Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     - Джон Бариэт, - назвался я настоящим именем. -  Поверьте,  я  говорю
только правду...
     - Вам нельзя волноваться, - сказал по-английски один из них.
     - Чепуха! -  Я  сел  в  постели. -  Когда  я  снимал   свои   выпуски
"Телекатастрофы", я был совершенно спокоен, но я лгал себе  и  другим.  Вы
это понимаете?
     Они молчали.
     Я вскочил, подбежал к окну и увидел белый покров.
     - Снег! - сказал я тупо и вдруг возликовал: - Неужели снег?
     - Это снег, - подтвердил старший милиционер.
     - Снег! - закричал я, понимая наконец, что значат для меня, для всего
мира чистые белые дорожки, пышные шапки на деревьях, сосульки, свисающие с
крыши. - Снег! Это замечательно!..
     Сестра, вбежавшая в палату, пыталась оторвать меня от подоконника, но
я не сдавался.
     - Вы не знаете, как это важно -  снег! -  настаивал  я. -  Его  можно
встретить только на вершинах гор!.. Это Москва?
     - Москва.
     Слово привело меня в чувство. Я оглядел присутствующих.
     - Господа, я надеюсь, вы видели выпуски моей "Телекатастрофы"?
     По лицам я понял, что не видели.
     - И не слышали моего имени?
     Собеседники молчали.
     Мне стало холодно. Я сел на белоснежную кровать.
     - Я, Джон  Бари,  специальный  корреспондент  всемирных  теленовостей
"Катастрофа", хочу сделать важное заявление.  В  вашем  лице, -  я  окинул
официальным взглядом милиционеров и сестру, - надеюсь встретить понимание,
порядочность и... человечность.
     На меня смотрели три пары внимательных, заинтересованных глаз.
     Я начал рассказывать.


                               Глава вторая

     - С этой минуты, господа, я говорю  только  правду, -  повторил  я  и
оглядел спокойные лица. - Вы не смеетесь?  Вы  правы.  Правда  никогда  не
смешна, хотя самое лучшее качество в человеке,  которое  отличает  его  от
примата, - это чувство юмора.
     "Впрочем, самое опасное животное, - добавил я  про  себя, -  человек.
Это правда. Доказательства? Я сам, моя жизнь..."
     - Я, Джон Гастон Мария Жолио  Бариэт,  родился  во  Франции  в  семье
художника Г.-Б.  Бариэта,  сегодня  всеми  забытого.  Моя  мать-американка
успела дать мне,  кроме жизни,  только имя - Мария, одно из моих имен, - и
оставила  меня  с  отцом.  Отец  мой  Гастон  из  всех  ценностей на свете
предпочитал работы великого германца Альбрехта Дюрера.  Возможно,  поэтому
он поселился и прожил всю жизнь в Нюрнберге...
     Он не был, конечно, современным Дюрером, хотя прилежно и  вдохновенно
резал и печатал гравюры фантастического содержания. Но и будь Г.-Б. Бариэт
очень талантливым,  со своим устаревшим отношением  к  роли  художника,  к
искусству,  смыслу  жизни,  он не нужен был бы людям.  В наш век массового
искусства,  когда человек привык видеть в чужих домах,  гостиницах, парках
одни  и те же картинки,  кубы из пластика,  нагромождения железа и камней,
случайно  попавшая  на   глаза   индивидуальная   работа   вызывает   лишь
раздражение. Авторские  оттиски с гравюр Г.-Б.  Бариэта охотно раскупались
любителями, но он, как ни старался, не мог обеспечить своей фантазией даже
по  одному экземпляру все гостиницы мира.  Я,  во всяком случае,  нигде не
видел его работ, кроме как у нескольких близких друзей... Отец понимал всю
бессмысленность,  несовременность своей позиции, но он был слишком упрям и
ничего поделать с собой не мог.
     В отличие от отца, я выбрал массовую по  своим  конечным  результатам
профессию - телевизионного журналиста.
     Стоял душный июльский полдень, когда я, Джон Бариэт,  сын  умирающего
художника, выпускник специального телефакультета, лежа нагишом  на  старой
тахте в пронизанной  золотистой  пылью  мансарде,  вообразил  себя  Джоном
Бари - королем вселенской хроники - и поверил в выдумку,  поверил  в  силу
телевидения, в свою силу. Я увидел словно наяву  фиолетовые  тени  Памира,
голубизну  Антарктиды,  кукурузное  золото  Аризоны,  огненный  шлейф  над
Камчаткой. Я не знал еще, что собираюсь сотворить с этим пестрым миром,  в
голове стоял сплошной  туман,  но  глазок  воображаемой  телекамеры -  мой
глаз - выхватывал из общей картины ужасающие подробности:  вот  зашаталась
гора... треснули вечные льды... цветущая земля  мгновенно  превратилась  в
мрачную пустыню.
     Вдруг я отметил про себя,  что  я  одет  и  направляюсь  к  телефону.
"Спокойно! - сказал я себе. -  Ты  молодчина,  что  выбрал  самую  рабочую
профессию в телевидении - оператора... Ты станешь Джоном Бари, если  очень
деловым тоном выложишь свою идею Томасу Баку".
     Внизу надрывно кашлял отец. Он лежал в своей  комнате  и  разглядывал
две гравюры мастера Дюрера - единственное,  что  делало  его  уверенным  в
своей правоте и даже счастливым.
     Одна из них - авторская копия 1513 года - знаменитая "Рыцарь,  смерть
и дьявол".  Как  и  многие  мальчишки  столетия  тому  назад,  со  страхом
разглядывал я в детстве смерть  в  белом  саване,  с  короной  на  голове,
обвитой  змеями,  и  рядом  отвратительное  колченогое  рогатое  чудовище.
Всадник в латах и с тяжелым мечом вызывал  невольное  восхищение.  Натянув
поводья, привстав на стременах, держит свой путь через мрачный лес. Он  не
оглядывается на дьявола, царапающего сзади доспехи, не  обращает  никакого
внимания на скачущую рядом смерть. Смерть протягивает ему  песочные  часы,
на каменистой тропе,  под  копытами  коня,  белеет  череп.  Рыцарь  и  без
напоминания знает, что жизнь быстротечна,  но  он  должен  совершить  свой
подвиг. Ни дьявол, ни смерть не остановят его.
     Таким вот рыцарем с волевым, сосредоточенным  лицом  остался  в  моей
памяти отец. Твердость духа, уверенность в цели, любовь к  жизни  отмечали
особой печатью его лицо, когда он  резал  на  деревянных  досках  гравюры,
держал в руках стопку чистых листов бумаги, дарил друзьям  лучшие  работы.
Он отчетливо осознавал, что мир постоянно разрушается и  обновляется,  что
идет извечная борьба светлого и темного начал.  Как  и  Дюрер,  мучительно
искал он формулу прекрасного, закон совершенства человечества.  Он  так  и
ушел со своими убеждениями из этого мира, не дрогнув духом, не оглянувшись
ни разу назад...
     Том ждал в старом подвальчике "Под липами", облюбованном нами  еще  в
школьные годы. Несколько лет я не видел удачливого коммерсанта, бросившего
учебу ради дела, но Том все  такой  же -  с  вечной  улыбкой  под  длинным
красным носом. Упругим боксерским шагом он шел ко  мне,  словно  уже  зная
цель нашей встречи.
     - Том, - сказал я, пожимая горячую сухую ладонь, - ты выглядишь  так,
как хотел: самостоятельный человек, а не шпаргальщик и задавала.
     Том просиял еще больше, отреагировал немедленно:
     - А ты, Джон, как всегда, хочешь подсказать мне ответ?
     Спокойные серые зрачки буравили мои глаза.
     - Мне захотелось, Томи, обратить твое внимание  на  некоторые  факты,
которые еще не встречались в твоей биографии.
     - В моей биографии давно не было тебя, Джонни!
     Том обнял меня за плечи, усадил рядом, сделал заказ. Он непринужденно
ухаживал за мной, предлагая самые лучшие блюда и напитки. Да, за эти  годы
он стал  деловым  человеком!  Я  знал,  что  Том  основал  свою  компанию,
торгующую телевизионными программами, снятыми  по  заказу  фирм  в  разных
странах.
     Выть может,  именно  поэтому  моя  идея  могла  заинтересовать  Бака.
Впрочем, я уже сомневался  во  всем,  так  как  со  стороны  было  слишком
очевидно, кто из нас кто. Достаточно взглянуть на синий элегантный  костюм
Тома и мои мятые джинсы.
     И все же я азартно изложил приятелю суть затеи.
     Мир постепенно сходит с ума (с этим Том незамедлительно  согласился).
Разного рода  политиканы  все  больше  походят  на  персонажей  шаблонного
детектива - с перестрелками, взрывами,  похищениями,  невероятным  клубком
причин и следствий, в котором трудно разобраться обычному человеку.  Наука
в глазах этого человека утратила прежнее доверие: ученые  не  в  состоянии
предугадать все последствия своих открытий. Земной шар все чаще  сотрясают
стихийные  бедствия,  мы  являемся  свидетелями  постепенного  уничтожения
природы. Мир держится на зыбких весах ядерного баланса.
     Представь  себе  состояние  простого  смертного,  убеждал   я   Тома,
человека,  который  с  утра  прыгает  из  лифта  в  машину,  вертолет  или
электричку, потом снова в лифт, проводит весь  день  в  деловой  суматохе,
возвращается домой тем же  сложным  путем,  чувствует  себя  наконец-то  в
привычной обстановке, отдувается, садится в кресло и  включает  телевизор.
Что он видит?  Непрерывную  жвачку  выступлений  скучных  людей  в  очках,
надоевшие  ковбойские  ленты,  бездарные  концертные  номера,  от  которых
зрителя  бросает  в  сон.  Изо  дня  в  день  наш  телеэкран   воспитывает
безразличие  к  человеческой  трагедии,  порокам,  насилию:  из   миллиона
зрителей вряд ли хоть один сочувствует горю ближних.
     - Что ты предлагаешь? - быстро спросил Бак.
     - Организовать всемирную службу теленовостей "Катастрофа".
     - Цель?
     - Вызывать в людях чувство сострадания.
     Я  принялся  объяснять,  как  можно  оперативно,  объемно,  в   цвете
фиксировать портативной  телекамерой  землетрясения,  засуху,  извержения,
цунами, ливни - все то, от чего зависит жизнь тысяч, а иногда и  миллионов
людей в разных уголках земного шара. Расходы, разумеется, тут немалые,  но
в основном они организационного порядка. Несколько толковых,  бесстрастных
хроникеров могут обеспечить материалами все телестудии мира.
     - Москва не купит, - кисло заметил Том.
     - При чем тут Москва? - удивился я.
     - Ты прав: ни при чем! - Бак рассмеялся, махнул  рукой. -  У  них  не
бывает катастроф, так они устроены, - жестко добавил он. - Америка  купит.
Да! Американцы все войны видели только по телевизору.
     Бак подался вперед, сосредоточился. В уголках  рта  обозначились  две
резкие морщины.
     - Я должен подумать! - резко сказал он.
     Но я видел, что он уже  давно  считает.  Сначала -  расходы.  Потом -
самое главное: сколько может стоить минута рекламы  в  таком  тележурнале?
Воображение Бака, как мне  казалось,  с  удивительной  скоростью  пожирало
пространство и время, начиненные  разнообразными  катастрофами.  Например:
гигантская панорама разрушений в супергороде вдруг  прерывается  на  самом
захватывающем - кадрах рухнувшего небоскреба...  Далее  зритель  мчится  с
очаровательной  блондинкой  вдоль  берега  моря   на   "Мерседесе"   марки
завтрашнего дня... так  вот...  сколько  уплатит  концерн  автомобилей  за
минуту такой прогулки,  если  в  ней  будет  участвовать  четвертая  часть
телезрителей земного шара?.."
     - "Телекатастрофа"! - громко сказал Том, и серые  глаза  его  на  миг
вспыхнули синим светом. - Это замечательно придумано! Подожди меня, Джон.
     Он бросился к телефонной кабине, и я догадался,  что  минута  оценена
деловым умом Бака тысяч в триста, а то и  в  полмиллиона  долларов.  Чисто
интуитивно я рассчитывал на его  хватку  и  не  ошибся.  Сейчас  Том  даст
необходимые поручения своей конторе, проверит все на компьютерах.
     Я ошибся. Бак потом признался мне,  что  его  голова  работает  лучше
любого компьютера. Он сразу прикинул баланс и понял, что для осуществления
грандиозной затеи его миллионов будет маловато, потребуется дополнительный
капитал. Бак звонил домой, советовался, как  быть.  Он  вернулся  с  видом
победителя.
     - Джон, - торжественность была в его голосе, -  моя  жена  приглашает
тебя сегодня на прием в честь короля репортеров "Телекатастрофы"!
     - Какая жена? - промямлил я, с ужасом осознавая, что безумная идея  в
этот момент начинает обретать плоть, превращается в миллиарды  лихорадящих
человечество кадров. - В честь какого короля?
     - В честь тебя... - Бак растирал ладони. - А жена... Разве я тебе  не
говорил?.. Мы уже два года...
     В тот вечер мне запомнились энергичные движения рук  моего  приятеля.
Он словно согревался от внезапного холода  или  добывал  древним  способом
огонь. А может, совершал и то и другое. Будущее манило его ярким  пламенем
и одновременно пугало холодом пустоты.
     И еще - Лота. Невысокого роста, в  белом  платье  с  пунцовой  розой,
белокурая, тонкая, как девочка. Лота Бак оказалась  не  менее  практичной,
чем ее юный супруг. И как  они  только  успели  найти  друг  друга  за  те
немногие годы, пока я возился со своей телекамерой!
     Прежде всего она проверила на прочность мою идею:
     - Вызывать чувство сострадания - не каждый  решится  в  наши  дни  на
такой романтический поступок. Вы молодчина, Джон!
     - Ну что вы, фрау Бак, это лишь...
     - Лота, Джон...
     - Это,  Лота,  лишь  общие  слова...  Психологическая  основа  нашего
предприятия гораздо сложнее и тоньше. Вы,  надеюсь,  понимаете,  что  дело
вовсе не в романтике...  Давайте  посмотрим  на  будущую  "Телекатастрофу"
глазами зрителя...
     Я начал с того, на чем остановился в  разговоре  с  Томасом:  человек
приходит с работы и включает телевизор. Он похож на  загнанную  черепаху -
еле переводит дыхание под прочным панцирем  потолка  своей  квартиры.  Его
никакими силами нельзя заставить бежать дальше, как лошадь. Но нельзя дать
и сразу уснуть - иначе черепаха умрет от ничегонеделания.
     Человеку, придавленному и разбитому  большим  городом,  нужно  помочь
выйти  из  состояния  стресса.  Ему  необходимы,  как  глоток   лекарства,
маленькие переживания, вызванные большими неприятностями. И  будет  просто
замечательно,  если  мне  удастся  все   эти   переживания   перевести   в
возбужденно-радостное состояние!
     Лота не отрывала  ни  на  миг  взгляда,  будто  оценивала  спокойными
темными глазами мое будущее.
     - Кадрами катастроф, - возбужденно пророчествовал  я, -  мы  заставим
людей очнуться от сна с открытыми глазами, сжаться в кресле от  внезапного
страха, потом осмотреться вокруг, увидеть себя в домашнем уюте,  вздохнуть
радостно и спокойно: жив, здоров, могу идти спать... ну их к  черту -  все
мировые катастрофы!
     - Браво! - крикнула Лота. - Браво, Джон. Ты - молодец!
     - Это тонизирует! - подытожил ее супруг. - Рождает энергию. Побуждает
к делам, любви, жизни!
     - Выпьем за жизнь! - Лота  подняла  бокал. -  За  ее  нового  короля,
короля "Телекатастрофы"!
     - За будущего! - вклинился в тост пылающим носом Томас.
     - За  настоящего! -  Лота  оглядела  торжествующим   взглядом   своих
родственников,  молчаливо,  с  немецкой  пунктуальностью   подсчитывающих,
сколько они могут выделить на необычное эфирное предприятие, и  неожиданно
подмигнула мне.
     Я заговорщически просигналил в ответ, понимая, кто  настоящий  хозяин
"Телекатастрофы".
     И увидел себя со стороны. Запомнил этот момент...
     Все зрители "Телекатастрофы" теперь прекрасно знают, что любой выпуск
сенсационных новостей кончается  одинаково.  Спецкор  Джон  Бари,  ведущий
репортаж из любой точки планеты, оборачивается в кадре лицом  к  зрителям,
подмигивает им: "Сегодня больше катастроф не будет".
     Это значит: то, что вы увидели только что, произошло  в  Гватемале...
или в Сахаре... или на Филиппинах. Это трагично. Нечеловечески трудно  для
осмысления. И страшно.
     Но это далеко от вас. Вы-то, вы-то... живы?
     Живите!


                               Глава третья

     За двадцать с лишним лет, пока я работал специальным  корреспондентом
"Телекатастрофы", многое произошло в моей жизни.
     Я имел все, что предсказала в тот вечер фрау Бак: самый высокий среди
журналистов  гонорар,  семью,  свору  приятелей,  верного  друга.  И   все
постепенно терял. Все, кроме единственного: самого себя.  Не  ухмыляйтесь,
это немало значит в наше время. Ведь я - Джон Бари!
     Этажи жилищ моих Баков неудержимо росли вверх. Сначала им  показалось
тесновато в кирпичном доме рядом со мной (родились сын  и  дочь).  Потом -
душновато  в  современной  вилле  в  долине  Рейна...  Позже -  неуютно  в
комфортабельно оборудованном рыцарском замке... И наконец... я  забыл  все

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг