терраватты энергии. Игорёк оборвал идущий со станции управляющий сигнал:
просто представил себе, что тот исчез. И вообразил, что пульсирующий
мезонный сгусток сделался неоднороден, в нём возникли аритмичные биения и
турбулентности.
- Что ты делаешь? - закричал Посвящённый. - Не надо!
Игорёк представил то же самое для станции на другом полюсе.
- Сейчас проверим, кто здесь бессмертный, - сказал он, вернувшись к
обычному зрению. - Волна быстро идёт.
Земля под ногами глухо загудела. Воздух внезапно вздрогнул, из-под ног
взметнулась пыль. Высокий свистящий звук пронизал окрестности.
Вершины гор таяли, как восковые свечи, а над ними гигантской стеной
вздымалась багрово-чёрная волна.
Древнейший Дом терял базовую планету в Реализации Шамаша.
Искусственная, сконструированная гармония оказалась совершенно чуждой духу
абсолютного бессмертного, который, как ни крути, был хорошим композитором.
Вряд ли шумерские Реализованные знали слова Шаляпина: "Он играет ноты, а
надо играть музыку".
Пока он не приступил к акциям космического масштаба, оставалось одно -
исторгнуть бессмертного обратно на Землю.
12
На Земле была всё та же скамейка у воды, сырой, студёный ветер да
смутный свет фонаря. Мрачный, одинокий и озябший сидел там Игорёк и
мысленно прощался с Иштар. "Прощай, богиня. Как-то мы с тобой не поняли
друг друга. А ведь всё могло сложиться по-другому. Ведь могла ты быть
честнее и милосерднее. Жаль". Может, Землю Шамаша уничтожил он только из-за
обиды. Может, ничем не виноваты обитавшие там души, разве только тем, что
выбрали такое посмертие. Может, лакуны-чистилища, как говорил Старый Айк,
есть нужные и наиполезнейшие места. Может быть, не стоило и не стоит ему
влезать в надмировую механику. А ещё лучше - не быть вовсе, нигде не быть,
освободить мир от своего присутствия. Тело сдать завхозу...
Ну, во-первых, этому завхозу из преисподней - шиш. Во-вторых, если бы
не настойчивый Хомоед, отирался бы он, к примеру, среди дерзновенных
сантехников и вскрывал вместе с пионерами Европу от льда. Одно тонкое тело
медленно распадалось бы на части до состояния плесени, а другое, так же не
спеша, выгорало в костре замечательного существа, правильного уже тем, что
не станешь ему перечить. Ну а физическое, в виде белковой матрицы,
досталось бы какому-нибудь бесталанному ничтожеству.
Одно было по-своему приятно: чувство нечеловеческого одиночества, чуть
ли не космического. Куда там одиночеству среди людей - он один среди
надмиро-вых сил, практически равный им, но бесконечно чужой. Как тень среди
мириад блистающих светил. Тень, размером с небо. Небо без звёзд.
И по-прежнему немилосердно хотелось кушать.
Народу в столовой было совсем мало. И так было грустно на них смотреть
- всего лишь людей, маленьких существ большой Вселенной. И видел он их как
на ладони, их суть. Энергично уплетающий плов мужчина - воришка, казнокрад,
при всей его ухватистости и разворотливости, всё же ближе к животным, чем к
людям. Дама надменного вида - ранимое, в общем-то, существо, патологически
завистливое и ревнивое к успехам своих подруг. Скромный молодой человек -
убийца. И вместе с тем, вориш-ка - серьёзный государственный человек, а
дама - кроткая жена, ну а молодой человек - большая в будущем величина
российской дипломатии, если преступление не откроется.
А вот этот уходящий из бренного мира старик - человек интересный.
Прямодушный, честный. Остальным и сотой доли не пережить того, чего
довелось ему нахлебаться.
- Можно? - осведомился Игорёк, отодвигая стул.
- Садись, сынок, - ответил старик.
Он окинул взглядом Игорька и спросил:
- Воевал?
- Немного. В Ираке.
- В Ираке, значит. Это когда?
- Недавно.
- Наградили, значит, отдыхом в "Кремле"? - усмехнулся "дед". - Тебя
как звать, сынок?
- Игорем.
- Меня можешь называть генералом. Да, война. Ушёл я пацаном, а
вернулся капитаном. С двумя осколками. Говорят, война - мать родна. Та была
мачехой. Всех нас покалечила. Что-то нарушила в нас. После войны остался в
армии, до генерал-майора дослужился. Укреплял обороноспособность
государства. А государство - пшик, и нету. Тебя по заданию посылали, сынок,
или сам, по велению сердца?
- По заданию.
- Это хорошо. Развелось сейчас любителей крови. Видел таких? Ясное
дело - видел. На войну даже из патриотических чувств идти нельзя. Чувства -
слабый помощник. До первой пули. Чирикнет у виска - и все чувства померли.
Только страх остаётся. Бывали дни, что зубы у меня стучали так, что два дня
идут бои - два дня лязгаешь, неделю - значит, неделю. Без страха воевать
нельзя. И ещё, чем опаснее, тем больше отупение. Все тупые были. От
командира до солдата. Потому что война, да ещё такая - нечеловеческое дело.
А что сейчас? Театр, а не война. Цирк. Ты тех хвалёных американских
рейнджеров видел?
- Как вас, - ответил Игорёк.
- И что, скажешь - солдаты?
- Выглядят браво.
- А на настоящей войне должны выглядеть как дерьмо. На настоящей войне
не до бравой осанки. О жратве думаешь, да о том, как бы отоспаться. Хреново
знаешь кому?
- Кому?
- Младшему командному составу. Кому в атаку ходить. Отупение страшное,
а надо что-то решать. Солдат пожрал, покурил и доволен, что его не трогают.
А ты должен бдеть. Ну, спасибо, - генерал поднялся. - Уважил старика
беседой. Вот уезжаю, машина уже ждёт.
- Не подбросите в город? - спросил Игорёк, уже видя наперёд, что "дед"
согласится.
- Могу подбросить. Как поешь, подходи к парковке, боец. Без долгих
сборов.
Игорёк кивнул и занялся вплотную ужином.
В стёкла генеральской "Волги" хлестали косые струи дождя. Немолодой
водитель был неразговорчив и не любитель быстрой езды. Машина неторопливо
ползла по просёлочной дороге, выбираясь на Подушкинское шоссе. Генерал
интересовался ситуацией в Ираке, деликатно обходя вопрос, чем именно там
занимался Игорёк. Ничего нового, что не было бы известно из телепрограмм,
Игорёк сообщить не мог.
- А в санатории, значит, не добыл? - заключил "дед".
- Не добыл, - переставил ударение Игорёк.
- Барвиху композиторы не жаловали. Вот глава союза композиторов Тихон
Хренников прямо в пижаме спасался бегством, на заднем сиденье машины
схоронившись. А военные "Кремль" уважают. Георгий Константинович здесь
писал свои мемуары. Читал?
- Нет, - бесстрастно сказал Игорёк.
- Военный человек должен читать маршала Жукова.
- Я ближе к композиторам, чем к военным.
- В Ираке, наверно, симфонии сочинял. Может, ты - новая формация, как
там их - военные хакеры? Электронная разведка? Их ещё "клавишниками"
называют. - Не дождавшись ответа, спросил: - А сейчас чего с места
сорвался?
- Да так. Надо срочно с двумя людьми встретиться.
Генерал в ответ кивнул, точнее, клюнул носом и задремал.
- С этими двумя ты и так скоро встретишься, - раздался незнакомый,
ровный, без эмоций голос.
Голос исходил с пустующего рядом с водителем места.
- Глупостями заниматься тебе не позволим.
Водитель, как сомнамбула, крутил баранку, куда-то вёл машину. Урчал
двигатель, машина словно бы ехала, но никуда не перемещалась.
Незримый собеседник продолжал:
- Это не Реализация. Там ты мог силой мысли убить жизнь на планете.
Мог, при случае, разорвать Юпитер или погасить Солнце. Здесь для таких, как
ты, установлены чёткие законы.
- Ты ещё кто? - уже ничему не удивляясь, спросил Игорёк.
- Мы - Стражи. Отдел иллюзий.
- Это вас Хомоед назвал иллюзорщиками?
- Нас.
- Значит, тоже Служба Абсолюта?
- Напротив. Конкурирующая организация.
- И что конкретно вам во мне не нравится?
- По правде сказать, всё. Выкинь из головы глобальные замыслы. Проблем
тебе и без них хватит.
Игорёк уставился на застывший ночной пейзаж. На вставшие у машины
ротой караула сосны.
- Время останавливаете. Могучие, говорите?
Он сделал попытку внушить "Волге" истинное движение, что она не делает
вид, а на самом деле едет по шоссе. Но ничего не выходило.
- Нет, - произнёс тот же голос. - Ты выбрал относительный мир, а здесь
последнее слово за нами. Мы определяем, что получит статус реальности, а
что нет. Мы продемонстрировали тебе один раз наши возможности и твои
пределы. В метро. Помнишь?
- Ясно, - процедил сквозь зубы Игорёк. - Одной загадкой меньше. И что
вы предлагаете?
- Играть по общим правилам.
- А если я откажусь?
- Твоё право. Но силы превращать, по своему произволу, свои желания в
реальность у тебя нет.
- У Реализованных, выходит, есть?
- Они могут только то, что не запрещено нами. Они играют по правилам.
- И Кремлёвцы по правилам?
- Все живут по правилам. Вообразить что-то, что выходит за их рамки,
не могут ни смертные, ни бессмертные. Иначе они встанут вровень с великими
духами.
- Это ещё кто?
- Ты не знаешь основ жизни. Ты - никто, - голос упал до шёпота и
смолк.
Сосны ровной чередой поплыли мимо. "Волга" вновь двигалась, водитель
уверенно вёл машину.
Перед выездом с Подушкинского шоссе на Рублё-во-Успенскую трассу со
стороны Рублёвки сверкну-ли фары, и дорогу перегородил чёрный лимузин.
Генеральский водитель мягко затормозил, бампер "Волги" замер в нескольких
сантиметрах от лаково сверкающего борта.
- Что за хрень? - пробормотал водитель.
Из лимузина вышли четверо. Невысокий человек в строгом костюме и с ним
трое крепких парней, среди которых имелся негр. Один из молодых людей зашёл
за "Волгу".
Невысокий человек раскрыл зонт, обогнул лимузин и, приблизившись,
постучал в окошко "Волги".
- Чего надо? - осведомился Игорёк, приопустив стекло.
- Mr. Khromov? - произнёс невысокий.
- Yes, I am, - в тон ответил Игорёк.
- Господин Хромов, - иностранец перешёл на русский язык, - предлагаю
занять место в моей машине.
- В случае моего отказа у вас имеется разрешение на применение
спецсредств? - произнёс Игорёк скорее утвердительно.
- Exactly. Мы будем вынуждены. Это повлечёт ненужные жертвы. -
Иностранец глянул на спящего генерала.
Игорёк кивнул, приоткрыл дверцу и оглянулся на "деда" - попрощаться.
Генерал, проснувшись, открыл глаза, поднял голову, спросил:
- Почему стоим?
- Американцы, Фёдор Авдеевич, - доложил водитель. - Обнаглели, на
посольской машине. Угрожают оружием.
- Это из-за меня, Фёдор Авдеевич, - сказал Игорёк. - Приглашают в
гости.
- Эхо Ирака?
- Угу. Так что будем прощаться. Ситуация под контролем, товарищ
генерал.
- Я в тебе, клавишник, уверен, - ответил генерал. - Надо было их,
союзничков... - генерал употребил ненормативное слово, - сразу после
Эльбы... - снова выругался он нецензурно.
- Прощайте, - сказал Игорёк и вышел из машины.
Переодетые морпехи из охраны посольства США отрезали Игорька от
"Волги", лимузин сдвинулся, освобождая проезд. Генеральская машина выползла
на Рублёвку и скрылась из виду.
- Take your place, - пригласил американец и продублировал по-русски: -
Садитесь в машину.
- Нет, в машину садиться я не буду. Чего надо, говори.
- Вас хотят видеть в Посольстве Соединённых Штатов Америки.
Игорёк поёжился, за шиворот стекала вода.
- Так пригласите на приём. Официальным образом.
- Вы не в последнюю очередь заинтересованы в этом сами, - начал
американец. - Мы имеем для вас исключительно важное...
- Oops! - сказал негр.
В этот момент раздался визг тормозов, и с трассы влетели, сердито
сверкая фарами, машины опергруппы полковника Любимова.
- Bullshit, - бросил в сердцах американец.
Из микроавтобуса посыпались бойцы в ночном камуфляже, в мгновение ока
рассредоточились они среди сосен, оцепив лимузин. Эти уже открыто
оперировали оружием, взяв парней из посольства под прицел автоматов ВСК-94.
Морпехи спешно ретировались в лимузин. Дипломат крутил головой, выглядывая
старшего опергруппы.
Игорёк запрокинул голову, подставляя лицо дождю. Как станут
разбираться между собой силовики дружественных стран, его не интересовало.
Он слушал, как дождь шелестит в ветвях сосен, как стучит по асфальту
дороги, барабанит по капотам машин.
"Сейчас бы в лес, вот туда. И шагать до самого утра. И вообще, идти и
идти..."
Из легковушки появились двое в штатском.
- Кто из вас Игорь Святополкович Хромов? - деловым тоном осведомился
один из них.
"Отчего бы и не пойти? Зачем мне теперь Любимов? Иллюзорщики
разгуляться не дадут, а значит, "крыша" полковника мне теперь ни к чему".
Была до разговора со Стражем у Игорька цель: потратить своё
неограниченное будущее на исправление человечества, на гармонизацию всей
человеческой жизни. Для начала собирался он заставить Любимова "закрыть"
его от людей и всяческих организаций, в оперативном смысле закрыть, чтобы
не мешали, не приставали, не донимали, а он будет экспериментировать с
вещами серьёзными, с мирозданием - менять климат, полюса Земли, пути комет
и активность Солнца, и вместе с этим информаци-онную политику телеканалов,
нравы политиков и бестолковых деятелей культуры, отношение людей к своей
жизни. Как-то же, в самом деле, можно сдвинуть с места материк Россию. Но
теперь всё это уже было неактуально. Закрываться от нездорового ин-тереса
силовых и иных прочих структур перед лицом геополитических игрищ
Реализованных смысла не имело, как не имели смысла эксперименты с природой
в глобальном масштабе.
Короче, можно было смело шагать в лес, удерживала только мысль о
Сером. Как-то нехорошо у них из-за астрала получилось, нельзя оставлять по
себе дурную память. И посмотреть в глаза Зверю очень даже любопытно. А эти
ребята из ФСБ именно о Звере и хотят говорить. В контексте будущего страны,
разумеется.
- Я протестую! Что здесь происходит? - прервал мысли возглас
американца. - Я - атташе посольства Соединённых Штатов Америки! Мы с другом
прие-хали дышать лесным воздухом. Не так ли, господин Хромов?
- Я шёл, - сказал Игорёк, - смотрю, стоит, дышит воздухом. Собирался
пройти мимо, а тут вы.
Один из ФСБшников осведомился у атташе:
- Надышались?
- В большой степени, - ответил тот.
- Ну и убирайтесь отсюда.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг