Виктор ВИТКОВИЧ, Григорий ЯГДФЕЛЬД
КУКОЛЬНАЯ КОМЕДИЯ
____________________________________________________________________________
Сканировано по изданию:
В.Виткович, Г.Ягдфельд. День чудес.
Детгиз, Ленинград, 1961.
OCR Vitaly Kaplan, 2002.
Вычитка по изданию:
В.Виткович, Г.Ягдфельд. Тайна Сан Ваныча.
"РИПОЛ КЛАССИК", ТПО "Интерфейс", Москва, 1997.
Редакция Dauphin, 2005.
____________________________________________________________________________
ОГЛАВЛЕНИЕ
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
____________________________________________________________________________
1
Спорим, что нет! На что? На что угодно, что вы не знаете, из чего
делаются куклы! Вы думаете, - из папье-маше, целлулоида или просто из
тряпочек? Хм, как бы не так! Чего доброго, вы ещё скажете, что некоторые
куклы говорят "ма-ма", потому что внутри пищалки, а есть которые вообще
ничего не говорят? И это ошибка! Впрочем, и мы думали про кукол, как вы, до
тех пор, пока один очень странный случай не раскрыл нам глаза.
Дело было так. У Таты Корольковой - девочки из дома © 7 по
Воротниковскому переулку - заболело горло, и её уложили в постель. Она
лежала; её нос был едва виден среди двух огромных подушек, а из-под мышки
торчал градусник. Сонно щурясь под лучом солнца, падающим из окна, Тата
придумывала себе развлечения. Стоит, например, зажмуриться, и сразу начинают
вертеться красные, зелёные, радужные круги. А если посмотреть на солнце
сквозь ладонь, еще интереснее: между пальцами светятся красные линии.
Хотя глотать было больно. Тата, как всегда при ангине, то и дело
глотала и морщилась. Вы спросите: какое это имеет отношение к тому, из чего
делаются куклы? Самое прямое, и вы скоро в этом убедитесь. Итак, Тата
глотала, морщилась, опять глотала, опять морщилась, потом вздохнула и
повернула голову.
Перед ней на ночном столике, будто флот, плывущий под разноцветными
парусами сигнатурок, искрились на солнце лекарства. Впереди всех плыл
толстый коричневый пузырёк, на котором не по-русски было написано
"Ипеккакуана".
- Ипеккакуана... - прошептала Тата и поглядела наверх.
На потолке, отражаясь от форточки, вспыхивали и разлетались тени и
зайчики. Тате захотелось чихнуть. Она долго собирала нос в складки - вот-вот
чихнёт, но так и не чихнула. А когда решила, что уже не чихнёт, - вдруг
чихнула, да так, что взлетели паруса сигнатурок.
- На здоровье! - сказала Татина мама - толстая, большая, с такой же
чёлкой на лбу, как у дочки. Она только что вошла и открыла дверь ногой,
потому что руки были заняты тазом с водой. В тазу плавала губка и качалась
комната, отражаясь в воде.
- Спасибо, мамочка, - ответила Тата.
Поставив таз на стул, мама пощупала дочке голову, посадила и начала
умывать губкой.
- Болит горло? - спросила она.
- Болит, - жалобно сказала Тата.
Мама схватила пузырёк с ипеккакуаной, которую прописала вертлявая
докторша из районной поликлиники, но, вспомнив, что у докторши коса, как у
девчонки, и что она окончила институт всего три года назад, поставила
пузырёк на место. На другие лекарства мама даже не взглянула: их прописал
доктор из квартиры © 13. Маме не понравилось всё - и номер квартиры, и сам
доктор: он слишком много говорил и не взял денег. Правда, на всякий случай
она заказала его лекарства, но Тате дала каждое по одному разу.
"Возьму-ка я марганцовку", - подумала мама. Это было старое, испытанное
средство всех мам и бабушек. Не удивляйтесь, что мы задерживаемся на таких
подробностях, - они имеют прямое отношение к той удивительной истории,
которую мы взялись вам рассказать.
Мама бросила зёрнышко марганцовки в стакан, и в воде стали расплываться
лиловые нити; сперва они превратились в облако, потом в осьминога, наконец
всё смешалось и вода сделалась фиолетово-красной.
Тата полоскала горло, опуская воду в гортани то ниже, то выше: От этого
звук становился то выше, то ниже. Это рассмешило Тату, она фыркнула и чуть
не проглотила марганцовку.
- Перестань, - сказала мама.
Задребезжал звонок.
- Доктор...
- Опять доктор? - жалобно сказала Тата.
- Да, самый хороший.
Быстро поправив дочкину постель, мама убежала. Слышно было, как
открылась и закрылась входная дверь. В коридоре раздались голос мамы и
самодовольный басок. Затем дверь отворилась, и появились сначала - дым,
через некоторое время - живот, потом - трубка, а потом и сам доктор целиком.
Он вошёл не спеша, покосился на лекарства, прописанные коллегами,
небрежно отодвинул их, уселся в кресло, закинув ногу на ногу, и расстегнул
пиджак, чтобы удобнее устроить живот. От металлической защёлки его подтяжки
на потолке заиграл ещё один зайчик.
Татина мама остановилась у порога:
- Вчера утром у неё было 37 и 2, днём - 37 и 6...
Доктор невозмутимо выбил трубку в хрустальную вазу и, прищурясь,
смотрел на маму. А она всё говорила:
- ...Вечером - 37 и 9, а ночью у неё было 38 и 3!
Щёлкнув крышкой часов, доктор взял двумя пальцам! - руку Таты. Но едва
он прощупал её пульс, как за стенкой раз дался гром рояля: - кто-то изо всех
сил забарабанил по клавишам.
Мама вздохнула. Доктор пытался сосредоточиться, но слышал только рояль.
Холодно посмотрев на Татину маму, он спросил:
- Нельзя ли прекратить эти экзерсисы?
- Попробую... - сокрушённо сказала она. - Там живёт такая девчонка... -
и вышла в переднюю.
Оставшись наедине с Татой, доктор постучал пальцами по столу, скучающе
посмотрел на девочку, потом на потолок.
- Покажи язык, - сказал он.
Тата с удовольствием показала ему язык.
За стеной музыка прекратилась, и вошла мама. Доктор снова взялся за
пульс. Но за стеной опять загремел рояль.
Тогда доктор вынул трубку, на которой, как на носу разбойничьей шхуны,
возлежала костяная наяда, раскурил табак, втянул в себя дым и выпустил на
Тату целое облако, так что она закашлялась.
- Однажды я прощупывал пульс во время землетрясения в Стамбуле, -
сказал он, поднялся, вышел в переднюю и открыл дверь в соседнюю комнату.
Там за роялем сидела Лиля - девочка лет десяти, с холодными голубыми
глазами, льняными косичками - и стучала по клавишам.
Доктор остановился на пороге и уставился на Лилю, молча пыхтя трубкой.
Девочка продолжала барабанить по клавишам. А доктор всё пыхтел трубкой.
- Ну, чего вам? - спросила Лиля.
- Когда я был врачом посольства на острове Святой Пасхи, - сказал
толстяк, небрежно щурясь, - я застрелил из карабина слонёнка, который трубил
слишком громко возле моей хижины.
- Меня не посмеете застрелить, - ответила Лиля, тряхнула косичками и
загремела ещё громче.
- Это выяснится в дальнейшем, - сказал доктор и ушёл.
Войдя в комнату к Тате, он сказал:
- Всё-таки хорошо, что эта девочка не умеет играть в четыре руки.
Мама робко спросила:
- А вы не послушаете Таточку? Может быть, у неё что-нибудь в лёгких?
Доктор не ответил. Стряхнув "вечное" перо на одеяло, он вытащил из
кармана блокнот, на котором было напечатано золотыми буквами: "Доктор Кракс.
Профессор элоквенции".
- Мне стоит взглянуть на больного, - вдруг сказал доктор, - чтобы сразу
определить, чем он болен - корью, свинкой или бубонной чумой.
- А чем больна моя дочка? - испугалась мама.
- Я выписал ей капли "тяп-тяп", - сказал доктор Кракс. - Их импортируют
из Перу. Давать по десертной ложке семь раз в день.
Спускаясь по лестнице и пряча в бумажник десять рублей за визит, Кракс
сразу же позабыл про Тату. Он подумал: "Почему лестницы пахнут котами, а
коты котами не пахнут?.. Тьфу! Что за ерунда!.. Не об этом надо думать!" И,
выйдя на улицу, подошёл к своему "Москвичу"
За передним стеклом "Москвича" висела куколка, а над задним стеклом
свешивалась бахрома; такой обыкновенно украшают гробы. Открыв дверцу, Кракс
с трудом втиснулся и снял громадный замок с цепи, к которой был прикован
руль, чтобы машину не украли.
Вставив ключ, Кракс включил зажигание и нажал на стартер. Машина
затряслась мелкой дрожью... Внезапно какой-то человек с чемоданчиком открыл
дверцу.
- Что такое? - недовольно спросил Кракс.
- Позвольте взглянуть на вашу куклу.
Не дожидаясь ответа, незнакомец протянул руку и, не снимая куклу с
резинки, внимательно её осмотрел.
- А что, нельзя? - опасливо спросил Кракс, приняв незнакомца за
сотрудника автоинспекции.
- Валентина... - задумчиво сказал тот.
- Что?!
- Ничего, извините, - сказал человек с чемоданчиком и. направился к
парадному подъезду.
Высунувшись, Кракс поглядел ему вслед.
- Странная личность. А-а, да это, кажется, тот самый, про которого
говорят, что он...
Профессор элоквенции на мгновение задумался. Если бы он пораздумал
побольше и вспомнил всё, что слышал про этого человека, - может быть, того,
что потом произошло, не произошло бы, и мы никогда не узнали бы, кто такие
куклы и из чего они делаются. Но Кракс легкомысленно сказал:
- А, ерунда! - махнул рукой и поехал.
Стоя в подъезде, человек с чемоданчиком внимательно смотрел ему вслед;
позади на кузове "Москвича" долго ещё виднелся восклицательный знак, как
свидетельство того, что это начинающий водитель и его должны остерегаться
все остальные автомобилисты.
2
Сунув рецепт в сумочку, Галина Ивановна (так звали Татину маму)
сказала:
- Таточка, доктор выписал тебе новое лекарство... Такое хорошее...
Сразу поправишься! Я - в аптеку.
Увидев, что дочка готова заплакать, она добавила:
- Ну, какая трусиха!.. Чего ты боишься? Ведь Лиля дома! Как тебе не
стыдно! Я оставлю дверь открытой! Я скоро приду!
И уже в дверях сказала строго:
- Только, если кто позвонит, не открывай! Слышишь? Тебе нельзя
вставать! Не встанешь? Даёшь слово?
- Честное слово! - сказала Тата.
Проходя по коридору мимо Лилиной комнаты, мама сказала:
- Лилечка! Если кто придёт, - открой! Хорошо, Лилечка?
Стоя на стуле перед буфетом, Лиля ела вишнёвое варенье столовой ложкой;
не переставая жевать, она посмотрела на Галину Ивановну холодными глазами.
Мама ушла. И Тате сразу стало страшно. Она поёжилась, вытянула голову,
прислушалась.
Зловеще потрескивала мебель. Потом что-то забилось и зацарапалось в
окне. Это была оса, похожая на тигра. Тата смотрела на неё широко раскрытыми
глазами. Страшно! И главное, никого нет! Только одна кукла! Она сидела на
Татиной кровати, прислонённой к спинке, в ногах. Эта кукла была повар, в
колпаке, с пришитой жестяной поварёшкой. Боязливо поглядывая на окно, Тата
взяла повара.
- Здравствуйте, Тата, - сказала она самым низким голосом, каким только
могла, и наклонила голову повара.
- Здравствуйте, Пётр Петрович, - ответила Тата тоненьким голосом.
И стала говорить то за себя, то за повара.
- Как ваше здоровье? - вежливо спросила она у себя.
- Спасибо, хорошо. Меня укусила оса. Тошнит, голова болит, всё время
чихаю...
Вдруг - с чего бы это - с потолка посыпалась штукатурка.
Тата испуганно втянула голову в плечи и поглядела сначала на потолок,
потом на куклу.
- Что? Боишься? - спросила повара Тата.
- Боюсь...
- Ха-ха-ха! Какой глупый! - неестественно бодрым голосом сказала
Тата. - Чего ты боишься?
- А вдруг... из угла выскочит мышь?
Девочка опасливо скосила глаза под шкаф, откуда выглядывали мохнатые
комочки пыли.
- Тогда ты... ка-ак хватишь её поварёшкой!
- А вдруг... дверь откроется, а там... - Тату даже затрясло, когда она
об этом подумала. - А там... никого нет!
- А чего ж ты боишься, раз никого нет! Ха-ха-ха! Какой глупый!
- А вдруг... а вдруг... сейчас возьмёт и придёт... волшебник?!
- Ха-ха-ха! - сказала Тата. - Волшебников нету!
- Да-а, нету! Вот сейчас ты говоришь, а он сидит под кроватью и
подслушивает!
Тата свесилась и заглянула под кровать, чуть не свалившись. Её косичка
коснулась пола. Под кроватью валялся мячик и стояли ночные туфли.
- Ха-ха-ха! - сказала она. - Там никого нету!
- Чшш! - сказала Тата пронзительным шёпотом непонятно за кого - за себя
или за повара. - Я знаю, где он! На лестнице... Сейчас ка-ак позвонит!
И вдруг на самом деле раздался звонок. Тата спряталась под одеяло.
Никто не открывал.
А Лиля за стенкой, как ни в чём не бывало, забарабанила на рояле.
Позвонили ещё раз. Одеяло зашевелилось, из-под него выглянули
испуганные глаза Таты и нос. Но Лиля всё так же гремела по клавишам. Опять
позвонили - долго и настойчиво. Тогда только Лиля соскочила с круглого стула
и подошла к двери.
- Кто там? - недовольно спросила она.
- Могэс, - сказал спокойный голос.
- Не можете пять минут подождать! - грубо сказала Лиля, открыла дверь и
впустила того самого худощавого человека с чемоданчиком, что заглядывал в
машину доктора Кракса.
Ткнув пальцем в счётчик, висящий в коридоре, Лиля убежала в комнату. И
оттуда опять загремел рояль.
Могэс посмотрел в дверь напротив и увидел Тату. А Тата увидела Могэса:
он глядел на неё так пристально, что потом, когда её просили рассказать, она
не могла вспомнить ничего, кроме глаз. И другие, которые видели Могэса,
никогда ничего не могли вспомнить, кроме его глаз. Вот как пристально он
смотрел! Улыбнувшись Тате, Могэс притворил дверь.
У Таты отчаянно заколотилось сердце. Сама не зная зачем, она спрыгнула
с кровати и в одной рубашке прокралась к двери.
Переступая на холодном полу с ноги на ногу, она прижала глаза к
замочной скважине, но ничего особенного в передней не увидела: Могэс открыл
чемоданчик, вынул клеёнчатую тетрадку, рядом с которой почему-то лежали две
куклы, осветил фонариком счётчик, где, потрескивая, двигалось красное
кольцо, и стал что-то записывать.
Сквозь замочную скважину Тате была видна открытая дверь в Лилину
комнату. Лиля сидела за роялем и грохотала. Ей нравилось, когда гремело.
Лучше всего она достигала этого, бросаясь на клавиши всей рукой от пальцев
до локтя. При этом она держала ногу на педали, чтобы гром долго не уходил.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг