Приближалось время испытаний. Наш Первенец - мы так назвали его, и он
уже знал свое имя - стоял в углу лабораторного зала, возле того самого
шкафа, куда раньше мы складывали готовые схемы и блоки.
Дольше всех беседовала с ним Ружена, потому что именно ей предстояло
проверить все его знания и заложить в его память то, что принято закладывать
не при монтаже, а при программировании готовой машины.
Содержание чисто геологических программ определял прежде всего Нат. А
Ружена переводила их на язык электроники.
Первые испытания кибера мы провели во дворе лаборатории. Первенец сам
выбрал места для шурфов, выбил их, обработал образцы и передал нам по радио
точную и короткую информацию. Полезных ископаемых в нашем дворе не
оказалось. Первенец сделал заключение, что дальнейшие поиски в данном
квадрате без сейсморазведки и глубокого бурения не имеют смысла.
Пока он бил шурфы, Нат О'Лири дважды подкрадывался к нему и замахивался
длинной дубиной, целя в голову киберу. Если бы удар случился - наша долгая и
мучительная работа пошла бы насмарку. Но мы не зря снабдили кибера третьим
"задним" глазом. Дубина, которую поднимал Нат, легко вырывалась из его
могучих рук и отлетала метров на десять, почти к границе нашего небольшого
двора. Убрав в предплечье силовой стержень, Первенец молча, деловито и
совершенно беззлобно продолжал бить шурф.
Следующие испытания мы проводили уже близ рудника, на границе
разведанных магнетитов. Конечно, здесь Первенцу было легко, потому что в
него был вложен отлично заполненный блок местной памяти. Вместе с Натом
Первенец за три дня продвинул границу разведанного месторождения на целый
километр к западу, и, когда мы улетали, ребята с рудника трясли нам руки и
благодарили, потому что, в общем-то, это была их работа, а не наша, и мы им
сэкономили три дня.
Свою первую буровую Первенец ставил уже близ Нефти, на узкой поляне,
прижатой лесом к обрывистому берегу глубокой речки. Кибер делал здесь все
осторожно, не спеша, в явно замедленном темпе, потому что мы специально
вложили в него поверхностно, с вертолета заполненный блок местной памяти.
Однако уже на третий день он стал действовать быстрее, увереннее, и на
четвертое утро радировал нам, что буровая готова к работе. За три дня
Первенец ни разу не вышел на самый край речного обрыва, хотя причудливая
линия берега была заложена в блоке местной памяти весьма приблизительно.
Первенец самостоятельно уточнял ее с расстояния не меньше пяти метров.
Нат приказал Первенцу включить буровую и исследовать первые два керна.
Уже к концу дня мы получили по радио короткий и точный анализ, к которому
Нат, взявшийся затем за керны своими руками, не мог добавить ничего
существенного.
Когда пробы на буровой были закончены, я попросил Бруно доложить
Совету, что нам нужно разрешение на испытания в южных районах.
- А почему ты не хочешь доложить сам? - спросил Бруно.
- Зачем? Ты же член Совета!
- А ты руководитель лаборатории.
- В данном случае это несущественно.
- По-моему, в данном случае несущественно то, что я член Совета.
Бруно почему-то заупрямился, и я не стал настаивать. Может, ему так же,
как и мне, неохота иметь дело с Женькой Верховым, который сейчас
председательствует? Я знал, что Бруно не питает к нему симпатий, хотя мы
никогда и не говорили об этом. Я просто решил переждать два дня - последние
два дня первого Женькиного председательства в Совете. Не хотелось ни
докладывать ему, ни просто видеться с ним. Через два дня придет в
председательский кабинет архитектор Теодор Вебер, и я все решу с ним.
Вебер, как и обычно, был деловит и немногословен.
- Обсудим, - пообещал он. - Завтра же. Но, если хочешь знать мое
мнение, я не советовал бы лететь с одним кибером. Сделайте хотя бы еще
двух - это недолго, эталон есть. Зато это избавит вас от вторых испытаний.
По трем эталонам сразу можно начинать производство.
Совет был логичным, и мы, шумно посовещавшись в своей тихой
лаборатории, в тот же день начали копировать Первенца. Точнее, не
копировать, а размножать, так как решили делать двух его братьев
одновременно, параллельно.
Вечером, вернувшись домой, я сообщил Веберу по радиофону о начале
работы. Глуховатый спокойный голос его как-то зазвенел, и я понял, что Вебер
рад.
- Когда думаете закончить? - поинтересовался он.
- Ориентировочно - две недели. Копировать легче.
- Я очень рад за вас, ребята, - признался Вебер. - Возможно, через две
недели ваши испытания пройдут намного спокойнее, чем прошли бы сейчас.
Сегодня было сообщение от Марата. Он обещал добрые вести в ближайшие дни.
- Что-нибудь связанное с "данью"? - спросил я.
- Для нас важнее, Александр, что это связано с миром.
Сообщение Марата передавали на следующий день по радио. Оно не было
очень уж радужным, но вселяло надежду на то, что отравленные стрелы со
временем перестанут в нас лететь. Наши "посылки" с посудой, все более
разнообразные, постепенно делали свое дело. Племя привыкло пить из чашек,
носить воду в ведрах, собирать съедобные растения в сумки. И теперь Марат
варил в котлах мясные супы, которых еще не знали в племени. Эти супы так
нравились дикарям, что Марату грозило бы превращение в главного повара, если
бы он, догадавшись об этом, не стал сразу готовить себе заместителей. В
основном из молодежи.
Тысячи часов уходили у ра на изготовление кожаных мешков для воды,
плетенок из коры и сухожилий - для добычи, долбленых деревянных корытец -
для питья. Теперь эти часы люди тратили на охоту, на сбор грибов и съедобных
трав. У племени стало больше еды, и по вечерам старейшины громко благодарили
"родичей" Марата, которые заботились о своих соседях.
Многие чашки и ведра перекочевали в племя гезов, и гезы снова приходили
посмотреть на Марата и на этот раз благодарили его. А когда он снабдил гезов
тремя большими рыболовными сетями из капрона, когда гезы испробовали их в
деле и убедились, что необычно тонкие сети не рвутся, Марат был приглашен на
стоянку племени, и вождь гезов Родо громко назвал его своим братом.
Чтобы закрепить это почетное "родство", Марат просил прислать еще
несколько сетей.
Мысль о мире и о "дани" с землян, которую подбросил Марат старейшинам
ра, постепенно становилась главной темой разговоров в племени. Большинство
племени явно хотело мира. Большинство людей всегда и везде хочет мира. Но
немало молодых охотников-pa считали мир унижением, отступлением от завета
предков, даже предательством. Второй по силе охотник племени - Чок - убеждал
всех, что богатства соседей не надо ждать с неба. Когда племя
"длинноногих" - так называли нас - будет перебито, ра достанутся все его
богатства, а не те крохи, которые "длинноногие" дают сами. И, овладев всеми
этими богатствами, ра станут самым могучим племенем на земле. А кому же не
хочется, чтобы его племя стало самым могучим?
Эти споры в племени шли долго и горячо, и Марат демонстративно не
вмешивался в них, но был уверен, что скоро они дадут первые результаты.
Старики уже спрашивали у него, кто мог бы сообщить племени условия мира.
- Кто-нибудь из моих родичей, - ответил Марат. - Из тех, кто отправлял
вам посуду. Пригласите его - он прилетит.
- Как его можно пригласить?
На этот раз Марат уже не хотел пользоваться радио.
- Пошлите гонца, - посоветовал он. - Пусть гонец идет в Большую Хижину.
(Так называли ра наш Город.) А я по воздуху попрошу, чтобы родичи этого
гонца встретили и чтоб его никто не обидел.
- А если его убьют?
- Тогда убейте меня.
Видимо, это убедило старейшин, потому что они больше не задавали Марату
вопросов о безопасности гонца.
- Будем надеяться, что они решатся, - заканчивал Марат свое
сообщение. - Возможно - скоро. Я очень хотел бы, чтобы это случилось уже
вчера. Но естественные события нельзя торопить. Тогда они станут не совсем
естественными.
Под конец Марат попросил с каждой "посылкой" присылать ему побольше
молока. Он задумал приохотить к молоку детей племени. А если дети
привыкнут - можно будет убедить старейшин завести корову, или двух.
- Быть мне со временем инструктором-дояром, - пошутил Марат, - хотя я и
сам смутно представляю, как это делается... Салют, ребята!
...Мы копировали киберов и ждали от Марата следующего сообщения.
Почему-то всем в лаборатории думалось, что следующее сообщение может самым
прямым образом сказаться на судьбе наших испытаний в южных районах.
Так оно, в общем, и получилось. За день до того, как мы сообщили Веберу
об окончании работы, Марат передал по радио, что в Город, к Михаилу Тушину,
отправляется гонец племени ра. Гонца старейшины решили послать, несмотря на
протесты молодых охотников, несмотря даже на то, что охотники грозили не
подчиниться решению вождя. Однако и самые непримиримые, по словам Марата,
обещали не тронуть посла "длинноногих", ибо законы гостеприимства священны
для всех в племени.
Впрочем, особенно непримиримых молодых охотников было немного, десятка
полтора. Серьезной опасности для нас они не представляли. Наш материк
слишком велик, чтобы пятнадцать стрелков из лука могли стать на нем
серьезной опасностью. И поэтому Совет быстро разрешил нам испытания киберов
в южных районах, с непременным условием, однако, чтобы вся зона испытаний
была в первые же дни поставлена под сплошную силовую защиту. По существу, не
создав защиты, мы не имели права начинать испытаний.
26. Нам все благоприятствовало
- Я - за Южный полуостров! - решительно сказал Нат и громадной рукой,
покрытой рыжеватой шерстью, хлопнул по блестящему зеленому пластику стола.
- Доводы? - поинтересовался я.
- Прежде всего - разнообразие ископаемых! Это местный Урал!
Я улыбнулся - вспомнил, как на Севере геолог Нурдаль тоже называл
местным Уралом Плато Ветров.
- Ты не веришь? - Нат вспыхнул.
- Почему?
- Ты усмехаешься.
- Просто вспоминаю. Мне уже называли здесь одно место Уралом.
- Тебе называли не то место! - Нат снова прихлопнул громадной рыжей
кистью руки по столу. - Урал здесь один: горы Южного полуострова. И киберов
лучше всего испытывать именно там! Где еще и развернуться машине?
- А почему не в Зеленой Впадине? - спросил Грицько. - Близко. Полезно.
Может, мы с первых же буровых дали бы Заводскому району нефть?
- Не дали бы мы с первых буровых ничего! - твердо отчеканил Нат. -
Геофизики забросили эту Впадину, когда появились ра. Сейсморазведка там была
только первичная, полуслепая. А нужна детальная. Без детальной
сейсморазведки нефть не ищут! А роботам сейсморазведка не под силу.
- Не скажи... - Грицько с сомнением покачал головой. - На Плато Ветров
нашли нефть безо всякой сейсморазведки.
- Это случай, - хмуро заметил Бруно. - Действительно, слепой случай,
Гриць. И потому он так дорого нам обошелся... Искали-то ведь там не нефть.
Грицько опустил темные свои глаза. Ему не надо рассказывать, как
случилось на Плато. Бруно там не было. А мы с Грицько были.
- Потом - сторона этическая, - сказал Бруно. - Впадина для ра -
заповедник. И вот в первые же дни мира мы вторгаемся в их заповедник,
начинаем там звенеть, греметь и мусорить, пугаем зверя. Думаешь, это вызовет
дикий восторг у племени?
- Южный полуостров у них тоже заповедник! - мрачно бросил Грицько.
- Другой! - Нат покачал в воздухе ладонью. - Совсем другой заповедник,
Гриць! Там не животные. Там растения. А растений мы не тронем. Ра увидят это
и поймут.
- Ни черта они не поймут! - Бруно безнадежно покачал головой. - Что тут
ставить защиту, что там - одинаково. Но, в общем, я тоже за южный
полуостров. И по этическим соображениям, и по профессиональным.
- А почему вы не говорите о бухте Аномалии? - спросила Ружена. - Ведь
там могут быть не только железняки.
- Слишком близко к стоянке ра, - возразил я. - Они могли бы счесть это
наглостью.
- И потом - блоки местной памяти, - добавил Нат. - По южному
полуострову хоть кто-то ходил. И по Впадине - тоже. А бухту Аномалии и ее
побережье мы знаем только с вертолетов. Условия испытаний будут даже не
средними.
- Они будут самыми трудными, - уточнила Ружена. - А как раз это и надо
для испытаний. Что же ты молчишь, Сандро? Скажи свое веское слово!
- Я уже сказал.
- Не помню.
- Эта бухта слишком близка к стоянке ра. Даже если бы там был третий
Урал, я был бы против. Зачем осложнять отношения? Железа у нас пока хватает,
а мира - нет.
Нат метнул на меня колючий взгляд - ему явно не по вкусу пришелся
"третий Урал". Все сходилось на южном полуострове. Это было ясно. Нат знал
свое дело. И он знал южный полуостров - это тоже была не последняя деталь.
И поэтому именно южный полуостров мы решили предложить Совету.
Окончательное решение выносил он, а не мы.
Через час я разыскал Вебера по радиофону.
- Ну, что ж, южный так южный, - сказал Вебер. - Вам виднее. Я лично не
возражаю. Сегодня же соберу мнения остальных членов Совета. Монтелло можно
не звонить?
- Да. Он согласен.
- Значит, сегодня вечером я тебя вызову.
- Хорошо, Тео, жду.
А на следующее утро мы знали состав экспедиции. Кроме нас пятерых,
летели техник силовой защиты Нгуен Тхи и помощник главного геолога Эрнесто
Нуньес. Нам выделяли три вертолета, один из которых мы могли все время
держать в лагере. Это было шикарно - при наших постоянных нехватках о
большем и мечтать не приходилось.
За день до отлета вернулся из стоянки ра Федор Красный, который был
представлен племени как старший брат Марата. В тот же вечер Красный выступил
по радио и порадовал всех нас тем, что со старейшинами племени удалось
договориться. Мы в достатке обеспечиваем и ра, и гезов различной посудой, а
гезов, кроме того, и сетями. Мы заботимся о том, чтобы у каждого ребенка в
этих племенах была своя чашка и своя миска. Мы передаем охотникам-pa на
ферме каждые шесть дней по бычку. Это примерно столько, сколько необходимо
для детей племени. И еще мы начинаем снабжение племени ра тканями. Только
начинаем - это наше предложение. Старейшины не просили, разумеется, ткани. А
племя за все это перестает в нас стрелять.
- Правда, не все согласились с таким договором, - грустно признал
Федор. - Не все, к сожалению, делается сразу. Группа охотников во главе с
Чоком, о которой сообщал нам Амиров, заявила, что будет придерживаться
закона предков, то есть убивать нас. Но старейшины предупредили их: тот, кто
убьет "длинноногого", будет изгнан из племени. Возможно, эта угроза и
подействует. Будущее покажет. Однако пока мы должны придерживаться всех тех
правил предосторожности, которых придерживались до сегодняшнего дня. Всех до
единого! Ни одно не отменяется.
И все-таки, даже несмотря на строгое предупреждение Федора, у нас
появилось какое-то чувство первой победы. Пусть и не окончательной, но все
равно победы. И, как предсказывал Вебер, улетали мы спокойнее, чем полетели
бы две недели назад.
Все благоприятствовало нам, даже погода. Редкое в здешних местах солнце
светило в день нашего отлета с самого утра и на полную мощь. Почти
безоблачное небо голубело над Материком. Отчаянно-ликующе пели какие-то
птицы. Было почти жарко, и мы посдирали свои неизменные шерстяные куртки. И
ничто, ну, совершенно ничто не предвещало для меня ужасного конца моего
первого путешествия на Юг.
27. Самое страшное, что может быть с человеком
Вначале мы чувствовали себя на стоянке неуютно. Разбив палатки, мы
разгрузили и отправили по радиолучу два вертолета и сейчас же стали собирать
малое кольцо силовой защиты вокруг лагеря. Лишь когда оно было собрано, и
невидимая стена окружила нас, мы облегченно вздохнули, разбрелись по
палаткам и выспались. До этого мы почти сорок часов работали не отдыхая.
Нашей экспедицией руководил изящный гибкий, как профессиональный
танцор, Эрнесто Нуньес, помощник главного геолога. Он и проснулся первым:
ответственность обязывает. Когда я открыл глаза и высунулся из палатки,
Эрнесто уже хлопотал в третьем, еще не разгруженном вертолете, подтаскивал к
выходу коробки с секциями большого кольца силовой защиты, а наш Первенец
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг