И мальчишки тотчас подхватывают эти слова и изо всех сил вопят:
"Огненная Гора! Огненная Гора!" И я уже знаю, что название родилось, что оно
попадет на карты, и что лучшего не придумаешь.
А по дороге домой, когда биолет пересекает теплую зеленую долину между
горами и лесистой грядой, мне вдруг приходит в голову мысль, что я совершил
преступление там, на Земле, перед отлетом, или даже перед отправлением в
лагерь "Малахит". Я совершил преступление, промолчав о Женьке, не разоблачив
его подлости. Конечно, мы не полетели бы тогда оба. Но зато вместе с Женькой
не попал бы на Риту страшный, невероятно опасный микроб властолюбия, от
которого давно и надежно защищена Земля, и от которого здесь, на Рите, еще
нет и, наверно, долго не будет иммунитета. Ведь иммунитет появляется только
после болезни. Или хотя бы после прививки, которая, по существу, тоже
болезнь, только в более легкой форме.
Действительно, прав Женька. Действительно, я не умею мыслить
категориями общества и в каждом случае исходить прежде всего из его
интересов. Я только учусь этому - горько, больно и трудно. И кто знает,
какую цену мне и всем остальным здесь придется заплатить за мои ученические
ошибки?..
24. Мы и Ружена
Наша группа сформировалась неожиданно быстро и просто. Мне никого не
пришлось "подбирать". Все нашлись сами, как только услышали о создании
киберлаборатории.
Первым заговорил со мной об этом Грицько, на другой же день после
возвращения из зоны отдыха.
Мы принимали упакованных в поролон киберов на космодроме. Автопогрузчик
четырьмя гибкими щупальцами поднимал их из тележки в вертолет, а мы с
Грицько и Джимом растаскивали по углам, укладывали плотно, друг на друга,
чтобы не занимать середину машины. В середине мы поставим ящики с запасными
блоками. Специально для этих ящиков сделаны здесь пазы и крючья.
Когда тележка возле вертолета опустела и трудяга-автопогрузчик поволок
ее к грузовому люку "Риты-3", мы сели передохнуть, и Грицько, вытирая пот с
высокого лба, увеличенного глубокими залысинами, тихо спросил:
- Тебе штат лаборатории еще не подобрали?
- Нет.
- А кто будет формировать? Совет?
- Я.
- Возьмешь меня?
- С удовольствием.
- У меня есть некоторые мыслишки, ты знаешь...
Конечно, я давно знал о его "мыслишках", и собирался звать его в
лабораторию. Просто не успел.
У Грицько болела душа за южную часть материка, которая из-за
враждебности ра оставалась геологическим белым пятном.
На западе этого белого пятна, над глубоко врезающейся в берег бухтой
вертолеты засекли магнитную аномалию. Самое интересное то, что обнаружили ее
лингвисты, которые летали агитировать племя ра. Так сказать, попутно, по
дороге обнаружили. И только после них над бухтой появились геологи. Но они
не смогли определить, где находятся железняки - под водой или в
полуразрушенной временем прибрежной гряде. Или и там и там. А спускаться
нельзя: слишком близка бухта к стоянке дикарей.
Не раз вспоминали геологи-старожилы еще о двух участках на юге - о
древней горной гряде, проходящей посередине самого южного полуострова нашего
материка, и о широкой зеленой низине, напоминающей формой фасолину и
расположенной всего в полусотне километров от Заводского района.
В горной гряде Южного полуострова первые геологи находили и марганец, и
железняки, и цинковую обманку, и пирит, и громадные друзы горного хрусталя.
Но именно на этот полуостров и высадились ра, переплывшие море вместе с
гезами. Именно здесь были их первые стоянки, пока племена не ушли в
лесистые, более богатые дичью районы. И с тех пор никто из геологов здесь не
появлялся. Ра считали этот полуостров чем-то вроде своего заповедника и
систематически посылали сюда под охраной охотников большие группы женщин и
детей для сбора каких-то растений, видимо, только здесь и росших. На берегах
полуострова часто появлялись и гезы, так как здесь, кажется, было много
рыбы. Крупные косяки ее показывали на центральном дисплее спутники. В общем,
направить сюда геологов, означало почти наверняка подставить их под удары
отравленных стрел.
В зеленой же низине, недалеко от Заводского района, по мнению
геофизиков, пряталась нефть. И это - рядом с готовыми заводами и
электростанциями.
Но в этой же низине (или Зеленой впадине, как называлась она на карте),
в густых труднопроходимых ее лесах часто встречались олени, было невероятное
количество птиц. И поэтому охотничьи группы ра приходили сюда всегда, когда
охота в других местах оказывалась неудачной. Здесь был запасник племени.
Отсюда оно не уходило без добычи. И, как хорошие хозяева, ра берегли запасы
на черный день.
Люди не могли вести геологическую разведку в этих местах. Ее могли
вести там только роботы. Но у нас не было нужных роботов, способных к
самостоятельной исследовательской работе, к работе длительной, без
постоянного присутствия человека, без его поминутных команд.
Подобные роботы были созданы на Земле и трудились там в шахтах,
особенно в шахтах на дне океана. Но и на Земле таких машин было не очень
много, а нам их с собой совсем не дали, полагая, что на Рите они не скоро
понадобятся. Роботов-геологов, способных к длительной самостоятельной
работе, не было и на Земле - не возникала нужда в них.
Но именно о таких роботах для южных районов и мечтал Грицько. Именно
для них и вычерчивал десятки схем, которые негде было проверить.
- ...А ты, Джим, - спросил я, - пойдешь в лабораторию?
- Нет! - Джим помотал головой. - Я буду ездить по материку.
По-прежнему. Мне в лаборатории не усидеть.
- Другую бригаду собьешь... - грустно добавил Грицько.
Джим улыбнулся, скривив полные губы, и ничего не ответил. И мне
показалось, что он не очень-то уважает нас обоих за то, что мы изменяем
привычной кочевой жизни и уходим на сидячую работу.
В то же утро по радиофону меня разыскал Бруно Монтелло.
- Где тебя можно увидеть, старина? - спросил он.
- На космодроме.
- Долго там будешь?
- Весь день. Грузимся.
- Хорошо. Я прилечу.
Он прилетел после обеда, на дирижабле, который перевозил с космодрома в
Заводской район оборудование обувного цеха.
- Пойдем в сторонку, - предложил Бруно.
- Сугубо секретный разговор?
- Ну, не сугубо, но пойдем.
Мы присели на одном из пустых ящиков, выстроившихся вдоль границы
вертолетной площадки. Бруно выдернул пушистый колосок из кустика травы,
долго вертел в длинных загорелых пальцах с плоскими розовыми ногтями, затем
сунул конец колоска в зубы, надкусил.
- Конечно, я прежде всего механик, - начал Бруно, и голос его почему-то
был глуховатым. Как будто от волнения. - Но ведь и без механика вам не
обойтись. И потом ты помнишь, наверно, что в "Малахите" я подолгу торчал в
киберлаборатории. И помнишь, наверно, что я кое-что умею. Ну, может, не все.
Но основное. Остальному - научусь. Понимаешь, мне хотелось бы работать в
вашей лаборатории. Догадываюсь, конечно, что выбор у тебя будет большой. Но
ты не отмахивайся! Балластом не стану. У вас, старик, будет сейчас самое
живое дело, после геологов и химиков. Но то мне недоступно... А у нас -
никакого творчества. Осваиваем готовое - и ни шагу вперед. Все, правда,
новенькое, но все это я знал и на Земле. С тоски подохнешь!
Он не смотрел на меня и все жевал длинный зеленый колосок. А я глядел
на его четкий римский профиль с выдающимся вперед подбородком, на колючий
ежик черных волос и чувствовал, как глупая счастливая улыбка расползается по
моему лицу.
- Молчишь, - не поворачивая головы, произнес он. - Значит, уже поздно?
- Я страшно рад, дружище! - Я обнял его за плечи, слегка притянул к
себе. - Просто невероятно рад, что мы будем работать вместе! Я давно хотел
этого!
Он взглянул мне в глаза и тоже улыбнулся - как-то смущенно, неловко.
Видно, на самом деле волновался: очень хотелось ему в будущую лабораторию!
Потом крепко сжал мою руку:
- Значит, решено?
Через три минуты за ним задвинулась дверца биолета, и он умчался по
шоссе в Город.
На другой день мы летели с киберами в Нефть. Впервые с нами летел на
север Али - вез черновой эскиз панно для столовой Нефти.
Впрочем, летел он не только из-за панно.
Еще в зоне отдыха, когда мы загорали на пляже, Али спросил меня:
- Как ты думаешь, Сандро, в Нефти отыщется место для памятника?
- Челидзе?
- Да.
- Наверно, отыщется. Там много места.
- Возьмешь меня, когда полетите?
- Что за вопрос, Али!
Мы подхватили его на крыше Города, и всю дорогу Али громко восхищался
красотой нашего зеленого материка, к которой мы вроде привыкли.
В пути Грицько поинтересовался:
- Скажи, Сандро, кибергеологи для южных районов, это реальная тема? Мы
будем ею заниматься?
- Наверно, в первую очередь. Почти что общее требование. Все
остальное - индивидуально.
- Пригодится нам парень, который ходил по этим районам с молотком?..
Еще до появления ра...
- А пойдет к нам такой парень?
- Один - пойдет. Он кое-что смыслит в нашем деле. По крайней мере, для
его партии мы не ремонтируем киберов. Он делает это сам. Киберы - его хобби.
- Кто это?
- Нат О'Лири.
- Я слыхал это имя. Никак не могу вспомнить, где...
- Мы же все время летаем над его партией. Ты ему сбрасываешь посылки.
Только мы беседуем по радио с Илонкой. Она у них радистка и хозяйка.
- Илонку-то я знаю. Правда, ни разу не видел.
- И я не видел. Нат говорит - потрясающе красивая женщина.
- А откуда ты его знаешь, этого Ната?
- Так это же муж моей землячки! Помнишь, я рассказывал, что привез
письмо Гале из Днепропетровска? Тогда же Вано и сказал мне, что Нат - ее
муж. В этом же вертолете. Ты забыл?
- И он что, хочет к нам?
- Он хочет на Юг. Хорошо помнит южный полуостров. И заразил меня этим
делом! А ты думаешь, почему я стал портить блокноты?
- Вот пойди, догадайся...
- Сандро, нам не обойтись без него. Когда будем делать блоки местной
памяти для Юга.
- Значит, он к нам на одну тему?
- А разве это плохо? Он будет потом отвозить киберы, управлять ими,
принимать от них информацию... Ему прямой резон принять участие в их
создании.
- Надо потолковать.
- Ну, вот вернемся - потолкуем...
В этой поездке я опять встретил Сумико - в Нефти, возле столовой, на
бегу. Мы собирались улетать. Все поели и ждали меня на вертолетной площадке.
А я обедал последним и из столовой почти бежал.
Она шла мне навстречу и, увидев, остановилась, замерла - маленькая,
хрупкая, неподвижная, как статуэтка. Только глаза - узкие, темные,
бездонные - жили, кричали, метались на ее лице.
Мы даже не поздоровались - почему-то забыли об этом. Мы просто глядели
друг на друга - неподвижно и молча. Без улыбки. Мы как бы гладили друг друга
взглядами.
Наконец Сумико спросила:
- Ты торопишься?
- Да.
- Тебя ждут?
- Да.
Я кивнул и понял, что она видела вертолет. Наверно, сама только что
прилетела. Может, даже спросила у ребят, где я.
- Вы улетите сейчас?
- Сейчас.
- Когда же я теперь тебя увижу?
Я молчал. Потом пожал плечами.
- Мы часто бываем в Нефти...
- Но ведь ты уйдешь в лабораторию!
- Да...
В эти минуты я совсем забыл про лабораторию.
- Ты вспоминал меня?
Нужно было бы сказать "нет". Но я не смог. Она все равно поняла бы, что
я лгу.
- Да.
- Я знала, что ты будешь меня вспоминать.
- Я тоже знал.
- Про меня?
- Да.
- Ты прав. Я вспоминала. Точнее - не забывала.
Мы несколько секунд молчали и не отрывали друг от друга взгляда.
Потом Сумико тихо, почти одними губами, без голоса сказала:
- Ну, вот и все...
Я не понял:
- Что - все?
Она робко, неуверенно улыбнулась.
- Иди, Сандро. Беги. И знай, что я всегда помню о тебе. Всегда!
Я прижал к губам ее маленькую смуглую руку и зашагал прочь. Не мог
говорить больше. Не потому, что некогда. Внутренне - не мог. Да и о чем
говорить, когда главное сказано с первых слов, и когда это главное - боль,
от которой нет и не будет лекарства?
Всю обратную дорогу из Нефти я думал о том, что было бы, если бы вдруг
в нашу лабораторию, вместо неизвестного мне Ната О'Лири пришла Сумико. О
том, что было бы, если бы мы работали с ней рядом. Каждый день. С утра до
вечера. Наверно, стали бы задерживаться по вечерам, чтобы доработать
какие-то схемы. Это получалось бы само собой, стихийно, но неумолимо.
Наверно, вместе возвращались бы на биолете по вечерам в Город. И оба сидели
бы всю дорогу напряженные, натянутые, как струны, мучительно ожидая и боясь
чего-то. Наверно, в конце концов мы не сдержались бы...
Нелепые, дикие, ни с чем несообразные мысли... Я очень хорошо понимал,
что все это абсолютно, совершенно невозможно, нереально. Но, как больной,
думал и думал о Сумико, не в силах переключиться на что-нибудь другое.
Уже перед самым Городом Грицько напомнил мне:
- Так завтра я приволоку на космодром Ната! Хорошо? Он сейчас не в
поле...
Я кивнул машинально и только потом понял, о чем речь.
Из Города на космодром я летел один - мы с Бирутой еще жили на
корабле - и чувствовал себя выжатым, обессиленным и словно ватным. Словно
весь день таскал каменные глыбы, а потом кто-то бесшумно и безболезненно
перебил мне все косточки до единой. Даже фаланги пальцев.
О Сумико я уже не думал. И, кажется, вообще ни о чем не думал.
...Нат О'Лири оказался громадным, рыжим, веснушчатым и улыбчивым. Лицо
у него было таким широким и добродушным, улыбка - такой по-детски открытой,
как будто он заранее видел в каждом близкого друга, родного брата, и готов
был немедленно, сию секунду, обнять первого встречного и в порыве
безудержной любви расплющить о свою могучую грудь.
- Разбираешься в киберах? - спросил я.
- Немного. С геологическими справляюсь.
- И променяешь поле на лабораторию?
- Так не навсегда ж! - Он растянул в безбрежной, добродушной улыбке
толстые бледные губы. - Ты не был на Юге, Тарасов!.. Этим полуостровом
заболевают, как на Земле - Арктикой... Хоть киберов туда забросить! Вернемся
мы! Надо готовить это возвращение! Вот и Амиров передает...
Вчера вечером передали по радио новую запись Марата. Он сообщал, что
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг