Илья Варшавский
Тупица
В зал логического анализа Академии Познания я попал только к вечеру, когда
там уже было совсем мало народа.
По существу, сегодня здесь должна была решаться моя судьба. Я дал себе
слово, что если последняя попытка создать теорию распределения антиматерии
опять закончится неудачей, я меняю профессию, увы! - уже третью по счету.
Никто меня к этому не принуждал, но глупо было дальше тратить время на
деятельность, не приносящую никакой пользы обществу.
Мне не хватало новейших данных, полученных за последний месяц, и, раньше
чем приступить к анализу, я опустил перфокарту в приемник электронного
библиографа.
Через минуту в моем распоряжении были результаты всех экспериментов,
проведенных земными институтами и орбитальными космическими станциями. Теперь
оставалось проверить, насколько моя гипотеза объяснила все, что получено
опытом.
Я не люблю новейших логических машин, построенных на базе биоэлементов. В
их сверхбыстродействии и безапелляционности есть что-то неприятное. Мне иногда
кажется, что каждая такая машина обладает какими-то чертами индивидуальности,
иногда просто отталкивающими. Не так давно одна из них разбила все мои
честолюбивые мечты лаконическим и суровым приговором: "Чушь". Мне гораздо
больше по душе неторопливый ход рассуждений стареньких автоматов-анализаторов.
С ними легче переживать неудачи. Они только подготовляют материал для выводов,
которые делаешь сам. В таких случаях никто не мешает тебе немного подсластить
пилюлю.
К сожалению, моя любимая машина была занята. Какой-то юноша, сидя за
перфоратором, яростно стучал по клавишам. Рядом с ним лежала горка карточек с
ответами - не меньше сотни штук. Мне впервые приходилось видеть здесь
человека, которого интересовала такая уйма проблем.
- Простите, - обратился я к нему, - у вас еще много вопросов?
- Один, - ответил он, опуская карточку в машину, - сейчас я отсюда
уберусь.
Он взял с лотка возвращенный машиной листок и безнадежно махнул рукой.
- Вот полюбуйтесь!
Я взглянул через его плечо.
Вопрос: если человек глуп, как пробка, может ли он сделать что-нибудь
умное?"
Ответ: "Может, но только случайно, с ничтожно малой степенью вероятности."
- Н-да, - сказал я, - вряд ли стоило...
- Занимать машину? - перебил он меня, - А что мне прикажете делать, если я
дурак?
Я рассмеялся.
- Ну, знаете ли, кто из нас не присваивал себе этого звания после
очередной неудачи. Пожалуй, из всех метафор эта имеет наибольшее хождение.
- Метафор! - желчно сказал он. - В том-то все и дело, что никаких метафор
тут нет. Просто я дурак от рождения.
- Вы сами себе противоречите, - сказал я, - настоящий дурак никогда не
считает себя дураком, да и вообще какие в наше время могут быть дураки?
- Ну, если вам не нравится слово "дурак", так тупица. Дело в том, что я
феноменально туп. Мне двадцать пять лет, а кроме обязательного курса машинного
обучения, я ничего не прошел, да и тот дался мне с величайшим трудом.
Профессии у меня никакой нет, потому что я даже мыслить логически не умею.
- Чем вы занимаетесь?
- Да ничем. Живу иждивенцем у общества.
- Неужели никакая профессия...
- Никакая. Все, что попроще, делают машины. Сами понимаете, что в двадцать
третьем веке никто мне не поручит подметать улицы, а ни на что другое я не
способен.
- Может, вы не пробовали?
- Пробовал. Все пробовал, ничего не получается. Вот пробую учиться
логическому анализу у машин, да что толку?! Я и вопроса умного задать не
могу...
- Да-а, - сказал я, - неприятно. Это что же у вас, наследственное или
результат заболевания?
- Наверное, наследственное. Недаром у меня и фамилия такая - Тупицин.
Вероятно, еще предки славились.
- А к врачам вы обращались?
- Обращался. Никаких органических пороков не находят, а глупость, говорят,
- извините, еще лечить не научились. Словом, дурак и все тут! Вот и сейчас:
вам работать нужно, а я вас всякой ерундой занимаю.
- Что вы! - сказал я, опуская карточку в машину. - Все, что вы говорите,
так необычайно.
- Необычайно! В том-то вся беда, что необычайно. Ведь я, по существу
говоря, паразит. Люди работают, чтобы меня прокормить и одеть, а я не вношу ни
малейшей лепты в общий труд. Больше того: все знают, что я тупица, и всячески
стараются скрасить мне жизнь. Я получаю самые последние образцы одежды,
приглашения на лучшие концерты, все деликатесы. Даже девушки кокетничают со
мной больше, чем с другими, а на черта мне все это нужно, раз делается просто
из жалости?
Он погрозил кому-то кулаком и побежал к выходу.
Я хотел пойти за ним, как-то утешить, но тут раздался звонок. Машина
кончила анализ. Я схватил карточку. Опять неудача! Моя гипотеза никуда не
годилась.
Больше года я провел в высокогорной экспедиции, в надежде, что эта работа
излечит меня от желания стать теоретиком. Однако ни трудности альпийских
походов, ни подъемы в верхние слои атмосферы, ни совершенно новая для меня
сложная техника физических экспериментов не были в состоянии отвлечь от
постоянных дум об одном и том же. Новые гипотезы, одна другой смелее,
рождались в моем мозгу.
Получив отпуск, я сейчас же помчался в Академию Познания.
За это время в зале логического анализа произошло много перемен. Моих
любимцев - электронных анализаторов - уже не было. Их место заняли крохотные
машинки неизвестной мне конструкции, способные производить до трех миллиардов
логических операций в секунду. В конце зала я увидел массивную дверь, обитую
звукоизоляционным материалом. На двери была табличка с надписью:
"Консультант".
Возле двери, в кресле, сидел старичок в академической ермолке. Он
просматривал рукопись, лежавшую у него на коленях, время от времени
нетерпеливо поглядывая на часы.
Дверь отворилась, и старичок с неожиданной резвостью вскочил, рассыпав
листы по полу.
- Федор Михайлович! - сказал он заискивающим тоном. - Может быть, вы мне
уделите сегодня хоть пять минут?
Я перевел взгляд и обомлел.
В дверях стоял тот самый юноша, который прошлый раз жаловался мне на свою
судьбу.
Но это был уже совсем другой Тупицин.
- Не могу, дорогой, - снисходительно сказал он, - у меня сейчас свидание с
академиком Леонтьевым. Он записался ко мне на прием неделю назад.
- Но моя работа гораздо важнее той, что ведет Леонтьев, - настаивал
старичок. - Я думаю, он, как честный ученый, сам это признает!
- Не могу, я обещал. А вас я попрошу зайти... - Тупицин вынул записную
книжку,-на той неделе, ну, скажем, в пятницу в двенадцать часов. Устраивает?
- Что ж, - вздохнул старичок, - если раньше нельзя...
- Никак нельзя, - отрезал Тупицин и важной походкой направился к выходу.
Несколько минут я стоял, пораженный этой метаморфозой, затем бросился за
ним вдогонку.
- Здравствуйте! - сказал я.- Вы меня не узнаете?
Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить, и вдруг рассмеялся.
- Как же, помню! В этом зале, не правда ли?
- Конечно!
- Вы знаете, - сказал он, беря меня под руку, - в тот день я был близок к
самоубийству.
- Очевидно, вы себя просто недооценивали. Болезненный самоанализ, ну,
какие-нибудь неудачи, а отсюда и все остальное. Скажите, что же помогло вам
найти место в жизни?
- Видите ли, - замялся он, - это не так легко объяснить. Я ведь вам
говорил, что я тупица.
- Ну вот, - сказал я, - опять за старое! Лучше расскажите, чем вы тут
занимаетесь.
- Я консультант по немыслимым предложениям.
- Что?! Никогда не слышал о такой должности. Разве логического анализа
недостаточно, чтобы отсеивать подобные предложения?
- Достаточно. Но я как раз их придумываю.
- Для чего?
- Чтобы дать возможность ученым построить новую теорию. Вы ведь все
находитесь в плену логики. Всегда во всем ищете преемственность, логическую
связь с тем, что уже давно известно, а новые теории часто требуют именно
отказа от старых представлений. Вот Леонтьев и посоветовал мне...
- Но как же вы это можете делать, будучи, простите за откровенность,
профаном?
- Как раз поэтому мне часто удается натолкнуть ученого на новую гипотезу.
- Чепуха! - сказал я. - Форменная чепуха! Так можно гадать до скончания
века. Я, правда, ученый-любитель, но проблема, которая меня интересует...
- А что это за проблема?
- Ну, как вам попроще рассказать? Мне хочется найти объяснение, почему
антиматерия в доступном нам пространстве распределена не так, как обычная
материя.
- А почему она должна быть так же распределена?
- Потому что признаки, которые ее отличают, ну, скажем, направление спина,
знак заряда и другие, при образовании частиц могут появиться с такой же
степенью вероятности, как и в привычном нам мире.
Он закрыл глаза, стараясь меня понять.
- Значит, вас интересует, почему антиматерия распределена не так, как
обычная материя?
- Да.
- А почему так, вы знаете?
- Что так?
- Почему именно так распределена обычная материя?
Вопрос меня озадачил.
- Насколько мне известно, - ответил я, - еще никто...
- Не можете же вы знать, почему не так, когда не знаете, почему так. -
Кажется, он безнадежно запутался в своем софизме.
- Нет, - ответил я, улыбаясь, - все это, может быть, и забавно, но
вовсе... - на мгновение я запнулся, - вовсе не так уж глупо! Пожалуй, лучше
всего мне работать в экспедиции!
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 14.12.2007 23:36
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг