Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
жена врача. Она сказала, что ей надо поговорить с Левой  конфиденциально.  Я
ушел, а через двадцать минут ко мне ворвался шеф. В ярости.
     - Эта... принесла мне вот что! - Он кинул на мою постель общую тетрадь,
исписанную мелким почерком отличницы.
     - Что она написала, Бог с ней! Но  зачем  на  мужа-то?  -  Лева  был  в
ярости. И добавил: - И кого только наши коллеги вербуют!
     К "бугру" Лева относился критически.
     Но тетрадь с доносами отвез резиденту.
     Врачебная жена  была  опасным  типом  любителя,  поглощенного  страстью
лазить под чужие простыни, ибо  полагала  это  своим  долгом.  А  если  мужа
уберут, то всегда можно найти нового - она же не  виновата  перед  органами,
она жертва преданности общему делу.
     Мой шеф ставил меня в тупик вот  чем:  если  он  вечером  напивался  по
заведениям, то мне или Коле Новикову приходилось разыскивать его  и  тащить,
мертвецкого, домой. Там  его  ждала  крепкая  мрачная  супруга,  несчастная,
впрочем, женщина, и после того, как  мы  втаскивали  шефа  и  укладывали  на
кровать, она его начинала бить. Тут мы уходили.
     Утром шеф появлялся на службе вовремя,.украшенный пластырями и бинтами.
Синяки запудрены. Он говорил нам:
     - Буду думать. До двенадцати не беспокоить.
     Сначала эта фраза меня потрясала: оказывается, можно выделить  мышление
в отдельный процесс. Я вот хожу и думаю, ем и думаю, а шеф отдельно думает с
восьми до двенадцати, а отдельно работает и кушает.
     Такая жизнь продолжалась долго, пока мой шеф с консулом не напились  до
такой степени на пришедшем к нам судне, что потеряли портфель  с  паспортами
дипкурьеров.  Кто  бывал  за  границей,  понимает,  какое  это  чрезвычайное
происшествие.
     Ситуация осложнилась  тем,  что  поздно  вечером  к  нашему  посольству
подошли два индуса и сказали, что случайно нашли в порту  портфель  и  могут
уступить его  советским  друзьям  за  умеренное  вознаграждение.  Дежурил  в
воротах комендант, отличавшийся умом  и  сообразительностью,  подобно  птице
Говорун. Он хитро подмигнул индусам и сказал: - Дайте мне  один  паспорт,  я
посмотрю, настоящий ли он.
     Индусы посовещались под фонарем у ворот, потом протянули сквозь решетку
паспорт.  Комендант  схватил  паспорт,  засунул  его  за  пояс,  отбежал  на
почтительное расстояние и закричал:
     - А теперь, сволочи, гоните второй паспорт, а не то в полицию позвоню!
     Индусы  плюнули  в  желтую  пыль  и  ушли  продавать   второй   паспорт
американцам.
     Невидимо для меня шла энергичная работа: летели шифровки, и  начальство
шуршало языками в звукоизолированных комнатах. Наконец кто-то где-то  принял
решение ограничиться строгачом.
     Это было понятно.
     Пьянство за границей считалось (а может, и сейчас считается) наименьшим
из грехов. Более того, вовсе не пьющий  человек  вызывал  подозрение  и  его
обычно отторгали.  Ну  напились  ребята,  провинились.  Но  ведь  Родине  не
изменили? Не изменили.
     Эта фантастическая история, да и весь фантастический образ моего лысого
шефа, конечно  же,  подтолкнули  меня  к  созданию  произведений  литературы
ирреальной и фантастической.
     Но насыщения раствора, ведущего к выпадению осадка, еще  не  произошло.
Уровень идиотизма должен был подняться.
     И судьба покровительствовала мне. Она хотела создать из меня  летописца
нашей эпохи во всей ее красе.
     Внутри меня рождался, застраивался город Великий Гусляр.
     Добрая судьба осложняла ситуацию в нашем посольстве.
     Сначала рехнулся военный атташе. Потом сошел с ума  Нарциссов,  за  ним
последовал стажер (правда, это было попозже), а вершиной событий стал  побег
Казначеев;), и, наконец, предательство Игоря Можейко, то есть меня.
     С военным атташе было вот что.
     Он переработал, переволновался, не  хотел  на  пенсию,  а  хотел  стать
генералом. Он много думал и тревожился. И, заглянув  к  послу,  сообщил  ему
конфиденциально (посол был человеком незлым, разумным,  и  к  нему  хотелось
прийти с жалобами на жизнь), что он является американским шпионом. Я  уж  не
помню деталей, но то ли посол отлучился, то ли кто-то чего-то не  понял,  но
'нашего полковника отвезли на "скорой помощи"  в  Центральный  госпиталь,  в
нервное отделение.
     Там он дождался, пока выйдет луна, выбрался на балкон, оттуда в  сад  и
начал по саду бегать, искать выход и всем сообщать на английском языке,  что
он вовсе не американский шпион, как  о  нем  думают  товарищи,  а  настоящий
советский патриот.
     В Центральном госпитале Рангуна всегда дежурили репортеры  из  основных
газет, чтобы первыми узнать, откуда привезли того  или  иного  раненого  или
обожженного пациента. И сделать репортаж.
     Они и увидели, как по дорожкам бегает человек в халате.
     Человек не скрыл от них правду о своих убеждениях.
     Тут его сняли с  пальмы  санитары,  скрутили  и  передали  молодцам  из
посольства.
     Утром все газеты Бирмы вышли с шапками во всю первую  полосу:  "Русский
военный атташе выбрал свободу!", "Головорезы из русского посольства держат в
плену честного человека!" В те дни  было  какое-то  очередное  охлаждение  в
отношениях Бирмы с СССР, по-моему, из-за китайских поползновений на  севере.
Так что история с атташе была кстати.
     Уверенные в том, что посольство будет вывозить несчастного  правдолюбца
в русскую тюрьму, журналисты, числом  с  полсотни,  дежурили  в  порту,  где
стояло наше судно и не двигалось с места в  ожидании  инструкций,  а  другие
полсотни отправились в аэропорт Мингаладон, чтобы перехватить атташе там.
     И правда, после энергичных совещаний и обмена шифровками с  Москвой  из
ворот посольства вырвался кортеж машин и рванул к порту.
     Большая часть журналистов преследовала кортеж и встречала в порту.
     В то же время  из  посольства  выскочил  второй  кортеж  и  помчался  в
Мингаладон.  В  аэропорту  полковника  провели  сквозь  строй   журналистов,
репортеры предлагали полковнику выбрать свободу, коменданты и другие младшие
чинами  чекисты  махали  газетами  перед  лицами  фотографов   и   несколько
аппаратов, говорят, разбили. А полковник, ничего не понимавший и,  очевидно,
нагруженный  лекарствами,  махал  ручкой,   полагая,   что   его   провожают
поклонники, и кричал:
     - Спасибо, товарищи!
     Так он  и  исчез.  В  том  случае  имел  место  преувеличенный  нервный
патриотизм, а не желание рвануть на Запад. Иначе чего бы полковнику бегать в
ночной рубашке по саду госпиталя и кричать, что он честный ленинец.
     В  посольстве   росла   температура   психоза.   Особого,   советского,
неодолимого и остервенелого.
     И тут сорвался наш Нарциссов.
     Он жил в доме над моим другом переводчиком Кириллом Шаньгиным и  служил
на строительстве чертежником. Был он тихим, робким человеком изящных  жестов
и выражений. Любил говорить: "Вот  не  помер  младенцем,  теперь  всю  жизнь
мучайся".
     И не ложился спать без бутылочки местного мандалайского джина,  напитка
грубоватого, но близкого русской душе.
     Кирилл рассказывал, что вечером они сидели, пили чай и  вдруг  услышали
сверху страшный грохот. Когда вбежали  наверх,  то  увидели,  что  Нарциссов
лежит под чугунной ванной. То есть он втиснулся под нее, приподняв эту тонну
металла телом.
     Его вытащили и спросили, почему он так поступает.
     Нарциссов внятно объяснил, что в соседнем  доме  поселилась  английская
семья. Эта семья получила задание запустить в Нарциссова меченый атом.  Этот
атом будет ходить по сосудам, а  англичане  узнают  все  его  мысли.  Вот  и
пришлось чертежнику лезть  под  ванну,  потому  что  лучи  сквозь  чугун  не
проникают.
     Нарциссова отвезли в посольство, заперли  в  медпункте  и  стали  ждать
самолета, который летал раз в неделю.
     Первый день Нарциссов  провел  спокойно,  но  на  второй  затосковал  и
объяснил своим тюремщикам, что теперь ему незачем жить, потому что  никто  в
Москве не поверит, что он патриот,  все  там  уже  знают,  как  он  продался
международному империализму.
     И смысла жить нет.
     В роли тюремщиков  в  тот  момент  выступали  два  посольских  стажера,
которые играли в шахматы на прикроватном столике.
     Нарциссов  не  спеша  отошел  к  стене,  уперся  в  нее  спиной,  потом
неожиданно оттолкнулся и кинулся вперед на выступающий угол  противоположной
стены.
     И раскроил себе голову.
     Не до смерти. Но до самолета он лежал в  лежку,  а  к  самолету  шел  с
обвязанной бинтами головой. А за ним бежали бирманские фотографы...
     Их репортажи назывались: "Вторая жертва коммунистов".
     Обратите внимание: уже две жертвы стремились доказать, что они патриоты
и коммунисты.
     Дальнейший рассказ приведет нас к людям других убеждений.
     Приехал в посольство стажер. Бирманист, который целый год ждал поездки,
переживал, нервничал, уже не верил, что ему удастся попасть  в  любимую,  но
недосягаемую Бирму. Он был так счастлив, что первую неделю вовсе не спал.
     Как и положено комсомольскому идеалисту, он сразу же  согласился  нести
полсотни общественных нагрузок, которые были рады взвалить на него ветераны,
стал  редактором  стенгазеты,  членом  месткома,   вратарем   в   футбольной
команде...  а  ночами  читал  бирманские  газеты,   слушал   радио,   зубрил
местоимения...
     На второй неделе стажер пошел в столовую, которая стояла на  территории
посольства, в самом дальнем углу, взял там тарелку супа  и,  пользуясь  тем,
что после обеда все замерло от жары  и  сытости,  вошел  в  главное  здание,
поднялся к послу в кабинет и поставил тарелку на  стол  руководителю  нашего
посольства.
     - Кушайте, - мягко попросил стажер посла, - вам надо подкрепиться.  Нам
с вами сейчас придется взять вашу машину и поехать своим ходом в Бангкок,  а
оттуда на пароходе в Штаты. Я решил изменить Родине...
     Вы слышите: те же ноты!  Хоть  и  меняется  рисунок  мелодии,  суть  ее
остается - личные отношения героя и Родины! Оруэял, Замятин, Олдос Хаксли!
     Посол Сделал вид, что согласился, схлебал весь суп, рассуждая,  как  бы
схватить и скрутить  стажера,  и  думая  притом,  какой  отвратительный  суп
готовят повара для экономных сотрудников посольства. У самого посла был свой
повар.
     Ничего не придумав, посол доедал суп, и тут на его  счастье  в  кабинет
вошел дежурный секретарь посольства Саша Развив.
     Вдвоем с послом они скрутили стажера.
     Эта история так не кончилась.
     Стажер дождался самолета и улетел на корабле,Аэрофлота.!
     И сопровождал его  один  из  атташе  посольства,  который  собирался  в
отпуск. Самолет перелетел границу Родины, пошел над Сибирью.  Сопровождающий
атташе успокоился и задремал.
     Стажер вежливо и спокойно спросил, можно ли ему пойти в туалет?  Атташе
не возражал.  Через  пять  минут  по  самолету  прокатился  изумленный  гул.
Почувствовав неладное, атташе проснулся и вскочил.
     По проходу медленно шел абсолютно голый стажер, неся свернутые в охапку
вещи.
     - Ты что? - спросил атташе.
     - Тише, - ответил стажер. - Меня никто не должен узнать.
     И последними событиями в этой  сумасшедшей  серии,  с  помощью  которой
судьба выковывала из меня фантаста, оказались два удачных бегства...

     У нас с Сашей Казначеевым дни рождения рядом, он был атташе, я  работал
на  стройке,  но  мы  принадлежали  к  одному  разряду  молодых  и,  скажем,
интеллигентных людей в нашей колонии.
     На дне рождения никто ни о чем не догадался.
     А через несколько дней Саша ушел из посольства, даже оставив  там  свою
машину, чтобы его не могли обвинить в уголовщине.
     Затем он пришел в  американское  посольство  и  попросил  политического
убежища. Тогда это было еще в новинку, но измена Родине  прошла  гладко.  Он
даже встречался по требованию посольства с нашим консулом и  резидентом  (то
есть одним из советников) и подтвердил, что убежал сознательно и  никто  его
не похищал.
     Потом Саша жил в Америке, написал довольно скучную книжку  и  вроде  бы
погиб в автомобильной катастрофе. Не знаю, что случилось на самом деле.
     Но на моей судьбе это сказалось.
     Ведь после бегства Казначеева и всех прочих событий верхушка посольства
и других организаций в тесном контакте с Москвой уселась  составлять  списки
людей надежных, не очень надежных и совсем ненадежных.
     И, оказывается, последний список возглавил я. Тоже перст судьбы!
     Во-первых,  я  имел  выговор  по  физкультурной  части   (физкультурной
называлась из конспирации комсомольская  организация).  Второй  выговор  был
негласный, его я получил за то, что моя  жена  убежала  от  меня  с  Володей
Васильевым, научным сотрудником Института востоковедения, который жил сам по
себе, игнорировал посольство и его правила, ездил на взятом напрокат  джипе,
сиденье которого было покрыто ковром, и имел смелость допрашивать начальника
строительства Алиханова: - Простите, вы не были в лупанарии во время  вашего
визита в Помпею?
     На самом деле Кира улетела на одном самолете с  Володей  в  Москву,  но
меня из-за этого не покинула, да и Володя, которого не  выносила  посольская
свора, не подозревал о своих донжуанских подвигах и уж тем более не знал,  к
чему он меня толкает.
     А толкал он меня к измене Родине.  Что  делать  переводчику  без  жены?
Изменять Родине, естественно!
     Оказывается, к тому же я читал книжки на английском  языке  и  проводил
время в магазине одного англичанина. Там я пил кофе в рабочее время.  И  что
еще хуже - справлял день рождения с предателем Казначеевым.
     В общем, верхушка посольства, собравшись и  рассмотрев  кандидатуры  на
измену, пришла к выводу - следующим убежит Можейко.
     А я не знал об этом и продолжал  жить  в  этом  фантастическом  романе,
который настолько правдив, что его мог написать только Сергей Довлатов.
     ...В тот самый день я собирался на таможню.  Шофер  Миша  (Маун  Джи  -
русские  всегда  коверкают  имена  обслуживающего  персонала,  полагая,  что
русифицированные клички доставляют местным жителям наслаждение) в  тот  день
не прибыл, потому что поехал на нашем "газике" лечить зубы. Я подождал  его,
подождал, остальные мои соседи по дому - главный инженер Мекрюков, дядя Гося
и Шарыгин - уже  уехали  на  площадку,  и  пошел  на  автобусную  остановку.
Пользоваться автобусом нашим гражданам было  категорически  запрещено.  Хуже
его были  только  рикши,  поездки  на  которых  приравнивались  к  посещению
публичного дома. Автобусы в тогдашней Бирме были  переделаны  из  английских
грузовиков времен войны, спереди на них помещался не номер - далеко  не  все
обитатели нашего города были достаточно грамотны,  -  а  изображение  живого
существа. Например, на нашем автобусе была нарисована кобра.
     Я влез в "кобру", к счастью, не  очень  набитую,  удалось  присесть  на
деревянную скамейку, и мы поехали.
     В порту я отправился к знакомым таможенникам, которые  быстро  оформили
мне груз для строителей. К. обеду я закончил дела и вышел на улицу,  но  тут
как назло хлынул ливень. Был ноябрь, дождям пора бы и прекратиться, но хвост
муссона никак не мог утихомириться. Зонтик я, конечно, не взял.  Так  что  я
добежал до кафе, взял там газету "Гардиан" и принялся за чтение. Дождь,  как
и положено в тропиках, хлестал стеной, и когда прервался, от  асфальта,  под
лучами солнца, поднялся пар.
     Следующий ливень застиг меня уже у  вокзала.  Так  что  мне  ничего  не
оставалось, как, пользуясь навесами над вереницей кинотеатров на  улице  Аун
Сана, бежать к магазину Боуна.
     Боун был мне рад - я оказался первым покупателем за тот день. Мы с  ним
протрепались часов до шести, и я отправился домой.
     Словом прибыл я уже вечером.
     Я вылез из автобуса у нашего  дома  ©  93  и  увидел,  что  на  круглом
асфальтовом подъезде к  дому  стоит  десятка  полтора  машин  -  посольских,
торгпредских и наших, строительных.
     Что случилось? Сердце сжала тревога! - хочется говорить торжественно.
     Я осторожно подошел к дому и увидел - все  пусто.  Только  из  кабинета
главного инженера доносятся голоса. И я чуть-чуть приоткрыл дверь.
     В кабинете на  стульях,  принесенных  из  всех  комнат,  сидели  лидеры
советской колонии. Сидели, судя по всему, давно. Выступал Петя - тот чекист,
что был ко мне приставлен.
     - Я неоднократно сигнализировал, - твердил он, - но к моему  голосу  не
прислушались. А ведь все шло к тому, что...

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг