ГЛАВА 6
Самостопом
12 августа 1999 года
Слепой не заметил бы приготовлений к путешествию. Из гаража был
извлечен, помыт и отремонтирован доисторический папин "москвич". Папа целыми
днями лежал под ним или ходил вокруг него, закупал канистрами бензин и
запасался инструментами.
Мама закупала продукты, носилась с какими-то невероятно легкими
спальниками из гагачьего пуха, с котелками из дюраля, с железной треногой,
совершенно необходимой для костра. В доме появлялись литые топорики с
резиновой рукояткой, охотничьи ножи, специальные лопаты для промышленного
грунта; мама раздобыла даже карабин заржавленно-устрашающего вида и еще
что-то в кобуре, пронесенное в спальню родителей с загадочным выражением
лица.
Иру не привлекали к этим приготовлениям. Даже обсуждения шли у
родителей на лету, чуть ли не в коридоре. Впрочем, на глазах у Ирины
происходили не совещания, а скорее отдача приказов, и в роли штаба, конечно
же - мама. Ира не сомневалась, что родители ведут и разговоры подольше, но
когда ее нет в доме, или в другом месте: скорее всего, в гараже или, может
быть, еще в машине.
На ее вопросительный взгляд мама отвечала фальшивой деланной улыбкой,
ерошила волосы (чего Ирка терпеть не могла лет с восьми), стремительно
проскальзывала мимо.
Если бы мама лучше знала дочь, она не сделала бы того, что задумала. Не
будем говорить об очевидном - мама не сделала бы задуманного и в том случае,
если бы любила дочь. Впрочем, любовь - редкая гостья между людьми, в том
числе между детьми и родителями, и не стоит говорить о ней лишний раз. Но
мама Ирку и не знала, вот в чем дело. Хуже всего именно это - не знала и
никогда не пыталась узнать. Мама кормила Ирину, покупала ей колготки, блузки
и юбки, по своему воспитывала: лет до 13 мама вела с Иркой беседы о вреде
зазнайства, за плохие оценки ставила в угол, а случалось, и вооружалась
папиным ремешком. Когда Ирина почти выросла, мама стала беседовать с ней еще
и о вреде общения с мужчинами, об опасности забеременеть и уже не секла
дочь, а потчевала оплеухами.
Чтобы оценить человека, имеет смысл выяснить, что думают о нем другие,
и внимательно сравнить, кто именно и что именно думает. Мама же Ирины
совершила крайне типичную родительскую ошибку: вообразила, что знает о
дочери все... По крайней мере, все необходимое. И суждения других людей ее
совсем не интересовали. В число "других", кстати, входила и сама Ирина. Мама
искренне считала, что лучше Ирины знает, как она устроена, о чем она думает
и что ей надо в жизни, и мнения Иры были ей совсем не интересны. А поскольку
они никогда не говорили ни о чем сложнее уборки, отметок в школе и обедов,
то в результате оказывалось, что даже произнося одни и те же слова, мама и
дочка имели в виду совершенно различные вещи.
Например, по мнению мамы и папы, Ирина была самой обычной девочкой, как
все! Что и верно, и неверно одновременно. А главное, у Ирины и у ее мамы
вполне могли быть разные мнения о том, что такое "обыкновенная девочка".
Скажем, спортивная секция для мамы была чем-то вроде места, где Ирка может
делать второй раз утреннюю гимнастику. А для самой Ирины она стала местом,
где она может научится оборонять свое имущество и саму себя. И таких
расхождений между мамой и дочкой было очень много, чуть ли не по каждому
поводу.
Мама многое поняла бы, выслушав дедушку. Но дедушка не разговаривал с
ней с 1987 года. Мама поняла бы еще больше, если бы послушала мнение
учителей и особенно соучеников. Ирину не любили большинство учительниц и
большинство девочек, потому что она "воображала" и "задавака". Девочки
хотели бесед о нарядах, о дискотеках, а Ирину интересовали как-то совершенно
иные предметы.
Не любили Ирину и мальчики, особенно любившие девочек. В основном это
были мальчики мало занятые чем бы то ни было и чаще всего болтавшиеся без
дела; мальчики, которым было все "скучно". Которые любили сообщать друг
другу, что "их все заколебало". Широко распахнутый, ждущий взгляд Ирки много
чего обещал, но он много чего и требовал.
А вот для элитных, умных, постоянно чем-то занятых мальчиков Ирина была
"своя парнишка", и они охотно брали ее в свои игры и в свои дела. Причем
любой взрослый человек просто обязан понимать - в отличие от мальчиков,
"заколебанных жизнью" уже в 15 - 17 лет, эти-то лет через 20 - 30 будут
стоять у общественного кормила и станут хозяевами земли. Так что и быть
своей в их компании для девушки ну уж куда как полезно, и само отношение
мальчиков имеет смысл принять во внимание.
Так что у мамы сложился собственный взгляд на вещи, очень далекие от
взгляда Ирины и тех мальчиков, которым предстояло стать хозяевами этого
мира. Имеет смысл сразу и с полной определенностью сказать - да, мама не
знала Ирину, и все последующие события связаны именно с этим.
Вечером десятого Ирина пришла домой поздно - целый день общалась -
сначала с Пашей Андреевым, потом пошла к Марине, слушать новые польские
записи. Если по правде - у Ирины была надежда, что родители уже легли, но
они еще торчали в кухне. И уж конечно, ничто не предвещало того, что
случилось потом.
- Ирочка, вот тут жаркое... - прервался голос мамы от какой-то насквозь
фальшивой заботливости, с оттенком непонятной виноватости.
- Мама, мы что - завтра выезжаем?
- Ирочка, ты ведь едешь в летнюю школу?!
- Нет, не еду. Ты же знаешь - я еду в экспедицию, искать дедушкино
наследство.
Взгляды мамы и дочки скрестились. Ревмира тяжело вздохнула. Что ж, не
избежать ей разговора...
- Ирочка, мы тут посовещались с папой... С папой и с Алексеем
Никодимычем, - уточнила мама, и Ирину особенно сильно передернуло - как
всякая нормальная девица, Хипоню она не переваривала органически, скорее
всего, инстинктивно. - Экспедиция может быть опасной, мы пришли к выводу,
что не можем рисковать единственной дочерью. Тебе надо учиться, надо ехать в
летнюю школу, а не бегать по тайге и рисковать здоровьем, не спать в холоде
и на ветру. И вообще - у тебя хилое здоровье, давай уж скажем совершенно
честно. А там очень гиблые места, не зря же там создали лагерь.
И вот тут Ирина поняла то, о чем не хотела и думать - что мама ее
предала. Хитро выманила все, что ей надо, использовала, и послала подальше.
А заодно и волю дедушки.
Мама еще долго говорила, вышагивая по комнате, помогая себе отмашкой
жилистой руки. То, что принадлежит одному члену семьи, принадлежит и всем
остальным. Ирина всю жизнь прожила на то, что заработали они с папой.
Разумеется, дедушкин клад будет не только для мамы с папой, он будет для
всех. Ведь если бы Ирина его сама нашла, было бы так, верно? Ну вот и они
так же сделают. Но совершенно не дело старшеклассниц бегать по диким горам,
она будет только мешать. Может быть, все эти приключения и хороши у Майн
Рида и Джека Лондона, но тут ведь не роман, тут уже практическая жизнь...
В этом месте мама, наконец, подняла взгляд на каменно молчащую Ирину.
И осеклась на полуслове, увидев взгляд дочери. Особенный взгляд,
который очень редко замечает женщина, тем более, мама у дочки. Ирина
смотрела снизу вверх, почти не моргая, внимательно глядя на маму. Так
смотрит женщина на человека, которому она верила и который ее обманул. Не
презрительный взгляд, не ненавидящий, скорее уже изучающий. Взгляд,
зачеркивающий все, что связывало с этим человеком. И не дай Господь моим
читателям, мамам и папам, поймать на себе такой взгляд собственного ребенка.
А Ирина встала, медленно вышла из комнаты.
- Ирочка, я же тебе говорю! Мы с папой узнаем, что и как... Разведаем
обстановку, снимем комнату! Может быть, мы еще дадим тебе телеграмму!
Мама тараторила, бежала за Иркой по дому. Ирина тихо шла, засунув руки
в карманы джинсов. Только раз Ира вынула руку - чтобы взять с гвоздика ключ.
И шла дальше, не слушая мать.
- Ира, тебя когда ждать? Ирина, изволь мне ответить! Ирка, ну что за
свинство!
Ирина шла, не поднимая головы, оставляя позади мамины вопли.
- Владимир, а ты что сидишь?! Отец ты или не отец?! Ты-то каким местом
думаешь?!
Ну, раз мама начала орать на папу, это надолго. И если уж начала,
значит и правда, сама не знает, что ей делать. Уже выходя из подъезда, Ирина
слышала вопли с третьего этажа - там продолжали выяснять, чья это дочь, кто
за нее отвечает, почему не отвечает, как смеет не отвечать... Мама
занималась обыденным в общем-то делом: перекладывала на папу ответственность
за свои проколы и грехи. Сколько Ирина себя помнила, она этим занималась
каждый раз, потерпев поражение или сделав какую-то гадость. Ирина старалась
не слушать.
Летний город пропах бензиновой гарью, запахом несвежей зелени. Торговцы
давно разошлись, на месте рыночков, у крупных остановок, валялись ящики,
картонные коробки, забитые какой-то дрянью, груды гниющих овощей и фруктов.
Бродячие собаки что-то жрали, что-то отнимали друг у друга.
На перекрестке Вора Либкнехта и Проститутки Люксембург Ирку пытались
поймать за руку какие-то странные мальчики, стоящие возле синего
"мерседеса".
Возле киоска на Разбойника Вейнбамкина небритый толстый азер крутил на
пальце связкой ключей - и от машины, и от квартиры. Сунуться он не посмел,
но уж раздеть девочку взглядом не преминул и пакостно зачмокал вслед.
Ирине было все равно. Куда она идет? Сначала девочка сама не понимала.
Опустив голову, брела Ирина по улицам вечернего Карска. Боль не утихала, но
становилось все-таки спокойнее. Утих спазм, перехвативший горло, прекратило
колоть в правом боку; кроме своей проблемы, появились улицы, дома и люди.
Становилось уже можно жить. Куда это она зашла?!
Ага. Вот Кутеванова, вот Шлюхи Лебедкиной... совсем недалеко от
Андреевых. Эх, не будь Пашка таким же маленьким! Мало того, что ноги сами
принесли Ирину к Андреевым, у нее и тени сомнения не возникло, что Павел
дома и рад будет ее видеть. Павел всегда был надежен, как средних размеров
горный хребет... Не может же он исчезнуть, когда ей до такой степени надо?!
Только когда Ирина набрала номер на табло домофона, ее вдруг прохватил
испуг: а кто сказал, что Павел дома?! И что ему все это интересно?!
Тот же прохладный кабинет, та же спокойная обстановка старого, с
традициями, дома. Разве что крендельков на этот раз не было, Пашка предложил
только кусок пирога с вареньем, да и то начавшего черстветь.
И минуты не ушло у Ирины, чтобы рассказать, как ее кинула мама:
- Пашка, я готова сама искать клад! Я сама хочу залезть в пещеру!
Пашка, поехали сами на Малую Речку!
Скажем откровенно - Ирка выпалила это без особенной веры в успех.
Ну кто такой Павел? Что он может? Даже если и захочет, возможностей у
него - не намного больше Иркиных.
Ирина уже находилась в том состоянии, когда женщины готовы платить чем
угодно, в том числе платить собой за исполнение желания, а девчонки помоложе
в таком состоянии отдаются старым селадонам и неразборчивым мужчинам средних
лет, считая, что они-то уж точно помогут. А те поступают по-разному...
И потому Ирина, скажем опять же честно, нехорошо стала думать про
Павла. И чего она к нему пришла?! Вот будь он взрослым, будь у него ружье,
машина, право самому что-то решать... А Пашка почесал в голове, хмыкнул: "Ну
да, куда уж ему, сопляку..." И сказал Ирке вполне ответственно:
- Что ж, поехали.
И осеклась Ирина, обалдело уставилась на Пашку.
- Ты серьезно?
- А ты? Если ты серьезно - я серьезно.
- Ну-у... А когда ехать?
- Давай завтра.
И опять поперхнулась, обалдела Ирина, с трудом удержалась от кашля:
- Как - завтра?
- Я зачем тянуть? Снаряжение у нас свое... Денег у папы возьмем.
- Н-нет, Пашка... Ты это серьезно?!
- А ты - серьезно?! Все уши кладом прожужжала, а теперь вот тормозишь!
Если готова - давай завтра же и выезжать.
- Ну-у... Давай тогда, собираться будем.
- Подожди...
И Павел совершил еще один поступок, мало понятный Ирине.
- Папа! Тебя можно на минутку?
Второй раз в жизни Иры перед нею появился папа, кивнул головой,
опустился в кресло прадеда.
- Ну, что у вас?
- Клад, - коротко ответил Павел, и глаза папы весело округлились.
- Папа, можно мы возьмем снаряжение, ружье и съездим на Малую Речку?
- Гм... Все что надо, бери. На Малую Речку? Надолго?
- Я думаю, дней за пять управимся.
- Насчет клада - это ты не шутишь?
- Не шучу... Папа, это не мой секрет, Иркин... Но искать клад мы точно
будем.
- От Малой Речки далеко?
- День ходу.
- Дорога есть?
- Еще не знаем.
- Тогда бросай дней пять только на поиски. И неделя - на всю
экспедицию. Все верно?
- Пожалуй, да...
- Тогда так... До Малой Речки сколько билет стоит? И сверху этого -
двести... Вроде бы хватит?
- Папа, у меня же еще свои есть!
- А-ааа... - отмахнулся папа. Его лицо отразило полное презрение к
подобным мелочам. - На Речке остановитесь где? У Мараловых?
- Конечно, у Мараловых, Андрей давно звал.
- А теперь давай честно... клад - это ваша выдумка, чтобы дома
отпустили, или и правда есть клад?
Паша думал несколько мгновений.
- Клад есть... Ирка, может расскажешь ему про клад? Решай сама, но ты
же видишь...
Взгляд Ирки метнулся затравлено. Не говоря о том, что близости не
водилось в ее семье, Ирку многовато предавали последнее время, и все больше
взрослые и близкие. Но выхода, пожалуй, уже не было. Другое дело, что и
саженей в Иркином рассказе стало двадцать, и отмерять их следовало на
юго-восток.
Папа слушал тихо и внимательно, потом стал задавать вопросы, и Ирина
взмокла, отвечая. Откуда известно про клад? Серьезный ли человек был
Миронов? Как у него было с психикой? Особенно последние пять лет? Что именно
может быть в кладе? На какую сумму, приблизительно? А почему так странно
завещал - внучке, а не дочери, минуя непосредственных наследников? Была ли
Ирина когда-нибудь в Малой Речке? Умеет ли копать? Нет, не грядки,
промышленный грунт?
В общем, вопросов было много. Ирина с уважением почувствовала в папе
человека... скажем так, с неплохо тренированным умом. Папа встал, потянулся,
размял неуклюжее тело. Ирка замерла - вот сейчас-то все решится.
- Значит, так... Все, что обещал, даю. Но прошу вас как людей,
ребята... Не рискуйте вы без дела, а?! Есть там клад или нет, еще неясно, а
вот охотники за кладом - точно есть. Даже если клада не существует, то уж
точно существует молва о нем, раздутая стократ. Там лежит на миллион рублей,
а сказок - про сто миллионов долларов. А когда речь идет о такой сумме, то
всегда найдется кто-то, кто сперва подстрелит вас, ребята, а потом будет
разбираться - был ли клад? Вам это надо? - неожиданно подвел итог папа.
- Но ты считаешь, что клад есть? - тоже гнул свою линию Павел, ничуть
не менее упорно.
Папа взял старую, со всех сторон обгрызенную трубку, стал ее сосать и
грызть зубами. И без курения воняло так, что Ирина вспомнила невольно
квартиру магов и волшебников.
- Вообще-то за то, что клад реально существует, говорит уже неясность
суммы... Если бы речь шла о точно известной и огромной сумме - я не поверил
бы. Если бы говорилось: там лежит столько-то! Столько-то в золотых монетах,
остальное - в драгоценностях! А так... Вполне возможно, что какой-то клад и
есть. Во-вторых, обстоятельства дела... Гарантии нет никакой, но вполне мог
быть клад в такое время, при таких делах в стране. Вполне мог... А третье, -
вскинул папа голову, - третье вот в чем... Ира, у тебя дедушка был из каких?
- В смысле - из каких?
- В смысле, он где родился? В какой семье? В каком сословии?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг