- Нет! Помогли, - сказал агроном, - тяжелый разговор луч-
ше втроем.
Таня круто повернулась ко мне. И тут я сказал:
- Таня! Не осталось ли у мамы вашей еще хоть одного како-
го-нибудь листка?
Таня пожала плечами. Задумалась.
- Я все, что было, отдала.
- А где же мама ваша хранила листки? Может быть, ка-
кой-нибудь листок остался?
- Клавдия Степановна все держит на чердаке. В том доме,
где дачники живут, - грустно сказал агроном.
...Воздух на чердаке был сухой, прогретый. Пахло пылью.
Солнечные блики скользили по полу, по пустым бутылям из-под
керосина, обутым в соломенные переплеты, по сломанному при-
мусу, по старой раме с разбитыми цветными стеклами и по...
словам: "Сообщения нашего заграничного агента". Эти несколь-
ко слов сохранились на картонной карточке. А карточка, на-
верное, отвалилась от какой-то большой пачки бумаг. Внима-
тельно оглядываю старые, ненужные вещи и вижу листки и кар-
точку. Лежали они меж старых исписанных тетрадок в большой
плетеной корзине. О них Клавдия Степановна, видно, забыла.
Надо было бы спуститься по приставленной к чердаку лест-
нице и где-то в саду не спеша прочесть эти листки. Но мне не
терпелось. Я подошел поближе к свету. Поднес к глазам первый
попавшийся листок.
Н вот что я прочел:
"...Как Вы знаете, я хорошо принят в некоторых эмигрант-
ских кругах. Пользуюсь доверием. И мне стало известно: русс-
кие эмигранты в Женеве предоставили Веригину большую ссуду
на предмет курса лечения в Карлсбаде (дальше несколько строк
стерто)... я доложу Вам в следующем моем сообщении.
Честь имею...
Всегда готовый к услугам
А. Святошин".
Как же так? Веригин, по сообщениям Зимовейкина, зах-
вачен на Рождественском бульваре, а тут какой-то Свято-
шин сообщает, что Веригин в Женеве и собирается в Карл-
сбад!
ЗАПРОС В КАРЛОВЫ ВАРЫ
Полупустой автобус © 511 нервно подпрыгивал на неровнос-
тях шоссе. Дребезжа всеми своими суставами, он добросовестно
вез меня к городу.
Я горел от нетерпения. Скорей в Москву!
Я уже знал, что мне надо делать.
В Москве остановил такси. Не заезжая домой, помчался на
Главпочтамт.
Через двадцать минут в моих руках была квитанция на за-
казное авиаписьмо, адресованное начальнику почты в Карловых
Варах.
Я просил его помочь мне узнать, не был ли сто лет назад в
Карлсбаде (теперь это Карловы Вары) русский эмигрант-револю-
ционер Веригин.
Дома радостно встретил меня мой "зверинец": пес Найт, кот
Топ и еж Чок.
Я похлопал Найта по блестящей спине:
- Ах, Найт! Ты и не знаешь, мой пес, как ты мне помог!
Как хорошо, что я тогда послушался твоего совета и встрях-
нулся!
Весь день я был крайне возбужден. Ни за что не мог при-
няться.
А ночью никак не мог уснуть.
"Карлсбад... Карлсбад", - гудело у меня в мозгу.
А ведь я и сам не так давно побывал в Карловых Варах.
Нет, мне не уснуть сегодня...
И я стал вспоминать островерхие крыши домов, стеклянный
купол над целебным источником Шпруделем, лесистые склоны
Крушных гор.
С этими думами о Карловых Варах я незаметно уснул.
И настал день, когда я вынул из своего почтового ящика
плотный конверт.
"Мы выполнили Вашу просьбу, - гласил ответ почты Карловых
Вар, - на наши запросы получили разъяснение, что искомый Ва-
ми Дмитрий Веригин действительно был в Карлсбаде в 1863 году
и оставил свою рукопись служащему тогдашнего пансиона "Чер-
ный лебедь". Ныне эта рукопись составляет фамильную собс-
твенность доктора Милана Капки, потомка того самого Капки,
который сто лет назад знавал русского эмигранта Веригина.
Доктор Милан Капка охотно вышлет Вам вызов и пригласит Вас
приехать в Карловы Вары в удобное для Вас время".
...Хлопоты, беготня, волнения! Наконец документы на ру-
ках.
Я снял трубку телефона:
- Шереметьево? Справочное бюро? Когда у вас в ближайшие
дни рейс на Карловы Вары?
НА АЭРОВОКЗАЛЕ В КАРЛОВЫХ ВАРАХ
Вот и Карловы Вары. Ресторан аэровокзала. Столик у окна,
выходящего, на широкое взлетное поле. И за столиком - двое:
молодой доктор Капка и я.
- ...Словно все это случилось не сто лет назад, а вчера,
- с воодушевлением рассказывает мне доктор Капка, играя ма-
леньким ключиком от старинного объемистого портфеля, лежав-
шего у него на коленях. - В нашей семье вот уже свыше ста
лет хранятся мемуары господина... нет, не так я сказал... не
господина, а товарища Веригина. Прошу вас!
И он положил передо мной этот драгоценный портфель с мед-
ной застежкой.
- Доктор! Товарищ Капка! Не знаю, как выразить вам свою
признательность!.. - начал я. - Однако какой тяжелый порт-
фель!
- Не удивляйтесь. Сто лет назад мой предок Юлиус Капка
перевел мемуары Веригина на чешский язык. Здесь, в портфеле,
в двух папках все: и русский экземпляр и чешский. Мы, наша
семья, иногда перечитываем этот труд и глубоко уважаем его
автора. Дмитрия Веригина давно нет, но он как бы член семьи
Капки. Вот. Возьмите.
И доктор Капка протянул мне медный ключик с затейливым
узором. В нем были вплетены инициалы предка доктора Капки.
Я тут же открыл портфель.
В ресторан, где мы сидели с доктором Капкой, долетали
слова о прибытии и отбытии самолетов... Слышался то прибли-
жающийся, то удаляющийся гул моторов. И под эти звуки доктор
Капка прочел мне вслух листок, приложенный к русскому эк-
земпляру мемуаров. Листок был написан рукой Веригина (я уз-
нал его почерк)
Не сгубить народа,
Не сгубить и края
Там, где в род из рода
Речь звучит родная... -
так словами нашего поэта Ганки начал Веригин свое обращение
к моему предку,- пояснил доктор Капка.- А вот после этих
слов... Ах, вы, конечно, не знаете, ведь мой прадед служил в
тогдашнем маленьком пансионе "Черный лебедь", где жил Дмит-
рий Веригин. Они подружились.
"Дорогой мой Капка! - писал Веригин. - Уезжая в Пелисье
на несколько дней, я оставил Вам на хранение свои записи - о
моем бегстве и спасении в тайге и о дальнейших событиях моей
жизни в Швейцарии и Карлсбаде.
Уезжал я в Пелисье на каких-нибудь пять-шесть дней. Но
судьбе угодно было забросить меня по одному делу за океан. Я
побывал в Гвиане.
Дорогой мой Капка! Мне посчастливилось. Меня постигла
удача, о которой я даже боюсь говорить. Впрочем, Вы доста-
точно владеете русским языком и сами все узнаете из прилага-
емых записей.
Я уже на пути к родине.
Знаю, меня, может, ждет там гибель. Но мне невмочь жить
на чужбине. Завершать то открытие, которое я сделал в Гвиа-
не, я должен только в своей родной стране. Но везти с собой
свои дневники я не могу. Причины понятны.
Не забывайте наши беседы о судьбах чешского народа. Как и
вы, верю: чешский народ сбросит цепи австрийского рабства и
по-братски жить будет с русским народом".
- Обратите внимание на этот документ. - И доктор Капка
указал на дату расписки почтовой конторы в Гавре. - Смотри-
те: письмо и рукопись Дмитрий Веригин послал моему прадеду
уже по пути в Россию. Как только достиг берегов Франции.
- А дальнейшая судьба Веригина... Вам что-либо известно о
нем?
- Нет. И никто никогда не спрашивал о нем. Вы - первый.
ДОБРЫЕ СУМЕРКИ
С доктором Капкой мы сердечно распрощались в вестибюле
большого современного отеля. Он называется "Черный лебедь" -
совсем так, как назывался маленький пансион, что сто лет на-
зад был на этом месте.
Отель "Черный лебедь" стоит на самой высокой горе. Из мо-
его номера видно: с Крушных гор как-то осторожно и нетороп-
ливо в долину сходит лес, густой и тенистый. В природе этой
страны ощущается благородная сдержанность, мягкость, но при
этом категорическое постоянство: линии гор, спускающихся к
долинам, мягки и легки, а неширокие речки нешумно, но нас-
тойчиво и уверенно катят свои воды вдоль дорог. Реки дружны
с дорогами.
Вечер. Я один в комнате отеля.
За окном моего номера мягкие сумерки незнакомого города.
Сумерки эти кажутся мне добрыми и благожелательными, как са-
мый город.
С волнением гляжу на портфель. Медленно достаю из него
одну старинную папку с потрепанными кожаными уголками. Дру-
гую.
Нет! Я не стану сейчас раскрывать их. Сборы в дорогу, пе-
релет, встреча с доктором Капкой... Надо немного отдохнуть.
И через час-другой взяться за чтение. Со свежей головой.
Я пошел бродить по городу.
Солнце уже совсем ушло за Крушные горы. Деревья затихли.
И каждое дерево готовится к ночи - меняет свое дыхание, ис-
парение.
И вот настал час, когда луна бросила на землю тени домов,
заборов и деревьев. Тишина. Никто не шагает по тротуарам, не
ступает по теням домов. И они, эти тени, спокойно и уверенно
протянулись по мостовой - кое-где сошлись, разошлись, изог-
нулись...
Уже совсем стемнело, когда я вошел в коридор отеля "Чер-
ный лебедь". Окна в большой темный парк были раскрыты. Все
тихо. Свет круглого фонаря под окном выхватывал из темноты
отдельные листья на ветвях деревьев. Дальше все сливалось в
темноте. Только вдоль аллеи тянулась цепь тусклых огней. И
казалось, что фонари стройным рядом висят в воздухе.
Я вдохнул полной грудью ночной воздух. Вошел в свой но-
мер. И сразу же раскрыл потертый кожаный портфель.
Часть третья
КАРЛСБАДСКИЙ ПОРТФЕЛЬ
ФЕДОР ФЕДОРОВИЧ СУМБАТОВ
Карлсбад.
Из портфеля Милана Капки
Дневник Веригина
Чуть я появился в Москве, как первым делом пробрался на
Малый Кисельный переулок. Александр Сергеевич Порошин сер-
дечно обнял меня, обещал помочь с паспортом и билетом. Ната-
шу не застал дома.
В тот же день вечером я пошел... нет, почти побежал по
адресу, который сообщил мне старик Никанор, чтобы узнать,
жив ли Сумбатов.
Помню, светло стало у меня на душе, когда немолодой слу-
га, внимательно поглядывая то на меня, то на свои опойковые
сапожки, снял с головы картуз и сказал:
- Да, сударь. Мой господин Федор Федорович Сумбатов здесь
проживает.
- А где Федор Федорович?
- Они в угловой диванной сидят. При луне свои плитки ка-
менные распаковывают, ищут что-то. Пожалуйте к ним. Обойдите
кругом, сударь, - там ход через террасу.
Ярко светила луна. Возле дома буйно цвела сирень. Вечером
еще белее казались ее цветы. Я обошел дом и кусты сирени.
Луна освещала большие деревянные колонны. Дверь на террасу
была открыта настежь.
Я невольно остановился.
- Вам кого? - послышался мягкий грудной голос.
В открытом окне неясно обрисовывалась высокая мужская фи-
гура.
- Мне нужен Федор Федорович...
- Сумбатов? Это я. Бывший владелец сего замка, что завтра
идет с молотка. Входите!
Сумбатов исчез, словно растаял в темном проеме окна. Я
поднялся по шатким ступеням. Вошел в дом. Узкие полосы лун-
ного света лежали на паркете, на стенах. Шаги мои гулко от-
давались в высоких пустынных комнатах.
"Видно, вся мебель уже распродана, все вывезли", - поду-
мал я.
При свете луны я увидел силуэт человека. Он сидел, сог-
нувшись, на низком деревянном стуле спиной к двери. На полу
перед ним были разложены какие-то черепки, валялись обрывки
бумаги, веревки. В комнате стояла железная кровать с сенни-
ком.
Я закрыл за собой дверь. Она жалобно скрипнула. Сумбатов
повернул голову:
- Садитесь! Прямо на сенник. Вольтеровского кресла не
предлагаю, ибо его уже нет. Меня завтра до конца распрода-
дут.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг