- Нет, а все-таки?
- Пей лучше пиво, - Я принял у официантки ледяные бокалы с "Левенбрау".
- О парадоксах военного времени мы еще поговорим. Отслеживай ситуацию и мотай на
ус. Пора вживаться, поэтому напиваться не стоит.
- Напьемся в номере, - согласился Федор.
Все-таки он хороший парень, как ни крути.
После третьего пива он стал еще более хорошим парнем. Сбегав к стойке и
пропустив - с моего разрешения - одно виски, он развалился в кресле и стал
напевать вполголоса:
Ой ты степь широкая,
Степь раздольная.
Широко ты, матушка:
Из глубин зала тут же возник очень пьяный сержант в форме Ботсваны и двое
рядовых.
- Зёма! - заорал сержант, - Откуда?
Оказалось, что троица приехала воевать из Брянска, и уже два месяца как
дерется с заирскими частями в 21-м корпусе. Было их четверо, но одного поймали
заирские коммандос и вроде как съели
- Ты умный парень, - заявил Федору сержант по имени Толик, хлопая того по
плечу. - Ходи вот с журналистом, баб за жопы цапай, а на фронт не просись!
Страшно на фронте.
- К... к-кишки... - пробормотал рядовой с остекленевшими глазами, которого
сослуживцы представили как Васю.
- Чего это он? - спросил Федор.
- Да кишки и есть, - сказал Толик. - В соседнем окопе снаряд рванул, там
восемь человек сидело, и всех на Ваську побросало. Так он на жаре в кишках
полтора суток и валялся, пока наши не подошли... С тех пор и вспоминает
периодически... Чего там в России?
- Все так же херово, - отозвался я.
- Ну, - удовлетворенно кивнул Толик. - А мне матка говорила: куда
лезешь, дурак, оставайся тут, на заводе работать будешь! У нас там завод
машиностроительный, мы для Саудовской Аравии сеялки собирали.
- А на хера им сеялки? - недоуменно спросил Федор.
- Сеять чего-нибудь... Так я ее послал, матку. Говорю, лучше в Африке
сдохну, чем тут среди сеялок сраных. Журналист, как насчет водки?
- Я не буду, но вас угощу с удовольствием. - Я заказал им коктейли "Синяя
бригада", водка с приятной добавкой. Пусть ребята отдохнут как следует перед
возвращением на передовую.
Толик тем временем принялся рассказывать об ужасах, которые творят с
пленными противники.
- Обидно ведь: на той стороне наших не меньше, - молотил он кулаком по
столику. - Из Питера, из Архангельска, из Перми... Другой раз новостями делимся,
когда затишье или там перемирие. А потом начинается... Прошлую субботу поймали
одного, с сержантскими нашивками... Из Рославля оказался. Три медали, орден,
командовал, сука, спецотделением. Наших, стало быть, резал. Мы его отдали нашим
черненьким, у нас пигмеев целый батальон, умные, гады, хотя и корявые... Всю
ночь так орал, что думали, вот-вот сдохнет, а утром Карлик Нос выходит - это
капитан ихний, я спрашиваю: "Ну, что, Носяра, сдох язык?" - "Да ну, - говорит,
- мы ж только начали". Я тут, кстати, письмо у него взял, у языка-то, матери
обещал передать... Слушай, мы с утра на передовую, может, отнесешь в консульство
или куда там положено?
С этими словами он извлек мятый и драный конверт. Я молча сунул его в
карман куртки.
Вспомнил я об этом конверте, когда вернулся в гостиницу. Получивший ударную
дозу впечатлений Федор повозился с бутылками, намешал себе что-то и залег
смотреть детективный сериал. Войт спал сном праведника, подвывая и постанывая.
А я включил светильник в изголовье и стал читать письмо, резонно рассудив,
что погибший сержант на меня не будет в обиде.
Написано черным стержнем на листе мятого тонкого пластика.
"Дорогая мамочка!
Это снова я. Не знаю, получила ли ты прошлое мое письмо. Мы третью неделю в
джунглях, вертолеты летают нерегулярно, так что передал с нарочным, вестовым из
штаба. Уж не знаю, что он с ним сделал. Может, и выбросил: черные - народ такой.
У меня все хорошо. Славка вернулся из госпиталя, его легко царапнуло.
Говорит, что писал матери, просил и тебе привет передать. Передала тетя Клава
или нет?
Как Игорек? Хорошо учится? Тут парень в моем отделении из Литера, у него
брата из школы выгнали за то, что во время урока какую-то секс-игру виртуальную
врубил вместо обучающей программы. Теперь денег не хватает, чтобы штраф уплатить
и вернуть его учиться. Скажи Игорьку, чтоб не баловался. Я ему и сам напишу,
только время выдастся.
Погода здесь хорошая для Африки. Не слишком жарко, дождей нет. Нам
регулярно делают прививки, потому что возбудители болезней мутируют. Врач, что
приезжал, был из Смоленска, поболтали с ним немного. У него контракт уже
истекает, но он хочет продлить на три года. Хотя ему-то что: капитан, в
госпитале в Киншасе работает.
Как твой силикоз? Ты лечись, если деньги кончатся или потребуются срочно,
пиши, я переведу со своего счета. Вот, а ты говорила, зачем я сюда иду... Как бы
мы тогда тебя лечили? Не на страховку же...
Все, сейчас у нас операция, пойдем чистить деревню от мозамбикцев. Там
наших тоже много воюет, есть ничего ребята, а есть и сволочи. Хотя на воине все
сволочи, особенно те, что с другой стороны.
Извини за грубые слова.
Не болел.
Целую, Твой Володя".
Война, война...
Я решительно смял письмо и сунул в мусоросжигатель, встроенный в тумбочку
Иногда письма не должны доходить.
4. МОЗЕС МБОПА
Бывший лидер группировки "Независимые черные"
- И было утро и был вечер. День первый. - Абе цитирует что-то незнакомое и
ложится на песок. Скорее падает, чем ложится, он смертельно устал. Он не хочет
есть, он даже не хочет пить. И умирать он не хочет тоже, но не потому, что
боится, а потому, что сил нет даже на это. Он занял место поблизости от своего
генерала, вероятно, безопасности ради, хотя смысла в этом нет. Все остальные
вымотаны еще больше. Бунта можно не опасаться.
Чертова земля предков.
Отряд расположился рядом, в сгустившихся сумерках можно разглядеть, как
светятся плохо экранированные термооболочки спальных мешков. Хреново это, но
ладно. Не поднимать же всю эту шарагу по тревоге из-за такой мелочи... Всего-то
делов, проскочит над нами спутник, идентифицирует и передаст координаты куда
следует. И дальше уже от Великого Слона маршала Ауи будет зависеть, какое блюдо
он возжелает состряпать. Захочет - бомбардировщиками накроет, захочет - группу
уничтожения вышлет, захочет - вообще орбитальную военную платформу наймет.
Жахнет лучом со средним радиусом поражения, и - баста, в саванне только
выжженный кружок километров в десять. Чистота и порядок. Или окинет всю
перспективу своим стратегическим мышлением и оставит нас в покое.
Пожалуй, наиболее предпочтительный для нас вариант развития событий - это
луч с орбиты. Быстро и безболезненно.
Хуже, если мы на команду уничтожения напоремся. Хуже, но самолюбие потешу
перед смертью. Если специалистов по нашу долю послали, значит, где-то мы в
важной точке оказались. Доставили, так сказать, неприятность врагу. Честно
послужили отечеству, чтоб его...
Случайно, конечно, но кто об этом знает?
И самый худший вариант развития событий - это полное безразличие к нам со
стороны воюющих сторон. Своих и чужих.
Своих... Каких "своих"? Кто мне "свои"? Интересно...
Маршал Нкелеле мне свой? Или его первая шлюха? "Затмевающая Луну и Солнце
Повелительница Ветра"?
Боги, даже передергивает при воспоминании об этой тупорылой француженке...
На приеме я был удостоен сомнительной чести быть ее третьей ступенью в момент
схождения царицы с трона. Повезло... Если бы не обострение на фронте, я не стал
бы боевым генералом, а издох, достигнув высшей почести при дворе Нкелеле Второй
Ступени. Поскольку, согласно изумительным законам дворца, удостоившиеся
высочайшей чести быть первой и второй ступенью при схождении царицы с трона
уничтожаются, дабы не познали они наслаждения выше в этом мире.
Причем сам Нкелеле мужик вполне нормальный... Если не считать кое-каких
странностей.
Что-то зашебуршало в темноте. Я переключил КОРы на ночное видение.
Отлично!
Рядовой Чиконе, сгибаясь под непомерной тяжестью своего собственного
взбунтовавшегося желудка, старается отойти подальше к кустам. Идиот.
- Стоять! - кричу я шепотом.
Он не слышит. Ползет, как заведенный, в сторону чахлого кустарника.
Скрюченный кусок недоразумения. Я догнал его на полпути к заветным кустам:
- Куда ты прешь, дурень? Паучьих шакалов кормить?! Скотина, всех
подставишь. Сам в дерьме и других замажешь! - Кричать не хочу. И так все это
"мясо" скоро подохнет в окружающем нас саксауле, так пусть хотя бы выспятся
перед смертью.
- Не могу... - тихо воет Чиконе, уцепившись за меня. - Не могу... Не
могу... Совсем замучила, подлость, пусть пауки, пусть шакалы... Не могу я, мой
генерал... Не могу...
Это ж надо, у него мозги скоро через зад выпадут, а субординацию помнит.
"Мой генерал"...
- Немогу...ыыыы... - И что-то лепечет на итальянском. Надо парня в себя
приводить.
- Чиконе... Чиконе...
- Не могу... ууу...
- Рядовой Чиконе! Встать!!!
Лепет и бессвязное мычание мигом прерываются. Таки вымуштровал я их,
мерзавцев! Что бы там этот недоносок сержант ни говорил.
- Рядовой Чиконе, штаны снять! Сесть!
Боги, до чего дошло? Я, боевой генерал, отец-основатель крутой черной
группировки, держу какого-то засранца-итальяшку "за грудки", чтобы тот не
брякнулся от бессилия в собственные экскременты...
А еще говорят, есть спутники-шпионы, фотографии могут сделать любой
четкости... И даже ночью... Чертова Африка!
- Терпи, Чиконе, терпи... Будешь еще... внукам рассказывать... Зараза...
Твою мать...
Чиконе молчит. Сопит, делает свое дело и молчит. Совсем обессилел, мне
приходится его держать изо всех сил.
Тяжелый... Вот уроню его прямо в его же...
- Мой генерал?..
- Что? - Боги, тупее ситуацию не придумать. Ночной диалог в саванне...
Поэзия, мать ее...
- Я все... - шепчет Чиконе.
- Отлично. - Я встаю, дергаю на себя итальяшку, - Рядовой Чиконе,
встать... Привести себя в порядок и спать. Завтра трудный день.
Я ухожу в темноту, слыша, как сзади неудачливый белый человек шуршит
ремешками. И что-то еще. Какой-то звук вплетается в позвякивание пряжек.
Я обернулся и увидел, что рядовой Чиконе вытирает слезы...
Вот ведь... Я помедлил:
- Тебя звать как?
- Чиконе...
- Нет, я имя спрашиваю.
- Джузеппе. Мой генерал...
- Не реви, Джузеппе. Слезы - это вода... - И, чувствуя себя полным
идиотом, я добавил: - Спокойной ночи, Чиконе.
Я снова упал на песок возле своего Абе, когда заметил, что тот не спит.
Сторож...
- Все видел?
- Нет.
Врет мерзавец. И на том спасибо.
- Спать, Абе. И придумайте на завтрак что-нибудь для рядового Чиконе. От
диареи.
- Будет исполнено, мой генерал.
- Спать... - Я отключил ночное видение и, оставшись в темноте, слышал, как
снова укладывается мой денщик.
У меня же сна не было ни в одном глазу.
Как и куда я выведу отряд завтра, когда связи ни с кем нет? Да и сама
попытка выхода на связь с кем бы то ни было равнозначна подписанию смертного
приговора, потому что на место, где будет перехвачен сигнал, сразу направятся
ракеты. И разбираться никто не будет. Не зря же в каждом отряде есть несколько
специальных киборгов, которые занимаются проблемой коммуникации. И больше ничем,
потому что на другое просто не хватит их нервной энергии.
Своих киборгов я потерял вместе с развел группой. И заблудился. В Африке. В
цветущей странными, неживыми, после воплощения в жизнь очередного Великого
Плана, деревьями саванне. Когда-то давно это была никому на хрен не нужная
пустыня...
А, плевать, поведу завтра своих на запад, как шел до этого. Один черт,
шансов куда-нибудь попасть немного.
В темноте беспокойно завозился Абе. И внезапно я испытал необъяснимый
прилив нежности к этому парню. Одному из немногих, кто остался верен мне после
ослабления позиций "Независимых черных" в Москве. Ослабления? Нет, я неправильно
выразился.
Хотя бы с собой я могу быть честен?
После краха власти в группировке "Независимые черные". После того как нас
вытеснили почти со всех позиций и зон влияния. После того как мы оказались не в
состоянии контролировать даже Белое море... После того как в клане произошел
раскол, а я был вынужден бежать из России...
И был прав! Трижды прав!
Потому что те, кто выбрал путь сопротивления, перестали существовать. Да,
они красиво и эффектно говорили о том, что нельзя сдавать позиции без боя, что
черные способны удержать власть в своих руках, что... Много красивых и хороших
слов. И будь я поглупее и помоложе, я так же плюнул бы под ноги такому, как я.
Как сделала это вся "Новая Черная Стая".
Только я уже не молод и далеко не глуп... Кажется.
Я хотел сохранить клан. А клан плюнул мне под ноги. Так кто теперь для меня
"свои", а кто "чужие"?
В темноте снова завозились.
Я настроил ночное зрение и вгляделся. Тишина... Все спят. Только паучьи
шакалы таращатся из кустов. Мерзкие твари, ничего не скажешь.
Дерьмовая ночка, терпеть не могу самокопания... Противная и бесполезная
штука. Не люблю.
- Кто ж его любит? - спросила темнота слева от меня.
Я резко повернулся и увидел, как блики костра озаряют голого человека в
набедренной повязке. Эбеново-черная кожа атласно отсвечивает...
В костре зло потрескивают сырые ветки. Подсвеченный алым дым поднимается в
ночное небо...
Стоп! Какой костер?!
Какой костер, чертова Африка?! Не было никакого костра...
Я попытался вскочить, но ноги стали ватными.
В сущности, какая разница? Ракеты уже на полпути. Не заметить такой
источник света в саванне, пусть освоенной, может только слепой. И никто ни в
одном из штабов разбираться не будет, кто там, свои или чужие костры жгут.
Бабахнут ракетами, и делу конец.
Мы все мертвецы.
Мысль о том, что торопиться уже некуда, наполнила меня спокойствием.
- Правильно. Не дергайся, - произнес черный человек и подбросил в костер
еще ветку. - Тебе разве не нравится огонь? Когда-то ты был от него без ума...
- Я долго лечился. - Во рту у меня пересохло. Не осталось на этом свете
тех людей, кто помнил бы о моем кошмаре детства. Пиромания. Я сказал уверенно: -
И вылечился.
- Брось. - Черный человек смел мою уверенность, как ребенок сметает кучку
песка ладошкой. - Нельзя вылечиться от любви. Смотри, как он мерцает... Это
зрелище для из-бранных.
Он говорил с наслаждением, пробуя каждое слово вкусовыми окончаниями языка.
Ему нравился этот процесс - обкатывать языком каждый звук, выпускать в ночь
слова, полные великого значения.
Человек пошевелил угли, они вспыхнули, и я увидел его глаза. Черные глаза
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг