Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     - А знаешь,  и  ты  ведь  помолодела,  -  сказала  Бирута,  внимательно
разглядывая Ольгу.
     Я тоже пригляделся  к  ней,  но  ничего  не  заметил.  Такая  же  русая
крутобедрая и гибкая, как была в "Малахите". Только щеки бледные. А там были
румяные.   Да   разве   разберешь,   помолодела   ли   на    год    курносая
девятнадцатилетняя девчонка? Зря они болтают эти женские глупости!
     - Не знаю, ребята, не знаю... - задумчиво произнесла Ольга.  -  Телу-то
легко. Но, может, это гравитация? Все-таки наш корабль -  не  Земля.  А  как
будет на Рите?.. Мы с Маратом  проводим  в  спортзале  по  два  часа  вместо
положенного часа. Боимся стать хлюпиками. Времени  хватает.  Больше  четырех
часов все равно не проспишь. А эспандеры мы и в рубку притащили.
     - А Доллинги? - спросил я.
     - Доллинги торчат в спортзале больше нас! Майкл говорит,  что  на  Рите
ему понадобится прежде всего сила. И вообще, у них все расписано по минутам.
Такую мощную программу соорудили себе на эти сто  дней!  Будто  не  на  Риту
летят, а домой, в Англию. Они даже фильм о космосе сняли!
     - Зачем? - удивилась Бирута.
     - Поинтересуйся! Майкл говорил что-то о наших будущих детях...
     - Лель... - спросила Бирута. - А скажи: трудно? Вот эти сто дней...
     - Нет, ребята! - Ольга покачала головой. - Все предусмотрено! Абсолютно
все! Даже встреча с чужим космическим кораблем. Только  нажимай  кнопки!  На
Земле ведь знали, что дежурить будут не пилоты... И  потом  -  мы  не  ведем
исследований. У нас всего лишь транспортный рейс.
     - А если навстречу что-то неожиданное?
     Это, конечно, спросила Бирута. Истинно женский вопрос!
     - На это у тебя меньше шансов, чем быть сбитой в чистом поле  биолетом!
Но если даже и метеор - автомат сожжет его, прежде чем ты успеешь понять,  в
чем дело! Я же говорю: все предусмотрено!
     Я  слушал  Ольгу,  и  становилось  грустно.  Хотя,  казалось  бы,  надо
радоваться.
     И мне почудилось, что Ольга тоже говорит грустно. Почему бы? Неужели мы
недостаточно взрослые, чтобы радоваться безопасности?

                                  7. Рубка

     Вечером мы были в рубке, и Марат объяснял:
     - ...Крайние серые щиты приборов  смотрятся  только  в  случае  аварии.
Возле каждого прибора - толковая надпись. Вполне по нашему  интеллекту.  При
неисправности в приборе или на линии красная лампочка все скажет. Серые щиты
контролируются двумя голубыми. А голубые - одним  желтым.  Принцип  тот  же.
Поэтому достаточно следить за желтым. Если на нем вспыхнет красная лампочка,
то она вспыхнет и на голубом, и на сером. То есть  уточнит,  где  и  что.  А
здесь - главное.  Малейшая  неисправность  реакторов,  или  автопилота,  или
электронного мозга - на красном щите. При любом ЧП он  сам  все  объяснит  -
вслух, понятно. И в чем  причина,  и  что  делать.  Нельзя  только  уходить,
слышите? Ни на минуту рубка не должна оставаться пустой. Объяснения могут не
повториться. Поэтому дежурят по двое. И едят  -  по  одному.  Кто-то  всегда
должен быть возле красного щита.
     - Мы смутно помним это, - сказала Бирута и улыбнулась. - Мы  забыли  не
все, чему нас учили до сна.
     - Я обязан напомнить! - Марат был предельно серьезен. Даже  уголки  губ
не дрогнули. - А вы обязаны напомнить это своим сменщикам.
     - Вот если только корабль... - произнесла Бирута.
     - На красном щите внизу кнопки, видишь? - Марат протянул  руку.  -  Тут
надписи - "Встречный корабль", "Параллельный корабль". Нажми нужную  -  и  к
кораблю уйдут  радиосигналы  и  ракета  с  информацией.  Повторный  нажим  -
повторные радиосигналы. В ракете - все интересное.  А  мы  задерживаться  не
можем.
     - Значит, мы не узнаем, откуда они?
     - Почему? Их сигналы запишет наша аппаратура. И  расшифрует.  И  подаст
тебе на экране.
     - А если они терпят бедствие? Если нужна помощь!
     - Тогда отогревайте и будите Эрвина. Или Красного. И тормозите корабль.
Тут же, на красном щите, видите - "Срочное торможение". Пока корабль сбросит
скорость - они проснутся. А самим программировать  маневр  запрещено.  Можно
улететь к черту на кулички. И электронный мозг не поможет. Но это все чистая
фантастика, ребята! Встречных кораблей не будет!
     - Почему ты так уверен?
     - Надо быть реалистом! В этом рукаве Галактики вообще нет жизни. Только
Земля и Рита. Откуда взяться кораблю?
     - Ну, какой-нибудь заблудший. - Бирута не выдержала и улыбнулась.
     Но Марат не заметил.
     - Заблудший - значит, мертвый, - серьезно уточнил он.
     - Но это тоже интересно! Маратик, неужели ты не понимаешь?
     - Я все отлично понимаю, ребята! Но надо учитывать  нашу  специфику!  У
нас не исследовательский корабль. Мы не пилоты. Все рассчитано  и  настроено
только на то, чтобы перебросить нас через космос. И  если  мы  разрушим  эту
программу и начнем маневрировать, мы можем никогда и никуда не прилететь.  И
наши сведения пропадут вместе с нами. Вместо одного мертвого  корабля  будут
два, только и всего! И вообще: я уже боюсь оставлять на вас корабль...  Есть
же, в конце концов, обязательные инструкции, правила! А вы -  как  дети!  Из
всего хотите сделать игру.
     Коренастый черноволосый Марат разгорячился. И без того темные глаза его
стали почти черными.
     - А она тебя все-таки завела! - сказал  я.  -  Ты  же  говорил:  чистая
фантастика! Чего тогда волноваться? Мы не дети, Марат! Не бойся!  Нам  вовсе
неохота хладными трупами носиться по Вселенной. Все будет в лучшем виде! Где
у тебя инструкции?
     - Здесь!  -  Марат  слегка  выдвинул  из  пульта  возле  красного  щита
ящичек. - И прочтите их, пожалуйста, завтра. Пока  мы  еще,  как  говорится,
живы...
     - Прочтем, Марат! Ты сможешь спать спокойно.
     - Все шутите!..
     - Ты забываешь, Марат... - грустно сказала Ольга и повернула голову  от
красного щита, на который смотрела. - Когда мы с тобой проснулись, тоже  все
время шутили. А сейчас просто не хочется засыпать.
     - Верно! - признался Марат и  растерянно,  вымученно  улыбнулся.  -  Не
хочется!..
     "Наверно, просто страшно! - подумал я. - Но ведь и к нам с Бирутой  это
придет...".
     В коридоре послышались далекие звонкие  шаги.  Это  могли  быть  только
Доллинги. Других "ходячих" на корабле не было.  А  Доллингам  через  полчаса
начинать дежурство.
     - Хелло, ребята! - сказала Энн, войдя в рубку.
     - Хелло! - повторил вошедший за нею Майкл.
     Они совсем не изменились - улыбающиеся, стройные,  спортивно-подтянутые
Доллинги.  Ими  можно  любоваться.  Их  можно  снимать  на   поздравительные
открытки - кудрявую большеглазую Энн  и  черноволосого  белозубого  красавца
Майкла, будто сошедшего со старинных американских реклам.
     Мы шумно обнялись, и хлопали друг друга по плечу, и Бирута целовалась с
Энн, и все, в общем, было так, как обычно, когда встречаются на Земле старые
друзья.
     А в "Малахите" мы не были близкими друзьями. Просто знали  друг  друга.
Как все - всех.
     Марату  было  тяжело  сдавать  свое  предпоследнее  дежурство,   тяжело
сознавать, что через сутки он  снова  должен  уйти  в  холодное  небытие  на
двадцать лет. Он старался скрыть это, он улыбался и пытался  балагурить.  Но
сознание неизбежности сна, кажется, давило на него непрерывно и неумолимо.
     Мы с Бирутой все видели. И ничем не могли ему помочь. И мне было  жалко
его.
     Может, он просто не верил, что проснется через двадцать лет?
     Зато Доллинги были, как всегда, - неизменно легкие, сдержанно  веселые,
словно только что из Парижа. Из того древнего и любимого всем миром  Парижа,
который ничем не удивишь и ничем не испугаешь, который все умеет принимать с
улыбкой.
     Короче,  Доллинги  держались  так,  будто  не  думают   о   предстоящем
двадцатилетнем сне.
     Мне это нравилось. Меня это восхищало. Я хотел  бы  держаться  так  же,
когда кончатся мои сто дней.
     - Завтра здесь будет шумно, - заметила Энн. -  Утром  выйдут  Монтелло.
Кстати, Леля, как у них с температурой?
     - Весь день шло нормально. По полградуса в час. Автомат...
     - Завтра можно будет повеселиться... - подумала Энн  вслух.  -  Устроим
прощальный ужин?
     - По традиции! - поддержала  Ольга.  -  Зачем  же  в  кухонных  отсеках
создали винную кладовую?
     - Там уже, наверно, пусто? - предположил я. - Двадцать лет!..
     - Ха! - Майкл усмехнулся. - Попробуй-ка заказать вино  два  раза!  Этот
упрямый кибер с винного склада спрашивает имя! И  на  каждое  имя  выполняет
всего один заказ.
     - Подумаешь! - Бирута пожала плечами. - Имен можно назвать много!
     - Нет! - Майкл покачал головой. - У него  запрограммировано  расписание
наших дежурств. Его не обманешь. Будьте спокойны: мы  надежно  гарантированы
от алкоголизма!
     - Неужели только этим мы гарантированы? - заметил Марат.
     - Ты ужас какой серьезный! - Энн всплеснула руками. - Как воспитатель в
колледже. Майкл, помнишь длинного Стивена Хауэра?
     - Еще бы! - Майкл вытянул лицо, слегка перекосил рот и  обвел  пальцами
вокруг глаз, что должно  было  обозначить  очки  воспитателя.  -  Де-ети!  -
нараспев произнес он. - Шутки не добавляют вам зна-аний!.. Шутить можно лишь
в перерывах между заня-атиями...
     - Как прошло дежурство, Маратики? - спросила Энн.
     - Обычно, - ответила Ольга. - Без приключений.
     - Записи успел сделать? - тихо, по-деловому, спросил Марата Майкл.
     - Успел.
     - Идите отдыхать.
     - Мы еще проведем Тарасовых по кораблю.
     - Думаешь, они забыли, где что?
     - Нет. Просто нам это приятно.
     - Мы не прощаемся, - сказала Бирута Доллингам. - Мы еще вернемся к вам.
Нам что-то не хочется спать.
     - Я думаю! - сдержанно заметил Майкл.

                              8. Голос космоса

     Они собрались в кают-компании и великодушно включили видеофон, чтобы  я
не очень скучал в рубке.
     Марат предлагал накрыть стол прямо между щитами - места тут достаточно.
Но я запротестовал. Если они будут в рубке, я не выдержу, и хоть  бокал,  да
выпью. А пить нельзя: я остаюсь единственным дежурным на корабле.
     Они  заказали  много  разных  вин  -  не  ради  количества,  а   просто
попробовать. Были в кладовой корабля такие вина, которых  никто  из  нас  ни
разу не пил. Мы слишком молоды, чтобы хорошо разбираться в винах.
     Среди небольших прозрачных пакетиков с вином была на столе  у  ребят  и
одна бутылка - темная, старинная,  стеклянная  бутылка  старинного  вина.  С
двадцатого века хранилось оно в  каких-то  французских  погребах.  Это  было
редкое коллекционное вино, но мы еще на Земле знали, что на каждое дежурство
есть в кладовой корабля по одной такой бутылке.
     Собственно, из-за  этой-то  соблазнительной  древней  бутылки  я  и  не
позволил им накрывать стол в рубке. Я ведь никогда не пробовал такого  вина.
И на Рите не придется. Только здесь, на корабле, через сто дней, когда  буду
сдавать дежурство.
     Почему-то вспомнилось, что сдавать его  придется  Женьке  Верхову.  Так
выпал жребий. А на Земле думалось, что хоть тут не увижу Женьку.
     Ребята шумят в кают-компании,  и  поют,  и  включают  записи  последних
земных мелодий, и даже, несмотря на тесноту, умудряются танцевать.
     Знакомая песня доносится до меня:

     Я вернусь
     Через тысячу
     Лет.
     Так хоть в чем-то
     Оставь мне
     Свой след.

     Я гляжу на большой экран,  и  вижу  черную  холодную  Бесконечность,  и
немигающие глаза ее - звезды, и вспоминаю весенний "Малахит", и юную  зелень
парка, и наш с Бирутой первый поцелуй.
     Никогда больше не увидеть мне "Малахит" и мохнатые мои Уральские  горы,
и родные улицы, и мраморных великих людей в высоких, древнерусских шапках из
снега. Ни-ког-да!
     Зачем люди придумали это беспросветное слово?
     Я слушаю космос - легкое,  быстро  ставшее  привычным  потрескивание  в
динамике. Случайные радиоволны далеких радиозвезд. И еще слышу тихие  голоса
ребят и их смех, и мелодии, которые они включают.
     Уже  полтора  часа  сижу  я  один   в   рубке.   Два   раза   прибегала
раскрасневшаяся от вина Бирута - соскучилась. Но, посидев со мной  несколько
минут, снова убегала в кают-компанию. Там веселее.
     Я знаю, что ничего не случится, и что я тоже  мог  бы  уйти  туда.  Уже
двадцать лет ничего не случается в этой рубке. Корабль идет точно,  автоматы
работают надежно, и дежурные сидят здесь просто так, для мебели. И  еще  для
того, чтобы будить других дежурных.
     Но таков уж закон нашего корабля - ни на секунду не оставлять рубку.  А
мы уважаем свои законы.
     И поэтому я терпеливо слушаю космос и периодически пробегаю взглядом по
красному и желтому щитам - нет ли загоревшихся лампочек?
     И вдруг  слышу  голос.  Громкий,  отчетливый,  нечеловечески  спокойный
голос, который пробивается через легкое потрескивание космоса.
     Этот голос произносит непонятные слова медленно, раздельно, с  какой-то
железной скрипучестью.
     "Красный щит! - вспоминаю я слова Марата. -  Он  сам  все  скажет,  все
объяснит!"
     Я обегаю глазами красный щит, его приборы.
     Но тут все спокойно. Ни одной загоревшейся лампочки. Ни одной мечущейся
стрелки.
     Я перевожу взгляд на желтый щит, на два голубых. Тоже ни одной  красной
лампочки. Все нормально. Все спокойно.
     И тут только я соображаю, что  голос  не  сказал  ни  одного  понятного
слова.
     Может, это голос не нашего корабля?
     Я опять смотрю на экран, перевожу взгляд с одной  светящейся  точки  на
другую. Может, хоть одна вспыхивает? Может, хоть одна увеличивается?
     Нет! Ни одна не вспыхивает. Ни одна не увеличивается.
     И вдруг я слышу голос снова. Он снова произносит те же слова -  так  же
раздельно, четко, скрипуче-железно.
     Он идет из динамика, этот голос. Это  радиоволны,  это  голос  космоса,
голос Бесконечности.
     - Ребята! - кричу я в микрофон. - Космос заговорил!
     Они срываются из кают-компании и громко топают по коридору.
     А в рубку  падают  и  падают  из  динамика  непонятные  нечеловеческие,
механические какие-то, слова.
     Может, это встречный корабль? Но тогда почему его нет на экране? Почему
молчит локатор?
     Механический голос замолкает как раз тогда, когда ребята один за другим
влетают в рубку. Какой-то последний густой звук доносится до них.  И,  когда
они затихают, прислушиваясь, в динамике опять одно тихое потрескивание.
     - Кто говорил? - почти кричит Марат.
     - Космос, - отвечаю я. - Какие-то  непонятные  железные  слова.  Сейчас
включим анализатор, там должно быть записано.
     Я нажимаю рычажок анализатора.
     - Он должен сказать что-то еще! - убеждает себя Марат. -  Эх,  если  бы
можно было пользоваться приемниками мыслей!
     У нас есть легкие каркасы приемников мыслей.  Четыре  клеммы  у  такого
каркаса - две к вискам, две за ушами. И все, что говорит или  хочет  сказать
на любом языке другой человек, сразу понятно. И если на  его  голову  надеть
такой же приемник - поймет все, что скажем мы.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг