Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
                                   Части                         Следующая
                        Андрей Михайлович Буровский

                           Тайга слезам не верит

                                   Роман

                             Сибирская жуть - 5


     -----------------------------------------------------------------------
     Буровский А.М. Сибирская жуть-5. Тайга слезам не верит: Роман.
     Красноярск: БОНУС; М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. - 448 с.
     (Секретные сибирские материалы). Художник А.Акимов.
     ISBN 5-7867-0092-5 (БОНУС). ISBN 5-224-01986-9 (ОЛМА-ПРЕСС).
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru, http://zmiy.da.ru), 25.06.2005
     -----------------------------------------------------------------------

     Главная героиня, в поисках клада, попадает в таинственный и  загадочный
мир Сибирской тайги. Оставшись наедине с природой, ей приходится подчиниться
законам тайги и отказаться от условностей цивилизации.


                                 ОГЛАВЛЕНИЕ

                      Введение
                      Глава 1. Клады и документы
                      Глава 2. Кое-что о старых документах
                      Глава 3. Шар
                      Глава 4. Ирка Стекляшкина и
                               молодой Андреев, сын Михалыча
                      Глава 5. Путь в Малую Речку
                      Глава 6. Самостопом
                      Глава 7. Строители города Солнца
                      Глава 8. Самая древняя и самая короткая глава
                      Глава 9. Первые шаги
                      Глава 10. Террасы Малой Речки
                      Глава 11. Пришельцы
                      Глава 12. Спутник земли
                      Глава 13. Свидетель любовных утех
                      Глава 14. Воспитательные процессы
                      Глава 15. Новые проблемы
                      Глава 16. Ушельцы
                      Глава 17. Зимняя сказка
                      Глава 18. Местные
                      Глава 19. Пеший поход
                      Глава 20. Пещера как она есть
                      Глава 21. Семейная идиллия
                      Глава 22. Думать, как жить
                      Глава 23. Поиски пропавших
                      Глава 24. Ира и Павел в Пещере
                      Глава 25. Гвардейский порядочек
                      Глава 26. Тропа надежд
                      Глава 27. Рукотворное божество
                      Глава 28. Окончательное решение
                      Глава 29. Поиски как они есть
                      Глава 30. Сами нашлись
                      Глава 31. Клад
                      Глава 32. Забота о потомках
                      Глава 33. Поделом
                      Эпилог


                                             Моим детям: сыновьям -  Евгению
                                        и Павлу, дочерям - Полине и  Ульяне,
                                        а  также  всем  юношам  и  девушкам,
                                        способным  вести  себя  достойно   в
                                        сложных    обстоятельствах    жизни,
                                        посвящается.
                                                            Андрей БУРОВСКИЙ


                                             Все горы,  реки,  люди,  кедры,
                                        лагеря уничтожения, пещеры,  медведи
                                        и тетерева цинично выдуманы автором.
                                        Ничего подобного описанному в  книге
                                        никогда не  было  и  не  могло  быть
                                        потому, что не могло быть никогда.
                                                            Андрей БУРОВСКИЙ


                                             Автор  использует  в   качестве
                                        иллюстраций к тексту  стихи  Евгения
                                        Лукина,   Вадима   Шефнера,   Хорста
                                        Весселя, Евгения Евтушенко,  Николая
                                        Заболоцкого, Юрия Малаховского.


                                  ВВЕДЕНИЕ

                            5 августа 1999 года

     Печальна участь того, кто пережил  свою  эпоху.  Еще  печальнее  участь
того, кто пережил и не увидел в детях преемников.  Сорок  лет  просидел  под
поясным  портретом  Сталина   старый,   заслуженный   энкавэдэшник   Алексей
Владимирович Миронов.  Так  и  сидел,  неприкаянный,  не  нужный  никому  и,
справедливости ради, ни с кем не желающий знаться. Так и  сидел,  до  самого
утра 5 августа 1999 года. Еще в семь и в восемь часов  все  было  совершенно
как всегда: понятно, до скуки привычно.  Внучка  Ирка  ушла  в  университет,
получать какой-то документ. Дочь и зять пили чай,  скучно  препираясь,  кому
первому ехать на дачу.
     Встал, сделал гимнастику, напился крепкого чаю без сахару, съел черного
хлеба с маргарином советского производства (чтобы не  есть  "Рамы",  "Долины
Сканди", иного буржуазного товара), сунул  в  зубы  "Беломор".  Впереди  был
долгий скучный день, в котором  не  было  ничего:  ни  дела,  ни  общения  с
близкими, ни даже телевизора и чтения.
     А в пять минут девятого все стало совсем не как обычно, потому что стул
Алексея Владимировича вдруг встал под углом  к  полу  и  к  четырехугольнику
окна, сердце стиснула огромная рука, и сам собой вырвался болезненный  крик,
полустон сквозь перехваченное горло. Вбежали на  грохот,  на  крик.  Алексей
Владимирович лежал под стенкой, нелепо загребая руками и ногами; его очки  в
роговой оправе отлетели куда-то к окну, а  из  горла  вместе  с  хрипом  шла
какая-то розоватая пена.
     Зять кинулся к  телефону.  Дочь  бросилась  к  папе.  Медленно-медленно
поднялись бескровные веки:
     - Иру мне... Где Ира?..
     Дочь рыдала. Зять кусал губы,  рвал  телефонный  диск.  Где-то  мчалась
зареванная Ирка, где-то ехала "скорая помощь".
     - Папа, что с вами?! Что надо делать?!
     И еще раз открылись глаза, задвигались тонкие бескровные губы:
     - Уйдите все... Ирку давайте... Не хочу смотреть на ваши морды.
     И закрыл глаза старик,  лег  ждать.  Ждал  столько  лет,  уже  недолго.
Примчалась Ирка, кинулась к деду, на ходу швырнула отцу с плаксивой злобой:
     - Что, не могли на кровать?..
     Слезы размывали макияж. Папа мялся, пожимая  плечами,  разводя  руками.
Как ей объяснить, что нельзя страгивать с места, что как  раз  и  нельзя  на
кровать?..
     А Ирка присела на пол, позвала тихо:
     - Дедушка...
     Улыбка тронула бледно-розовые губы:
     - Дождался... Ирочка... Вон за портретом возьми ключ.
     Ирка замерла, уставилась вовсю на деда. Чего  угодно  могла  ждать,  но
чтобы так...
     - Ира... Ключ достань...
     За портретом и правда был гвоздик, а на гвозде висел ключ:  бороздки  в
одну сторону, длинный стержень, кружок, чтобы удобнее держать.
     - Внученька... Там богатство зарыто... Не один миллион старыми.  Я  был
начальник лагеря, скопил. Это все - в железном ящике,  закопано...  Лежит  в
земле, в истоках Малой Речки в  Саянах.  Тридцать  километров  выше  деревни
Малая Речка есть скала красного камня. Под ней бьет ключ. Десять  кубических
саженей к северо-западу от ключа, на ровной площадке... Ирка, повтори, что я
сказал.
     Внучка оглянулась, ища взглядом мать - отец мало что  значил  в  семье.
Мать смотрела с оторопелым  видом,  и  едва  ли  не  впервые  в  жизни  Ирка
пронзительно поняла - мать ей никак не помощник.
     - Ира... - позвал дед, еле  слышно,  но  очень  настойчиво, -  говорю -
повтори, что  сказал.  Это  богатство,  Ира...  На  золоте  будешь  есть,  в
панбархате ходить...
     Ирина честно повторила: где лежит, сколько саженей, в какую  сторону...
Опять оглянулась.
     Не сразу открыл глаза дед. Потому что сейчас перед ним были не  дочь  с
зятем, даже не родная его Ирочка. А перед ним возник вдруг отец со страшными
глазами: "Прокляну!". Или это не отец? Это священник, отец Никодим,  и  тоже
со страшными глазами. "Анафема!" - пел отец Никодим, громко и страшно.
     Всю жизнь Алексей Владимирович усмешечками отгораживался от всего, чему
учил отец, что рассказывали попы. Всю жизнь заглушал страх перед  загробьем,
как  и  страх  перед  физическим  распадом.  Все  старался   не   верить   в
возможность...  тем  более  в  неизбежность  ответа.  И  вот  "когда-нибудь"
превратилось в "сейчас", и не годились убогие отговорки атеистов, и  смотрел
из темноты кто-то с глазами  такими  страшными,  что  куда  там  и  отцу,  и
Никодиму...
     Ох, как страшно было в темноту, к тому, с ужасными глазами!  И  усилием
воли выдернул себя Алексей Владимирович, упорно вернулся  назад.  Туда,  где
оставались недоделанные дела: клад, внучка, наследство.
     - Ира... Клад - только тебе.  А  этим, -  не  выразить  словами,  какое
презрение плеснуло вдруг в  голосе  деда, -  этим  не  давай  ни  гроша.  Не
вздумай. Отдашь этим - прокляну. Клад... на нем заклятие, Ира... Мне бы  эти
деньги не впрок. И им, родителям твоим, не впрок (опять интонации изменились
на  самые  презрительные  с   теплых).   Только   третье   поколенье   может
пользоваться. Ты - третье. Это ты запомнила?
     - Запомнила...
     Дед смотрел на внучку... И не только любовь, еще  и  великое  сожаление
было в его взгляде. И жевали сами себя губы: "Молода... Рано ей  про  клады,
про наследство - не потянет, выпустит из рук... Эх, рано  умираю", -  то  ли
думал, то ли чувствовал старик. Хотя умирать - всегда рано...
     - Ира... Ты смотри -  клад  можешь  сразу  вынуть,  можешь  после,  как
хочешь. Но я тебе его оставил... Тебе, - явственно выделил дед. -  И  еще...
Вот там, в нижнем ящике... там  папочка  серой  бумаги.  Ее -  спрятать.  Ее
никому не давать. Это, Ирочка,  тайна...  Непонятная,  нераскрытая...  Может
быть, поважнее клада...  Тут  мои  налетят,  из  органов, -  конкретизировал
старик, - им тоже папку не давать, это тебе. Я  надеялся,  сам  разберусь...
Видишь, вот не разобрался, не успел. А ну, ищи папку...
     Взгляд старика словно подтолкнул Ирку к столу. До сих  пор  она  только
входила в комнату к деду, но даже и  не  прикасалась  к  этому  громоздкому,
двухтумбовому. И ей, и матери с отцом запрещено было не  то  что  лазать  по
ящикам стола, даже смотреть в эту сторону.  Ящик  легко,  мягко  выдвинулся,
едва ли не сам выпрыгнул. Тяжелая серая папка, на ней дата: "1953".
     - Дедушка, эта?
     - Она. Это ты не показывай никому, положи среди своих бумаг, у  себя  в
комнате. Это - великая тайна, неразгаданная... А  ну,  повтори,  как  искать
клад.
     Ирина честно повторяла: красная скала... Десять  кубических  саженей...
площадка...
     - Верно. Ты главное помни - я все завещаю тебе.  И  ордена,  и  бумаги.
Все - тебе. А когда вынимать будешь клад, возьми с собой двух мужиков -  там
копать непросто, и смотри, не испугайся, там еще...
     Дед вдруг замолчал, так и не закончив фразы, с полуоткрытым ртом.  Ирка
так  и  сидела,  не  в  силах  отвести  взгляда  от  отвалившейся   челюсти,
уставленных в пространство глаз. Мать  поняла  скорее,  со  звериным  воплем
рухнула на труп отца.
     Сроки его пришли, и Алексей Владимирович уходил. Уходил, погружался  во
тьму, приближался к тому, со страшными глазищами.  Удалялся  от  дочери,  от
Ирки... Алексей Владимирович замолчал, потому что его окончательно не  стало
в этой комнате, и дочь обнимала не его, а только  оболочку,  в  которой  еще
несколько минут назад был Миронов.
     И грянул звонок в дверь - внезапный, никому  уже  не  нужный.  Тут  же,
сразу и еще один, - кто-то очень торопился войти в дверь.
     - "Скорую" вызывали?!
     Энергичный врач, шустрый толстый дядька средних  лет,  бравой  походкой
мчался по коридору, деловито вопрошая:
     - Где больной?
     Но он был уже совсем не нужен.


                                  ГЛАВА 1

                             Клады и документы
                          5 - 6 августа 1999 года

     Деда увезли - определять причину смерти. У живых членов семьи  возникла
некая  неловкость,  словно  их  подозревают  в  чем-то.  Прямых  подозрений,
конечно, выражено не было, да и не было к  тому  причин,  но  сама  ситуация
проверки, выяснения чего-то была все же тягостна.
     "Проверяют, не отравили ли мы его", - не без  злобности  думал  старший
Стекляшкин, Владимир Павлович. Он вообще довольно часто злился.
     Считалось, что он инженер, но тесть  и  жена  всегда  считали,  что  он
дурак, и не без оснований. Это, кстати, было единственным, в чем  у  отца  и
дочери  вообще  совпадали  суждения.  Дураком   Владимир   Павлович   вполне
определенно не был, но не был он и человеком,  сложившимся  главой  семьи  и
отцом   взрослого   ребенка.   Десятилетия   семья   Стекляшкиных   жила   в
противостоянии с упорно молчащим Мироновым, как придаток к его прошлому и  к
нему самому. А сам Стекляшкин был придатком к своей жене и дочери и  как  бы
придатком придатка.
     Всю жизнь Стекляшкин выполнял необходимое: вступал в пионеры, ходил  на
работу, приносил домой  зарплату,  сдавал  стеклянную  посуду,  оплодотворял
жену, бегал  на  молочную  кухню,  сидел  перед  орущим  телевизором,  читал
детективы, занимался с дочерью по математике.
     Он многое умел, включая умение отремонтировать "жигули",  лечить  кошку
от колик и успокаивать жену.
     Но вот чего отродясь не делал Владимир Павлович, так  это  не  принимал
никаких решений. И не умел этого делать. Его этому просто не учили.
     - Налево кру-гом! - командовала воспитательница детского сада.
     - Мы строим коммунизм! - сообщали плакаты на улице.
     - Поступать надо в Политехнический! - говорила мама тем же тоном.
     - Останешься у меня, - сказала девушка, и наутро Стекляшкин  уже  знал,
что он должен на ней жениться.
     А потом Ревмира постоянно что-то говорила: где надо покупать молоко,  к
кому надо идти в гости, что надо есть, что - надевать, на чем сидеть и о чем
думать. Дело Стекляшкина было исполнить, и он хорошо этому научился.
     Нельзя сказать, что у супругов не было ничего общего, и что  Стекляшкин
был очень подавлен. Вовсе нет.
     Будущие   супруги   познакомились   за   чтением   Солженицына,   стали
встречаться, чтобы передавать друг другу  книжки  и  обсуждать,  что  в  них
написано. Борьба с  враждебным  для  личности  режимом  оказалась  недолгой,
потому что ее было непросто  совмещать  со  служением  этому  же  режиму,  а
главное - с семейной  жизнью.  Чтение  диссидентских  книжек  супруги  вовсю
продолжали, но вот от теории к практике они как-то и не перешли.

Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг