны и -
показал.
______________
* Некто Сэм Андерсон поставлял солонину по контракту с армией. И
якобы на недоуменный вопрос прохожего - что означает маркировка US-UA на
бочках - грузчики ответили: Дядя Сэм (Uncle Sam) Андерсон. Сегодня это один
из фрагментов самой распространенной легенды о возникновении образа Дяди
Сэма.
Дядя выдерживает паузу. Джонни Конь не шевелится. Рик тоже. Я
оглядываюсь на бармена и киваю.
Спасибо, молодой человек, говорит Дядя. Вот пример истинной учтивости.
Было время, когда демонстрация хорошего воспитания считалась естественным
делом и не предполагала благодарности. Но в эпоху коммерциализации всего и
вся, когда миром правит доллар... Эх! Ваше здоровье.
И Енот - показал Холлидею, напоминает Рик.
О да, усмехается Дядя, там было на что посмотреть! Мы-то знали, Енот не
раз говорил, что сам такой щуплый потому, что весь в корень пошел. Ну, и
девицы из заведения мамаши Шварцкопф делились впечатлениями. А Холлидей как
глянул, прямо окаменел. Потом встал, сказал "приношу извинения, сэр" и
церемонно протянул Еноту руку. И Енот, по-прежнему с расстегнутыми штанами,
руку его пожал.
Холлидей заказал шампанского, и они сели играть в покер, досказывает за
Дядю Рик.
Енот не играл с шулерами, мотает головой Дядя. Слишком умный был для
этого. С Холлидеем сели мы. Потом хотели вымазать его дегтем и извалять в
перьях, но ограничились тем, что отняли проигранные деньги. Нехорошо
показалось унижать больного человека, он уже вовсю каш-дял, бедняга
Холлидей. Черт побери, какие люди тут бывали!
Билли Кид, Санденс Кид и Канада Кид, хохочет Рик. А братья Клеменсы
мимо не проезжали?
Джонни Конь презрительно косится на Рика.
Ну, ладно, бормочет Рик примирительно. Ну, ладно.
Машет бармену.
Как помалу теперь наливают, ты заметил, Конь, говорит Дядя. Все
дорожает. Я давно заметил, едва что-то становится лучше, оно сразу дорожает.
В былые времена мы пили чудовищную дрянь, настоящую огненную воду, но порции
были мужские и стоили ерунду. Сколько мы пили! Что мы вытворяли! По
выходным, когда приезжали ребята с дальних ранчо и начиналось веселье, все
мужчины - и пришлые, и местные - сдавали револьверы шерифу. Вы могли видеть
в офисе такие полки с ячейками, на которых сейчас лежат всякие бумаги. А
раньше люди заходили и клали в ячейки свои пояса. От греха подальше. Никто
нас не заставлял, сами договорились, с подачи того же Енота, кстати... М-да,
было время... Братья Клеменсы, значит? Это которых потом застрелил шериф Эрп
в О'Кей-Коррале? Ну-ну. Ну-ну.
Не сердись, Дядя, говорит Рик. Я так, для красного словца.
Будут тебе и Клеменсы, обещает Дядя многозначительно.
С улицы доносится удалая разбойничья песня. Огест Вильям Чарлтон
развлекается. Ему хорошо.
Кто-нибудь, заткните этого алкоголика, кричит бармен.
Этот алкоголик, говорит Дядя тихонько, первым встретил Клеменсов,
атаковавших наш город. Окажись он тогда потрезвее, мерзавцы не прославили бы
шерифа Эрпа. Не Дожили бы. Понимаешь, Рик, малыш, знаменитый бандит - это
тот, кто не нарвался в самом начале карьеры на хладнокровного и меткого
стрелка. С возрастом бандит наглеет, становится опытнее, а его дурная слава
бежит впереди и распугивает людишек... Огги мог пришить Клеменсов Дважды. У
них счеты очень старые. Думаешь, братцы всегда грабили дилижансы и банки?
Ха-ха. Они занялись этим, поняв, что ремесло грабителя куда безопаснее, чем
бизнес угонщика скота. Братья были совсем щенята, да и Плюх еще сопляк,
когда они схлестнулись в первый раз из-за стада, которое Огги охранял. И не
схлопочи он тогда пулю в ногу, неизвестно, чем бы все закончилось. Но в
первый раз ему не повезло, а во второй он уже не попал бы из артиллерийского
орудия в офис шерифа с десяти шагов. Еще Клеменсов мог застрелить Енот.
Запросто мог. Но ему не дали. М-да. Он к тому моменту уже...
Допрыгался, говорит Рик.
Рик доволен, что разговор опять свернул на Енота. Дядя нехорошо
щурился, вспоминая Клеменсов. Дядя един -ственный из местных стариков, кто
по-прежнему носит револьвер и вроде бы неплохо с ним управляется. Персонаж
из учебника новейшей истории. Новейшей, да, но истории, да.
Мы с Риком одновременно машем бармену. Рик смеется.
Вот надерусь сегодня, мечтательно говорит Дядя, и пойду к мамаше
Шварцкопф. Будем с ней плакаться друг другу в жилетку и горевать об ушедшей
молодости. Присоединяйся, Конь, тебе ведь тоже есть что вспомнить.
Джонни Конь едва заметно кивает.
А вышло так с Енотом, говорит Дядя. Нам в ту пору всем сравнялось лет
по тридцать. Это сейчас ты и в тридцать можешь ходить дурак дураком, а тогда
взрослели рано. У меня уже трое детишек по дому бегало. Ответственность,
сами понимаете. Особо не забалуешь. Я служил управляющим на одном ранчо, а
Енот старшим объездчиком у соседей, и все подумывал, не перебраться ли в
город. Очень звали его в депутаты, а там, глядишь, и шерифом бы стал. Он
справедливый был, Енот, хотя и резкий. Знали за ним такое - не выносит
человек подлости и мухлежа. Он потому и в управляющие не пошел. Должность
непростая: хочешь сам жить и быть в чести у хозяина - умей искать выгоду.
Сегодня чужих обсчитаешь, завтра своим недоплатишь, послезавтра договоришься
со сволочью какой вместо того, чтобы к черту ее послать. Или вдруг прискачут
молодые идиоты и скажут: мы тут подумали, мистер Андерсон, и пришли к
выводу, что вы нам должны триста долларов за тот мордобой в прошлом
сентябре, и еще семьсот за то, что мы не угоняли ваш скот... И поди им
надери уши. Нет, Енот не годился в управляющие. Он бы погиб на этой работе.
Натурально.
А еще у него жениться не получалось никак. Влюблялся он постоянно, не
реже раза в году, и обязательно вдребезги, на всю жизнь. Букеты цветов,
трогательные записочки, тайные свидания. Сам ходил принаряженный,
счастливый, добрый, трезвый, всем улыбался, а потом - бац! Увы, говорил,
опять не повезло. Опять что-то не то. Горевал, уходил в запои, становился
опасен. Однажды Плюха вынул из лужи и ни за что ни про что набил ему морду.
Сказал потом - даже этого придурка кто-то любит просто таким, какой он есть,
а меня никто! Искал, понимаете ли, идеальную себе подругу...
Дядя умолкает, задумавшись, и вдруг оказывается, что в салуне очень
шумно, людно, накурено. И довольно опасно для чужака.
Раньше мне было неуютно в салунах. Но теперь я ста -раюсь не обращать
внимания на общую атмосферу. Вижу лишь то, что хочу разглядеть, и слышу лишь
тех, кого мне нужно слышать. Иначе страшно.
И вот, продолжает Дядя, сели мы как-то воскресным днем, чуть ли не за
этим самым столом, поболтать о жизни. Ну а потом к мамаше Шварцкопф
собирались. И тут шериф вбегает, морда злая, кричит - опять! Опять
краснозадые, чтоб им пусто было!.. Конь, ты меня простишь за эпитеты? Ты же
знаешь эту историю. Из песни слова не выкинешь, как говорится.
У вас же был с индейцами договор, мне дед рассказывал, вспоминает Рик.
Разумеется. Мы с ними по-человечески обращались, говорит Дядя. Это,
конечно, если бы племя было сильное, началась бы война. А так как индейцев
всего ничего в округе водилось, то к ним подъехали чинно-благородно и
сказали: ребята, мы не хотим неприятностей, держитесь от нашего хозяйства
подальше, и все останутся живы. Ну, они посмотрели, сколько у нас стволов,
покочевряжились для порядку, выторговали себе охотничьи угодья получше,
огненной воды два бочонка, сколько-то кожаных штанов... В общем, нормальные
оказались ребята. У них ведь свой, индейский, телеграф работал. Они знали
прекрасно, как белые люди в других местах порядки наводят. И, понимая нашу к
ним доброту, старались договор соблюдать. Но иногда, обычно почему-то
весной, ихним молодым идиотам моча в голову ударяла. Налетят на дальнее
ранчо, постреляют в воздух, наворуют лошадей... Слушай, Конь, ты хоть и
полукровка, но ведь должен знать. Вот объясни, чего индейцы такие больные
насчет лошадей?
Джонни Конь оживает и произносит первую за вечер фразу.
Индеец без коня, как птица без крыльев, надменно бросает Джонни Конь.
И оглядывается на бармена.
Люблю, как он это. Гордо так, говорит Дядя. Вы ж не знаете, он когда в
городе объявился, у него пытались жеребца выторговать, потом в карты
выиграть, потом украсть, потом отнять. Ох, какой был жеребец! Ох, как Джонни
отдубасил тут некоторых из-за него. Чего бы и не отдубасить, сила лошадиная,
кузнец, черт возьми. Разозлился, уехать хотел, насилу отговорили. Твое
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг