- Почему ты убежала? - подходя к девушке, спросил Валентин.
Эля словно сжалась и стала суетливо шарить рукой, ища опоры. Валентин
пододвинул к ней кресло, но она не села. Губы ее и подбородок мелко
вздрагивали и, казалось, она вот-вот разрыдается.
- Да что с тобой, Эля? - уже не на шутку всполошился Валентин. - Ведь
тебя хвалят!
- Не меня... - чуть слышно вымолвила девушка.
- Ну, не тебя - так твою задумку. Да и могло ли быть иначе? Ты умница,
Эля... Ты лучше всех, кого я знаю...
Он хотел успокоить ее, а она вдруг расплакалась, уткнувшись в его
грудь.
Эля, обычно такая сдержанная Эля, показалась Валентину маленькой
девочкой, и он стал утешать ее тоже, как маленькую девочку, ласково
поглаживая по голове и говоря какие-то успокоительные слова.
- Я очень боялась в последнее время... - сказала она.
- Чего боялась? - удивился Валентин.
- Что никакой из меня историк не получится... И я... я поссорилась с
Халилом.
- И ты уже раскаиваешься?..
Эля отпрянула от Валентина. Он шагнул было к ней, но девушка как-то
сразу, в одно мгновение, успокоилась, и он не посмел подойти.
А сзади донесся возглас Филиппа:
- Куда вы запропастились?.. Я поздравляю тебя, Эля.
- И я... я тоже, - сказал Селянин, а сам смятенно думал, что кроется за
противоречивым поведением девушки. - Можно лишь пожалеть, что не назвали
твоего имени.
- Но ты же сам сказал: нет разницы - хвалят меня или мою идею.
Эля тоже спешила спрятаться в разговоре, который был подальше от
недавних ее признаний.
- Все-таки лучше, если хвалят и идею, и автора.
- Сейчас считают иначе, Валентин, - объяснил Филипп.
- Как же так? А чествование Даниэля Иркута, Акахаты и других?
- О, ты слишком далеко махнул! - весело рассмеялся Филипп. - Решение
проблем анабиоза или коллективного мышления - это же звездные вехи в истории
человечества. Особенно коллективное мышление.
- А остальным, не гениям, что же, никакого поощрительного стимула? Ведь
материальные блага у всех одинаковые...
- Не одинаковые, а оптимальные, то есть самые лучшие. Для того и
существуем мы, профилакторы, чтобы каждый получал столько и такой пищи,
носил такую одежду, жил в такой квартире, которые обеспечивали бы здоровье,
долголетие, работоспособность. А без этого возможно ли счастье? Права же у
людей не всегда одинаковые. Выдвинь идею позначительнее, получишь
возможность бесконтрольно использовать какое-то количество энергии. Выполнив
задуманное, сможешь обнародовать результаты, выступить, например, перед
коллегами или даже по видеопанораме. Но если всего этого не будет, если
наградой тебе - сознание честно исполненного долга, разве это малая награда?
- Не малая, конечно... - пробормотал Селянин. - Но я...
- Ты привык к иному?
- Нет... то есть, пожалуй, да... И вот что еще: достаточно ли
действенна такая система... ограниченность мер поощрения?..
- Но мы же не дети. Мы доказали, что стали зрелыми людьми. Как можно
проявить в работе недобросовестность? Перестанешь уважать себя самого. Да
вот и Эля подтвердит.
Эля грустно улыбнулась.
- Разве сам ты, Валентин, рвался на Север, в тундру в расчете на
награду? - спросила она. - А в партизанском отряде сражался?
- Не я один воевал, не я один работал.
- Значит, и в твое время были люди, которые добросовестно выполняли
свой долг не потому,. что надеялись получить поощрение, а потому, что иначе
поступать не могли?.. Сейчас так ведут себя все, кто получил звание зрелого
человека.
- Это что же, вроде аттестата зрелости?
- Не совсем, но похоже, - ответила Эля. - Присуждают его за год, за два
до окончания высшей школы. Всей жизнью, а не только успехами в учении
заслуживается звание зрелого человека. Готовили нас к этому с детства. Вот
там, в детстве, были и поощрения.
- Наказания тоже - усмехнулся Филипп. - Мне влетало частенько.
Помню... - Он осекся под взглядом Эли. - Ясно, воспоминания отменяются...
И хотя он сказал это, но в глазах его по-прежнему была лукавая
смешинка. А Валентин тоже вспомнил два случая, но не из своего, а из Элиного
детства - спортивную схватку на холме, в которой она отличилась, и отчаянный
разговор в загородном лагере, когда ее упрекали в неумении победить страх
перед водой. Валентин догадывался, что за всем этим - сложная и
многообразная методика воспитания, о которой вряд ли стоит заводить разговор
сейчас. И он только сказал:
- Ну ладно, о детском воспитании как-нибудь после. Но те, кто получил
звание зрелого человека, неужели они на всю жизнь гарантированно хорошие?
- Если кто-то из них проявит эгоизм или недобросовестность, его
накажут, - ответила Эля и сжалась совсем так же, как недавно, перед
отчаянным своим плачем.
Неужели ссора с Халилом вызвана эгоизмом или схожей с эгоизмом
причиной? Валентин не допускал возможности, что виновата Эля. Значит, Халил?
Тоже вряд ли...
- И в чем наказание?
Эля умоляюще посмотрела на Филиппа. Она не хотела отвечать.
- Наказание? - переспросил Чичерин. - Как в чем? Поручат наименее
интересную работу... Лишат права на путешествие в космос... Наконец, могут
отобрать звание зрелого человека и послать в воспитательный город.
- Воспитательный город? Я уже слышал однажды о воспитательном городе,
но не обратил внимания на это. Помнится, там еще говорили, что их пришлось
дополнительно создавать. Я тогда не понял, а теперь догадываюсь: это вроде
исправительной трудовой колонии? Да?
- Вот уж не берусь судить - вроде или не вроде... В воспитательном
городе наказывают за плохую работу и хвалят за удовлетворительную. - Филипп
снисходительно усмехнулся. Совсем, как детей... Обиднее ничего нет для
взрослого человека.
...Наступила ранняя южная весна. Днем солнце припекало совсем
по-летнему. Буйно зацвели сады. Но вечера были холодные.
В свободное время друзья отправлялись в горы или катались на коньках.
Эля любила свернуть на какую-нибудь тихонькую аллейку и, подкатив к скамейке
у цветущей яблони, предлагала передохнуть. Но это лишь говорилось так:
передохнуть. Бегать на коньках было сущим удовольствием. Усталости никто не
чувствовал. Просто Эле очень нравился чуть уловимый аромат цветущей яблони.
Она прижимала к щеке всю в белом ветку, а глаза у нее сияли. Она была
счастлива - от весны, от катания, от ласкового прикосновения яблоневых
цветочков.
И каждый раз, глядя на нее, Валентин с тревогой думал о похожем на ядро
теле, которое примчалось из неведомой космической бездны.
Что принесет людям встреча?
ОТВЕТНЫЙ УДАР
Момент сближения космического пришельца с Землей был определен с
точностью до секунды. Высказывались прогнозы, где наиболее вероятна посадка.
Многие предполагали, что шаровидное тело сначала выйдет на круговую орбиту,
причем, низкую, с которой легче увидеть поверхность Земли.
Большинство землян склонялось к мысли о счастливом завершении контакта.
Но произошло непредвиденное: пассажирский лайнер с Марса запросил
разрешение на посадку. На нем было четыреста детей, спешивших на Землю к
началу учебного года в школах южного полушария.
Разрешение на посадку было дано немедленно. Более того, командира
лайнера попросили не мешкать в связи с близостью космического пришельца: от
Земли шаровидное тело было не более чем в двухстах тысячах километров, и
навстречу уже послали три ракеты, получившие приказ - сопровождать, не
особенно сближаясь; на всякий случай быть готовыми к схватке (на борту
имелись аннигиляционные торпеды), но самим не задираться.
Марсианский лайнер стал маневрировать возле космодрома девятнадцатого
ликоса, а потом и пришвартовался к посадочной площадке. К пассажирским люкам
поспешили ракетобусы, чтобы принять и доставить детей к ликосу в четырех
километрах от космодрома.
В этот момент из ракет, сопровождавших шаровидное тело, поступил сигнал
тревоги: пришелец резко сменил направление и на огромной скорости движется в
сторону девятнадцатого ликоса. Догнать его не удается.
На космодром послали приказание: высадку детей приостановить;
ультралазерные батареи приготовить к бою; в случае нападения обрушить на
космического убийцу всю мощь ультралазеров, создающих тепловой луч, рядом с
которым адское пламя в центре Солнца покажется жалкой ледышкой. Сотни
миллионов градусов - вот что такое ультралазер!
Командир батарей с тревогой оглядывался на ракетобусы, мчавшиеся к
ликосу, чтобы в его убежищах укрыться с теми детьми, которых уже приняли.
Успеют ли добраться?
Они не успели.
Шаровидное тело, возникшее в черноте неба крохотной светящейся точкой,
увеличивалось с поразительной быстротой и вскоре стало размером в детский
мячик... в арбуз... в воздушный шар, на которых когда-то, в старину,
поднимались в воздух люди.
Командир ультралазерных батарей бросил взгляд на три ракетобуса.
Нельзя, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы пришельцы убили детей, как
убили экипаж "Артура-9"...
Первая батарея обрушила на шаровидное тело огневой удар всесокрушающей
силы. Камень и самый тугоплавкий металл от подобного удара превращаются в
высокотемпературную плазму, в летучее облачко элементарных частиц. Командиру
и теперь показалось, что на месте шаровидного тела возникло нечто ярко
светящееся, но уже безопасное. Однако в следующее мгновение он убедился, что
ошибается. Шаровидное тело отшатнулось в сторону, но уцелело... Зато первая
батарея полностью вышла из строя. Излучатели ее рассыпались.
Командир привел в действие вторую батарею и опять ему почудилось, что
шаровидное тело вспыхнуло. Но мгновением позже он убедился: ожидаемого
эффекта нет. Космический пришелец опять отклонился в сторону от космодрома и
ликоса, однако уцелел. Зато излучатели второй батареи тоже рассыпались.
Непонятно, как шаровидному телу удавалось не только сохранить себя, но и
разрушать средства обороны землян. Хорошо хоть ответные удары были
бескровными.
И все-таки главное было достигнуто: пришельцев вынудили отступить. Они
знают теперь, что приближаться к людям небезопасно.
Высадка детей из лайнера возобновилась.
Космический пришелец вышел на орбиту, перигей которой равнялся сорока
восьми тысячам километров. Скорость была сравнительно невысокой. Земные
ракеты без труда набирали вдвое-втрое большую. Это облегчало работу
планетолетчиков, которые следили за каждым маневром шаровидного тела.
Вылетали они обычно на двух переоборудованных ракетах-зондах и, догнав
шаровидное тело, двигались, чуть отстав от него.
В числе планетолетчиков был и Халил. Как он там, что с ним, никто из
его друзей на Земле не знал. В Комитет защиты поступали короткие донесения,
которые Халил передавал, когда был в полете. В часы отдыха на космодроме
Халил не отвечал на вызовы с Земли. Трудно было понять причину: спит? Не
желает откликнуться?
Эля больше других знала Халила, но она не заговаривала о нем, и
Валентин чувствовал: не надо расспрашивать. Видимо, молчал планетолетчик
из-за ссоры с Элей.
Впрочем, сам-то Валентин не ссорился с Халилом. Почему же он не
отвечает ему? Порой Валентин подумывал - не воспользоваться ли своим правом
на чрезвычайную связь. Однажды он едва не нажал кнопку вызова, но вовремя
спохватился. Он знал, насколько щепетильны люди в пользовании особыми
правами. Никому и никакого предпочтения, если это не вызывается общественной
необходимостью!
Поведение шаровидного тела порождало с каждым днем все больше
недоумений. Виток за витком, ни на метр быстрее или медленнее. Никаких
отклонений в сторону, полная отрешенность или равнодушие. Это было очень
странным, особенно после недавней попытки нападения на марсианский лайнер с
детьми.
Опасения стали мало-помалу рассеиваться. Более того, зазвучали голоса в
защиту космического пришельца.
- На каком основании попытку сблизиться с людьми мы считаем нападением?
И если нападение, то разве пришелец ограничился бы гуманным ответом, выведя
из строя излучатели, лишь одни излучатели и не причинив никакого вреда
ликосу или космодрому?
- А трагедия в поясе астероидов? - напоминали защитникам.
- Но ведь там было две вспышки. Первая наверняка не связана с
намерением убить кого-то. Она могла быть направлена против какой-либо
некстати попавшейся на пути глыбищи. Станцию на "Артуре-9" тоже приняли за
простой астероид, ну и взрыв, вспышка, к несчастью, гибель экипажа. Жаль, но
что теперь поделаешь...
Опровергать было трудно, тем более, что станция "Артур-9" помещалась
внутри подлинного астероида, служившего ей и пристанищем и защитой.
Были, однако, и противоположные мнения.
- Если разумные существа там, в шаровидном теле, не имеют злых
намерений, почему они не откликаются на световые и радиосигналы? Не видят и
не слышат? Маловероятно. Марсианский лайнер они обнаружили за сто тысяч
километров и ринулись в атаку на беззащитных детей. Если же до сих пор они
не напали на ракеты с планетолетчиками, то не потому ли, что сверхнадежные
защитные экраны у этих кораблей, как говорится, им не по зубам!
- А разве не должно насторожить, - добавляли другие, что пришельцы даже
не пытаются опуститься на Землю. Что, если это вправду лишь разведка?
Разведчику, как утверждают, не положено ввязываться в бой до подхода
основной армии...
Разбирательству этих и многих иных аргументов и контраргументов было
посвящено одно из коллективных мышлений Комитета защиты, очень напряженное
мышление. Но вывод оказался прежним: защитные средства держать в немедленной
готовности; настойчиво искать возможность мирного контакта.
Действительность вновь внесла никем не предвиденные поправки. Ни одна
из малых ракет-автоматов с приборами не смогла приблизиться к шаровидному
телу. Пока до звездного пришельца, было далеко, ракетки отзывались на любую
радиокоманду. Но едва расстояние сокращалось до девятисот-восьмисот метров,
их отбрасывало прочь какое-то неведомое людям силовое поле. Ракеты-малышки
втыкались в него, как в пружинную стенку, которая сначала гасила их
скорость, а затем отшвыривала в сторону.
И опять было неясно, что за этим: нежелание или боязнь контакта?
Прошла неделя и другая. Истек месяц, а никаких обнадеживающих перемен
не было. Звездный пришелец виток за витком опоясывал Землю. Ракеты
сопровождения, не отставая и не опережая, мчались чуть позади него.
Все так же безуспешно бились о невидимую стенку ракеты-автоматы.
Радары на Луне, Марсе и на спутниках Юпитера настороженно обшаривали
космос. За пределы Солнечной системы, были посланы скоростные
станции-дозоры. Но пока не было ни одного тревожного сообщения. Если
шаровидное тело возле Земли скрывает разведчиков, то пославшая его армада
была еще вне досягаемости радарных волн. Если же в шаровом теле не враги,
если там доброжелательные собратья по разуму, то как объяснить их странное
поведение? Как восстановить доверие, подорванное трагедией в поясе
астероидов, а после - стычкой возле девятнадцатого ликоса?
О ЧЕМ МОЖЕТ РАССКАЗАТЬ МЕЛОДИЯ?
Валентина вызвал по микростанции Акахата.
- Привет плывущему, - сказал он, шутливо намекая на их последний
разговор. - Выглядишь ты прекрасно...
- Еще бы! - не без иронии отозвался Валентин, всматриваясь в зыбкий
облик Акахаты, возникший в воздухе. - Прежде был старшим лейтенантом запаса,
а теперь маршал, не меньше. Головокружительный взлет!
- Кто такой старший лейтенант?
- Вот тебе и на! - все так же шутливо изумился Валентин. - Ай-яй-яй!..
Знаменитый: рабэн не знает воинских званий. Здесь-то и зарыта собака - во
всеобщей военной неграмотности. Иначе не быть бы мне маршалом, то бишь
членом Комитета защиты. И все-таки жду не дождусь, когда кончится эта
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг