помещения и хлопнуло дверью.
Как обожженный, пренебрегая опасностью, Хинчинбрук бросился за
неведомым врагом, чтобы перехватить его, избежать разоблачения. Но напрасно
цепкие руки шпиона шарили по гладкому металлу двери. С внутренней. стороны
ручки не было. Засов щелкнул и крепко запер неожиданного пленника.
Майкл Хинчинбрук бросился в противоположную сторону... и зло выругался.
Он попал в западню. Как в знаменитых американских тюрьмах, вся передняя
стена помещения зарешечена, а стены могут выдержать натиск не только зверя,
но и человека, вооруженного молотком или топором.
Случилось самое мерзкое и самое страшное: Майкла Хинчинбрука захлопнуло
в клетке, где, очевидно, жила обезьяна. Об этом красноречиво
свидетельствовали большая будка с приставленным к ней сучковатым бревном,
трапеция и качели - обычная "обстановка" обезьянников.
И, хуже всего, что именно теперь перед глазами агента открылось то, во
имя чего он оказался во дворце ученого раджи: за решетками, в большом
длинном помещении у стен стояли всевозможные хитроумные приборы; в углу за
стеклянной перегородкой виднелись многочисленные шкафы с химикатами и стол с
бумагами. На отдельном столике, в двух метрах от Майкла Хинчинбрука, под
стеклянным колпаком лежали кучки крупных ромбовидных кристаллов
кроваво-красного и ярко-синего цветов.
Чего бы не дал Майкл Хинчинбрук за несколько кристалликов, которые, без
сомнения, имели непосредственное отношение к "пище богов", ну и, конечно, за
то, чтобы завладеть бумагами с письменного стола. Однако, честно говоря, он
заплатил бы еще дороже за возможность оказаться сейчас где-то очень далеко
отсюда и спасти свою шкуру.
О намерениях и действиях других людей Майкл Хинчинбрук судил с
собственных позиций и теперь не сомневался, что его ждет неминуемая смерть.
А на дворе уже светало. Сквозь единственное окошко вверху над
изолятором проглянул кусочек неба. Свет электрической лампочки желтел и
блекнул. Издалека донесся бой часов шесть ударов.
Майкл понимал, что каждая минута промедления может стоить ему жизни.
Имей Хинчинбрук достаточно времени, он, конечно, выбрался бы из
критического положения: его карманы полны отмычек, сверлышек, пилочек,
против которых не выстоит ни один запор из крепчайшей стали. Однако ему
никак не удавалось дотянуться рукой до замка клетки, которым она была
заперта со стороны лаборатории. Оставалось одно - перепилить какой-нибудь из
прутьев.
Но едва Хинчинбрук взялся за дело, как неподалеку послышались голоса, а
потом и шаги.
Вряд ли обезьяна смогла бы добраться до своего убежища с такой
поспешностью, как это сделал Майкл Хинчинбрук. Сдерживая хриплое дыхание, он
притаился в уголке будки, стараясь сжаться так, чтобы его совсем не было
видно.
Шаги приближались. Рядом с клеткой послышался чей-то голос:
- Странно, Альфонс до сих пор спит... Не заболел ли он, случайно?
Альфонс, вылезай, я тебе дам конфетку!
- Проверьте, - сказал Сатиапал. - Может быть, он заболел?
Послышалось бряцанье ключей, а потом скрипнула дверь клетки.
Майкл Хинчинбрук стиснул зубы и выхватил из кармана нож.
Глава VIII
"ОКО ЗА ОКО, ЗУБ ЗА ЗУБ"
Что принесла ему операция, Чарлз не знал. Чувствовал себя он хорошо,
мог разговаривать и ходить, но повязку с оперированного глаза еще не
снимали. Чарли ждал, томился и от неизвестности становился все более
раздраженным. Он попросил вновь поселить его в домике, где жил Майкл
Хинчинбрук.
Майя согласилась. Она понимала, что больному все не мило, а рядом с
другом он отвлечется, спокойнее дождется дня, когда станет известен
результат операции.
Но и после переселения Бертона в прежнее жилище, девушка считала своей
обязанностью проведывать его.
Непонятная самой ей сила влекла ее к Чарли. Майя сдерживала себя,
обращалась с англичанином холоднее, чем в первые дни знакомства.
Юность - пламенна и легкомысленна: она не может сдерживать своих
желаний и очень неуклюже прячет чувства. Только зрелость, может, не теряя
глубины и силы порывов, умело их маскировать.
Майя с необыкновенной быстротой переходила от одного этапа к другому.
Она оставалась подростком в понимании жизни, ибо по прихоти родителей ни
разу не выезжала из имения, не видела посторонних людей. Однако тропический
пояс, где люди развиваются быстрее, наложил свой отпечаток на эту
полуиндианку. Чарли Бертон пробудил у нее чувство первой любви; в девушке
просыпалась женщина, и Майя боялась этого.
А Чарлз Бертон, как опытный охотник, мастерски расставлял сети,
стремясь пленить свою добычу то подкупающей нежностью, то властной
настойчивостью.
Майя отмалчивалась, занимая таким образом наиболее невыгодное положение
пассивной обороны, которая всегда, рано или поздно, бывает сломлена. Девушка
считала, что достаточно не отвечать на страстные речи - и освободишься от
чужого влияния. Но она, не отдавая себе отчета, быстро шла навстречу своей
гибели, впервые воспротивившись воле отца.
Раджа Сатиапал невзлюбил англичанина с первого дня. Он, как и Майя,
заметил удивительное сходство Бертона с казненным Андреем - Райяшанкаром. И
если бы не Майя, Чарли Бертон, а с ним и Майкл Хинчинбрук не оставались бы в
имении ни единого лишнего дня.
До сих пор между дочерью и отцом были искренние, дружественные
отношения, покоящиеся на полном взаимопонимании. Майя умела без слов
понимать желания Сатиапала. Однако теперь она словно потеряла зрение и слух,
не замечала, - вернее, старалась не замечать, - тех недовольных взглядов,
которые бросал Сатиапал, видя ее рядом с Бертоном.
Правда, после операции Сатиапал стал вести себя с англичанином
несколько иначе. Он часто навещал больного и расспрашивал, расспрашивал,
расспрашивал, словно хотел изучить представителя нации, поработившей Индию.
Майя видела, что эти расспросы постепенно превращаются в своеобразный
экзамен. Сатиапал, казалось, обрадовался, узнав, что Чарлз Бертон готовил
себя к научной деятельности, и с тех пор его вопросы приобрели специфический
характер. К чему это вело - Майя не знала, а отец молчал.
Кое-как Чарли Бертон справлялся с заданиями, иногда выявляя не столько
глубину познаний, сколько способность к наблюдениям и логическому мышлению.
Несколько лет деятельности в "Интеллидженс Сервис" научили его угадывать
мысли людей по их поступкам. Правда, на этот раз повышенный интерес раджи к
сыну профессора Бертона был не понятен для Чарли, но тем не менее очень
заманчив. Сначала Чарли смотрел на это только с точки зрения выполнения
задания своих хозяев, но позже в нем заговорили другие мотивы, все громче
заявлявшие о себе.
Чарлз Бертон не оставлял мысли порвать с Майклом Хинчинбруком и с теми,
кто стоял за его спиной. Если бы Сатиапал согласился взять себе в помощники
молодого англичанина с университетским образованием, оба выиграли бы - во
всяком случае, на первых порах. Чарли может работать на совесть. Здесь, в
имении индийского раджи, он сможет подготовить все, что необходимо для
получения профессорского звания. Может быть, со временем пришлось бы и
расстаться с Сатиапалом; возможно, профессор не досчитался бы вместе с
помощником некоторых из своих засекреченных трудов, но это уже не беспокоило
Бертона. Закон борьбы за существование суров: воруй и убивай, если не хочешь
быть обворованным и убитым.
Все, что когда-то изучалось и осталось в памяти, пусть самым смутным
воспоминанием, Чарли старался припомнить, восстановить и с наибольшим
эффектом использовать в разговорах с профессором. Поэтому он и не удивился,
когда Сатиапал предложил ему сотрудничать в его опытах по экспериментальной
физиологии.
- Я подумаю... - осторожно ответил Бертон, едва сдерживая радость. - А
впрочем, нет, что я говорю! Я должен благодарить вас за такую честь! Если
новый глаз приживется, я буду вашим должником навек!
Сатиапал кивнул головой. По выражению его лица нельзя было понять,
доволен он или раздражен. Казалось, профессор просто выполняет какую-то
неприятную, но неизбежную обязанность.
- А как же... Майкл? - спросил Бертон.
Ему хотелось услышать ответ, что рыжий старик может отправляться прочь
и забыть о существовании Чарли Бертона и этого имения в джунглях. Однако
Сатиапал с тем же безразличным видом ответил, что для Хинчинбрука также
найдется работа и кусок хлеба. Бертону оставалось только высказать горячую
благодарность за заботу о его друге.
Будущее начало вырисовываться достаточно четко, и Бертон приобрел
равновесие и уверенность в силах, которых не хватало ему последние годы.
Перспектива стать владельцем порядочного имения, красивой жены и
научной степени казалась Бертону блестящей, Но на пути к осуществлению этой
цели стоял Майкл Хинчинбрук. Рыжая бестия не оставит своих хозяев до тех
пор, пока будет способна шевелиться. Живучий, как кошка, изворотливый и
кровожадный, как крыса, он рано или поздно заставит Чарли Бертона стать на
колени, отберет все: деньги, покой, самоуважение. Его нужно убить сейчас,
пока не поздно. Око за око, зуб за зуб!
Бертон ненавидел своего шефа и боялся его. Знал: Хинчинбрук не из тех,
кто легко отдает свою жизнь. Да и сделать все нужно тайком, не вызывая ни
малейшего подозрения со стороны Сатиапала и его слуг.
Как биолог, Чарли Бертон в прежние годы имел дело с разнообразными
представителями животного мира, в том числе и с пресмыкающимися. Он научился
ловить змей и обезвреживать их. В начале своего пребывания в Индии, коротая
свободное время, Чарли специально охотился на змей и изучал их повадки,
смутно догадываясь, что когда-либо полученные знания могут пригодиться.
Он был уверен, что достаточно заглянуть в какой-нибудь из глухих
уголков имения и обязательно наткнешься если не на кобру, то на эфу, чьи
укусы смертельны. Поймать змею, загнать ее в расщепленную вдоль бамбуковую
трубку, откуда пресмыкающееся можно выпустить когда угодно, - вот оружие,
которое действует надежно и не выдает того, кто им воспользовался.
Еще дня два - и Чарли, освободившись от повязок и получив разрешение на
свободное передвижение по имению, осуществит свое намерение. Однако
необходимо провести предварительную разведку, узнать, крепко ли спит
Хинчинбрук.
Обдумывая свой план, Чарлз Бертон не смыкал глаз всю ночь. А рано
утром, когда сон всего крепче, Чарли вышел из своей комнаты и потихоньку
открыл дверь соседней.
Майкл Хинчинбрук спал. Тусклый свет ночника обрисовывал в углу на
кушетке укрытую легким одеялом скорченную фигуру.
- Майкл! - шепотом позвал Бертон.
Хинчинбрук не шелохнулся, не издал ни единого звука.
Вообще он спал так тихо, что не слышно было даже дыхания.
- Майкл! - уже громче позвал Бертон. - Ты что, умер?
Чарли сделал несколько шагов вперед, приподнял одеяло и увидал, что на
кушетке лежит куча одежды, мастерски скрученная наподобие человеческой
фигуры.
- Ах, вот как!.. - Бертон задумался, взглянул на часы и решительно
направился к двери.
Ему очень хотелось поднять шум, чтобы Хинчинбрук попался на "горячем".
Чарли надеялся, что Майкл, памятуя первую заповедь шпиона, не предаст его
даже после провала. Но, если Майкл уцелеет и узнает об измене! Тогда Бертону
станет тесен весь мир!
Два противоположных чувства боролись в нем, и оба были вызваны страхом
за свою жизнь, за свое благополучие.
Серые сумерки тем временем сменились хмурым рассветом, который, в свою
очередь, уступал место дню. Дождя не было, но над землей висело мутное
марево, предметы проступали нечеткими и искаженными.
Хинчинбрук все еще не возвращался. Под окнами промелькнула чья-то тень.
По голосу Бертон узнал профессора Сатиапала.
И Чарли наконец отважился. Он выскользнул из домика и побежал
асфальтированной дорожкой во дворец. Путь в покои Сатиапала был ему
известен.
Нет, Чарлз Бертон не считал себя очень пугливым. Но когда из окна
полутемного предпокоя на него прыгнул кто-то и начал душить, он закричал
сколько было сил. В первый миг Чарлз подумал, что попал в руки Майкла, но
когда ощутил на своем лице прикосновение мохнатой звериной шкуры, понял, что
наскочил на хищника.
- Альфонс! Альфонс! - послышался испуганный голос Майи. Что ты
делаешь?! Прочь отсюда!
Объятия ослабли.
- Альфонс, ко мне!
Но животное, вырвавшееся из длительного заключения, словно взбесилось.
Оно вскочило на шкаф, подхватив мимоходом скатерть со стола, перепрыгнуло
оттуда на люстру, обрушилось вместе с нею и с визгом бросилось наутек через
окно, роняя и разбрасывая все, что встречалось на пути.
- Энни, - крикнула кому-то Майя. - Немедленно сообщите папе, что
вырвался Альфонс.
Девушка подбежала к Бертону, который успел уже подняться и в смятении
отряхивал костюм.
- Он не причинил вам вреда?.. Нет?.. Вы так кричали, будто он впился
зубами в ваше горло...
Чарли молчал. Ему было нестерпимо стыдно за свой испуг.
- Нет, ничего... - сказала Майя, оглядев его со всех сторон.
В ее голосе проскользнула нотка какого-то разочарования и даже
презрения.
- Он прыгнул на меня сзади, совершенно неожиданно, - хмуро объяснил
Бертон, понимая, что дальше молчать невозможно.
- Да, да... - торопливо согласилась девушка. - Бывает, что и я
иногда... Но простите: нужно поймать Альфонса, пока он не убежал в джунгли.
Майя пошла к двери. Остановившись добавила:
- Альфонс очень смирное и забавное создание. К тому же мученик науки.
Право, ему можно простить самую большую провинность.
Чарлз Бертон зло стиснул кулаки. Показал бы он этому "мученику науки",
будь в его руках хоть какое-нибудь оружие!
Однако пора кончать дело. Он еще раз зашел в свой домик, убедился, что
Хинчинбрука действительно нет, и поспешил на голоса, которые слышались в
стороне от дворца.
Обезьяну уже поймали, скрутили и куда-то потащили. Профессор Сатиапал
отчитывал слугу, который что-то отвечал, оправдываясь, но когда Бертон
приблизился, разговор оборвался.
- Чего вы хотите? - сухо спросил Сатиапал.
- Я обеспокоен исчезновением моего друга, - виновато ответил Бертон. -
Искал его везде - и не нашел.
Сатиапал бросил своему помощнику несколько слов на незнакомом Бертону
языке, и индиец помчался к воротам.
- Нет, - сказал он возвращаясь.
- Найти! - жестко приказал Сатиапал.
Он стоял задумавшись, мял пальцами нижнюю губу, и морщил лоб, словно
решал сложную задачу.
- Позовите его!
- Майкл! - негромко крикнул Бертон. - Майкл!
- Громче!
- Хинчинбрук, где вы?
Они стояли в нескольких метрах от жилища Бертона, против крыльца. Туман
уже рассеялся, и если бы в домик пробежала даже кошка, она не осталась бы
незамеченной.
Поэтому, представьте себе удивление Чарли Бертона, когда на его зов на
крыльцо вышел заспанный, взлохмаченный Хинчинбрук и, зевая, спросил:
- Что случилось, Чарли?.. - он заметил Сатиапала и поспешно застегнул
пуговицы пижамы. - Простите, господин профессор!.. Я вовсе не предполагал...
Сатиапал метнул на него быстрый взгляд:
- Идите сюда.
- Одну минутку, - засуетился Хинчинбрук. - Сейчас накину что-нибудь на
плечи.
- Я не имею времени ждать! - резко сказал Сатиапал. А когда Хинчинбрук
подошел, спросил его: - Не хотите ли вы получить у меня должность? Что вы
умеете делать?
Шпион вздохнул и печально развел руками:
- Ничего... Меня учили убивать людей. Этому делу я не научился, но
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг