Глава тринадцатая КЛАДОВАЯ СОЛНЦА
Что это за сооружение, догадаться было нетрудно, и через несколько минут
Агзам уже знал, что находится на искусственном спутнике планеты.
После длительного межзвездного перелета искусственный спутник не очень
удивил молодого землянина. Оглядевшись, Агзам двинулся обследовать
гигантское и великолепное сооружение, воздвигнутое уамлянами почти за
пределами атмосферы. Но чем дольше землянин ходил по отсекам и необычным
высокопотолочным залам, тем становился грустнее: он убеждался, что на
спутнике нет ни одного живого существа, всю какую-то очень сложную работу
выполняют автоматы.
Стараясь не попадаться на пути деловито расхаживающих тюти, Агзам обходил
одно помещение за другим. В первом помещении, в которое он заглянул, было
сложное нагромождение разных приборов: на стенах налеплена масса
циферблатов, шкал, верньеров, ручек, мигающих глазков; на полу стояли
ящики, тумбочки, столы, стеллажи с круглыми и квадратными окошками или
длинными прозрачными шкалами, за которыми дрожали световые зайчики или
медленно двигались то туда, то сюда метровые стрелки; в толстых прозрачных
трубах проскакивали искры или извивались огненные ленты, и даже на потолке
в переплетении проводов и труб висели приборы, похожие на электрические
часы метров пятнадцати в диаметре. Ослепительные вспышки чередовались
через каждые десять секунд, будто великан фотограф зажигал по килограмму
магния, чтобы делать снимки черного ночного неба. Два автомата сидели в
противоположных углах и время от времени нажимали кнопки на выдвинутых из
стен столиках. На автоматы были направлены объективы телевизионных
аппаратов, видимо, их работа контролировалась на планете.
Агзам прошел отсек из конца в конец. "Неужели здесь нет аппаратов связи?
А где они, если такие сделаны?" Землянину не под силу было разобраться во
всей этой путанице проводов, трубок, кнопок и ручек, он боялся к приборам
притронуться. Одно Агзаму казалось несомненным: на спутнике действовало
сложное и весьма серьезное предприятие, и в этом отсеке был его мозг.
В соседнем помещении на Агзама пахнуло жаром, словно из топки. Сюда даже
автоматы заходили редко. Он осторожно приоткрыл дверь побольше и стоял,
зачарованный невиданным зрелищем. Это был длинный, может быть, на километр
или на полтора, цех. По всей его обширной площади были расставлены
моторы-гиганты, они глухо гудели. Кружились розовые, желтые, голубые,
красные махины маховики, стометровые рычаги поднимали и опускали
цилиндры-поршни с водонапорную башню. На высоте не менее трехсот метров, у
прозрачного свода, медленно поворачивались круглые вогнутые зеркала, от
них отходили змеевидные прозрачные трубы, по которым непрерывной струей
текла горячая лава. От этих труб и несло нестерпимым жаром. По цеху
метались ослепительные лучи. Агзам почувствовал ломоту в глазах и закрыл
дверь.
Потом он долго ходил по космодрому спутника - обширному гаражу, где
лежала ракета, на которой прилетел он, и пять других ракет такой же
конструкции. Тупыми концами ракеты уходили в круглые тоннели-катапульты.
Заглядывал он в многочисленные двери, за пластмассовые перегородки,
кружил вокруг гигантских машин, осматривал стены, своды, закоулки, но
нигде не нашел ни одной живой души, всюду распоряжались механизмы - очень
умные, интересные, но бесчувственные.
"Наверное, здесь меня никто не найдет. И если я погибну, то никто не
узнает, как это произошло..."- размышлял Агзам. С такими грустными мыслями
он остановился у высокой трубы, уходящей концами в пол и потолок.
Мимо него изредка проходили автоматы, не замечая одинокого человека.
Шли они по своим каким-то делам, зеленоглазые, невозмутимые. Все одного
цвета - молочно-белые, выше Агзама на голову.
"Вот умру я с голоду...- с грустью продолжал размышлять Агзам.- И
кислородный аппарат скоро, должно быть, перестанет работать - тогда
задохнусь. Что-то надо придумать. Искать связь с планетой? Неразумные эти
уамляне! Нет чтобы повесить аппараты на видном месте, как телефоны на
Земле, так нет, они прячут..."
Агзам был неправ. Видеотелефон был вделан в стенку неподалеку от того
места, где стоял Агзам, но он еще не научился читать на языке уамлян и
отличать аппараты связи от других приборов. Если бы он был опытнее, то
давно связался бы с планетой. На планете Уам пропасть было невозможно:
даже на обширных массивах лесов легко было найти видеотелефоны по
специальным указателям.
Агзам упорно обдумывал пути своего спасения: связь с планетой, полет на
ракете обратно, посылка на ракете автомата тюти. Все это одно за другим
мелькало в его уме. И в то же время он ясно сознавал, что ни один из этих
способов пока ему не подвластен. И вдруг у него мелькнула необычная мысль:
"А нет ли среди тюти такого, который настроен на мои биоволны? Если есть,
то я могу приказать ему вернуть меня в той же ракете обратно на планету.
Ведь есть же люди, похожие друг на друга как две капли воды!.." Задумано
- сделано, и Агзам сосредоточился, прикрыл глаза. Мысленно он призывал.
"Подойдите ко мне! Ведите меня к ракете и везите на планету". Много раз
повторил он свое обращение, но тюти проходили мимо по-прежнему деловитые и
невозмутимые.
В это время и забеспокоился Плясун. Хотя расстояние и было очень большим,
чувствительный приемник автомата принял слабые волны. Но выполнить приказ
он не мог и заметался по комнатам.
"Может быть, они не понимают? Ведь каждый человек мыслит на своем языке",
- подумал Агзам, включая переводной аппарат. Теперь он начал приказывать
вслух, не совсем уверенный, что его голос проникает через шлем:
- Подойдите ко мне! Поведете меня в ту ракету, в которой я летел сюда, и
отвезите на планету. Я приказываю!
И снова никакого отзвука. Механизмы упорно не замечали человека.
Агзам без причины обошел вокруг столба и остановился на прежнем месте,
еще больше побледневший, смертельно уставший. "Они меня не понимают, не
понимают...- сокрушался он.- А если приказать на ихнем языке?"
Задумано - сделано. Несколько минут Агзам, непрерывно повторяя фразы
вслух, прислушивался к переводу, произносимому аппаратом. Потом, хотя и с
искажениями, все же произнес в уме приказ на языке уамлян.
К неописуемой радости Агзама, которую он вначале сдерживал, один из
автоматов, вышедший из жаркого цеха, направился к нему. Он остановился в
двух шагах и застыл, Агзам еще раз повторил приказание. Тюти не двигался.
Может быть, он не понимал: Агзам плохо произносил слова, ему никак не
давался напевный выговор. Теперь он повторял фразу умоляюще, на разные
лады. Наконец автомат повернулся и пошел к ракетам.
Агзам шагал за автоматом довольный, мысленно подгоняя умную машину.
Когда же он вслед за тюти влез в узкую дверь, увидел маленькое помещение
с двумя креслицами и понял, что попал в другую ракету, то испуганно охнул
и бросился назад. Но автомат уже захлопнул дверь, прошел к креслу, сел и
повернул маховичок у небольшого ящика с разноцветными глазками. И не успел
Агзам сообразить, что происходит, как покатился по полу.
Ракета набирала скорость. С большим трудом Агзам дотянулся до кресла,
сел, переводя дыхание. Он думал о том, что бесцельные полеты уамляне не
должны бы устраивать, и он все равно куда-то прилетит.
А куда? На какой-нибудь другой спутник? Приказ-то был ясным, да правильно
ли поняла его машина... Искажение в произношении иногда ведет к искажению
смысла - Агзам это хорошо знал.
В конце концов Агзам подумал:"Погибнуть на этом спутнике или на другом -
один черт. Так уж лучше лететь. Может быть, послушный тюти приведет ракету
туда, где есть хоть какие-нибудь живые существа".
Агзам сидел, понуро опустив голову на руки. На этот раз и давящая сила
инерции, которая по мере увеличения скорости ракеты все сильнее прижимала
к креслу, не испугала его. Он уже понял, что эти старые ракеты слишком
большой скорости не развивают.
Переутомленный всем пережитым, разбитый непомерным перенапряжением,
придавленный тройной тяжестью, Агзам на все махнул рукой, закрыл глаза и
попытался задремать. Трудно сказать: был ли то сон или в сознании всплыли
воспоминания, но Агзам, как наяву, очутился на берегу озера, среди
камышовых зарослей, у тихой прозрачной воды. Он сидел не шелохнувшись,
зорко следя за белым пластмассовым поплавком. По воде расходились
зеленовато-синие круги. В камышах мельтешили солнечные блики.
Сколько прошло времени - Агзам после не мог припомнить. Очнулся он от
толчка. Ракета прибыла на место назначения, остановилась. Автомат вскочил
и направился к двери. Агзам заметил, что автомат обут в длинные, словно
короткие лыжи, ботинки.
Агзам тоже поднялся и пошел вслед за автоматом., который успел уже
открыть дверь. Снаружи хлынул веселый солнечный свет. Подойдя к двери,
Агзам остановился и затаил дыхание: автомат шагал по воздуху к
одноэтажному дому с садиком, тоже висевшему в воздухе. Ни садов, ни морей,
ни планеты вообще - кругом густое оранжево-синее небо, неоглядная,
бесконечная даль...
Глава четырнадцатая ТРЕВОГА НА ПЛАНЕТЕ
Земляне и не предполагали, что над планетой Уам нависла страшная угроза,
не замечали тревоги на лицах уамлян. На каждом шагу юношей подстерегало
что-то неожиданное, интересное.
Главный Совет познания планеты после совещания в центре изучения полей
гравитации и многочисленных консультаций и наблюдений логических
автоматов, наконец, объявил:
"Дорогие сестры и братья! Дорогие друзья! Как вам уже известно, недавно
созданный научный центр по изучению гравитационных полей оказался у порога
величайшего открытия. Тайны сил притяжения начали приоткрываться, были
обнаружены невиданные ресурсы новой энергии - преобразование сил
притяжения в электромагнитное излучение,- и перспективы были весьма
заманчивыми. Но природа никогда не отдавала своих тайн легко. Мы научились
сопротивляться силам притяжения, потом овладели процессом преобразования
их в электромагнитные волны, вызвали этот процесс, но оказались не в силах
остановить его или как-то повлиять на его интенсивность. Последовала
цепная реакция. Превращение одной энергии в другую продолжается независимо
от нашего желания. Интенсивность и скорость распространения процесса по
планете пока не установлены. Однако признаки наступающей катастрофы уже
есть: здание научного центра и почва под ним начали трескаться, крошиться.
Если этот процесс мы не остановим, то через определенное время наша
планета превратится в космическую пыль.
Совет познания видит два выхода из создавшегося положения:
1. Всем научным центрам, всему народу переключиться на изучение
гравитационных полей, немедленно направить свои предложения, расчеты,
наблюдения в Главный Совет познания.
2. Всю промышленность, кроме пищевой, переключить на постройку
звездолетов. Мы открыли планету, населенную такими же разумными
существами, как и мы, биогеосфера планеты Земля почти не отличается от
нашей, и поэтому в крайнем случае мы можем перелететь туда.
Спокойствие, дорогие друзья, еще раз спокойствие! Разум человека могуч.
Будем надеяться, что мы сумеем обуздать дикие силы природы и заставим их
служить людям.
Главный Совет познания".
Призыв был передан по всем каналам: видеотелефонам, телеэкранам,
средствами воздушной рекламы. Он был известен всем уамлянам, а Володя и
Паркер, и тем более Агзам, ничего не знали. Уамляне не проявляли особого
беспокойства - такова была выдержка людей планеты,- хотя каждый из них,
достигший двадцати лет, готовил свое мнение. На планете существовал
порядок: если к народу обращался Главный Совет познания, то каждый
гражданин подавал свой голос. Машины подсчитывали голоса, и тогда
выносилось окончательное решение.
Лия узнала о призыве Главного Совета познания в то время, когда
переодевалась, но, вернувшись, ничего не сказала Володе, а он не заметил в
ее глазах и тени беспокойства.
- Надо сообщить об исчезновении вашего товарища папе,- сказала она
озабоченно,- будем его искать.
Они вышли на улицу, когда к дому подлетели два уамлянина, сидя в плетеных
креслах. За плечами молодого краснощекого уамлянина висел аппарат, похожий
на ручной опрыскиватель, а над головой покачивалась трубка, согнутая на
конце.
- Сейчас они утихомирят вашего беспокойного тюти,- сказала Лия весело.
- Свяжут?- спросил Володя.
- Нет. Они направят на тюти лучи и расстроят частотные каскады.
- А кто эти люди?
- Из Института охраны человека. Это самый строгий институт, без его
контроля ничего не строится, не осуществляется ни одно изобретение. Они и
пожарники, и санитары, и техники. Я собираюсь работать в этом институте.
Люблю ездить по планете. Только мне еще учиться десять лет...
- Так много?- удивился Володя.
- Еще практики пять лет.
- Ого! А какая специальность?
- Гелиоинженер. По солнечным установкам. Я люблю ласковый солнечный свет,
люблю радугу. "В его лучах купаюсь я, словно пуа в море, и расту, как
деревце в саду..."- продекламировала Лия.- Сама сочиняла..- призналась она
и смутилась.
Володя пожал девушке руку и сказал:
- А у нас один поэт вот так написал: "Несу, как сноп овсяной, я солнце на
руках".
- Хорошие стихи,- признала Лия,- я бы сказала, горячие.
Володя вначале не понял, почему вдруг ему захотелось пожать девушке руку.
А потом, словно он впервые увидел, как она красива, все понял и покраснел.
Голубизна ее больших глаз манила и удивляла, теплые матовые щеки хотелось
погладить и так и тянуло постоять с ней рядом или идти долго-долго.
В вагоне подземной дороги Володя старался не смотреть на девушку, но
через минуту снова обнаруживал, что глядит на нее с трепетом и восторгом.
Было радостно и неудобно. "Что со мной творится? С какой стати я волнуюсь
и краснею?"- спрашивал себя Володя и боялся дать правдивый ответ.
Лия заметила необычное состояние Володи и спросила озабоченно:
- Вам нездоровится?
- Я не в своей тарелке, как говорят на Земле,- признался Володя.
Лия сначала улыбнулась: фразу аппарат перевел дословно, потом смутилась.
Хорошо, что соседи по вагону ничего не замечали или не хотели замечать.
Выйдя из станции подземной дороги на овальную площадь с бронзовой
скульптурой космонавта посредине, Володя к Лия оказались около
куполообразного трехэтажного здания, сооруженного из голубого
стекловидного материала. Над крышей его сверкали слова: "Большой Совет
космонавтов". Володя с удовольствием прочитал эту вывеску.
Широкие эластичные ступени подъезда, скрадывающие шаги, привели их во
вместительное светлое фойе. И первое, что бросилось Володе в глаза-
отсутствие дверей, вместо них высокие арки. Собственно, в этом здании не
было и окон, свет лился отовсюду.
В зале, куда вошли молодые люди, ученых оказалось мало. За
председательским столом, у дальней стены, сидел Баили. В вогнутые стены
круглого зала были вмонтированы овальные экраны, на них были видны такие
же залы, но с большим количеством ученых. Напротив председателя тускло
светился самый большой экран.
Входя, Володя услышал короткую реплику и очень удивился оттого, что
хорошо понял научную формулировку.
- Я не исключаю существования отрицательных масс,- сказал скрипучим
голосом, седовласый ученый, сидящий недалеко от Баили.
Его поддержал молодой мужчина с экрана, находящегося с правой стороны
зала:
- Инертная масса, пассивная гравитационная масса, проявляется при
движении в поле тяготения как отрицательная к активной гравитационной
массе - источнику, порождающему гравитационное поле.
- Я также не исключаю некоторого нарушения равенства тяжелой массы и
инертной массы,- опять заговорил ученый скрипучим голосом.- Но
математические подсчеты до сих пор не дали никаких результатов. И неясно,
на какую именно массу влияет электромагнитная буря. Поэтому встает вопрос:
самостоятельна ли гравитационная сила или она слагается из нескольких
сил, уже нам известных?
- Превращение в электромагнитные волны доказывает ее самостоятельность.
- Как раз наоборот. Видимо, есть еще какие-то силы, которые ускоряют
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг