Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
человеческую мораль, но так и не сумел выдвинуться. Как червь древесину, его
мозг неотступно точила глубоко припрятанная мысль о научной  работе.  Иногда
он решал порвать с разведкой, уехать куда-нибудь и продолжать учебу.  Однако
те, кому он служил, умели держать подчиненных в  повиновении,  платили  так,
что можно было пить и есть вволю, но думать о сбережениях не приходилось.
     Без руля и без ветрил, как щепка среди бурного моря, Чарлз Бертон плыл,
сам не  зная  куда,  и  наконец  по  воле  Майкла  Хинчинбрука  оказался  на
операционном столе в имении Сатиапала.
     Наркоз долго не  действовал  на  Бертона.  И  не  потому,  что  пациент
злоупотреблял алкоголем. Чарли был слишком возбужден, слишком  много  мыслей
бродило в его голове.
     Потеряв глаз, он совсем упал духом. До сих  пор  ему,  что  называется,
везло. Бертон даже поверил в свею счастливую звезду. А теперь оказалось, что
можно очень легко потерять глаз, руку, ногу, а то и жизнь,  если  это  будет
выгодно очередному шефу. Так не лучше ли кончить все одним махом? Хорошо  бы
поквитаться с Хинчинбруком и удрать в Аргентину.
     В то  же  время,  его  интересовала  тайна  профессора  Сатиапала.  Как
"научный работник" среди агентов, Бертон знал,  что  речь  идет  о  большом,
выдающемся открытии. Уже не  для  "хозяев",  а  для  самого  себя  хотел  он
разузнать все, чтобы воспользоваться впоследствии. И, наконец, в его  мысли,
сама не подозревая этого, вплелась женщина.
     Чарли Бертон влюбился вторично. Правда, не той глупой и слепой любовью,
которую он испытывал к Агни Бертельс.  Майя,  дочь  Сатиапала,  была  прямой
противоположностью Агни, и, может быть, именно поэтому Бертон почувствовал к
ней бешенное влечение.
     Майя была первой, кого он увидел в имении  Сатиапала,  когда  пришел  в
себя.
     Девушка держала его за руку и задумчиво глядела в  окно.  Заметив,  что
больной проснулся, она быстро обернулась и спросила:
     - Как вы себя чувствуете?
     - Чудесно... - хрипло ответил Бертон, хотя  у  него  нестерпимо  болела
голова.
     - Вам очень больно... -  обеспокоенно  сказала  девушка.  -  Вы  спите,
спите... Боль пройдет...
     Она  гладила  его  руку,  приговаривая:  "Спите,   спите!"   -   и   он
действительно уснул.
     Девушка приходила ежедневно, справлялась о здоровье, заставляла  съесть
несколько ложек силоса, которой Чарли  окрестил  "пищей  богов",  и  уходила
прочь.
     Она почти все время молчала, зато  Чарли  каждый  раз  перехватывал  ее
взгляд и читал в  нем  очень  многое.  Опыт  "покорителя  сердец"  подсказал
Бертону, что Майя, сама того не замечая, постепенно влюбляется в него.
     Она ему напоминала ароматный ночной цветок, чуть-чуть расправивший свои
лепестки перед тем, как зацвесть в полную силу. Этот цветок  нужно  сорвать,
насладиться им, не дать никому другому!
     И вот как-то вечером, когда сумерки уже заползли в комнату, а свет  еще
не зажегся, Чарлз Бертон схватил руку девушки и горячо прошептал:
     - Майя, я вас люблю!
     Он не видел ее лица, но почувствовал, как у нее задрожала рука.
     - Не нужно об этом, Чарли... - Тихо сказала девушка. - Этого не  должно
быть.
     Она мягко высвободила руку, встала, но, прежде чем уйти, задержалась на
минутку:
     - Чарли, не печальтесь: вам вернут зрение. Отец согласился сделать  вам
операцию. Она закончится удачно... если вы не будете волноваться.
     Не волноваться!.. Чарлз Бертон  лежал  на  операционном  столе,  глотая
тошнотворные пары эфира, пытался разыгрывать из себя оптимиста, а  сердце  у
него закатывалось от тревоги и страха.
     Но вот помутилось сознание,  канули  в  пропасть  воспоминания,  угасли
звуки. Ему еще помнилось, как он с силой стиснул  Майину  руку  в  скользкой
резиновой перчатке и прошептал:
     - Люблю!
     Даже сейчас, теряя всякую связь с белым светом, он лгал и ей,  и  себе:
это была не любовь, а животное влечение молодого сильного мужчины к красивой
необычной женщине.


                                 Глава VII

                                 В ЗАПАДНЕ

     Он мог  ожидать  сколько  угодно  -  и  час,  и  два,  и  двадцать.  Не
шевельнулся бы, как бы ни изводили его комары и москиты. Не повел бы бровью,
закричи рядом кто-нибудь "караул!". Не оставил бы своей засады,  не  обращая
внимания на голод и жажду, пока имел силы сдерживать их.
     Так крокодил выжидает свою добычу, лежа на мели,  подобно  выброшенному
водой бревну. Так рысь, выбирая себе  жертву,  на  протяжении  многих  часов
держит свои мышцы полунапряженными, чтобы в удобный момент использовать их в
полную силу. И, может быть, именно так наш далекий  пращур,  -  неандерталец
или синантроп, - охотился за мясом, которого требовал  его  всегда  голодный
желудок.
     В чем можно упрекнуть создания, которые, подчиняясь неумолимому  закону
борьбы  за   существование,   руководствуются   простейшими   непреодолимыми
инстинктами?.. Для животных самое главное - пища.
     Но в зарослях ползучих растений перед одним  из  окон  полуразрушенного
крыла дворца Сатиапала сидело разумное, мыслящее существо, которое  в  любой
момент могло наесться доотвала, улечься спать на мягкой постели,  однако  не
делало этого.
     Майкл Хинчинбрук принадлежал к той  категории  людей,  из  которой  при
соответствующем воспитании вырастают  ярчайшие  индивидуумы:  землепроходцы,
искатели  сокровищ,  неутомимые  ученые.  Он   был   упрямым,   настойчивым,
убежденным в осуществимости своих замыслов. Но его лучшие порывы  развеялись
давным-давно, еще  в  детстве.  Иезуиты,  "рыцари  ордена  святого  Иисуса",
сделали из взятого  ими  на  воспитание  сироты  Майкла  Хинчинбрука  не  то
животной  в  людском  облике,  не  то   машину,   обладающую   человеческими
качествами. Получив приказ, он выполнял его не на страх, а на совесть.
     Из своей засады Хинчинбрук видел тускло освещенный  коридор  и  краешек
окованной железом двери, которая вела к  загадочным  "корпусам".  В  коридор
пролезть очень легко, - недаром же еще с вечера Майкл расчистил  путь  среди
лиан и вынул осколки стекла из разбитого окна. Но нужно  выждать  подходящий
момент.
     Восьмой  час  сидит  Майкл  Хинчинбрук  под  окном  дворца,  а   ничего
интересного не произошло.
     В туннель зашел и сразу вернулся раджа  Сатиапал.  Помощник  профессора
отнес туда две больших и, вероятно,  тяжелых  канистры,  -  такие,  в  каких
держат бензин. Служители вывели и потянули на  кухню  откормленного  кабана.
Его визг, раздавшийся вскоре, засвидетельствовал, что если  это  животное  и
было подопытным, то окончило свою  жизнь  оно  очень  прозаически.  А  потом
чернорабочие начали таскать в тоннель всяческие растения.
     Можно было подумать, что там, за железной  дверью,  изнывает  в  неволе
стадо слонов, а может быть, еще более прожорливых созданий.
     Лианы толщиной в руку,  колючий  кустарник,  жесткие  пальмовые  листья
могли бы разжевать разве только самые могучие  челюсти.  Казалось,  что  они
действительно жуют: ритмически вздрагивала и  вибрировала  земля;  слышались
звуки, которые удивили и заинтриговали рыжего еще  во  времена  его  первого
исследования имения, когда он находился по ту сторону стены.
     Теперь Хинчинбрук понимал: работают  дробильные  аппараты.  Но  кто  же
может употреблять жесткие опилки,  в  которые  превращаются  почти  лишенные
листьев стволы?.. Или, может  быть,  именно  так  и  приготавливается  "пища
богов", которой Сатиапал кормит больных?
     Но пока что Майкл мог измышлять все, что угодно: он не имел возможности
проверить свои домыслы.
     Наконец, около четырех часов  утра  дробилки  прекратили  свою  работу,
персонал вышел из тоннеля, а помощник Сатиапала  старательно  позакрывал  на
замки двери. Хинчинбрук подождал еще час, а потом пробрался в коридор.
     Сейчас, когда он уже выследил, где находятся и как открываются потайные
задвижки, пробраться в тоннель не представляло особого труда.  Единственное,
что беспокоило  Хинчинбрука  -  дверь,  которую  пришлось  оставить  немного
приоткрытой:  замки  защелкивались  автоматически,  и  изнутри  открыть   их
невозможно.
     Асфальтированный проход с невысоким  полукруглым  сводом  наклонно  вел
вниз, собственно, не в тоннель, а в укрытую лишь незначительным слоем  земли
неглубокую галерею, метров сто пятьдесят длиной.
     Преодолев еще одну преграду - надежную  дверь  с  несложным  внутренним
замком, - Хинчинбрук вошел в высокое просторное помещение,  в  один  из  тех
вкопанных в землю "корпусов", похожих на приземистые железнодорожные склады.
     Однако это было всего-навсего помещение для животных. Сбоку от главного
входа тянулись многочисленные стойла  для  лошадей,  рогатого  скота,  овец,
свиней, а в противоположном  углу  разместились  птичники  для  всевозможной
птицы и крольчатник.
     Помещение освещалось тускло, но над каждым стойлом  висело  по  большой
люстре, с электрическими  лампочками.  Когда  они  включались,  все  вокруг,
очевидно, заливал яркий свет.
     Потревоженные осторожными шагами, животные недоверчиво оглядывались  на
незнакомца, провожали его взглядами и снова устраивались спать.
     Майкл Хинчинбрук, никогда не имевший дела с животными,  не  любивший  и
побаивающийся их, не осмелился заглянуть в кормушки. Он видел только одно: в
помещении очень чисто, даже  аккуратно;  нигде  нет  ни  клочочка  сена,  ни
огрызков какой-либо зелени.
     Где же "пища богов"?
     Как пес по следу, он по едва  заметным  признакам  искал  помещение,  в
котором эта пища приготавливается или сохраняется.
     Царапины на полу, оброненные листики да  рельсы  для  колес  тачек  шли
через весь "корпус" к  невысоким  воротам  в  противоположном  конце.  Чтобы
пройти дальше, Майклу пришлось порядком поломать голову: ворота  замыкались,
потайным, хорошо замаскированным запором.
     Усилия стоили результата. Хинчинбрук все-таки  пробрался  в  помещение,
которое он определил как "святую святых" дворца Сатиапала.
     Луч фонарика выхватывал из непроницаемой темноты лишь отдельные детали.
И если бы Майкл Хинчинбрук не был подготовлен, он, наверное,  вздрогнул  бы,
увидев в полумраке что-то похожее на голову огромного ископаемого ящера.
     Широко открытая металлическая пасть блестела несколькими рядами  острых
зубов. Между ними кое-где торчали  щепки  и  листья  -  словно  великан,  не
окончив обеда, поднял голову и зевает.
     От  "головы"  тянулась  непомерно  узкая  "шея"  -  шнековый  податчик.
Раздробленная масса  подавалась  по  нему  в  большой  четырехугольный  чан,
оттуда - в другой, затем - в третий, который сужался и заканчивался  трубой,
похожей на чешуйчатый гибкий хвост.  Конец  трубы  лежал  на  корытоподобной
тележке, служившей, очевидно, для перевозки "пищи богов".
     Хинчинбрук, удостоверившись, что помещение не  имеет  ни  одного  окна,
отыскал выключатель и зажег свет.
     Теперь все сооружение еще больше напоминало какое-то несуразное подобие
неизвестного создания. Однако Майкл - человек трезвого ума - не был  склонен
к опоэтизированию предметов и явлений. Верный себе, он старался понять,  как
действует машина и для чего она предназначена.
     К каждому из чанов тянулись еще вспомогательные транспортеры от больших
бункеров, наполненных химикатами.
     В области химии Хинчинбрук  считал  себя  достаточно  компетентным.  По
внешнему виду, по запаху, а то и  по  вкусу  он  установил,  что  составными
частями "пищи богов",  кроме  опилок,  являются  поваренная  соль,  калийная
селитра, суперфосфат, марганец и еще несколько соединений.
     Величина  бункеров   позволяла   судить   о   неодинаковом   процентном
соотношении этих веществ в окончательной смеси.
     По металлической лестничке шпион залез на чердачную площадку сооружения
и заглянул в первый резервуар.
     Он был наполнен  скользкой  и  маслянистой  массой,  теплой  на  ощупь,
омерзительной на вкус. Среди грязной кашицы еще виднелись отдельные  щепочки
и корешки, -  в  целом,  она  походила  на  жвачку,  отрыгнутую  из  желудка
какого-то травоядного животного.
     В другом чане масса  имела  более  однородный  состав  и  цвет,  в  ней
появился  уже  знакомый  Хинчинбруку  кисловатый  привкус  и  терялся  запах
распаренной древесины.
     В  третьем,  чане,  сейчас  пустом,  помещалась,  как  убедился   Майкл
Хинчинбрук, обследовавший выводную трубу, готовая продукция.
     Значит, в процессе создания "пищи богов" нет ничего  сложного.  Далекий
от сельского хозяйства, Майкл Хинчинбрук все же сообразил,  что  возможность
кормить домашних животных самыми жесткими растениями, опилками и другими  не
употребляемыми в обычном состоянии веществами является очень значительным  и
важным открытием.
     Но каждому ребенку известно, что обычная смесь полезных  и  необходимых
для организма неорганических веществ еще не  представляет  собой  вкусной  и
употребляемой пищи. Да, соль дают животным,  и  человек  без  нее  не  может
существовать.  Но  ведь  сколько  ни  посыпай  опилки   серой,   солью   или
суперфосфатом, ни одно животное, не говоря уже о человеке, есть такое месиво
не будет.
     Если бы здесь, на фабрике для  изготовления  "пищи  богов"  Хинчинбруку
довелось увидеть очень сложную аппаратуру, в  которой  ревет  пламя,  бурлят
таинственные жидкости, пыхтят и гудят машины, он вряд ли сумел  бы  детально
разобраться в производственном процессе, но все-таки  поверил  бы,  что  нет
других  секретов,  других  помещений,  где  создаются   главные   компоненты
удивительной смеси.
     Здесь же именно простота конструкции разочаровала и насторожила  Майкла
Хинчинбрука. Он мог заключать пари,  что  видит  далеко  не  все,  а  только
простейшие процессы, требующие громоздкой аппаратуры,  обслуживаемой  низшим
персоналом.
     В помещении стоял вмурованный в стену огромный несгораемый сейф.  Может
быть, в нем находятся какие-то дополнительные химикаты или  хранятся  ценные
материалы исследований.  Однако  даже  такому  профессионалу-взломщику,  как
Хинчинбрук, пришлось бы  затратить  несколько  часов,  чтобы  одолеть  замки
сейфа, а времени он не имел. Приближался рассвет, надо было спешить.
     Еще одна, последняя преграда - и Майкл Хинчинбрук узеньким коридорчиком
прошел в третий  "корпус"  и  остановился  у  двери  разочарованный.  Вместо
гигантской  лаборатории  он  увидел  что-то  похожее  на  зимнее   помещение
зоопарка.
     Рядом с узким проходом в надежных клетках спали звери: олени и буйволы,
дикобразы и гигантские питоны, ко сули, медведи, шакалы и лисы. Единственная
крохотная лампочка  под  потолком  не  давала  возможности  установить,  что
находится в кормушках,  а  когда  Хинчинбрук  заглянул  в  одну  из  клеток,
казавшуюся пустой, рядом начался такой рев, что у него задрожали колени.
     О  решетку  соседней  клетки  ударил  лапой  огромный  лев.   Завизжали
обезьяны, загомонили птицы; хищному рыканью  ответил  вой  шакалов  и  хохот
гиены.
     Проклиная неугомонного хищника, себя  и  весь  свет,  Хинчинбрук  одним
махом перескочил в противоположный конец помещения и притаился  в  полутьме.
Он побывал уже почти везде, где следовало искать разгадку  тайны,  а  теперь
успех мог сорваться из-за  неожиданной,  нелепой  случайности.  Опасно  даже
возвращаться назад этим же путем: хищник,  который  понемногу  успокаивался,
может снова вызвать переполох, и Хинчинбрук угодит в объятия охранников  или
служителей, обеспокоенных поведением зверя.
     Другой  ход,  конечно,  должен  быть  -  даже   несколько.   Хинчинбрук
разглядывал стены, искал взглядом дверь, которая могла вести  из  "корпусов"
наружу, и  не  находил  ее.  Перед  ним  был  тупик,  сплошная,  старательно
заштукатуренная стена, без малейшего намека на щелочку. Так где же выход?
     Острый взгляд Майкла отметил, что дверки одной из клеток не замкнуты  и
своими  размерами  и  формой  отличаются  от  других.  За  ними  в   темноте
вырисовывалась ниша, очень похожая на дверную.
     Звери умолкли. Шпион открыл  зарешеченную  дверцу,  зашел  в  клетку  и
оказался перед небольшой металлической дверью в каменной стене.
     Замка здесь не  было.  Стоило  нажать  на  ручку  -  и  дверь  легонько
сдвинулась с места. В щель проник неяркий свет.
     Усиливая нажим, Хинчинбрук в то  же  время  настороженно  ловил  каждый
шорох. Вокруг  было  тихо,  только  издали  доносилось  размеренное  дыхание
животных.
     Уже с меньшей осторожностью Хинчинбрук расширил щель и пролез в нее.
     Что случилось в следующий миг, он  не  успел  понять.  Что-то  большое,
мохнатое молча накинулось  на  него,  отшвырнуло  в  сторону,  выскочило  из

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг