Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
Широкие, почти сросшиеся у переносья  брови,  прямой  нос,  смуглая  кожа  -
южанин, конечно же южанин.
     - Ты не скрывай: твоя печаль - моя  печаль.  Твоя  забота  моя  забота.
Хорошо?
     Валентин в который уже раз убеждался в душевной зоркости и отзывчивости
всех, с кем сводит его судьба. И если бы причиной была не Ольга, а вернее не
Эля, он непременно рассказал бы, что так мучает его.
     Но  в  своем  чувстве  к  этой  девушке  он  не  мог,  не  имел   права
признаваться. Он и про себя не должен думать о ней, как о любимом человеке.
     И он ответил, что  просто  тяготится  одиночеством  -  это  была  почти
правда.
     - Дорогой! Спасибо тебе, - воскликнул Халил,  скорее  обрадованно,  чем
огорченно. - Я боялся - помешаю тебе. Мы что сейчас сделаем? Мы Элю вызовем!
     Он едка не силой потащил Валентина в комнату с видеопанорамой,  вызывая
на ходу:
     - Эля!.. Слышишь меня? Халил тебя зовет... Сейчас она отзовется. Слушай
и ты, дорогой.
     Действительно, сквозь шум и гул, вызванный какими-то помехами,  донесся
ответ девушки.
     - Здоровья и открытий, Халил... Я  в  "синей  молнии"...  Мне  сказали,
чтобы я приехала в столицу. Не знаешь, зачем?
     - Как зачем? Почему спрашиваешь? - закричал Халил. - Жаль, что в "синей
молнии" нельзя включать видеостанцию, а то бы ты увидела  -  зачем...  Я  бы
тебе показал кое-кого, и ты бы поняла, зачем...
     - Как бы я не понапрасну приехала... Халил... Он не хочет, чтобы я была
рядом. Он сказал... Извини, торможение.
     Передача прервалась. Халил с досадой ударил кулаком по ладони.
     - Кто ей мог такое сказать? Какой неразумный человек? Скоро  она  будет
здесь. Ах, хорошо, что и она будет здесь! Да?
     Валентин сделал вид, что не  расслышал  последних  слов.  И,  ожидая  у
подземного подъезда Элю, он  чувствовал  себя  подавленно.  Зато  Халил  был
взвинченно весел и говорлив.
     Девушка добралась с вокзала на большой, напоминающей  автобус,  хотя  и
бесколесной машине. Халил окликнул ее. Эля кивнула в ответ, но  смотрела  на
Валентина. Встревоженно и умоляюще смотрела. И  со  своего  места  поднялась
лишь после того, как он не очень уверенно шагнул в ее сторону.


                           РАДОСТЬ И ГОРЕ - РЯДОМ

     Крышу Всемирного Совета называли смотровой площадкой. Однако она скорее
напоминала сад или парк, вдоль дорожек  которого  росли  кусты  с  овальными
большими листьями.
     Сейчас на аллеях собрались тысячи людей. Не мудрено, что в  этой  толпе
потерялся Илья Петрович.
     Первой всполошилась Клавдия Михайловна.
     - Ох, боюсь за него... У меня душа не на месте: что  если  на  "Артуре"
несчастье.
     В этот  момент  небо  заполыхало.  Его  пересекали  гигантские  полосы,
повторявшие все цвета радуги. Потом из-за далеких гор взлетел цветовой веер,
занял полнеба и так же внезапно исчез, уступив место  бесчисленным  световым
фонтанам, струи которых перекрещивались в вышине и падали  вниз  сверкающими
брызгами.
     Да, грандиозный фейерверк, да, забава! Но не только это. Всплески света
убеждали Валентина во всемогуществе человека, который даже в зрелищах  своих
был щедрым по-богатырски. Зря тревожится Клавдия Михайловна.
     И в этот миг  на  черном  небе  возникло  изображение  героя  нынешнего
торжества рабэна Даниэля Иркута. Справа  и  слева  от  него  появились  лица
главных участников эксперимента "Анабиоз", в том числе и рабэна  Акахаты,  с
которыми Валентин познакомился несколько часов назад.
     Валентин уже знал, что в мире, который  окружал  его,  не  существовало
званий "академик",  "доктор",  "кандидат".  Были  другие  -  "рабэн,  расэн,
рамэн". Они присваивались людям, выдвинувшим новую важную идею, и  означали,
что во время осуществления  этой  идеи  ученый  имеет  бесконтрольное  право
использовать большее или меньшее количество энергии и привлечь себе в помощь
большее или меньшее число научных работников.  Рабэн,  расэн,  рамэн  -  это
распорядители большой, средней и  малой  энергии  (размеры  были  определены
решением Всемирного Совета). Только это. Ничего иного.  Но  это  было  самым
высоким правом на Земле. Выполнив задуманное, ученый  автоматически  лишался
привилегий на использование энергии. А Даниэль Иркут и Акахата уже в  третий
раз получили права рабэнов.
     Глядя на их изображения, Селянин едва удерживался,  чтобы  не  объявить
всем, что ведь эти выдающиеся ученые стали его друзьями. Они сами предложили
взять их позывные в память микростанции связи.
     ...Когда Валентина  пригласили  в  главную  студию  планеты,  он  пошел
неохотно. И среди людей, собравшихся за огромным столом студии, желал только
одного: скорей бы все окончилось. Усадили его рядом с  немолодым,  но  очень
непоседливым мужчиной, который тотчас назвал себя:
     - Даниэль Иркут.
     Другим соседом Валентина был широкоскулый  человек  по  имени  Акахата.
По-русски он говорил совершенно свободно, как и  Даниэль  Иркут.  До  начала
видеопередачи они весело подтрунивали друг над другом, явно стараясь вовлечь
в разговор и Валентина. А тот никак не мог преодолеть  скованности,  отвечал
односложно и часто невпопад. Акахата прошептал ему:
     - Когда темно, как слепой бредешь, когда слишком  много  света  -  тоже
ничего не видишь. Хорошо, если в меру света и близкие друзья рядом... Я буду
счастлив увидеть среди них и тебя. "А-117-П" - вот мои позывные. Не  найдешь
друга вернее Акахаты...
     - Будь  осторожен,  Валентин!  -  засмеялся  Иркут,  расслышавший   эти
слова.   -   Он   неспроста   в   друзья   набирается.   Сначала    убаюкает
сказками-обещаниями, а потом - хоп! - и  ты  подопытный  кролик.  Я  попался
когда-то.
     - Ах, попался! - насмешливо прищурясь, сказал Акахата. Жалеешь?  Хорошо
же, попадешься в другой раз, отомщу: повымету из твоей памяти все  каверзные
мысли.
     - Ты пугаешь, а мне не страшно. Ведь ты добрый.
     Они рассмеялись,  и  стало  ясно,  что  попреки  и  шутки  -  лишь  для
посторонних. Это подтвердил и сам Даниэль Иркут:
     - Акахата - замечательный человек. Люблю его. И ты его полюбишь,  когда
узнаешь   поближе.   Я   многим   обязан   Акахате.   Когда-то   пользовался
гостеприимством  клиники  памяти,   где   он   священнодействует.   Конечно,
экспресс-запоминание очень мучительно: как будто в черепе  -  пчелиный  рой,
так простреливает и кусает. Но зато результат... Если ты  захочешь  поскорее
постичь хотя бы главное из того, что знают  нынешние  люди,  ты  вспомни  об
Акахате. Никто лучше Акахаты не поможет тебе.
     - Если у моего друга печаль, я готов ее выпить до дна вместо него. Если
у меня самого радость, я передам ее моему другу. Но  экспресс-запоминание...
Обещая, оглядывайся.
     - Но ты поможешь?
     - Экспресс-запоминание показано не всем... Но я согласен попытаться.  Я
сделаю все, что в моих силах...
     А небо над столицей снова  заполыхало.  Рождаясь  где-то  в  немыслимой
выси, одна за другой падали разноцветные  волны.  Они  освещали  всякий  раз
по-иному небо, и смотровую площадь с деревьями, и одежду  и  лица  людей,  а
потом рассыпались синими, оранжевыми,  зелеными  брызгами.  Халил  попытался
поймать на излете одну из этих брызг, но лишь рассмешил окружающих.
     Вслед за тем он восторженно протянул руку, закричав:
     - Вы полюбуйтесь вот чем!.. Ах, как можно не полюбоваться этим!..
     И все (не только Валентин) восхищенно замерли. В переменчивом по  цвету
пространстве между громадами зданий не просто летал, а ритмично, словно  под
музыку, двигался, точнее же, играл хоровод "пчелок". Он  то  кружился  возле
незримого центра, то взмывал вверх или опускался, то  перестраивался  в  два
строго перпендикулярных кольца или собирался в сверкающий гигантский шар, то
превращался в две движущиеся навстречу друг другу заздравные чаши.  А  потом
группы "пчелок"  разлетелись  вниз,  вверх,  в  стороны,  и  Валентин  вдруг
почувствовал, что лоб и ладони у него покрылись счастливой испариной: в небе
(а ему показалось - во все небо) разметнулась эмблема  Страны  Советов,  его
родины - перекрещенные СЕРП и МОЛОТ.
     Это вернуло его мысли и чувства не просто и  не  только  к  тому  чуду,
которое перенесло его через столетия в  обновленный  мир.  Он  подумал  и  о
потрясении (да, потрясении,  хотя  и  животворном),  которое  испытал  всего
несколько часов назад во время всепланетной передачи.
     Первый же из выступавших заговорил о нем, о Валентине. Его  поздравляли
с восстановлением. Вновь и  вновь  желали  счастья.  Однако  вслед  за  этим
заговорили о научных проблемах, которые были решены  во  время  эксперимента
"Анабиоз", о множестве сложных и малопонятных проблем. Вот и началось  опять
то, чего Валентин больше  всего  опасался.  Он  дикарь  среди  людей  нового
времени, и они будут, едва кончатся торжества, смотреть на  него  с  тем  же
изумлением и почти страхом, как Эля во время разговора о Симе. Им не  понять
и не оправдать его прошлых поступков. А ему  недоступны  их  мысли,  а  быть
может, и чувства. Время, как пропасть, разделило их и его.
     Так подумалось Валентину, когда он услышал непонятные речи. Ему было бы
и вовсе плохо, если бы не воспоминания о вчерашней встрече с Элеи,  когда  к
нему вернулась способность надеяться.
     Из-за стола поднялся Акахата.
     - Что совершенней: кактус с колючками на оголенном  стволе  или  банан,
состоящий из гигантских листьев? - вопросом начал он свою речь. -  Мне  надо
бы поклониться кактусу. Я ученый, а не поэт,  пищей  для  моего  ума  служат
факты,  сухие  и  строгие  факты,  добытые  в  экспериментах.  Прихотливость
фантазии и буйство страстей и чувств - не самые разумные мои  помощники.  Но
сейчас я хотел бы стать  поэтом  и  говорить  прежде  всего  о  том,  как  я
счастлив, что рядом со мной  улыбается,  печалится,  дышит  молодой  сильный
человек, который  еще  недавно  был  частью  ледяной  глыбы.  Он  не  просто
возвращен к жизни. Он восстановлен. В каждой его клетке произошли,  казалось
бы, необратимые изменения, и  надо  было  собирать  молекулы,  как  собирает
художник-реставратор черепки древней вазы. Восстановление позволило выяснить
все условия, при которых организм  безболезненно  погружается  в  анабиоз  и
возвращается к  нормальной  активной  деятельности.  В  чем-то  подтверждены
выводы  прежних  настойчивых  исследований,  в  чем-то   очень   существенно
дополнены или даже опровергнуты. Что ж, путь  познания  сходен  с  розой,  у
которой пышный бутон соседствует с колючими шипами... Я счастлив и тем,  что
достигнут научный успех, а еще больше тем, что наш  новый  брат  и  товарищ,
вырванный  из  рук  смерти,  -  человек  беззаветной  отваги.  Ему  не  было
одиннадцати  лет,  когда  его  хотели  убить  вместе  со  взрослыми.   Через
семнадцать лет он во второй раз погиб  в  тундре.  Все  это  мы  установили,
расшифровывая его память.
     И Валентин понял: вот она - разгадка  осведомленности  Эли,  вот  каким
образом узнала она о Симе и многом, очень  многом,  что  успел  (или  хотел)
забыть он сам!
     - Я не знаток истории, - продолжал Акахата.  -  Но  я  уверен:  даже  в
суровом двадцатом веке поведение и поступки нашего друга Валентина  Селянина
были образцом мужества и самоотверженности. Одним из  образцов,  если  можно
так сказать.
     Все, кто был в студии, поднялись и зааплодировали, глядя на  Валентина.
Он тоже встал, еще не до конца  осознав,  зачем  встает,  почему  такой  шум
вокруг. А рукоплескания усилились и, словно  откликаясь  на  них,  небольшой
продолговатый экран на столе перед Валентином загорелся сначала синим, потом
фиолетовым, а под конец ярко-красными огнями...
     Аплодисменты в студии вскоре стихли, все  уселись  на  свои  места,  но
волнение у Селянина не проходило. Он  продолжал  смотреть  на  ярко  алеющий
экранчик, а думал о том, что не заслужил почестей, и  Акахата  не  может  не
знать этого, если  сумел  расшифровать  его  память.  Конечно,  он  ходил  в
разведку. Но ведь тот, кто расшифровал его память, не мог не знать,  как  он
боялся, как иногда замирало его сердце при виде немецкого  мундира.  Да,  он
работал в Заполярье. Но как часто  в  бесконечные  ночи  он  проклинал  себя
самого за то, что поехал к черту на кулички,  и  клялся  никогда  больше  не
повторять такой глупости. Потом, правда, он стыдился своих прежних клятв. Но
ведь их не вычеркнешь из его жизни - вот в чем загвоздка. Как не  вычеркнешь
и смерть девушки, в которой виноват только он. Акахата из деликатности  пока
молчит об этом.
     Но Эля знает, и Акахата знает. И вряд ли они будут всегда так  же,  как
сейчас, снисходительны.
     А экранчик перед Валентином между тем стал фиолетовым,  потом  синим  и
вовсе угас.
     В конце передачи выступил Локен Палит. Он появился в студии поаже  всех
и показался Валентину взволнованным. Но голос его был спокойным.
     - Товарищи! Событие, которое мы сегодня отмечаем, по  своей  значимости
почти не имеет равных. Когда-то люди называли время крутых  поворотов  жизни
цивилизации звездными днями человечества. Сейчас именно такой звездный день.
В чем смысл совершенного учеными Земли? Только ли в том, что в  нашей  семье
появился еще один человек - очень дорогой  каждому  из  нас.  Нет,  значение
происшедшего не только в этом. После  успеха  эксперимента  "Анабиоз"  можно
всерьез вести речь о полетах к далеким звездам и  на  нынешних  ракетах,  не
способных  развивать  околосветовые  скорости.  Если  же  появятся  фотонные
ракеты, для которых скорость света вполне достижима, - а  мы  надеемся,  что
они появятся скоро, потому что уже получены первые килограммы антивещества и
путь к фотонному горючему открыт, - повторяю: если  будут  созданы  фотонные
ракеты, значение эксперимента  "Анабиоз"  возрастет  неизмеримо.  Мы  пошлем
земные корабли не только к самым далеким звездам нашей Галактики, но и за ее
пределы!
     Экранчик перед Валентином вспыхнул, став сразу ярко-красным.  И  другие
экраны-малютки (они были перед всеми,  сидевшими  за  круглым  столом)  тоже
вспыхнули. Локен Палит, чуть помедлив, продолжал:
     - Друзья! Алый цвет экрана передо мной доносит ваш восторг. Я  разделяю
ваши чувства. Да, недалек день и час, когда первые земные ракеты  с  людьми,
погруженными в анабиоз, умчатся в безграничность космоса. Они долетят к иным
мирам практически не постаревшими и  вернутся  назад  на  родную  планету  с
бесценными для человечества знаниями. Я готов размечтаться  вместе  с  вами,
дорогие товарищи.  Но  время  напоминает:  обуздай  желания.  Утерянный  миг
невозвратим... А я еще не сказал главного... Как  вам  известно,  количество
знаний растет лавинообразно. Были времена, когда отдельные выдающиеся ученые
могли удерживать в своей памяти все добытые естественными науками  сведения.
Но потом произошла огорчительная перемена: даже  самые  гениальные  умы  уже
были не в силах справиться с  необыкновенно  разросшимся  объемом  старой  и
новой информации. Разрыв между добытыми знаниями и возможностями  отдельного
человеческого мозга становился и по-прежнему становится  все  непреодолимее.
Лучшие ученые Земли бились и бьются над тем, чтобы  найти  выход  из  этого,
казалось бы, неразрешимого противоречия. В  помощь  человеку  давно  созданы
электронно-вычислительные машины самого разнообразного назначения.  В  нашем
распоряжении практически всеобъемлющие искусственные хранилища  памяти.  Все
это освободило человека от  черновой  умственной  работы  вроде  вычислений,
классификации фактов. Все это ускорило творческий труд.  Одновременно  поиск
идет  в  ином  направлении.  Еще  несколько  веков  назад  нейрофизиологи  и
психологи установили, что великий труженик - мозг  является  одновременно  и
великим лентяем. Как древний скопидом,  он  бесцельно  хранит  невообразимое
множество сведений и впечатлений. Группы клеток и даже отделы мозга работают
вполсилы или вовсе  бездельничают.  Были  предложены  средства,  позволяющие
активизировать резервные ткани и клетки, сделать память гибкой и  острой.  К
сожалению, тотчас выяснилось, что такое искусственное подстегивание мозга не
во всех случаях безвредно для человека. И все же  исследования  и  поиски  в
этом  направлении   продолжаются.   Они   непременно   дадут   благоприятные
результаты. Однако теперь появился - принципиально  новый  способ  расширить
возможности человеческого разума. Три года назад, когда рабэн Даниэль  Иркут
впервые высказал свою идею, было немало  скептиков,  которые  сомневались  в
реальности и перспективности задуманного. Время,  факты  убедили  в  правоте
Даниэля Иркута. Разработанная им  и  его  помощниками  аппаратура  позволила
словно бы объединить в один огромный мозг нервные  клетки  почти  пятнадцати
тысяч ученых очень разных специальностей, имеющих отношение к  человеческому
организму и  процессам,  происходящим  в  нем.  Итог?  Блестящее  завершение
эксперимента "Анабиоз"! А впереди - решение подобных же сложных или даже еще
более трудных  проблем.  Самая  грандиозная  из  них  -  разработка  проекта
"Циолковский", к которой готовится в эти дни все человечество...  Я  уверен,
что вскоре мы будем отмечать новый  выдающийся  успех  земного  разума,  как
отмечаем сегодня успех эксперимента "Анабиоз".
     И опять вспыхнули красным экранчики перед членами Всемирного  Совета  и
перед Валентином.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг