крупная, самая грозная звезда. Даже приближаться к ней опасно...
- Верно, Роб. Такое расскажу - ахнешь. Картотека, например. В ней
подробные сведения о любом и каждом!
- Это не самое страшное, - улыбнулся Роб. - Сведения обо мне ты сумел
сохранить в тайне.
- Роб, - спросил я. - Ты бы хотел увидеть Элен?
- Зачем? - удивился он. - Прошлого не вернуть. Ничто уже не имеет
смысла.
- А мне показалось - имеет.
Я рассказал Робу, как узнал адрес Элен, как встретился с ней в
присутствии ревнивого господина Крома.
- Напрасно, дорогой Человек, - с досадой сказал Роб. - Все напрасно!
Наверное, в самом деле напрасно. Я укорял себя за нечаянную
самодеятельность, за причиненную Робу боль. Оставалось рассказать о
подслушанном с помощью тайной карловской техники.
- Так и сказала? - печально переспросил Роб, внимательно меня
выслушав. - Позвала бы? Если бы знала, где искать?
- Так и сказала.
- Спасибо, дружище. Значит, у Элен сохранилось прежнее чувство. Но чем
я могу помочь?
- Давай подумаем.
Роб серьезно посмотрел на меня.
- Боюсь, ничего не выйдет. Крепость господина Крома голыми руками не
возьмешь.
Роб вдруг заторопился.
- Пора!
- Возьми меня с собой, - попросил я.
- Учти, я сплю на соломе, - неохотно ответил Роб. Видимо, он был
уверен, что я не буду настаивать.
- Ну хоть немного места для меня найдется?
- Не понимаю. Столько комнат, все условия...
- А, - махнул я рукой. - Там Карл. Не хочу под надзором. Заодно покажу,
где живет Элен.
Подумав, Роб согласился. Из глубины сада он принес керосиновую лампу,
осторожно опустил ее на стол, и мы в полном молчании покинули флигелек.
Из калитки я вышел первым и осмотрелся. Ничего подозрительного. Позвал
Роба.
Ночной парк встретил нас густой тишиной. Деревья, нахохлившись, спали,
наслаждаясь покоем, и вздрагивали во сне от предощущения ветров и ледяной
стужи. Месяц, старый знакомый, неотвязно следовал за нами, заглядывая в
просветы аллей и ловко пробираясь сквозь ветви. Горбатые скамейки терпеливо
дожидались грядущего дня, чтобы помочь тем, кто хочет отдохнуть или
скоротать время на лоне природы.
Роб сказал, что любит бывать в парке. Здесь он, в счастливые времена,
нередко гулял с Элен. А теплыми ночами, в более позднюю, безработную пору,
частенько ночевал на аллее под звездным одеялом на гостеприимном, но очень
жестком ложе.
Отец Роба, поведал мне друг, был хорошим сапожником. Но много ли в
провинции заказов? В иные месяцы сапожный молоток залеживается, покрывается
ржавчиной. Роб говорил, что жизнь родителей иногда ему кажется сгустком ночи
в самой глухой подворотне. Как умудрялись они, удивлялся Роб, в своей
крайней бедности наскребать сыну помощь!..
Мы вышли на хорошо освещенную широкую улицу. Остановились, пристально
всматриваясь в размытые очертания узкого высокого здания. С удивлением
заметил: вытянутый каменный четырехугольник чем-то очень похож на своего
хозяина. Ну, точно - здание блеклое, лысоватое, как господин Кром. Прячется
в стороне, не желает быть на виду, но с чванливой гордостью озирается
вокруг - знайте меня, не так-то я прост, как может показаться...
Глаза-окна - темные, пустые, ничего в них нет - ни искорки, ни живого
движения...
Неожиданно в центре здания зажглись два окна - будто господин Кром
проснулся и забеспокоился: что за люди стоят неподалеку? Что им нужно? Не
угрожают ли деловому и семейному благополучию?
Глаза погасли. Самоуверенность взяла верх. Ничто не может поколебать
вековые устои. Мало ли кто там шляется по ночным холодным улицам! Стены
крепости прочны и надежны...
Видимо, Роб тоже размышлял об этом. Он грустно повторил, что ничего не
выйдет, и торопливо потянул меня дальше.
На перекрестке я его остановил, попросил подождать. Кинулся под
сверкающую витрину купить "бренди". Бутылочка украсит наше общение!
Я быстро вернулся, сверток удалось запихнуть во внутренний карман
куртки, и ничто не мешало быстрой ходьбе. Мы пересекли еще несколько больших
улиц и юркнули в переулок, заросший с одной стороны колючим кустарником. Роб
предупредил, чтобы я примечал местность - возвращаться придется одному.
Еще два поворота. Путь преградил деревянный забор, за которым
величественно возвышался многоэтажный дом. Роб отодвинул доску и шутливым
жестом пригласил войти. Я спросил - можно ли громко говорить. Роб ответил,
что красавец дом совершенно пустой, в нем никто не живет. Но все же лучше не
греметь понапрасну.
Под балконом, на первом этаже, обнаружилась дверца с тяжелым висячим
замком.
- Бутафория, - объяснил Роб и легко отогнул массивную дужку. Но замок
не снял, оставил на одной петле: пусть думают, что дверь закрыта и за нею
никого нет.
Ступеньки круто устремились вниз. Я вспомнил, как спускался за
человеком в шляпе в карловскую преисподнюю. Было жутковато, каменная
лестница долго не кончалась. А здесь меня уверенно вел за руку Роб, и я, не
успев оглянуться, услышал радостный возглас: "Пришли!" Человек, наконец, был
дома, достиг желанного порога - почему бы не порадоваться, с иронией подумал
я.
Глаза понемногу привыкли к темени, и я разглядывал пустое подвальное
помещение, которое можно было назвать комнатой лишь с большой натяжкой.
Слишком уж корявились бетонные стены и бетонный пол...
Роб откуда-то сверху снял камень, и в узкую щель пролился слабый
голубоватый свет.
- Полюбуйся пока природой, - сказал Роб, - а я приготовлю две отличные
лежанки.
- Предлагаю тост. За нашу встречу! - я открыл купленную бутылку и подал
Робу. - Придется из горлышка.
Роб, к моему удивлению, резко отказался.
- Не буду, пей сам.
Я приложился к бутылке, сделал несколько глотков. Чудесное настроение,
хорошо!
Заглянул в щель и обрадовался: месяц так и не отстал! Он все видел, все
знает, теперь старается подарить свет двум товарищам, чтобы ночь не
показалась им такой уж черной и бесприютной. За это уж точно нужно выпить!
С удовольствием прикладываюсь к горлышку.
- Где-то там, - таинственно говорю я Робу, - Ноосфера. Как бы хотелось
в нее попасть!
- Зачем? - удивился Роб - Ты ее не почувствуешь. А вот господину Карлу
побывать там было бы чрезвычайно полезно.
- Ты что! - вспомнил я. - На карловских лозунгах написано: "Создадим
надежный заслон!".
- Вот-вот. Ноосфера для него опасна.
- Вместо Ноосферы, - опять вспомнил я, - создается Иносфера! Ты
что-нибудь знаешь об этом?
- А, бездушные чиновники!
Я был в ударе, на ходу стал сочинять:
Но вот в последнем звездном закоулке
В реальность вторгся позабытый век:
Явились люди - пышные, как булки,
С манжетами, слепящими, как снег...
Роб захлопал в ладоши.
- Можно еще?
Изменив ритм стиха, я продолжал:
Обступили премилые живчики -
Государственные счастливчики!
Извиваются губы в улыбке,
А в глазах - золотые рыбки.
"Неужели желаете в Ноо?
Понимаем. Давно не ново.
Лучше б занялись модной кометою,
А вот Ноо... Увы, не советуем.
Повращайтесь у нас, в Иносфере,
Испытайте комфорт в полной мере!..
- Давай еще, - потребовал Роб.
Я отпил из бутылки и сосредоточился на концовке.
Метался лифт в крутой стеклянной башне,
Гремел указ, лучился монитор,
На все лады блажил отказ вчерашний, -
Неодолимо множился затор...
Что делать?... Снять перед реликтом шляпу?
Петь дифирамбы тайному врагу?...
Друзья сочувствуют: "Так просто сунуть в лапу!"
А я трагически лукавить не могу...
- Послушай, - изумленно произнес Роб. - Как ты сюда попал?
- Не знаю, - честно признался я и протянул Робу бутылку - ну выпей же,
не ломайся! Роб сердито отвернулся. Что ж, приставать не буду. Могу и сам!
В пустой ободранной комнате (мне все же хотелось называть комнатой наш
бетонный отсек) появился мешок с соломой. Неизвестно откуда его приволок Роб
и вывалил целую гору теплой, матово светящейся соломы на пол. Расстелив
мешковину, он объявил:
- Постель готова. Извини за отсутствие одеяла. Я уверен, его прекрасно
заменит твоя теплая куртка.
- А как же ты? - удивился я.
- Где тебе знать о согревающих свойствах самой обыкновенной соломы. И
не забывай: у меня тоже есть одежда, не хуже твоей.
- А это разве не согревает? - Я поднял бутылку над головой. Отхлебнул
приличную дозу "бренди", укладываюсь на солому. Желаю другу спокойной ночи,
закрываю глаза...
Сразу куда-то попал - в какой-то город. Улица вся в огнях! Ищу бар -
рюмочка "бренди" нужна, как воздух. Примечаю красочное сооружение. Карета -
не карета, фургон - не фургон. Подхожу ближе - ба, да это огромная бутылка,
ловко уложенная на дно обыкновенной телеги! Горлышко так велико, что в него
свободно влезет человек. И лестница-стремянка рядом стоит. Возле стремянки -
чернявый зазывала, крутит ус и на звезды посматривает. Но больше всего
шарахает по глазам вывеска: "Пей, сколько хочешь!". Вот это аттракцион!
Говорю чернявому:
- Тридцать граммов "бренди".
- Не разливаем и на вынос не даем. - Чернявый кивает на стремянку. -
Залезай и вливай в себя досыта.
- Что тут раздумывать! Я на стремянку, а чернявый заявляет:
- Вернешься - получишь премию.
- Неужели не вернусь, - подмигиваю.
- Мое дело предупредить. Только сегодня ушли девяносто восемь. И ни
гу-гу.
- А вчера? - Я малость призадумался и со стремянки спустился вниз.
- Вчера меньше, из-за дождя. Только семьдесят четыре.
Мне стало не по себе. Но тут накатила такая нестерпимая жажда, хоть
ложись и помирай. Я подумал: а почему, спрашивается, я должен где-то
остаться? Выпил - и будь любезен вернуться! Махнул рукой и стал карабкаться.
У самого бутылочного жерла перевел дух и услышал последние слова чернявого:
- Прощай, родимый!
- До скорой встречи! - отпарировал я и заскользил по гладкому стеклу
куда-то вниз. Скатился в кромешную темень и встал на ноги. Круглое
бутылочное отверстие светило ярко, как полночная луна, но ничего не
освещало. "Без веревки не выбраться, - прикинул я на всякий случай. - Да
топор бы пригодился, ступени выбивать..."
Глаза тем временем к темноте привыкли. Я разглядел улицу, дома и
неподалеку - тускло светящееся окно. Подошел ближе, глянул меж занавесок и
ахнул: да это же знакомый инженер из Телецентра! А рядышком - его жена.
Голубые тени по лицам скачут - значит, в углу экран. Сейчас инженер в
отпуске, в кругу семьи отдыхает...
Постучал в окно. Парень узнал меня, кричит жене, чтобы стол накрывала.
Щедро живет инженер, сам любит выпить и щедро угощает. Жена его хлопочет,
уговаривает как следует поесть. Да как поешь - давно не виделись, уйма
новостей накопилась, не все же чавкать да жевать. Душевно мы сидели, кого
только ни вспомнили!! И вот надумали наших общих знакомых навестить.
Сердобольная женщина запротестовала, да разве двух мужчин удержишь? Не к
кому-нибудь мы торопились, а к Морскому волку, - человек на флоте служил и
подносил честь по чести. Разбудили старика, он рад до смерти, "горючую
смесь" на стол выставляет. А когда бутылка иссякла, Морской волк повел нас к
своему закадычному другу актеру - тот хороших людей пустым бокалом не
обидит...
Дошли до актера или не дошли - не помню. Проснулся я под цветущим
кустом; аромат, как закуска, - воздух нюхаю. Стараюсь вспомнить, как сюда
попал, но что-то не вспоминается. Не забыть бы про выход из бутылки, где он?
Непременно найти! Все бросить, сосредоточиться...
- Вставай! - кто-то поднимает меня под руки. - Почему ты здесь?
Хмель во мне еще силен, иду враскачку за какими-то людьми, они в
черном, с непокрытыми головами, тупо смотрят перед собой... Соображаю -
кого-то хоронят. Впереди несут черный гроб. Синяя ночь и черный гроб - это
впечатляет. Но кого несут? Кому я должен отдать последний поклон?
Протискиваюсь вперед, к венкам, вглядываюсь в огромный фотопортрет. Чуть не
упал! Оказывается, хоронят-то меня!..
Выбираюсь к краю дороги - и наутек! В памяти цепко держится мой
собственный портрет в черной раме, с огромным креповым бантом...
Дома остались позади, открылась степь с бесчисленными тропинками и
дорогами, на которых снуют огни и люди в черных одеждах... Назад! В степи
находиться опасно, и я опять заметался по узким улочкам... Ага, забор! Я
перелез через кирпичную стену, на кого-то наткнулся, этот некто, лица не
разглядеть, поманил пальцем: "Не бойся, не выдам!" Голос хрипловатый, как
будто мой... Вошли в дом, и я похолодел: этот человек удивительно похож на
меня!.. Но размышлять некогда - я и гостеприимный хозяин сдвинули стаканы за
приятное знакомство. Я чувствовал, что погибаю, душу заполняет безразличие
ко всему. А ведь, помнится, я себе слово дал - должен вернуться!
Должен!..Этот, что напротив торчит, нагло смеется и вдруг вкрадчиво так
шепчет: "А я знаю скорбь твою..." И пальцем показывает вверх. Высоко-высоко,
выше потолка, - луна, а возле электрической лампочки болтается конец
веревки. Все! Все! Пора включать скорость!.. Тяну руку, раз - мимо! Два -
мимо! Веревка не дается, она будто близко, а не ухватишь. Стал подпрыгивать
выше, пытаясь поймать разъерошенный конец. Хозяин хохочет, а я прыгаю,
прыгаю, как ненормальный, ведь я должен!.. Вдруг удалось зацепиться!..
Я проснулся, открыл глаза. В моей руке - рука Роба. Он требовательно
говорит:
- Дай слово: не будешь увлекаться. - Роб показал на бутылку, призывно
выглядывающую из соломы.
Конечно же, слово дал. Увлекаться в самом деле не следует... Роб
проводил меня до забора, откинул доску и пожелал счастливого пути.
Я не выспался и зевал, на душе было пасмурно, как небо над головой, и с
каждым шагом усиливалось непонятное раздражение.
Остановился. В конце улицы, в зловонных ящиках свалки, копошились люди.
Подошел ближе, но на меня даже никто не взглянул. Все поглощены поиском...
- Скажите, - тронул я за руку старика, - вы... хотите есть?
Старик глянул на меня безумными очами и рассвирепел:
- Ты что, с луны свалился? Он спрашивает, - закричал он, - хочу ли я
есть! Ну давай, накорми меня! Где кормить будешь? Куда идти?...
- Все приходите. В обеденное время. Знаете, где находится городской
парк? С правой стороны трехэтажный дом с колоннами... Скажите всем: господин
Карл приглашает на обед!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг