из-за всепроникающего страха...
- Зачем вы говорите мне это, мистер Голдрин?
- Вы только начинаете работать в Америке, но от ваших репортажей
многое зависит. Будьте снисходительны к ним... Их предали анафеме с самого
рождения. Вы говорили о фашизме. Я лично не вижу большой разницы между
фашистами и расистами. Последние даже изощреннее. Остерегайтесь их...
- Постараюсь запомнить ваши слова... Зачем вы вернулись?
- Во мне живет надежда на нашу молодежь. Извините за болтовню... - Он
неслышно направился к двери, у выхода задержался. - И еще одна боль -
Америка... Если ей суждено погибнуть в большом пожаре, я буду вместе с
ней...
Я пожал руку Джеймсу.
Всегда считал американцев людьми чересчур самонадеянными, уверенными
в своей гениальности и чемпионстве. Но эта встреча поколебала мое мнение.
Слишком остро прорвалась в писателе боль...
День репортера кончается поздно. А пружина внутренних часов не
раскрутилась еще до конца, будоражит сознание, мешает уснуть в окружении
большого города, где каждую минуту что-то случается.
Ночью принесли телеграмму от Эдди из Голливуда: он начал работать. Я
облегченно вздохнул. И вспомнил Марию: где она сейчас?
Глава двенадцатая
Могучая Америка забуксовала от непогоды.
Сначала эта меткая фраза одного из газетчиков вызвала остроты. От
погоды зависит любой из нас, но - Америка?..
Летом города задыхались от жары, засуха обрушилась на поля в
большинстве штатов. Сохли посевы, трескалась земля, исчезали маленькие
речушки и озера. Биржа первая почувствовала приближающуюся лихорадку
голода в Африке, Индии, Пакистане. Цены на сельхозпродукты подскочили.
Осенью выпал обильный снег. В Нью-Йорке сугробы достигали метровой
толщины. На дорогах - пробки, аварии. Бывали случаи, что пассажиры
застревали в пути, замерзали в автомобилях. Гигантские сосульки,
срывавшиеся с крыш небоскребов, пробивали насквозь машины на стоянках.
Я заметил, что люди приучались зорче смотреть вокруг, думать о
завтрашнем дне. Не хватало электроэнергии, тепла, услуг. Бастовали
мусорщики, газовщики, почтальоны, служащие аэропортов. Снегопады уступили
место дождям и резким ветрам. От холода, одиночества, перебоев в
обслуживании чаще всего страдали старики.
В стране царило уныние. Требовалась разрядка. Даже "Всемирные
новости", уловив всеобщее настроение, попросили у меня что-нибудь
оригинальное.
Подвернулся сюжет с молодоженами из Чикаго, которые решили совершить
свадебное путешествие на воздушном шаре.
В назначенное время я прилетел в Чикаго, поднялся на крышу Большого
Джона.
Большой Джон - стоэтажный небоскреб - был построен как прообраз
дома-города, дома будущего. Здесь жили люди, которые, как правило, не
выходили на улицу. В небоскребе были размещены конторы, службы быта,
спортивные площадки, кинотеатр, маленькие сады - словом, все, что имеется
в любом городе. Большой Джон бросил вызов большому Чикаго, стал как бы
самостоятельным городом, огражденным от суеты, забот и тревог внешнего
мира; здесь сложился свой уклад, традиции, распорядок жизни. Достаточно
сказать, что в небоскребе ни разу не случилось ограбления. О нем даже на
некоторое время забыли - мало ли небоскребов в мире!
Вокруг Большого Джона высились десятки новых блестящих небоскребов,
подтверждавших оригинальность мышления чикагской школы архитекторов.
Однако среди современных форм и конструкций старый Джон оставался весьма
своеобразной, ни на что не похожей фигурой. Облицованный черным алюминием,
перепоясанный сверху донизу грубыми стальными балками, он прочно встал на
берегу озера Мичиган, противостоя всем ветрам и непогодам этого сурового
края. Страховая компания "Джон Хэнкок билдинг", построившая небоскреб,
пренебрегла дискуссиями о внешней уродливости века техноструктуры, дала
имя новорожденному. И сегодня каждый мальчишка знает, где стоит Большой
Джон, может провести напрямую именно в это место Мичиган-авеню. А
чикагские полицейские, одетые, в отличие от нью-йоркских, в меховые шапки
и черную кожу, кажутся мне сродни Большому Джону. Во всяком случае, я,
выйдя из подъезда, чуть было не свалился от резкого дыхания Мичигана, а
суровый полицейский на тротуаре, как и Большой Джон, остались недвижимыми.
Таким мне и запомнился мой небоскреб - черным в толпе белых,
работягой среди пижонов, домом с самыми заурядными общественными
подъездами и - необычной начинкой внутри.
Итак, Мичиган-авеню, Большой Джон, репортаж о новобрачных.
Прилетев делать репортаж, я поселился на сороковом этаже Большого
Джона и с интересом изучал его нравы и жителей. В номере висели удачные
репродукции с картин Тёрнера, из которых мне особенно нравилось мчащееся
сквозь туман по чугунным рельсам паровое чудовище; в окнах неслись
стремительные облака; лифт, дверца которого была прямо в номере, привозил
в основные центры высотного города; обслуживание было на высоте. Мне
казалось, я нашел райский уголок для одиночества.
Молодожены, отправлявшиеся в необычное путешествие, не были жителями
Большого Джона. Он - один из молодых директоров фирмы электронной техники,
она - дочь газетного магната (я снял о них все, что требуется, заранее),
выбрали стартовую площадку с умыслом: они как бы прощались со старым
миром.
Событие приобретало символический характер и было совершено, к
удовольствию репортеров, в ключе задуманного жанра.
На ветру под дождем мокло и колыхалось на десятках натянутых канатов
огромное ярко-оранжевое тело воздушного шара. Шар, словно древнее
чудовище, - этажей, наверное, в десять или больше. Резкие порывы,
налетавшие с Мичигана, уносили прочь отдельные фразы оркестра,
встречавшего приглашенных на церемонию проводов. В ресторане гости выпили
шампанское за здоровье новобрачных, за начало новой жизни, поднялись на
крышу. Супруги в костюмах из черной кожи, освещаемые светом прожекторов и
вспышками блицев направились, держась за руки, к шару.
Молодожены поднялись по лестнице к гондоле, помахали рукой на
прощанье. Крыша Большого Джона, как и предполагалось, взревела криками
"ура". Новобрачная вошла вслед за мужем в гондолу. Дверца захлопнулась.
"О'кей, они готовы! Подъем! Освободите канаты!" - разнес над головами
громкоговоритель.
Какой-то полный человек бросился к канатам и стал рубить их
серебряным топором. Зрелище было неожиданное, допотопное, специально
рассчитанное на съемку. Канаты рвались со звуком лопнувшей в тишине
скрипичной струны. Несколько сот провожающих замерли в молчании. Человек
вздымал топорик над головой так поспешно, словно за ним гнались.
Шар распрямился, набух, повис наискось над нашими головами, подтянув
под себя закрытую гондолу, все еще держась за якорь земли, за крышу
Большого Джона одной лишь нитью. Ветер с Мичигана лениво играл шаром...
"Давай! - вскрикнуло радио. - Руби!"
Человек отсек последний канат и поднял вверх лицо. Он смотрел, как
большая, надежная материальная масса, называемая прежде воздушным шаром и
превращенная сейчас в управляемый электроникой снаряд, стремительно
уносится ввысь... Вот уже шар превратился в детский шарик, мелькнул в
просвете туч. И исчез.
Я снимал отца невесты и, кажется, уловил камерой недоуменное
выражение его лица: "Зачем?"
"Зачем я все это сделал? Рубил дурацкие веревки? Где они в эту
минуту?"
Он стоял так, пока его не увели. Вертолеты с прессой взлетели
сопровождать молодоженов, но вскоре вернулись, потеряв уходящий вверх шар.
С крыши Большого Джона сыпался на Чикаго фейерверк - в честь улетевших, в
честь молодых. Старый мудрый Чикаго дремал под нами, мерцая бесчисленными
огнями зданий, цепочками магистралей, движущимся пунктиром машин,
воздушных и водных лайнеров.
Я спустился в номер. Отправил с посыльным репортаж в телестудию, чтоб
перегнали его в контору. Принялся разглядывать в окно освещенные
последними лучами солнца облака. Зачем эти двое стартовали в неизвестный
им мир? Неужели человек должен всякий раз опробовать все сам? Может, в том
и состоит смысл жизни? Я чувствовал симпатию к двум решительным молодым
людям...
В пять утра меня разбудил телефонный звонок. Я зажег свет, отметив по
привычке, что за окном по-прежнему льет, как из трубы.
- Мистер Бари? Это говорит Нэш, редактор газеты "Джон таймс".
- Есть такая? - Я окончательно проснулся.
- Мы на последнем этаже небоскреба. Извините, что разбудил... Очень
важное сообщение. - Голос был предельно спокоен. По выговору я догадался,
что говорю с ирландцем.
- Что-то с шаром?
- С шаром все в порядке. Летит в сторону океана... Мне необходимо вас
срочно видеть.
- Заходите, мистер Нэш!.. Номер сорок двадцать.
- Я знаю.
Через пять минут гость просигналил. Я нажал кнопку на пульте. Дверь
открылась, вошел здоровенный детина с розовым лицом, усыпанным веснушками.
Редактор оставлял впечатление двухметрового ребенка, которого одели во
взрослый клетчатый костюм.
- Я просматривал сигнальный номер газеты, и вдруг зазвонил телефон, -
начал с порога Нэш. - Неизвестный от имени террористической группы "Адская
кнопка" предупредил, что Большой Джон в любую минуту может быть взорван
портативной атомной бомбой.
- Если это даже розыгрыш, вы получили хорошую сенсацию в номер, -
ответил я спокойно. - При чем здесь я?
- Извините за странную новость, но я так понял, что террористы
избрали вас ответственным за нашу судьбу. "Джон за Джона", как выразился
этот человек.
- Что за чертовщина! - пробормотал я.
Нэш вынул из кармана магнитофон:
- Я записал. Послушайте.
Пленка повторила то же самое хриплым голосом. Террористы предложили
уплатить выкуп в пять миллионов долларов. "Не пытайтесь искать бомбу, -
предупредил аноним, - она в одном из тысяч чемоданов, а кнопка - у нас..."
Срок ультиматума истекал через трое суток. Прозвучала моя фамилия:
гангстеры намеревались сообщать свои решения через меня. "Джон отвечает за
Джона. О'кей..." - прохрипел какой-то человек, и последовали звонки отбоя.
- Как вы считаете, он всерьез? - спросил Нэш.
Я пожал плечами.
- У вас часто практикуются такие шутки?
- Первый раз слышу.
С легким треском сработала пневмопочта, на подставку возле
письменного стола упал серый конверт. В нем оказалась отпечатанная
типографским способом листовка аналогичного содержания.
Нэш стал звонить на почту. Заспанный дежурный подтвердил его
подозрения: несколько сот одинаковых конвертов, адресованных всем жильцам,
только что раздали по Большому Джону почтовые автоматы.
- Сейчас начнется паника! - Нэш выругался.
- Вы сообщили в полицию?
- Перед тем, как спуститься к вам. Шеф полиции и администратор в
дороге.
Мы поднялись на сотый этаж, в редакцию "Джон таймс". Шеф и
администратор были там в окружении группы полицейских. Я узнал обоих:
администратор, провожавший вчера молодоженов, как видно, даже не успел
снять парадный фрак, а начальника чикагской полиции, отдавшего своей
работе почти полсотни лет, журналисты называли "стариной" или "стариной
Боби", потому что он неизменно величал каждого, даже малолетнего
преступника по-дедовски - "стариной".
- Ну, старина Бари, вы, как всегда, герой дня. - Он шутливо грозил
мне пальцем, разглядывая листовку с крупной фразой "Джон отвечает за
Джона".
- Не знаю, за что такая честь, шеф. - Я прицелился в него камерой. -
Кто эти адские ребятишки?
- Когда мы к вам летели, то проверили, - проворчал старина Боби. -
Такая группа существует. Устроили несколько эффектных взрывов. Без всякой
цели, чтоб заявить о себе. Теперь цель обозначена ясно.
- Вы полагаете, это не просто шантаж? - мрачно спросил администратор.
- Сама идея стоит миллиона, - мягко улыбнулся Боби, - но, конечно, не
пяти... Я ничего не исключаю, старина.
Администратор нахмурился, грозно посмотрел на Нэша, как будто именно
он затеял всю эту историю.
- Надо действовать! - Администратор заходил по комнате.
- Нельзя ли чашечку кофе? - попросил шеф и, сняв пальто и шляпу,
устроился за длинным редакционным столом. - Макс, - сказал он одному из
своих, - узнайте в нескольких квартирах, получили ли они листовку. Нэш,
найдется план Большого Джона?
- Напитки! - предложил Нэш, открывая в шкафу маленький бар.
- Предпочитаю с утра не заглушать здоровую интуицию! - буркнул Боби.
Он попросил администратора до прибытия полиции усилить охрану здания,
никого без особых причин не впускать и не выпускать.
- Там телевизионщики, - сообщил через минуту администратор.
- Пресса найдет дорогу сама! - Старина Боби опустил седую голову,
задумался.
В приемной раздался шум, кого-то волокли в соседнюю комнату.
- Макс, в чем дело? - устало спросил шеф.
Помощник Боби возник в дверях и, вращая выпуклыми глазами, показывал
на большой тяжелый чемодан.
- Не забудьте извиниться, старина, - Боби махнул рукой. - Чудаки,
теперь начнут охотиться за каждым чемоданом.
Ему что-то прошептали на ухо.
- Конверты получили все, - объявил Боби. - Придется сказать им пару
слов.
Нэш поставил на стол микрофон. Администратор торжественно уселся
рядом с шефом. Комнату пересекал на цыпочках приезжий, который минуту
назад ничего не знал. Макс в знак извинения нес за ним чемодан.
Нэш объявил в микрофон об экстренном радиовыпуске "Джон таймс" и
передал слово шефу полиции.
- Чикагцы и гости Чикаго, - сказал расслабленным голосом шеф. - Это
я, старина Боби, шеф детективной полиции. Вы меня отлично знаете. - Боби
хмыкнул, представляя лица своих слушателей: чикагские гангстеры не менее
знамениты, чем чикагские миллионеры, и он, ловец гангстеров, разумеется,
тоже. - Я сижу в "Джон тайме", на самой верхотуре вашего старины Джона и
пью утренний кофе. - Он постучал ложечкой о блюдце. - Хочу вам сказать
следующее: то, что вы получили утром, сущий бред. Инсинуация сумасшедших.
Забудьте о ней, выкиньте из головы, идите спокойно на работу, в школу, на
кухню - кому куда надо. Мои слова фиксирует на пленку Джон Бари из
"Всемирных новостей". - Боби неожиданно хмыкнул. - Он и не собирается
выручать вас из дурацкой истории, отвечать за Большого Джона... Верно,
старина? У него своя работа, и он надеется на ваше чувство юмора... Тихо!
Старина Боби укоризненно смотрел на ворвавшихся телевизионщиков. Они
принялись молча за работу.
- Пресса, как всегда, опаздывает, - съязвил Боби, - а потом долго
шумит.
Все рассмеялись.
- Так вот. - Боби хлопнул огромной, как блин, ладонью по столу. - Я
все сказал. Если у вас возникнут вопросы, на них ответит администрация...
Он встал, вышел из-за стола, подмигнул мне:
- В конце концов, Большой Джон - не весь Чикаго...
Эту фразу слышал только я.
Старина Боби ответил на вопросы журналистов и ушел в соседнюю комнату
посовещаться со своими. Нэш лихорадочно диктовал в углу кабинета
стенографистке, готовя экстренный выпуск. Администратор, сцепив за спиной
руки, выглядел мрачным вороном. Он прикидывал свое ближайшее будущее,
понимая, что через полчаса об этой истории узнает Америка, а чуть позже -
весь мир.
Я перекинул через плечо камеру, вызвал лифт.
Вскоре в номер постучали. Появился Боби.
- Извините, старина Джон. Зашел промочить горло.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг