Виктор ВИТКОВИЧ, Григорий ЯГДФЕЛЬД
ВОЛШЕБНАЯ ЛАМПА АЛАДДИНА
Сказочная киноповесть
____________________________________________________________________________
Сканировано по изданию:
В.Виткович, Г.Ягдфельд. Тайна Сан Ваныча.
"РИПОЛ КЛАССИК", ТПО "Интерфейс", Москва, 1997.
Иллюстрации А.Шахгельдян.
OCR и редакция Dauphin, февраль 2005.
____________________________________________________________________________
"Что за история? Я сплю или не сплю?"
("Тысяча и одна ночь")
Спал Багдад под огромным колпаком звезд. У порогов спали собаки,
вздрагивая кожей. Спали бабочки на коре деревьев. Спали люди в прохладе
двориков и на крышах. Спал воздух, не шевелясь. Кошки и те почему-то спали.
И во главе всего в своей опочивальне спал великий султан. Это была та
мертвая точка между первыми и вторыми снами, когда люди, змеи, попугаи и
муравьи находятся на самой глубине сна и тишины.
В такое мгновение на одной из уличек Багдада появился таинственный
всадник в магрибских одеждах. Он покачивался на черном верблюде. Его тень
плыла по неясным глиняным стенам.
Залаяла собака. Всадник остановил верблюда и замер. Где-то отозвалась
другая собака. Еще одна... Всадник ждал. Собаки полаяли-полаяли и умолкли.
Тогда магрибинец сошел с верблюда, обмотал все четыре верблюжьих копыта
шелковыми платками и, сев на верблюда, бесшумно двинулся дальше.
Он проехал по мостику через широкий арык, где струилась и ворковала
вода. Поглядел вверх...
Высоко в воздух вознесся силуэт дворцового шпиля, увенчанного
полумесяцем из чистого серебра.
У закрытых ворот дворца стоя спал стражник. Он опирался на копье с
бунчуком; время от времени его подбородок падал на острие копья, и тогда он
вскидывал голову, которая тут же опускалась в непобедимом сне.
Магрибинец, как призрак, проследовал мимо.
На базаре во мраке, поджав костлявые ноги, дремали верблюды
караванщиков: силуэты их горбов почти сливались с ночью. Внезапно раздался
стук колотушки.
Всадник проворчал проклятие на странном магрибском чернокнижном языке и
замер возле горшков у лавки. Ночной сторож завопил под самым его ухом:
- Спите, жители Багдада! Все спокойно!
Шаркая сваливающимися туфлями, сторож прошел, не заметив ночного гостя.
И если кто из жителей и проснулся от его вопля, тут же он перевернулся на
другой бок и, пробормотав "слава аллаху!", с легким сердцем опять провалился
в сновидения.
Дойдя до подножия минарета, верблюд магрибинца лег, подогнув колени.
Ночной гость ступил на землю и постоял, прислушиваясь к тишине. Где-то
заплакал ребенок, но тотчас умолк. Донесся крик сторожа - слов уже нельзя
было разобрать, однако и так было понятно, что в Багдаде все спокойно.
Магрибинец шагнул в темноту и скрылся в низеньких дверях минарета.
Он поднимался, считая ступеньки, штопором уходящие в небо. Изредка в
узком окошечке загоралась звезда и сразу же исчезала вместе с окном.
- Семьсот семьдесят семь... - проворчал магрибинец, когда его голова
показалась на вершине минарета.
Он поднял к небу непроницаемое, похожее на маску лицо.
Сверху смотрели золотые глаза звезд. Их было столько, что от них некуда
было спрятаться. Некоторые подмигивали...
Магрибинец поежился и обратил взор на Багдад.
В городе нельзя было разглядеть ни крыши, ни дерева, ни верблюда. И
нигде не горело ни одного огня.
- Да будет эта ночь ночью проникновения в тайну! - прошептал
магрибинец, отвязал мешочек - один из трех, висевших на его поясе, и высыпал
на ладонь порошок.
Он стоял на минарете и не решался. Ветер чуть не сдул порошок с его
ладони. И тогда, собравшись с духом, магрибинец зажмурился и швырнул порошок
в небо.
Вспышка красного огня озарила минарет, взлетело облако багрового дыма.
И когда дым рассеялся, магрибинец увидел, что небо преобразилось. Вокруг
звезд проступили знаки зодиака: Змея, и Семь Братьев, и Скорпион, и Рысь, и
Шапка Пастуха, и Козерог с Водоносом... - все созвездия арабского неба. И -
о великое чудо! - небесная твердь сдвинулась с места, и звезды медленно
потекли по кругу.
Глаза магрибинца вспыхнули от жадности. Водя дрожащими пальцами по
небу, он зашептал слова из древней книги предзнаменований:
- "В тот час, когда Дракон войдет в дом Сатурна, а созвездие Рака будет
ему противостоять, поднимись на главный минарет Багдада и отмерь три
четверти от хвоста Дракона к звезде счастья Сухейль, и от трех четвертей
отсчитай семь локтей вниз..."
Костлявый палец магрибинца отмерил от хвоста Дракона три четверти и
отсчитал семь локтей вниз.
- "...И ты увидишь место, где есть вход под землю, а под землей - о
тайна среди тайн! - в пещере на самом дне хранится медная лампа: кто ею
владеет - тот повелитель мира!.."
Палец магрибинца остановился, и он увидел то, что так жаждал увидеть:
контуры каких-то развалин на светлеющем горизонте.
А губы магрибинца продолжали шептать слова из книги предзнаменований:
- "...Только перед одним человеком распахнутся врата удачи и счастья!
Лишь одному человеку суждено вернуться живым с волшебной лампой в руках! Имя
его Аладдин, сын Али аль-Маруфа!"
Хорошенько запомнив руины, Худайдан-ибн-Худайдан (так звали магрибинца)
воздел руки ввысь:
- О звезда Сухейль!
В ту же секунду небосвод будто налетел на невидимую преграду - сразу
остановился. И даже немножко отскочил назад, чтобы встать на незыблемое
вечное место. И знаки зодиака один за другим стали меркнуть... Дольше всех
из глубины мироздания косил огненным глазом Конь. Но вот и Конь померк в
небе.
Магрибинец задумался.
"Отыскать в таком большом городе человека - все равно что нырнуть в
реку и под водой вдеть нитку в иголку..." - подумал он.
А над Багдадом уже занималась заря. Розовая дымка рассвета плыла над
куполами мечетей. Из тумана и тьмы выступили кровли домов. И на минарет
рядом с магрибинцем вдруг выскочил запыхавшийся муэдзин.
Худайдан-ибн-Худайдан завернулся в свои одежды и словно провалился
внутрь минарета. Муэдзин отшатнулся, поглядел ему вслед. Откашлялся. И
завопил не своим голосом:
- Ля-Илляга-Иль-Алла-а-а!..
С дальнего минарета откликнулся другой муэдзин, третий... Луч солнца
упал на золотой купол главной мечети. Где-то поднялся аист и полетел над
крышами Багдада.
И Багдад ожил. Кузнецы начали раздувать горны. Медники и лудильщики
ударили молотками в кастрюли, и их звонкие удары присоединились к вдохам и
выдохам кузнечных мехов. Караванщики крикливыми возгласами стали поднимать
верблюдов, зазвякали колокольцы...
Однако поспешим за магрибинцем. А то мы того и гляди потеряем его в
толпе, в гаме, давке и суматохе.
* * *
Мы не станем описывать базар в Багдаде, об этом можно прочесть где
угодно. Скажем только, что Худайдан-ибн-Худайдан на базаре прежде всего
обратился к двум дервишам: они ехали на осле и играли в шахматы, сидя лицом
друг к другу. Белыми играл тот, кто сидел у хвоста. В те времена партия, как
правило, продолжалась от двух до пяти верст.
- О мудрейшие мастера наилучшей из игр, не считая игры в кости! Не
знаете ли вы, где живет Аладдин, сын Али аль-Маруфа?
Игравший черными загадочно сказал:
- Беру слона башней!
И ударил осла пяткой.
Магрибинец злобно пробормотал:
- Чтоб вы оба проиграли друг другу!
Сменив выражение злобы на маску любезности, он спросил у кузнеца:
- Уважаемый мастер огня и копыт, не видел ли ты Аладдина, сына Али
аль-Маруфа?
Однако кузнец был занят огнем и копытами и тоже не повернул головы.
В какой-то кофейне сидел крошечный старичок. Перед ним дымилась чашечка
кофе. Худайдан-ибн-Худайдан сел рядом:
- О мудрый знаток сорока радостей жизни! Уж ты-то, надеюсь, скажешь,
где найти Аладдина, сына Али аль-Маруфа?
Старичок поглядел на магрибинца и благосклонно кивнул:
- Понимаю. Тебе нужен Карим, который поссорился с женой, залез в арык и
прожил там три дня, не вылезая?
- Какой Карим? При чем тут Карим? Я спрашиваю об Аладдине!
Старичок удивился:
- Так бы сразу и сказал! С ним случилось вот что. Он затащил своего
осла на минарет, и аллах покарал его, сделав кривым на один глаз.
Магрибинец оторопело смотрел на него:
- У Аладдина один глаз?
Старичок обиделся насмерть:
- У какого Аладдина? Я тебе целый час твержу про Хусейна, а ты не
можешь понять! И откуда берутся такие болваны?
Магрибинец не нашелся что сказать, плюнул и вскочил. Но тут
пронзительно заревели трубы...
На площадь выехал глашатай.
- Эй, жители Багдада! Знайте! Великий султан и несравненная царевна
Будур почтили базар своим гулянием!..
И на базаре будто кто-то воткнул палку в муравейник - все забегали.
Матери утаскивали детей в калитки. Торговцы закрывали лавки.
Глашатай орал:
- ...Ни один взор не должен коснуться божественной красоты царевны
Будур! А кто осмелится поднять голову, потеряет ее один раз и навсегда!
Глашатай уехал орать в другое место. А на базарную площадь вступили
стражники с копьями и щитами. И кто не успел убежать, упали носами в пыль.
Крошечный старичок схватил магрибинца за ногу.
- Ложись, бестолковый! А то останешься без головы!
Худайдан-ибн-Худайдан лег на землю и прикрыл голову руками.
Ему, однако, удалось увидеть из-под руки, как на базар вышли
барабанщики, затем поливальщики и подметальщики, затем слуги с курильницами
благовоний, от которых у магрибинца зачесалось в носу, и он чихнул прямо в
пыль так громко, что подбежал стражник и замахнулся копьем.
Он увидел и сверкнувшие золотом одежды - это был сам великий султан на
коне.
Уткнувшись носом в песок, Худайдан-ибн-Худайдан прошипел:
- Скорей бы шайтан унес султана вместе с его конями и дочерьми!
Как раз в эту секунду позади султана, из-за хвоста его жеребца,
показались четыре евнуха: они несли под балдахином царевну Будур. За нею на
расстоянии брошенного копья следовали стражники, прикрыв глаза щитами,
словно боялись ослепнуть от красоты царевны.
Царевна и на самом деле была красива. Но чтобы быть более точными,
скажем так: царевна Будур была похожа сразу на Нефертити и на стрекозу.
Обведя глазами подданных, лежавших в пыли, она вздохнула и сказала голосом,
зазвеневшим, будто шарик в бубенчике:
- Как я несчастна!
И магрибинец пробормотал проклятие. Еще бы! Вместо того чтобы убраться,
султан остановил шествие:
- Что с тобой, дочь моя?
- Я такая красавица, а на меня никто не смотрит... - сказала царевна. -
Я хочу... - Она медленно обвела глазами базар, не зная сама, чего хочет. -
Хочу... Хочу...
И ткнула пальцем в какого-то юношу, валявшегося в трех шагах от
магрибинца.
- Пусть он на меня посмотрит!
- Но ему отрубят голову! - сказал султан.
- Ну и что? - безмятежно спросила царевна.
Султан слез с коня, подошел к лежащему.
- Эй ты! - и вышитой туфлей перевернул его.
Теперь юноша, зажмурившись, лежал на спине.
- Юноша! Открой глаза! - сказала царевна чарующим голосом.
- Открой, открой, - сказал султан, - и останешься без головы!
- Боишься? - спросила царевна.
Юноша не выдержал, открыл свои широко расставленные глаза. И сел,
потрясенный, не в силах оторвать взгляда от царевны.
- Кто ты? - спросила она.
Он молчал, не спуская с нее глаз.
- Ты не научился еще говорить? - улыбнулась царевна.
Юноша прошептал:
- Ты царевна или пери?
- Какие ты знаешь красивые слова... - сказала царевна.
Султан, моргая, смотрел то на того, то на другого.
- Как тебя зовут? - спросила царевна голосом ручья и ветерка.
- Аладдин, сын Али аль-Маруфа...
Услышав это имя, магрибинец чуть не подскочил. Метнув из-под руки на
юношу пронзительный взгляд, он вновь уткнулся носом в землю.
А юноша сказал такое, от чего не только султан, даже царевна Будур и та
раскрыла рот. Вот что он сказал:
- Я хотел бы, чтобы на тебя в пустыне напал лев и я тебя спас!.. И
чтобы весь Багдад загорелся и я тебя вытащил из огня!.. И чтобы -
землетрясение! И все провалились! И остались только ты и я!
При этих словах он коснулся руки царевны, Будур ахнула:
- Царевну нельзя брать за руку!
- Но я уже взял...
Вспыхнув, царевна вырвала руку.
Стражники, стоявшие в отдалении, выхватили мечи.
А султан завопил:
- Неслыханная дерзость! Отрубить ему голову!
Стражники бросились на Аладдина. Еще мгновение - и юноша и его голова
расстались бы друг с другом.
Но тут магрибинец, приподнявшись на локте, швырнул порошок из второго
мешочка и воскликнул:
- О порошок, отшиби у них память на целых полчаса!
Всех мгновенно окутало облако черного дыма. А когда дым рассеялся, все
совершенно забыли про Аладдина - такое свойство было у порошка: забыли на
целых полчаса.
Султан сказал:
- Чего мы стоим?
И царевна сказала:
- А правда, чего мы стоим?
Евнухи подняли ее носилки с балдахином. Султан влез на коня. Шествие
двинулось дальше.
Но жители Багдада продолжали лежать. И лежали бы, наверное, еще целых
полчаса, если бы не тот крошечный старичок из кофейни. Как вы догадываетесь,
у него нельзя было отшибить память, потому что памяти у него просто-напросто
не было. Поправив тюрбан, съехавший набок, он сказал:
- Вставайте! Чего вы лежите?
И жители Багдада стали подниматься, отряхивая халаты и бороды.
Только Аладдин стоял как потерянный, глядя вслед царевне.
- А ты чего? - сказал старичок, в недоумении ткнув Аладдина палкой.
И Аладдин сорвался с места и побежал.
За ним как тень последовал чужеземец в магрибской одежде.
* * *
Ну, а теперь отдохнем от приключений и тихо посидим во дворике
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг