выглядел очень спокойным и трезвым,
- Глоток спирта? - предложил Ягер.
- Не стоит. - Капитан покачал головой. - Жарко. Где проводник?
- Смылся. Надо было пристрелить этого урода, как только мы добрались до
места. Он нам все равно больше не нужен.
- А возвращаться? - возразил Артур.
Штурмбаннфюрер засмеялся. Он смеялся довольно долго, закидывая голову и
хватая ртом воздух, потом успокоился и сказал, убирая свою заветную фляжку:
- Вы еще продолжаете надеяться на возвращение, штурмбаннфюрер? Вы еще
надеетесь увидеть Германию, родных? Может, вы мечтаете дожить до победы? Или
хотите, чтобы сам фюрер вручил вам Рыцарский Крест?
- Прекратите, - безразлично велел Фрисснер.
- Что?
- Прекратите, - повторил капитан.
- Подите к черту, - неожиданно злобно сказал Ягер. - Сраный мертвец!
Фрисснер ничего не сказал. Он аккуратно положил у своих ног "стэн" и
точно, расчетливо ударил штурмбаннфюрера в переносицу.
Ягер опрокинулся навзничь. В его положении другой человек схватился бы
обеими руками за нос, но штурмбаннфюрер и без того знал, что переносица
сломана. Глотая кровь, он пружинисто вскочил и нанес Фрисснеру несколько ударов
в корпус. Капитан умело уворачивался и один раз даже достал Ягера ногой. Вокруг
заметался Замке, истерично причитая
- Разнимите их! Разнимите их, кто-нибудь!
На капитана набросились Ойнер и Хенне, на Ягера - Шинкель и Лангер. Фриц
Людвиг стоял с маленькой Библией в руках, не зная, что предпринять.
- Пустите! Пустите, сволочи! - бился и кричал Ягер. Капитан, напротив,
сплюнул и попросил:
- Отпустите руки. Я не собираюсь его трогать.
Его отпустили. Через некоторое время отпустили и штурмбаннфюрера. Он
постоял, набычившись, потрогал нос.
- Вы сломали мне переносицу, - угрожающе сказал он.
- А вы собирались сниматься в кино? - парировал Фрисснер.
- Нет.
- Ну и черт с ней,
- Действительно... - Штурмбаннфюрер широко улыбнулся. - Спирту?
- Давайте, - махнул рукой Артур.
Солдаты еще некоторое время побродили рядом и отправились заниматься
пищей. Замке устроился в почтительном отдалении, наверное, боялся попасть под
горячую руку. Заметив это, Ягер позвал его:
- Эй! Юлиус! Подите сюда. Замке осторожно приблизился.
- Как думаете, сколько нам осталось?
- Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду, сколько нам осталось здесь барахтаться, - сказал Ягер. -
Где ваше Зеркало?
- Мы не нашли всех необходимых примет, - развел руками Юлиус. - Нужно
продолжать.
- Машина работает, мы поедем на ней. После обеда. Или это ужин? А, не все
ли равно... Мы рядом, и я это чувствую. Вы чувствуете, Юлиус?
- Н-нет...
- Напрасно. Это нельзя не чувствовать. Интересно, наш добрый друг Муамар
сейчас не наблюдает ли за нами в прицел?
Замке встрепенулся, принялся пугливо озираться.
- Оставьте, штурмбаннфюрер. Если бы он желал причинить нам зло, у него
имелась масса возможностей, - сказал Фрисснер.
- Вы знаете, что он сказал мне, капитан? - спросил Замке.
- Нет. Что?
Замке вкратце поведал о разговоре с проводником. Ягер и капитан выслушали
его более чем внимательно, после чего штурмбаннфюрер заключил:
- Он оказался сволочью, как и следовало ожидать. Религиозный фанатик.
- Или знает что-то такое, чего не знаем мы. После появления этой твари я
верю во все с ходу, - сказал Артур.
- Я тоже. Но наш приятель не так уж прост, чтобы оставить нас на съедение
чудовищам, а самому отправиться назад. Уверен, он где-то поблизости. Ждет.
- Чего?
- А вы сами не догадываетесь? Я полагаю, появление твари с двумя членами
только начало. Веселье впереди. Пойдемте посмотрим лучше, что у нас с пулеметом
в перевернутом грузовике. Возможно, он нам пригодится.
- Я не верю в пулеметы. Теперь я скорее верю вот во что, - и капитан
Фрисснер показал маленькую фигурку выгнувшей спину кошки, вырезанную из черного
камня.
60
Те, кто не веровали, - те в наказание будут
Ввергнуты. Если не превысят они
количества отсчитанного.
Апокриф. Книга Пяти Зеркал. 178(179)
- Эй, интеллигенция, где этот твой ориентир?! - Ягер остановился и
старательно начал вытряхивать из волос песок. - Сколько же, черт возьми, можно
носиться от скалы к скале?
- В дневниках... - Замке закашлялся, - в дневниках сказано, что нужно
искать черный камень, который отбрасывает тень, похожую на стоящую на задних
лапах ящерицу. Большую... Я не могу себе этого представить, но так полагаю, что
мимо нее пройти невозможно. Дело в том, что отец пишет об этом мимоходом,
значит, этот камень очень заметный и пропустить его нельзя. Помните, как
писалось о трещине... Там все было подробно, очень подробно... И мы не прошли
мимо.
- Только потому, что проводник ткнул нас в нее носом, - оборвал его
словесный поток Фрисснер. - Вы можете объяснить в нескольких словах, что мы
ищем сейчас?
Артур сел на песок. Их поисковая группа направлялась на поиски четвертой
приметы Зеркала. Вместе с Ягером, Фрисснером и Замке шел только один солдат,
Рихард Шинкель. Нескольких солдат пришлось оставить возле машины, поручив
командование Ксавьеру Лангеру, единственному человеку, который внушал доверие и
пользовался авторитетом после гибели Обста. Остальные были либо деморализованы,
либо впали в тихое помешательство на религиозной почве, как Фриц Людвиг.
Через два часа блужданий среди песка и камня подул мерзкий ветерок,
который нагонял песок под одежду, в волосы, в глаза, в рот. Дышать было тяжело,
вокруг не было ничего, кроме маленьких, колючих, вездесущих песчинок.
- Дело в том, - снова завел старую песню Замке, - что данные в дневнике не
слишком отчетливы. Мы ищем скалу, которая отбрасывает тень...
- Это мы уже слышали, - оборвал его Ягер. - Учитесь наконец говорить
лаконично.
- Мы ищем скалу или тень? - спросил Фрисснер. Замке неуютно поежился под
перекрестными взглядами всей команды.
- И то и другое... - промямлил он. - Мы должны найти это и по совокупности
параметров определить...
- О черт! - ругнулся Ягер.
- ...нужное место, - довел мысль до конца Замке.
Над ложбинкой, в которой они разместились, уныло завывал ветер Прохлады он
не приносил, хотелось пить, смыть набившийся в горло песок. Глаза немилосердно
щипало.
- Тени меняются... - уныло и едва слышно произнес Рихард Шинкель. Ему
никто не ответил.
- Скоро уже стемнеет, - глядя в песок, сказал Замке, - Вряд ли мы что-то
найдем сегодня...
- Вы чертова скотина. - Ягер встал - Проклятая чертова скотина.
- Прекратите. - Фрисснер тоже поднялся, отряхивая одежду - Он ни в чем не
виноват...
- Естественно, не виноват, - подтвердил Ягер - Он таким родился. Это не
вина, это судьба. Пойдемте назад. Я надеюсь, что ребята не решились на побег
или их не вырезали арабы.
- Выстрелов не было, - обнадеживающе заявил заметно повеселевший Замке.
Фрисснер слышал, как проходящий мимо Ягер бормочет, словно молитву:
- Германия, Германия превыше всего. Германия, Германия превыше всего...
Он отошел на несколько метров, но остановился и, прекратив бормотать,
обратился к Юлиусу:
- Эй, интеллигенция, а дайте-ка мне дневник...
- Зачем? - поинтересовался Замке.
Ягер сплюнул, неприятно прищурился, словно целясь, и направился к нему.
Юлиус быстро сориентировался и вытащил из кармана потрепанные фотокопии.
- Вот, вот... - сказал он, протягивая на вытянутых руках бумаги Ягеру.
Людвиг повертел их в руках, затем нашел нужную страницу. Пробежал глазами.
- Ну у вашего папаши и почерк... Какие-то значки...
- Это показания ветра, температуры и...
- Сам знаю. Черт. Послушайте Артур, вам будет, может быть, небезынтересно.
"Скала совершенно черная. Как и песок вокруг нее. Совершенно очевидно, что это
скальное образование имеет очень большой возраст. Как оно сохранилось в этих
жестких условиях, непонятно. Может быть, в Мюнхене что-нибудь смогут прояснить?
К сожалению, я не смог взять образец, минерал очень твердый. Я сломал молоток".
Опять какая-то дребедень Ага, вот. "Я испытал шок. Это же огромный ящер, тень
указывает на это". Каково?
Фрисснер молчал.
- Судя по всему, вы правы, дорогой профессор. Камень действительно трудно
обойти. Но искать, черт возьми, следует не тень, а все-таки скалу. Черную. -
Ягер кинул бумаги Замке. Тот неловко поймал, уронил в песок, какие-то листки
рассыпались. - Удивительно, что мы еще не заблудились.
И штурмбаннфюрер направился куда-то в пески.
- Куда вы?! - окликнул его Фрисснер.
- Назад. К грузовикам... - не оборачиваясь ответил Ягер.
- Но мы же пришли совсем с другой стороны!
- Пойдемте, пойдемте! - крикнул Ягер, взбираясь на песчаную горку. - Если
вы хотите успеть до темноты...
Фрисснер махнул рукой Шинкелю, и они оба направились вслед за Ягером.
Вскоре их нагнал обиженно бормочущий Замке. Профессор озабоченно вытряхивал из
бумаг своего отца песок.
- Он что, сошел с ума? - спросил Замке, поглядывая в спину Ягеру.
Фрисснер поднял брови:
- На основании чего вы делаете такой вывод?
- Ну... Он швырнул в песок бумаги.
- И что? Это же копии...
- Понимаете, это очень ценные бумаги. Фактически вся наша экспедиция
строится на этих документах.
- Я полагаю, что она почти закончилась, - ответил Фрисснер - Мы очень
близко к цели.
- Осталось еще три приметы и собственно Зеркало, не забывайте об этом.
Конечно, о нем написано очень мало, но даже эти крохи могут пригодиться...
- Бросьте, профессор, - сказал Артур. - Если Ягер и помешался, то вряд ли
об этом можно судить по тому, бросает он бумажки на землю или не бросает. В
чем-то я могу с вами согласиться, но больше склоняюсь к тому, что Людвиг
никогда особенно нормальным и не был.
Замке ничего не ответил.
Они подошли к грузовику, когда солнце уже щедро раскровенило небосвод.
Ветерок унялся, а жара стала спадать, предвещая ночной холод.
К чести Ксавьера Лангера, солдаты не разбежались, не сделали попыток
уехать и не стали легкой добычей арабов. Фрисснера встретил Вольдемар Хенне,
который дежурил в охранении.
- Ну что? - спросил Артур у Лангера.
- Все в порядке, господин капитан. Два раза мы видели что-то темное там...
- Он указал рукой на запад. - Но я дал команду не стрелять. Мало ли что это
могло быть...
- Где видели черное?
- Там... - Лангер снова указал рукой. Фрисснер всмотрелся в указанном
направлении, прикрываясь рукой от солнца.
- Ничего не вижу...
- Это как будто проявлялось из ничего. Вдруг там что-то образовалось...
Игра света или что-то вроде того. Может быть, мираж?
- Может быть... - Артур смотрел в направлении, указанном Лангером. Солнце
медленно садилось, и казалось, что где-то за горизонтом ходит кто-то огромный,
но едва заметный на фоне пламенеющего неба. - Может быть... Спасибо, что
сообщили, Ксавьер. Пойдите разберитесь с едой...
Когда Лангер отошел, Артур еще некоторое время всматривался в даль, как
вдруг понял, что слышит какой-то непрекращающийся шум. Бормотание. Он оглянулся
в поисках исгочника и увидел коленопреклоненного Фрица Людвига, который громким
шепотом читал молитвы.
Фрисснер вслушался
- Господи, спаси и сохрани меня. В этих песках только на тебя уповаю, ибо
ты моя защита и опора в трудный час. Отврати от меня взоры врагов моих, отврати
от меня огонь ружей их и жар этого чужого солнца. Верю в твою силу, господи,
верю в защиту твою. Уповаю на твою милость и опеку...
Фриц Людвиг явно состряпал эту молитву сам. Эти слова, наполовину
выхваченные из Библии, которую он держал в руках, наполовину обусловленные
реалиями жизни, были искренними, честными, наполненными. Самый настоящий
заговор, древний, почти языческий. Наверное, именно так составлялись те самые
молитвы, которыми зачастую бездумно и бестолково пользовались современные
христиане. "Господи, спаси... На тебя уповаю..." Эти простые слова шли из
глубин души человеческой, той самой, которая когда-то, может быть, вышла из рук
Всевышнего.
- Господи, спаси и сохрани меня. Ибо верю в силу твою... - раскачиваясь,
шептал Фриц Людвиг. - Господи, спаси и сохрани меня... Господи...
Фрисснер вдруг понял, что не разум Фрица говорит сейчас, а что-то другое.
Как будто потерявшийся ребенок обращается к отцу... Старается докричаться до
него, хотя родителя не видно, он где-то далеко.
- Только его никто не слышит, - внезапно сказал кто-то над ухом.
Фрисснер вздрогнул, обернулся. Рядом стоял Ягер.
Штурмбаннфюрер что-то прихлебывал из миски и вкусно хрустел галетой.
Фрисснер ощутил, что сильно проголодался.
- Что вы сказали?
- Не важно, - туманно ответил Ягер и направился к костерку, возле которого
что-то колдовал Шинкель.
Фриц Людвиг продолжал молиться до наступления темноты. Когда на небе
высыпали первые звезды, он заступил в дозор.
Фрисснер еще долго видел его фигуру, то пропадающую, то снова появляющуюся
в свете костра. Фигуру человека, уверенного в своем Боге.
Впервые за всю жизнь Фрисснер пожалел, что не верит ни в Бога, ни в
дьявола.
61
Я ведь - человек, подобный вам.
Коран. Майрам. 110 (110)
В эту ночь на небе звезд не было. Звезды хотели подойти ближе к костру,
погреться... Но упали, сорвались со своих дорог, назначенных сотни тысяч лет
назад самим Аллахом. Звезды упали, рухнули в непостижимую темень мироздания,
ушли вслед за создателем. А костер под черным небом остался.
Журчала вода, перекатывая в себе камушки и песок несуществующего оазиса.
Горел усталый огонь, дул слабый, подвывающий в камнях ветер.
Три человеческие фигуры, замотанные в тряпки, сидели у огня, протягивая
изредка к нему руки. Грелись, стараясь зачерпнуть немного обжигающего тепла,
омыть им руки. Не получалось.
- Холодно, - сказал Саммад. - Холодно...
- Тебе? - Имран ухмыльнулся.
- Да. - Саммад снова протянул руки к огню, и языки пламени, словно живые,
потянулись к этим темным ладоням. - Даже мне холодно...
Третий человек, закутанный в темные одежды, ничего не сказал, только
коротко стрельнул черными глазами в сторону Саммада. Тот перехватил этот
взгляд, зло прищурился, но смолчал. За него, словно поняв что-то, заговорил
Имран.
- Ты сильно опоздал, Муамар. Ты сильно опоздал.
- Значит, я не мог раньше, - ответил Муамар.
- Да, но Мухаммад и Ибрахим ушли...
- И не вернулись! - вставил Саммад.
- Ушли, - продолжал Ибрахим, словно не слыша Саммада. - Остались только
мы, и нет тех, кто поможет нам. Ни один из нас не смог основать Школы.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг