тех, кто и не претендует на владение чем бы то ни было, а хочет приобщиться
к источникам знания, готов слушать любой бред из уст новоиспеченных "гуру" и
прямо-таки жаждет войти в общину владеющих истиной в последней инстанции.
Вокруг экстрасенсов и особенно "экстрасенсов" возникало то, что теперь
называют словцом "тусовка". То есть вокруг каждого такого человека уже
независимо от его желания начинали тусоваться неофиты. Те, кто хотел
получить из рук "экстрасенса" некое высшее знание, ответы на все
существующие в мире вопросы и точнейшее знание, "как надо"!
Такая компашка имела и самостоятельную ценность, независимо от
идеологии, вокруг которой собиралась. Соединение советского блата с
советским же коллективизмом - вот чем была такая компашка! Человеку,
особенно молодому, надо было только найти свою компашку, и многие из его
проблем решались с волшебной легкостью!
В компашках было можно делать очень многое из того, чего нельзя было в
официальной жизни. Мало того, что через компашки решались многие
материальные и социальные проблемы - и "доставание" разных дефицитов (ведь
трудились ее члены на разных предприятиях и в разных ведомствах), и
социальная защищенность. В компашках многое, чего категорически "нельзя"
было официально, реализовывалось "на раз". "У нас секса нет!" - это
известнейшая фраза. И если в СССР секса "не было", то в компашках секс очень
даже был, и если не было в одной компашке, никто не мешал плавно перетекать
в соседнюю.
Не всякая компашка так уж нуждалась в "гуру" - скажем, столбисты вовсе
в таких "гуру" не нуждались. Но существовали и компашки, которые без "гуру"
существовать не могли и не желали.
Если даже "гуру" не хотел вещать истины в последней инстанции, не
стремился давать ответы на все "последние" вопросы и не объявлял себя ни
"перерожденцем", ни "астральным пришельцем", это делали за него "ученики".
Случалось, "гуру" в панике бежал, не желая становиться центром притяжения
неполноценных людей и сам пугаясь своей популярности в этих кругах. Но тогда
та же компашка отыскивала нового кумира или же несколько компашек
перемешивались друг с другом, обретая новых "гуру" в новых составах.
Попросту говоря, именно это им и нужно было, а не экстрасенсных явлений как
таковых: "высших истин", провозглашенных от имени божества или божеств,
общения с "пророками", подчинения этим "пророкам".
Тот, кто помнит 1970-е, 1980-е годы, должен помнить, как мало, и притом
все меньше и меньше, доверяли люди официальной идеологии. Но от этого ведь
не уменьшалось число людей, органически не способных жить без
идеологического восприятия мира и без подчинения себя этой идеологии. Чтобы
быть правильно понятым, уточню: под идеологией я понимаю только такое
мировосприятие, в котором все мироздание сводится к какому-то частному
фактору. В духе незабвенного стихотворения В.Маяковского:
Я знал негра, он был неграмотный,
Не разжевал даже азбуки соль.
Но он слышал, как говорит Ленин,
И он знал ВСЕ.
Существуют люди, которым просто органически необходимо именно это:
сведение мироздания к каким-то элементарным идеям или элементарным рецептам.
Им надо знать, что послушать Ленина, Сталина, Гитлера, аятоллу Хомейни или
полковника Алксниса - значит уже знать ВСЕ, уже значит постичь высшую
истину. И объединиться в компашку вокруг этой истины. И выстроить иерархию
самых преданных учеников, самых идейных личностей, самых правильно
понимающих. И противопоставить себя всему остальному человечеству, еще не
постигшему этой истины. И начать войну со всеми на свете за то, чтобы все
преклонились перед истиной... Но, конечно же, чтобы все остальные заняли бы
при этом более низкие ступени иерархии, ведь места самых преданных и раньше
всех постигших уже заняты.
Коммунизм в роли такого духовного наркотика уже выдыхался, и появлялось
множество идеологий. Ребята, сидевшие, как наркоманы на игле, на очередной
идеологии, очень похожи друг на друга, как бы ни разнились сами идеологии.
Зачем выходили в поле самопальные экспедиции, организованные
компашками? Для чего компашкам нужны были "чертовы кладбища"? Да потому, что
эти загадочные, непонятные места занимали какое-то особое место в их
идеологии!
И чем только они не объявлялись... И аномальными зонами, и местом
контакта с инопланетянами, и местом обитания сверхчеловеков, и областью
контактов с Шамбалой... Вся эта не доказанная абсолютно ничем, порой вопиюще
невежественная белиберда действовала на членов всяческих компашек и на
близких к ним по духу подобно зову боевой трубы. Там, за таежными далями, на
берегах прозрачной северной речки скрыто чудо! Чудо, отвергаемое официальной
наукой! Проникновение в Неведомое!
Романтика поиска, романтика открытия затерянного мира легко соединялась
с идеологическими бреднями. Так же легко инфантилизм обитателя большого
города, почти незнакомого с менее комфортной жизнью, соединялся со
специфическим инфантилизмом советского человека, которого государство
избавляло почти от всех проблем и хлопот, давая бесплатные квартиры,
искореняя безработицу и гарантируя абсолютно всем жизнь какую - никакую, а
вполне безбедную.
Не нужно думать, что в СССР жили какие-то совершенно удивительные
монстры, а вот во всех цивилизованных странах нет проблемы защиты дурака от
самого себя... Как же! Любое интересное открытие, будь то открытие нового
водопада в Бразилии, новой пещеры в штате Аризона или известие о колдунах
племени мяо в Южном Китае, моментально вызывает прямо-таки потоки жаждущих
приобщиться к новым увлекательным явлениям. Процент людей, которые себе это
могут позволить, на Западе, похоже, все же меньше, чем был в СССР, - уровень
жизни там выше, но и выше-то ведь за счет интенсивнейшего труда. Грубо
говоря, возможность пробездельничать месяц или даже две недели западный
человек имеет далеко не всегда, в том числе и хорошо обеспеченный человек.
Зато поехать хоть на другой конец Земли могут многие! И не зарастает
народная тропа ко всяким удивительным явлениям. Стоило в 1953 году в
Малайзии объявиться каким-то странным волосатым людям, как несколько сотен
американцев, британцев, французов, западных немцев тут же кинулись их
искать, и у властей Малайзии было с ними гораздо больше проблем, нежели с
волосатыми людьми, якобы терроризировавшими рабочих на плантациях.
Волосатики-то как появились, так и исчезли без следа, а вот ловцов
волосатиков потом несколько месяцев приходилось искать в непроходимых
экваториальных лесах, вылавливать из водопадов, спасать от обычных, но порой
весьма опасных тропических животных, лечить от местных болезней. Нескольких
охотников за волосатиками так и не уберегли. Жаль, конечно, болванов, но,
право, они сами очень во многом виноваты.
И с тех пор ведь мало что изменилось. Приведу великолепное описание,
сделанное петербургским археологом Зоей Александровной Абрамовой в
профессиональном журнале:
"Удивительное открытие подводной пещеры в известковых утесах недалеко
от Марселя произвело эффект разорвавшейся бомбы и в научной среде, и в
средствах массовой информации. В 1985 году Анри Коскер,
профессионал-водолаз, проник через узкий вход на глубине 37 м под уровнем
моря и со всей осторожностью, к которой его приучил полный опасностей опыт
погружения, продвигался в бесконечную, как казалось, темную галерею,
приведшую в обширный полузатопленный зал. Очарованный и покоренный
великолепием конкреций, фантастическими формами и мерцающим колоритом, он не
заметил во время первых посещений настенных изображений. Спустя несколько
лет, в 1991 году, он снова проник в свой "таинственный сад" и впервые увидел
негативный трафаретный отпечаток руки, нанесенный красной охрой на стене
зала. В следующий визит А.Коскер и его друзья обнаружили большинство
красочных или гравированных изображений животных. Таким образом, открытие
нового палеолитического святилища в столь небывалых условиях оказалось
заслуженным вознаграждением любознательности, настойчивости и мужества
обладающего мастерством глубокого погружения истинного "труженика моря",
поэтому пещера вполне оправданно носит теперь его имя.
После того, как был пройден полный волнений этап научных экспертиз и
первоначальных исследований, пресса развернула диспут о подлинности
изображений, в который были вовлечены и выразившие сомнения крупные
специалисты. Диспут вызвал ажиотаж, приведший к трагической гибели трех
дилетантов, заблудившихся в лесу сталактитов. Подлинность искусства была
подтверждена многими специалистами. Научная значимость пещеры и ее защита от
неподготовленных посетителей стали очевидными" [12, с. 326].
Не случайно в последние годы французские археологи попросту скрывают
места своих находок. Первая причина проста - полчища туристов легко могут
уничтожить настенную живопись. Не будем уже говорить о сознательном
похищении произведений первобытного искусства - находятся типы, у которых
достает совести вырубать целые фрагменты скалы, глыбы в сотни килограммов
весом, чтобы продать их богатым коллекционерам. Но само изменение
температуры в пещерах, свет сильных осветительных приборов, засорение пещеры
ведет к загрязнению, а то и к исчезновению рисунков. Не случайно сейчас ни в
Ляско, ни в Нио, ни в прочие знаменитые пещеры вы так просто не попадете -
пещеры надежно заперты, и впускают туда только по прямому разрешению их
Министерства культуры.
А вторая причина, по которой ученые скрывают свои находки, - нежелание
подвергать риску жизнь неразумных людей. И пусть в последние годы открыты не
удобные гроты, а в основном "глубокие полости, лучше защищенные природой"
[12, с. 323], ученые принимают свои меры предосторожности.
Ее величество тайга
Нет, конечно же, сибирская тайга - это далеко не темная, мрачная
пещера, где так легко куда-нибудь свалиться, ушибиться, упасть, переломать
все кости. Тайга красива и почти везде легко проходима. В ней мало мест, с
трудом преодолимых для человека; в тайге всегда достаточно воды, а летом и
довольно много пищи. Необходимое для жизни в тайге легко можно нести на себе
или везти в лодке - палатку, оружие, запасы пищи. Если нести с собой запас
еды, можно неделю-две вообще не заниматься добычей пищи, а только выполнять
экспедиционное задание, и только.
Проблема в том, что тайга очень велика, и нравы ее не изменились за
сотни и тысячи лет. Космический век, эпоха сверхскоростных поездов,
автомобилей и самолетов кончается там, где начинается лес... Даже в самых
ближайших окрестностях самых больших трасс - хотя бы Московского тракта,
соединяющего сибирские города друг с другом и в конечном счете с Москвой, -
даже возле таких трасс, стоит углубиться в лес, и вы оказываетесь в мире,
где царят совершенно особые законы жизни. Если вы сломаете себе ногу и не
сможете выползти на трассу, вы рискуете умереть от жажды или от голода, быть
сожранным зверями или заеденным комарами и мошкой, причем вы будете даже все
время слышать эту трассу, почти что на ваших глазах по ней будут идти
машины... чуть ли не круглые сутки. Но, скорее всего, никому не придет в
голову отойти от обочины этой трассы и никто не услышит ваших криков даже
ночью. То есть, конечно, кто-то может остановиться у обочины, сменить колесо
или для чего еще, а вы заорете именно в это время... Но такой случай
маловероятен, и, скорее всего, вы умрете, даже находясь в километре от
дороги.
Каждый год находят таких бедолаг, погибших буквально в двух шагах от
людей, от возможной помощи. А углубляясь в тайгу, вы окончательно
оказываетесь в мире, живущем по законам очень древних времен. Не только
успех дела, за которым вы пошли в тайгу, но и сама ваша жизнь прямо зависит
от совершенно первобытных качеств: физического здоровья, умения хорошо
ходить, умения стрелять, остроты всех пяти чувств, интуиции, опыта, знания
окружающей природы. Прямо как в книге про индейцев!
Тайга очень красива. Особенно северная тайга, чистые моховые боры, где
колоннады старых сосен возвышаются над моховыми кочками, где нет высокой
травы и далеко видно во все стороны. Идти по тайге даже без дорог легко, а к
грузу на спине быстро привыкаешь, и он перестает мешать.
Разумный человек, входя в такой лес, опустит в каждый ствол по пулевому
патрону. Пусть видно во все стороны, пусть нет никого и пусть мы громко
разговариваем, чтобы предупредить зверя заранее. Пусть ружье висит за спиной
стволом вниз и на предохранителе. Но пусть две смерти дремлют в стволах...
на всякий случай, так спокойнее.
В ясный июльский или августовский день тайга может показаться
совершенно идиллическим местом, так вокруг тепло, сухо, уютно, спокойно.
Подождем вечера, когда словно из-под земли появятся тучи кровососов - и
комаров, и гнуса. Тут идиллия сразу же обернется чем-то довольно мрачным.
Если человек непривычен к кровососам, путешествие может быть для него
совершенно отравлено. А использовать "Репудин", "Дэту" и прочую химическую
гадость очень не рекомендую. Иногда мне кажется, что кровососы чувствуют
любителей химии и набрасываются на них особенно жестоко. К комарам в Сибири
надо привыкать! Так привыкают к жаре и безводью в пустыне, к разреженному
воздуху в высокогорье. Для любого начинающего экспедишника мучителен первый
сезон... И хорошо, если он прошел этот первый опыт еще подростком; взрослым
он уже не страдает.
Идиллическая картина вечернего костра всегда осложняется именно этим.
Пусть даже погода замечательная, дым поднимается вертикально вверх, но над
каждым из сидящих у огня вьется серое облачко комаров. Только одни люди
относятся к этому в общем-то спокойно, а другие нервничают, суетятся,
хлопают ладонями направо и налево, и удовольствие от пребывания в тайге, от
путешествия и от костра для них безнадежно отравлено.
А еще вечером сразу становится холодно. Стоит закатиться солнцу, и тут
же исчезает теплый, согретый солнцем янтарный воздух. Надо натягивать куртки
и свитера, теплые носки, а некоторые надевают даже шапки. Не зимние,
конечно, но лыжные вязаные шапочки, и бывают они очень к месту. Человек,
который не умеет вовремя утеплиться, рискует всерьез простудиться и
заболеть. Больной - в лучшем случае обуза, помеха для отряда. Это в самом
лучшем случае.
Спать в спальном мешке и в палатке, на мой взгляд, вполне удобно и
уютно, но и к этому надо привыкнуть. Как и ко множеству мелочей, типа
необходимости проветривать, сушить спальник каждое утро... Если нет дождя,
разумеется. А если зарядил дождь, надо уметь ждать - спать впрок, играть в
карты, вести многочасовые беседы, на худой конец пить спирт. Словом, нужно
уметь последовательно убивать время и при этом спокойно относиться к сырому
белью, мокрому спальнику и прочей таежной романтике.
В лесу необходимо приспосабливаться к обстоятельствам, пользоваться
случаем: помыться, когда тепло и есть вода; спать, пока никто не мешает;
пройти как можно больше в благоприятный для этого день. И никогда нельзя
упускать ни малейшего случая поесть, даже если вроде бы и сыт.
Для человека, любящего быть не в городе и нетребовательного к
удобствам, склонного к созерцательности, экспедиция оборачивается множеством
приятных сторон: прерывистой пляской мотылька, шорохом рыжей лесной мыши в
траве, бронзой сосновых стволов на закате, свежей водой и ветром на коже.
Быстро, иногда уже к концу первого сезона, вырабатывается таежная привычка -
просыпаться мгновенно, без долгого перехода от сна к бодрствованию, так
характерному для города. Еще мгновение назад ты спал - и вот уже вполне
проснулся, встаешь, вполне включен в происходящее. Начинаешь слышать все
необычные звуки. То, что пугает новичка, - шум ночного леса, писк птицы,
треск сучка, то ли самого по себе, то ли под чьей-то тяжестью, - все это
перестает замечаться, и под привычные звуки спишь так же, как в городе под
уличный шум. А вот стоит появиться звуку необычному, пусть и тихому, - и тут
же просыпаешься, настораживаешься...
И правильно, что настораживаешься! Потому что в тайге все время
множество опасностей подстерегает всех неосторожных. Опасность быть
съеденным зверем, о которой говорят больше всего, - это, пожалуй, самая
малая из опасностей. По мнению же большинства экспедишников, самая большая
опасность - это заблудиться в тайге.
Действительно, пространства тайги колоссальны. Если идти без дорог,
малейшее отклонение обернется многими километрами промаха. А примет очень
мало, тем более для горожанина. Все же мы привыкли к другой, более
информативной местности - где есть много примет, не говоря об указателях и
дорогах.
Здесь же даже излучины таежных рек везде одинаковы, похожи одна на
другую; а уж сама глухая тайга, если нет горок, воды, каких-то особых
примет, тем более одинакова везде. Чехов очень хорошо описал ощущение,
возникающее у едущего через громадную Западно-Сибирскую равнину, - слишком
много слишком одинакового леса...
Такую сосну уже видели? Вроде бы нет... У нее же тоже была раздвоенная
вершинка! Вроде была, но как-то по-другому... Тут было выше... там в другую
сторону наклон... Нужно уметь считывать малейшие приметы, видеть чуть ли не
микроскопические отличия.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг