подумал: да, лучшего помощника не найти. Что же касается ее навязчивого
внимания, наверное, придется демонтировать и пустить в ход аппарат
нейтрализации чувств...
Кто бы мог подумать, что эта девушка за короткое время так изменится! И
пяти лет не прошло, как она переступила порог нашего Института, а человека
не узнать... Странно. Ведь именно за самостоятельный характер, независимость
суждений и, я бы сказал, за некоторую строптивость я и принял ее в свой
отдел. Творческая личность, обладающая таким характером, более всего
способна к неутомимому поиску, добивается оптимальных результатов и
ошеломляющих открытий. Мне понравилось - Элла в первый же день потребовала
исследовательской работы и не расставалась с научными трудами по различным
отраслям знаний. На меня и остальных сотрудников института - ноль внимания.
Я уловил даже пренебрежение - "Нужны вы мне очень! Мне хорошо и без вас!" О
себе-то я меньше всего думал. Посмеиваясь, наблюдал за нашими молодыми
учеными: они всячески старались оказать знаки внимания новой, неотразимой
сотруднице, но бесполезно.
После рабочего дня я обычно оставался в кабинете - читал, размышлял,
приводил в исполнение многочисленные замыслы. В своей холостяцкой квартире
бывал редко. Если и делал вылазку, то к Петровым или на кратковременную
прогулку.
Однажды, около девяти вечера, в кабинет кто-то постучал.
Я открыл дверь и удивился: Элла! Она посмотрела на меня в упор и
спросила:
- Почему вы никогда не отдыхаете?
- А в чем дело?
- Я обратила внимание: у вас ночами горит свет.
- Очень ценные наблюдения. Что у вас еще?
- Я не совсем понимаю соотношение двух, казалось бы, простых теорий в
применении к практике... Вот. - Она открыла одну книгу, вторую, третью.
Чувствую, что-то здесь есть, а что - не пойму.
- Милая девочка, - сказал я. - На то мы и ученые, чтобы постигать
неизвестное. Поймите меня правильно. Я не против помощи вообще, но против
помощи таким, как вы. Вы сами до всего дойдете и, может быть, по пути
увидите что-то такое, что никто из нас не увидел. Будет ли толк, если я
объясню непонятное вам явление? Думаю, не будет. Вместо того, чтобы работать
напряженно, творчески искать, вы успокоитесь, потеряете инициативу,
перечеркнете поиск. Таким образом, следует вывод: объяснять я ничего не
буду. А вы потом мне скажете спасибо. Что у вас еще?
- Извините, профессор... - Элла явно растерялась. - Можно, я посмотрю,
как вы работаете?
- Видите ли, милая девочка, - как можно мягче старался говорить я. - Вы
достаточно проницательны и, вероятно, успели обратить внимание на то, что я
довольно старый человек. Из этого следует, что у меня давно сложились
привычки, нарушать которые я вовсе не намерен. К одной из таких относится
привычка работать ночью. И заметьте - не просто работать, а в полном
одиночестве.
- Жаль... - обиженно протянула Элла.
- В порядке исключения, - вдруг во мне заговорила непонятная доброта, -
я могу позволить вам немного побыть у меня, посмотреть библиотеку. Может
быть, что-то понадобится. Книги можете брать. Но, конечно, с возвратом.
- Спасибо. - Элла благодарно взглянула на меня и вошла в кабинет. - Я
посижу там, - указала она в соседнюю комнату, уставленную книжными полками.
Там же, за стеллажами, стояла простенькая кровать, столько лет служившая мне
прибежищем для двух-трехчасового сна в сутки.
Элла стала рассматривать собранную со всего мира научную литературу и
не смогла сдержать восторга.
- О! Даже Эдвард есть!
Через некоторое время опять возглас:
- Подумать только - все отцы кибернетики! Возьму...
Я вынужден был сказать:
- Давайте без шумовых эффектов. Я привык к тишине. И вообще нам пора
расстаться.
- Можно, я приду еще? - спросила Элла, обиженно поджав губы. Впрочем, у
нее хватило самообладания набрать десяток книг.
- Только не так часто. Все вопросы можно решать в рабочем порядке.
Дней через десять опять раздался стук. Да, это была Элла. Она вернула
книги и набрала еще целую стопку. Все происходило без слов и только уходя
она сказала:
- Спасибо. Я разобралась в тех теориях. Ничего сложного.
Наши отношения в рабочее время оставались прежними. Если не считать
того, что Элла стала чаще обращаться с вопросами научно-производственного
характера. Это были даже не вопросы, а скорее совет, консультация -
конкретный показ, в каком направлении идет изыскание и какие результаты
получены. Прямых вопросов, ответы на которые можно получить в научной
литературе, она не задавала. Умница. По всему видно, далеко пойдет...
Признаться, я с интересом наблюдал за молодой, перспективной
сотрудницей. Мне импонировала ее энергичность, и не только физическая (она
была хорошая спортсменка), а главным образом умственная.
Ее обширные знания, отличная память, умение видеть сущность проблемы и
добиваться намеченного кратчайшим путем по-настоящему радовали. Разумеется,
виду я не показывал и держал себя с ней, как со всеми сотрудниками - строго
по-деловому.
Однажды, когда наш Институт выехал на однодневный отдых в горы, я
понял, что Элла ко мне неравнодушна. Прежде всего я страшно удивился, а уж
потом, поразмыслив, принял нужное решение...
В этот день было солнечно и безветренно - такую погоду мы заказали на
воскресенье в зоне отдыха Института. Лагерь разбили у подножия горы, одетой
до самой вершины березами и осинами. На бело-зеленой лужайке, усеянной
ромашками, установили десятиведерный самовар. Незапланированная официальная
часть состояла из восторженной речи профессора Гартмана о необходимости
почаще покидать насиженные места и выходить на природу - так как это
укрепляет здоровье, сближает коллектив и в конечном итоге двигает прогресс.
Мы выпили по бокалу шампанского, и начались игры. Часть сотрудников с
волейбольным мячом спустилась в лощину, часть расположилась вокруг
профессора Гартмана - он проводил занимательную викторину, а часть, в
основном юноши и девушки, устремилась покорять вершину горы.
Я примкнул к участникам викторины и с удовольствием включился в
состязание. Вопросы были составлены довольно остроумно, по многоступенчатой
системе, ответить на них было не так-то легко. Потребовалось не только знать
имена ученых, историю отдельных открытий, но и сопоставлять казалось бы
самые противоречивые цифры и факты из самых неожиданных областей знаний, на
различных уровнях исторического развития. Профессор Гартман и здесь, на
отдыхе, не позволял расслабиться своему интеллекту, а тем, кто желал
пополнить знания, теперь помогал поупражнять мысль в направлении поиска.
Элла тоже приняла участие в необычных состязаниях. Я, не скрою, даже
возгордился своей молодой сотрудницей - насколько удачными и нестандартными
были ее ответы. Лишь на три вопроса, требующих узкоспециальных знаний, она
не смогла ответить, а так... Даже профессор Гартман снял очки, расправил
улыбкой нижнюю губу и пристально-благодарным взглядом одарил Эллу. "Ага! -
ликовал я. Заинтересовался старик! Вот какие у меня кадры! Бьюсь об заклад,
он обязательно попытается переманить Эллу в свои апартаменты. Однако ничего
не выйдет. Смею заверить..."
После викторины профессор поблагодарил всех ее участников, еще раз
внимательно взглянул на Эллу и вручил победителям призы. Первый приз,
универсальный микромагнитофон с набором кассет "Современная музыка", он
торжественно приподнес Элле. И даже руку поцеловал. "Ну, ну, - усмехнулся
я. - Это что-то новое..." Подобный порыв старика Гартмана, сдержанного в
проявлении чувств, я наблюдал впервые.
Элла вставила кассету и включила магнитофон. Полилась мелодия
"Космического вальса"- самого популярного в этом году музыкального
произведения. Написал ее молодой малоизвестный композитор, но не было на
земле уголка, где бы этой музыки уже не знали и не любили.
Вот и сейчас - все замерли, услышав знакомую мелодию. Замер и я, как бы
окунувшись в гармонию нежнейших звуков, уносящих тебя в прекрасное
неизвестное. Вокруг прозрачная синь, ласково мерцающие звезды. Искристая
даль медленно наплывает, и тебя все больше и больше охватывает радостная
истома... А может быть, причина возвышенных чувств в другом? В том, что
кажется - в твоей руке теплая, послушная рука любимой? А синева - вовсе не
даль, а бездонные глаза одного-единственного человека, без которого ты не
представляешь свое существование на земле?.. Жанна!.. Не ты ли это?..
Когда музыка незаметно исчезла, будто растворилась в огромном гулком
космическом пространстве, я вновь подумал о том - почему этот вальс так
сильно впечатляет? Не использовал ли композитор какой-нибудь новый способ
построения своего произведения, нет ли дополнительного, волнового
воздействия на кору головного мозга? Я имею в виду тот способ, который
использовал сам при постройке аппарата нейтрализации чувств. Неплохо бы
проверить магнитофонную запись и поинтересоваться, как были изготовлены
магнитная лента и устройство воспроизведения...
Я внес в записную книжку пометку: проверить.
Краем глаза заметил - к Элле подошел высокий юноша-атлет, один из новых
работников Института. Донеслись слова Эллы:
- Извините, Стефан. Не могу. Обещала другому... Интересно - кому же?
Элла оставила растерянного молодого человека и направилась ко мне.
- Я тоже хочу покорить вершину, - сказала она. - Но мне нужен надежный
попутчик. Прошу вас, пойдемте!
- А Стефан? Он бы подошел больше.
- Мне бы не подошел. Идемте! Или упрашивать вас?
- Зачем же упрашивать. С такой девушкой - хоть на край света... Только
какой вам смысл?
- Смысл есть. И не простой. Когда-нибудь поймете... - И вдруг весело
спросила: - Какую музыку вам? Легкую? Серьезную?
- Если можно, еще раз "Космический вальс"...
- Вкусы совпадают! Я тоже его люблю.
Элла включила магнитофон, и мы начали углубляться в лес, сбегавший нам
навстречу по склону горы. И опять музыка все преобразила: белые стволы берез
выглядели мраморными колоннами, зеленая крона над головой - изумрудным
сводом, гулкие голоса слышались речью невиданных космических пришельцев... И
рука Эллы чудилась ласковой рукой моей любимой...
- Странно, - сказал я, когда музыка смолкла и я выпустил руку Эллы. -
Такое удивительное впечатление. Ни одна мелодия так не трогает.
- Действительно, необычный вальс.
- А не кажется вам, что здесь что-то не так? Все ли здесь только талант
композитора? Нет ли технической помощи, каких-нибудь хитроумных
приспособлений?
Элла подозрительно осмотрела магнитофон.
- Я проверю. И даже запрошу завод.
- Пожалуйста. Это очень интересно...
Дальше поднимались молча. Подъем становился круче, и двигаться в
общем-то было нелегко. На одной из крохотных площадок, когда остановились
перевести дыхание, Элла вдруг с чувством сказала:
- Она вас вовсе не любит, а вы... часами смотрите... на пустые окна...
Сразу я не нашелся - настолько ошеломительным был выпад. Девчонка! Что
она знает о любви! И вообще - какое имеет право...
Ни слова не говоря, я начал спускаться.
- Куда же вы!.. - только и прозвучало вдогонку. Элла не посмела
последовать за мной. Видимо, поняла, как бестактно и бессердечно поступила.
Я сразу же вернулся в Институт.
На следующий день утром Элла как ни в чем не бывало вошла в кабинет и
объявила, что "Космический вальс" без допинга. (Ишь ты, какое словечко
подыскала!) Проверка проведена по всем параметрам и получено подтверждение
завода.
- Значит, я ошибся, - сухо сказал я. А то подумает девочка, что ей все
прощается и я на бестактность не реагирую.
В самом деле, каких высот может достигнуть творческая мысль человека,
его созидательные чувства! Пример тому - "Космический вальс". Музыка
настолько талантлива, настолько автор владеет умением сводить разрозненные
звуки в единое целое, настолько смело и незаметно чередует разные звуковые
планы - это и вызывает целенаправленный импульс, похожий на специальное
волновое воздействие...
- Вот и нам нужно так же работать, как этот композитор, - заключил я. -
Полная слаженность всех компонентов, абсолютный итог творческого процесса...
- Я постараюсь, - тихо сказала Элла.
- Это хорошо, - кивнул я. - Но необходимо всем стараться. Только тогда
получится не просто слаженная, а по-настоящему прекрасная, нужная людям
музыка.
- Да, вы правы.
- Если нет вопросов...
- Профессор Гартман предложил перейти к нему...
Ого! Уже? Через мою голову?
- И что же вы?.. - Я не сумел скрыть тревоги. Она прозвучала в самой
интонации.
- Никуда я не уйду. Если вы сами, конечно...
- Спасибо, Элла. Без вас я как без рук. Вам и здесь будет предостаточно
работы.
Элла усмехнулась и с плохо скрываемой печалью вышла.
В последующие недели, месяцы Элла старалась как можно реже заходить в
мой кабинет. Тем не менее охлаждения не наступило. Я остро чувствовал ее
скрытое внимание, пылкую устремленность ко мне. "Почему я, а не Стефан? - в
который раз думал я. - Я ведь не давал никакого повода... Видно, такова уж
природа любви... Что уж там - "видно"! Разве я сам не испытал!.."
Так или иначе меня пока устраивала дисциплинированность Эллы - можно
спокойно работать. А дальше время сделает свое дело: не Стефан, так другой
юноша непременно покорит ее сердце...
Окинув мысленным взглядом историю нашего пятилетнего знакомства и еще
раз все взвесив, я нажал кнопку вызова.
- Элла, пожалуйста, зайдите ко мне.
Элла не отозвалась. Я обратился в службу поручений и попросил ее
разыскать.
Элла появилась через несколько минут.
- Где вы были? - с упреком спросил я.
- Можно подумать, вам это интересно. Дома была.
- Значит, вы не хотите со мной сотрудничать.
- Это вы не хотите.
- Я об этом не говорил. Вот что. Возьмите себя в руки. Предстоит
серьезная, кропотливая работа. И пожалуйста, не пользуйтесь тем, что я не
могу без вас обойтись.
- Ничем я не пользуюсь...
- Вы готовы помочь?
- Да.
- Подойдите сюда. Мы соорудим нечто вроде операционного стола. Только
резать и отсекать не будем. А наоборот: постепенно наращивать и, если
хотите, склеивать.
Я раздвинул стол. Элла помогла разместить арматурные заготовки, а потом
привезла на небольшой тележке два вида пластической массы-своего изобретения
и моего, предназначенной для "мышечных тканей". Разложили схемы, чертежи,
рисунки, макеты соединений. Наконец, была подключена проверочная аппаратура,
и я объявил готовность номер один.
В белых халатах, с блестящим инструментом в руках, мы в самом деле были
похожи на хирургов. И надо было видеть - как прекрасна была в новой роли
Элла! Глаза ее влажно отсвечивали, выражали готовность; волевую
сосредоточенность своеобразно смягчала еще не прошедшая обида...
- Итак, как сказал когда-то первый космонавт, поехали!
Элла едва успевала подавать инструменты и подключать аппаратуру. Шли от
общего к частному. На костную основу, после соответствующей координационной
наладки, накладывались "мышцы", проверялось их взаимодействие с остальными
частями "тела" и главным центром. После окончательной формовки конечностей и
тела приступили к наращиванию "кожного покрова". В ход пошла пластическая
масса, изготовленная Эллой. На последнем этапе, перед включением общего
энергопитания, особенно нужны были чутье и художественный вкус. "Снегурочка"
должна быть красивой, без единого изъяна... Полностью положившись на Эллу, я
не ошибся - она была настоящей художницей и выполнила работу безукоризненно,
по самым высоким эталонам красоты.
- Ого! - не удержался я от возгласа. - Да ты просто умница! - и
поцеловал Эллу в щеку.
Элла от неожиданности выронила скальпель, восторженно посмотрела мне в
глаза.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг