Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
телем природы. Разговаривал с деревьями как с живыми людьми.
А  однажды в лесу,  где преподаватели справляли веселый пик-
ник,  он подошел к дереву, погладил его по стволу и произнес
по-французски: "Дерево - предок человека".
   Савич рассказывал плавно, не спеша. А я томился: скоро ли
он дойдет до главного?
   - Видели ли вы когда-нибудь горящие болота?  - вдруг нео-
жиданно обернулся ко мне Савич.  - Скажите, друг мой, - живо
заговорил краевед, не ожидая моего ответа,- с чего начинает-
ся пожар?
   - Неосторожное обращение с огнем?
   - Верно! А еще?
   - Ну... Гроза, молния зажгла травинку...
   - Опять верно...  Но знаете ли вы, что болота всегда пос-
тупают неправдоподобно?  Стоит спокойный, ясный летний день.
Ни грома,  ни молнии. И ни один живой человек со спичкой или
трубкой не был на болотах.  Но вдруг ни с того ни с сего бо-
лота горят.  И тонет все в густом сизом дыму.  Болота как бы
сами себя зажигают. День, неделю, месяцы не стихает пожар на
болотах. Что же это такое: самовозгорание? Да! Безусловно...
Простите,  - резко отвернулся от меня Савич. - Примиритесь с
моим недугом.  Тут болезнь любви к моему родному городу, вы-
росшему среди болот. Вернемся к нашему французу...
   Так вот.  Однажды городок наш оказался в дыму горящих бо-
лот.  Пожар грозил переброситься на Славск  -  огню  помогал
сильный  ветер.  Все  население вышло тушить пожар,  спасать
родной город. В записях 1865 года упомянуто, что "удивитель-
ную  смелость и находчивость проявил преподаватель французс-
кого языка в Славской гимназии, который бесстрашно появлялся
в  самых  опасных местах и с присущим смелому человеку хлад-
нокровием давал точные указания, как побеждать огонь, а так-
же и сам принимал деятельное участие в тушении оного". Фран-
цуз не избежал тяжелых ожогов и попал в больницу. Вот тут-то
и начинается нечто таинственное и катастрофическое.
   Еще пострадавший лежал в больнице,  а в городок наш пожа-
ловало какое-то чрезвычайное лицо из Петербурга.
   Разговор важной особы с больным происходил  без  свидете-
лей.  А когда знатное лицо отбыло из больницы,  сразу же и у
окон палаты, где лежал француз, и у входных дверей в больни-
цу, и у ворот были поставлены часовые... Когда же на следую-
щий день утром чрезвычайное лицо вновь пожаловало в  больни-
цу,  оказалось,  что француз исчез. Как это случилось, неиз-
вестно, об этом записи умалчивают.
   Полиция сбилась с ног в поисках пропавшего.  Были сделаны
обыски во всех ближних и дальних  деревнях.  Были  перекрыты
все  дороги - полиция обшаривала каждый воз.  Но француз как
сквозь землю провалился...
   Савич глянул на часы. Спохватился:
   - Извините! Больше не могу. Обещал быть в кружке юных эт-
нографов.  Рассказать  им  о  болотах,  на которых стоит наш
Славск.  А главное,  хочу предостеречь детей от  притворства
болот.
   - Притворство болот? Не понимаю!
   - Это  долгий  разговор.  В  следующий раз...  Отложим на
завтра...
   И, торопливо попрощавшись, Савич ушел. Через большое окно
музея я увидел,  как он ловко и быстро сбежал с высокого ка-
менного крыльца школы.  И тогда я заметил его старческую,  в
складках шею. Но спина его была молодая, уверенная и настой-
чивая. Он оглянулся и махнул мне рукой на прощанье.
   - Гавриил Игнатьевич!  - крикнул я  ему  вслед.  -  Этого
француза, гвианского каторжника, звали Феликс Рамо?
   Но Савич меня не услышал.

                     ПРИТВОРСТВО БОЛОТ

   - Знаете ли вы, что такое болото? - так встретил меня Са-
вич на следующий день.
   - В географическом? В почвенно-геологическом?.. - замялся
я.
   Но Савич будто не слышал вопроса.
   - Никакой Талейран не сравнится в притворстве с болотами!
Болото - это прежде всего притворство. Вспомните, какое небо
над  болотом.  Какое  солнце.  Разве такое светило похоже на
солнце?  Болото заставило солнце притвориться другим  свети-
лом... Не совсем понимаете? Скажу ясно. Болота сделали солн-
це каким-то непонятным небесным телом,  что светит на  землю
сквозь  густую белесо-пепельную пелену с едва заметным голу-
бым отливом.  Солнце хочет пробиться сквозь  сизую  болотную
пелену на небе и стать солнцем - светить как надо.  Не полу-
чается. Не выйдет! Болота вмешались в жизнь солнца.
   Захочет болото  кого-либо погубить - и обернется изумруд-
ным лугом.  Этакий зеленый радостный лужок с весело пестрею-
щими цветками.  А ступит кто на этот лужок - вдруг нет этого
луга.  Есть  только  страшная  болотная  поддонная  сила,  и
она-то втягивает, всасывает все живое в недра свои...
   А какую игру заводит болото с человеком в ночную пору!
   Вот густая тьма опустилась на болото...  Ночь. Спит боло-
то,  укутавшись в одеяло из кромешной тьмы.  Спит? Как бы не
так! Расставило огоньки и ждет: не появится ли на ее тропин-
ках прохожий.  Появился.  И тут болото начинает свою игру  с
прохожим.  Огоньки молчат, стоят на месте. Ждут прохожего. А
чуть он поближе подойдет,  они то пропадут, то вдруг появят-
ся.  Пляшут перед ним. То вдруг спрячутся за его спиной. Ко-
нечно, по науке здесь все просто: человек двинулся по болот-
ной  тропинке - движение воздуха гонит,  перемещает болотные
огоньки. Это болотный газ горит.
   Да! Так-то так!  Ум,  конечно, понимает. А у меня вот од-
нажды на зыбкой такой тропинке  сердце  заколотилось,  когда
болото ночью затеяло со мной игру. Сразу растерял все возра-
жения против сказок,  выдумок  и  небылиц  нашего  болотного
края.  И  душой - не умом,  а душой - поверил я в тот ночной
час, что болото обдуманно ведет со мной какую-то свою игру.
   А знакомы ли вы с березой на болоте? Нет? Так вот, тут уж
свой обман:  болото заставляет нашу обыкновенную, милую каж-
дому сердцу березу притворяться, расти вверх корнями.
   Что это - выдумка?  Нет. Правда! Конечно, по науке лесной
все объясняется вот как: упало семечко березы на болото. Вы-
росло дерево.  Мох в болоте пропитан водой и не пропускает к
корням воздух. И дерево стало приспосабливаться: корни пошли
не вглубь,  а стелются горизонтально.  Идут годы.  Но каждый
час,  каждый  миг  длится медленная схватка березы с мхом...
Иногда кажется:  задохнутся корни березы, не хватит кислоро-
да!  Да и мох одолевает березу... все нарастает и нарастает.
Но береза не сдается:  кончики ее корней,  которые  стлались
горизонтально  по  поверхности болота,  изгибаются,  тянутся
ввысь к небу, к воздуху...

   Поздно вечером я возвращался к себе. Рассказы Савича раз-
будили мои воспоминания.
   Я был еще ребенком.  Ночью проснулся.  Шум за окнами. Ка-
кие-то голоса, тихий говор в избе.
   Мама держит свечу,  а отец что-то ищет в углу под лавкой.
А за окном мелькают огни,  фонари.  В окошко стучат... Дверь
открылась.  "Скорей!" - кричат отцу.  А он:  "Сейчас!  Бегу!
Только веревку подлиннее найду".  Я закричал, заплакал. Мама
подхватила меня на руки,  выбежала вместе со всеми. Кто-то в
темноте причитает: "Тонет! Наш конь погибает!" Кто-то вопит:
"Жерди! Ломай жерди из прясла!"
   И вдруг в темноте сквозь все людские крики,  сквозь женс-
кий плач долетело жалобное ржание коня. Болото расправлялось
с конем - засасывало.  Лошадь под вечер поверила лугу,  усы-
панному цветочками.  Стреноженный конь отделился от табуна -
скакнул. А болото мягко и цепко схватило его за копыто. Тря-
сина втягивала коня в свое болотное нутро...  Прошло  с  тех
пор уже лет семьдесят, но и теперь слышу это жалобное ржание
лошади, которую заманила болотная трясина. И пожирала! Пото-
му что болото не насытится никогда!  Лошадь звала на помощь,
ржала, переставала ржать, опять звала. А ей в ответ отрывис-
то и надсадно ржали кони, сбившиеся в тесный табун.
   "Доски! Доски клади на трясину! Подходи! Кидай оброть! На
голову  коню - накидывай оброть!  Жерди подводи...  Нет!  Не
выйдет! Не вытащим! Трясина ходуном ходит... Пропало".
   И под  прощальное ржание,  которое слышно было все глуше,
люди молча пошли домой.  Мелькали фонари.  Тихо  всхлипывали
женщины, приговаривая: "Нет управы на болото! Его власть!"

   Но как же... Как же звали этого француза?

          ЕЩЕ ОДНА УДИВИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ В СЛАВСКЕ

   - Так,  значит, этого француза, беглого каторжника, звали
Феликс Рамо?  - первым делом спросил я Савича  на  следующий
день.
   - Ничуть. Его звали мосье Пьер.
   "Пьер? Мосье Пьер! Странно, - подумал я. - Ведь каторжник
из Гвианы - Рамо. Его имя Феликс. Откуда же взялся Пьер?"
   - А как фамилия мосье Пьера? - спросил я Савича.
   - Фамилия... Его все звали "мосье Пьер"... Фамилию я сей-
час припомню.  Да!  А тут еще загадка: пропало и личное дело
француза,  и все его документы.  По слухам,  это случилось в
тот же день, когда он исчез из больницы.
   - А все же где-нибудь да сохранилась роспись мосье Пьера.
В классных журналах, например.
   - Классные журналы?  - Савич развел руками.  - Их нет.  У
меня уцелели личные дела некоторых преподавателей. Посмотрим
на всякий случай.
   С этими словами Савич раскрыл створки шкафа,  вынул целую
кипу папок и стал читать.
   - В  те  времена появился в Славске и стал преподавателем
закона божня в гимназии отец Митрофан.  Митрофан Кузьмич Ус-
пенский.  У  отца Митрофана - жена,  пять дочек,  теща,  его
сестра и еще сестра жены.
   Савич с видимым удовольствием перебирал старые папки.
   - Читаю материалы,  - увлеченно продолжал Савич. - Иоганн
Шлезвиг,  учитель  немецкого языка.  Иоганн Петрович Шлезвиг
кончил университет во Франкфурте-на-Майне... Поражал горожан
Славска точным, аккуратным и размеренным строем своей жизни.
Преподавал немецкий, а также заведовал гимназической библио-
текой.
   - Довольно, Гавриил Игнатьевич!
   - Пожалуй.  В делах - ничего. А вот легенда есть. По этой
легенде француз мосье Пьер в своем длинном  черном  сюртуке,
застегнутом на все пуговицы, по утрам на заре уходил в лес и
там играл на флейте.
   Савич неожиданно оборвал свой рассказ.
   - Припомнил! Фамилия француза была Лорен.
   - Пьер Ги де Лорен! - вскричал я. - А знаете ли вы, что в
Гвиане был свой добрый доктор, ихний Гааз. Так, выходит, он,
тюремный доктор Ги де Лорен, дал свое имя беглому каторжани-
ну Феликсу Рамо. А тот пробрался в Россию и был у вас учите-
лем французского языка.
   - Изрядно! - тихо проговорил Савич. - Еще одна удивитель-
ная история в нашем Славске.

                    ПРЕРВАННОЕ ЗАСЕДАНИЕ

   Опять в Москве.  Только что вернулся с Главного почтамта.
И вдруг звонок. Открываю парадную дверь.
   - Вам телеграмма. Распишитесь.
   Смотрю откуда - из Славска. Подпись - Савич.
   Что такое?  Читаю еще и еще: "Нашел интересные материалы.
Срочно приезжайте. Савич".

   ...Было уже совсем  светло,  когда  автобус,  дребезжа  и
подпрыгивая  по  булыжникам,  появился  на центральной улице
Славска.
   Автобус подъезжал к гостинице.
   Я бросил чемодан  в  маленьком  номере.  Наскоро  умылся,
спешно позавтракал.  Через двадцать минут я уже мчался в му-
зей при школе, которая когда-то была гимназией. К Савичу.
   Постучал. Старый сторож открыл дверь. Узнал меня. Пропус-
тил вперед:
   - Сюда, проходите.
   Я очутился в светлом вестибюле.
   - Гавриил  Игнатьевич  приходит всегда в девять часов,  -
продолжал старик.  - А сегодня его доклад в исполкоме слуша-
ют.  Он  допоздна вчера в музее все писал.  Сказал - сегодня
его не раньше одиннадцати часов ждать.  А вы проходите - там
учительская отперта. Или в музей, если пожелаете.
   Сторож тихо удалился.
   Я не спеша шел по длинному коридору. Заглядывал в классы.
Еще пахнет краской, олифой, известкой после летнего ремонта.
Блестят выкрашенные полы. От стен веет свежей побелкой.
   И во всем здании стоит тишина.  Никого нет. Пусто? Одино-
ко?  Ничуть.  Нет ни ощущения заброшенности, ни пустоты. Все
заполняет тишина.  Тишина ожидания. Ждут стены - когда же на
них повесят карты, картины, диаграммы. Ждут парты - когда за
них сядут школьники.  Ждут черные классные доски - скоро  ли
их  покроют  буквы и цифры,  выведенные старательным детским
почерком.
   Я вошел в учительскую. Опустился на диван.
   Нетерпение томило меня.  Узнать что-либо о судьбе Рамо  -
это, может быть, узнать еще что-либо о погибшем Веригине...
   Сколько времени?  На моих часах 9.30.  Значит,  ждать еще
самое малое полтора часа.
   Я уселся поудобнее.  Что ж, буду ждать... Я смотрю из ши-
роко раскрытого окна в парк. Лето уже в закате. Липы в парке
давно отцв-ели.  Но запах лип еще будто бы стоит в  воздухе,
запах бархатный,  с глубоким золотисто-лиловым отливом, гус-
той, добродушный, чуть сонный.
   Да! Ведь  окна  классов  школы  все  лето были раскрыты в
парк. И пока липы цвели, запах плыл, все плыл в классы и ко-
ридор.  Его не пускали запахи крашеных полов,  известки, це-
мента,  олифы. Но он шел. Этот запах спрятался где-то в тем-
ных  углах подвалов,  за перекрытиями и стропилами чердака и
под корешками тысячи книг из школьной библиотеки.
   Но придет зима. Закрутит, завертит февральская вьюга свои
снежные хлопья.  Шорох снега, вой вьюги, визг пушкинских ме-
тельных бесенят... Все кругом белым-бело.
   И как неожиданно закружится голова у того, кто случайно в
такой день заглянет в подвал,  на чердак или раскроет книгу,
где спрятался запах давно отцветших лип!..

   ... Короткая стрелка моих часов подходила к десяти.
   Телефон, прикрепленный к стене,  зазвонил упорно я долго.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг