Исай Давыдов
Я вернусь через тысячу лет. Книга 1
Я шагаю по изумительно красивой земле гигантскими шагами. С поляны на
поляну. С одного берега реки - на другой. Я шагаю по зеленым лесам и
сине-стальным озерам, пересекаю длинный извилистый, как норвежские фиорды,
залив и иду над голубым морем.
Впереди - огненная полоса заката. И над ней, как мрачные горы, -
темные, лиловые тучи.
Это не южное море. Это северное море. Холодное море. Потому и закат тут
вполнеба.
Я иду над морем на закат. И поднимаюсь все выше и выше.
Вот уже и тучи подо мною. И я легко перешагиваю с одной на другую.
Они сверху вовсе не темные, эти тучи. Они светлые, серебристые.
Не зря англичане в старину говорили: "У каждой тучки - серебряная
изнанка".
Я шагаю по тучам, и надо мною плывут легкие, совсем уже белые облака,
до которых не дотянуться - слишком высоко они.
Я ухожу все дальше и дальше от той, первой своей жизни, в которой было
много радости и много горя.
Я молод. У меня крепкие руки и сильные ноги, и мускулы - как камни.
По существу, я еще мальчишка, но у меня седые волосы, и я видел
столько, что этого хватило бы, наверное, на три полные жизни.
Я видел свою прекрасную родину, невообразимо далекую, совершенно
недостижимую теперь. В наш век не всем выпадает такое великое счастье. Уже
многие тысячи, сотни тысяч людей рождаются, живут и умирают, так и не
побывав на своей родине. А я, как сейчас, вижу улицы громадного родного
города и свою школу на окраине, и поросшие лесом Уральские горы за ней.
Туда для нас нет возврата. Никто еще не возвращался отсюда туда.
Я видел бесконечность. Настоящую бесконечность, а не тесный обжитой
мирок Солнечной системы. Не всем дано видеть это. Даже в наше космическое
время.
И я узнал другую жизнь, полную опасностей и горя, неведомых на моей
родине.
Мы сами выбрали себе такую жизнь. Нам не на что жаловаться.
А теперь я ухожу и из этой жизни. И скоро она может показаться легкой и
прекрасной. Потому что впереди - худшее.
Я не хотел бы уходить в неизвестность. Но так сложилось...
Вначале мы уходили в неизвестность все вместе.
А теперь уходим по одному. Это труднее.
Вот и мой черед...
Я шагаю и шагаю по тучам на закат. Как дух. Как "бог".
Но я не дух. У меня крепкое земное тело. И все земное нужно ему. И
долго будет нужно.
И пока я не "бог". Мне еще предстоит стать "богом"...
Когда уходишь в другую жизнь, надо забыть все прежнее. Говорят, так
легче.
Но пока я не могу забыть. И может, никогда не смогу.
Мне еще долго идти по тучам. Я буду перешагивать через острова и
заливы, через леса и плоскогорья незнакомого материка.
Пока что он далеко впереди, этот материк - громадный и неизвестный.
На нем сотни диких племен. А может - тысячи?
И которое из них - мое?
Я ничего не знаю о них, кроме того, что они - есть!
Там, на этом материке, я стану "богом".
Никогда не был "богом". И какой из меня "бог" получится?
Ведь в школе нас этому не учили...
Мне еще очень долго шагать по тучам. Наверно, успею вспомнить всю свою
первую жизнь - с того самого дня, когда эта зловеще прекрасная планета
потребовала от меня первой жертвы. Всю жизнь, как в древнем кино - лента за
лентой, кадр за кадром...
Лента первая. Родина
1. Мой первый космос
Мне девять лет. Я сижу в столовой нашей квартиры. Столовая у нас очень
большая. Но когда собираются гости, здесь бывает тесно. Так много гостей. И
почти все - ученые. Потому что папа - тоже ученый. Он работает в Уральской
Академии наук и пишет толстые книги. Я не раз листал эти книги, но ничего не
понимаю в них. Все буквы и цифры знакомые, и много знакомых слов, но больше
незнакомых. И, главное, смысл непонятен.
Папа говорит, что мне нужно двенадцать лет учиться, чтобы начать
разбираться в его книгах. А я уверен, что буду разбираться в них уже через
три года, когда в шестом классе мы закончим изучать неорганическую химию и
начнем органическую. Папа пишет как раз про нее - про органическую химию.
Но папа не только пишет. Он связан со многими заводами мира, и часто
уезжает на заводы, и целая полка в его кабинете завалена образцами различных
пластмасс, составы которых разрабатывал папа.
В столовой у нас одна стена белая. Это большой телевизор. В других
комнатах есть маленькие - такие белые окошечки в стенах. В моей комнате
телевизор настроен только на детские программы. А когда я хочу смотреть
взрослые - иду в столовую.
Вот и сегодня я тут. Потому что улетает от Земли самый большой
космический корабль. Таких еще не было. В нем двести человек и всякие
мастерские, заводы, вездеходы на гусеницах, колесах и на воздушной подушке.
В нем речные катера и свернутые дирижабли, маленькие транспортные ракеты и
разобранные вертолеты.
По существу, это не корабль, а целый город. И он полетит очень далеко.
К зеленой планете Рита, на которой живут первобытные люди.
Об этом корабле и об этой планете в последнее время много говорили и по
радио, и по телевидению.
Открыли планету давно, еще когда я не родился, и долго спорили:
посылать или не посылать туда людей. Решили посылать и стали строить
космический корабль.
Строили его на Третьей космической станции. Потому что она самая
большая. Но даже она оказалась мала для такого корабля, и ее пришлось
расширять.
Теперь корабль улетает. И это будут показывать по телевидению. Вообще
старты космические показывают редко. А старта большого космического корабля
я ни разу не видел. Я специально ушел из интерната, чтобы посмотреть этот
старт дома, спокойно, чтобы никто не мешал. В интернате ребята перед
телевизором наверняка будут галдеть, прыгать, толкаться, и я что-нибудь
пропущу. А пропускать нельзя ничего. Потому что я стану астронавтом. И для
этого надо знать все о космических кораблях, об их стартах и вообще о
космосе.
...Вот сейчас издали показывают всю Третью космическую станцию и
корабль, прижавшийся к ней.
Я знал, что он не меньше самой станции. Но такого не ожидал.
Он напоминает дельфина, этот корабль. Громадного дельфина с длинными
треугольными плавниками. Он возвышается над плоским кругом космической
станции, как гора возвышается над каким-нибудь горным озером.
Корабль - серебристо-зеленый. А станция - серебристо-белая. И глядеть
на них очень интересно. Как будто перед тобой две красивые большие игрушки.
- Сегодня вы увидите старт космического корабля "Рита-один", -
произносит за экраном спокойный густой мужской голос. - Двести юных
астронавтов, двести молодоженов улетают сегодня с нашей планеты навсегда...
Я не очень внимательно слушал то, что говорил диктор. Любой мальчишка в
нашей школе знал все это. Потому что полет готовился долго, и было много
споров.
А теперь взрослые об этом уже не спорят. Теперь спорят мальчишки. О
том, кто будет командиром корабля - Аркадий Резников или Михаил Тушин. У нас
в классе образовались даже две партии. Одна за Резникова, другая - за
Тушина. Я - за Тушина. Потому что он родился в космосе, и еще мальчишкой,
вместе с родителями, открывал планету Рита. И еще потому, что планета
названа так в честь его матери. Его мать погибла там. Это ее звали Рита...
А многие ребята - за Резникова. Потому что он считается лучшим пилотом
космоса и провел в нем ровно половину своей жизни - двадцать три года из
сорока шести. И открыл не одну планету, а пять, и еще одну новую "черную
дыру". Правда, на открытых им планетах первобытных людей не было. И вообще
не было жизни. Но ребята, которые за него, говорят, что он же в этом не
виноват...
Резников, Тушин и их жены летят вместе с двумя сотнями молодых
астронавтов. И среди этих двух сотен - сын Резникова и дочь Тушина. Правда,
они поженились не друг с другом, как все в нашем классе хотели бы. Они
поженились с какими-то другими молодыми астронавтами, и нас это сначала
очень огорчило. Но потом мы решили, что огорчаться не стоит - все равно они
летят вместе, на одном корабле. Какая разница, кто на ком женат?
Только Женька Верхов, наш староста, самый толстый и самый высокий
мальчишка в классе, никак не мог примириться с тем, что сын Резникова и дочь
Тушина поженились неправильно, и все говорил и говорил об этом. Его уже и не
слушал никто. Но он не понимал.
В конце концов я сказал ему:
- Да перестань ты об этом, Женька! Неужели не видишь: никому это не
интересно!
Он метнул на меня сердитый взгляд больших коричневых глаз и даже отвел
руку - хотел замахнуться. Но вдруг остановился - видно, дошло. И тихо, даже
растерянно ответил:
- А ты, кажется, прав, Сандро. Надо замечать, что интересно и что не
интересно людям.
Похоже, он потом долго думал над этим. Над чем?..
...По телевизору все еще показывают Третью космическую, и видна
поблескивающая ниточка троса, который соединяет станцию с Землей и по
которому поднимаются сюда кабины космического лифта. Потом по широким белым
палубам станции аппарат все ближе и ближе подъезжает к кораблю "Рита-1".
Сейчас корабль уже не кажется мне дельфином. Он кажется гладкой зеленой
горой, которая поднимается вверх и уходит за края экрана.
- Почти сто световых лет отделяют нас от планеты Рита, - говорит
диктор. - Сорок лет по ракетному времени будет идти туда корабль. Но наши
астронавты прилетят молодыми. Даже еще более молодыми, чем сейчас. Потому
что большую часть пути они проведут в анабиозе. И за время сна их организмы
помолодеют на полтора года. Но спать астронавты будут не всю дорогу. По три
с половиной месяца каждому из них придется вести корабль.
Я смотрю на экран, слушаю диктора, и думаю о том, что никогда-никогда
не узнаю, как станут жить наши астронавты на планете Рита. Даже не узнаю,
долетели ли они туда. Потому что время у них и у нас будет разное. Потому
что когда они подлетят к планете Рита, я стану пожилым человеком. А пока на
Землю придет первое их сообщение, здесь пробегут два с лишним века. И я не
проживу столько - в наше время не принято столько жить. Потому что к
двумстам годам человек становится беспомощным.
Все это очень грустно. Но надо привыкать. Я ведь тоже стану
астронавтом. И может, время для меня пойдет совсем не так быстро. И может, я
тоже улечу когда-нибудь с Земли со скоростью света...
...Телепередача уже ведется из корабля. Видны длинные узкие коридоры, и
частые двери кают по сторонам, и крутые белые лесенки.
Вот одна дверь открывается. И на экране - каюта, маленькая, тесная, с
двумя койками у стен.
В этих каютах будут спать астронавты. И в этих же каютах они будут жить
первое время на планете Рита. Пока не построят себе дома.
Все на корабле тесное, маленькое. И кают-кампания - тоже. Потому что в
ней никогда не будет собираться больше восьми человек. Астронавты будут
нести вахту в дороге четверками. И когда очередная четверка отдежурит, она
отогреет и разбудит следующую, а сама уснет и замерзнет.
Зачем же делать большую кают-кампанию?
Астронавтов на корабле не видно. По коридорам и лесенкам торопливо
ходят монтажники. А астронавты пока на станции. Они придут на корабль, когда
с него уйдут все остальные.
И все-таки одно просторное помещение на корабле есть - рубка. Сейчас ее
показывают по телевизору, и я вижу, что сотни разных приборов ровными рядами
расположены на ее стенах. И среди этих приборов - громадный белый
прямоугольник главного экрана.
- Ну, Алик, как тебе нравится корабль? - Папин голос вдруг слышится за
моей спиной.
Я оборачиваюсь. Даже не слыхал, как папа вошел в комнату.
- Очень нравится! - говорю я. - Вот бы на нем побывать!
Пата садится рядом, обнимает меня за плечи и тоже смотрит на экран.
- Может, еще побываешь, - говорит папа.
Он, конечно, шутит. Ему и в голову не может прийти, что эта шутка
способна стать пророчеством.
Но хотя я и понимаю, что это шутка, почему-то кажется, что шутит отец
грустно.
- Где уж! - Я качаю головой. - Они сейчас улетят!
- Через шесть лет полетят другие... Строится новый корабль.
- Где строится? - кричу я и думаю: "Вот это новость! Вот ребята ахнут,
когда я скажу!"
- Пока на Земле, - отвечает папа. - А потом будут собирать в космосе.
- Почему же не говорят об этом по радио?
- Сегодня скажут.
- А астронавты знают об этом?
- Конечно! - Папа улыбается. - Они будут ждать.
Я люблю, когда папа улыбается. Он особенно красив тогда. Он и так
красив - высокий, светловолосый, сильный. И глаза у него почти всегда
озорные. Как будто хочет улыбнуться и сдерживается. Но когда улыбается -
сразу видно, что еще и добрый.
- Пап, - спрашиваю я, - а после второго корабля еще полетят?
- Да.
- И много?
- Много! Корабли будут все больше, и отправлять их будут все чаще.
Наконец я вижу на экране, как монтажники один за другим выходят из
корабля. Значит, скоро появятся астронавты.
Они и на самом деле появляются быстро. Идут по белым коридорам
космической станции - все в зеленой одежде: зеленые брюки и зеленые рубашки
с карманами.
Они идут весело, и улыбаются в объективы телекамер, и некоторые машут
рукой, а некоторые что-то кричат. Они знают, что их видит сейчас вся Земля,
видят и друзья и родные.
Наверно, им очень радостно сейчас, этим парням и их женам. Как я
завидую им! Как хочется идти среди них, и улететь вместе с ними, и, уходя,
вот так же махнуть всей Земле сразу!
Почему-то я думал, что Михаил Тушин и Аркадий Резников с женами будут
идти впереди.
Но их не видно. Впереди идут парни и девчата, и за ними - тоже, а кто в
середине - не разберешь.
Может, Тушин и Резников не здесь? Может, они давно на корабле?
Астронавты проходят по коридору, и я вижу их сбоку, потом сзади - они
уходят все дальше и дальше, а затем включают телекамеру, которая установлена
возле входа на корабль, и я вижу, что они поднимаются по широкой лестнице и
исчезают в большом, как ворота, люке.
И вот уже они расходятся по коридорам, хлопают дверями кают, набиваются
в тесную кают-кампанию. Кажется, корабль прямо гудит от их топота, от их
голосов.
Но почему-то я вспоминаю о том, что планета Рита - почти такая же, как
Земля, и что на этой планете астронавтов будет очень мало. Всего двести!
Каких-нибудь десять классов!.. Ну что такое десять классов нашей школы для
всей Земли? Что они могут сделать на целой планете? Даже если будут работать
всю жизнь, они построят один город. Всего лишь один город!
Сколько же кораблей должно улететь с Земли, чтобы астронавты смогли
по-настоящему помочь первобытным людям той планеты?
...Вот, наконец, появился на экране Михаил Тушин. Он, конечно, на
корабле, и даже не в рубке, а в своей каюте - такой же тесной, как и
остальные. И рядом с ним - жена. Вся Земля знает, что ее зовут Чанда, что
она дочь астронавта Кришны Чатта, и тоже родилась в космосе, на том же
корабле "Урал", где и Тушин. Их родители вместе открывали планету Рита. И
это была последняя планета, которую они видели. После Риты они шли прямо на
Землю. Но до Земли не долетели - умерли от старости. Потому что не спали в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг