Александр БИРЮК
ЦЕПОЧКА
Наброски к криминальному роману.
1
Начальник управления полиции как всегда прибыл к самому концу осмотра.
Трупы, вернее то, что осталось от трех здоровенных мужиков, уже отправили на
экспертизу. Комната, где все это произошло, была тщательно обследована
добрым десятком специалистов, прислуга допрошена, и дом сверху донизу был
наполнен ошеломленными полицейскими. Григорян угрюмо разглядывал носки своих
ботинок, когда Бигало подошел к нему и осторожно заглянул в комнату.
Он долго смотрел, как двое типов из судмедэкспертизы возятся среди луж
крови над единственным трупом, оставшимся целым и невредимым после этой
резни.
- Чего нового? - наконец осведомился он, когда тело погрузили на
носилки и увезли прочь.
- Ничего, - буркнул Григорян и полез в карман за сигаретами. - Ничего
нового. Абсолютно.
Начальник управления недоверчиво посмотрел на инспектора.
- С того момента, как вы позвонили мне по телефону, Григорян, прошло
целых три часа, - с тяжелой иронией заметил он. - И вы мне утверждаете, что
за эти три часа не обнаружили ничего нового?
Григорян раздраженно чиркнул спичкой. Он хотел сказать что-нибудь
резкое, но вовремя сдержался. Не стоит доводить отношения с этим болваном до
крайности, подумал он. К тому же Бигало абсолютно прав, хотя и по-своему -
три часа немалый срок...
Шеф продолжал глядеть на Григоряна так, словно подозревал его в
сокрытии улик.
- Ладно, - смягчился он наконец. - Давайте снова. В трех словах. Начнем
с хозяина дома.
Григорян затянулся сигаретой, отгоняя дурные мысли.
- Хозяин дома, - механически заговорил он, - это тот покойник, которого
только что вынесли отсюда. Звать Карлапаев Ферапонт. Мужик очень
состоятельный. Был. Шестьдесят девять лет. Приехал из Казани полгода назад.
Купил этот дом. Дел у нас не вел, источники его доходов остались в России.
Контакты с местной мафией нами не выявлены, вообще по картотеке не проходил,
чем конкретно занимался тут - пока неизвестно. Налоги на недвижимость платил
исправно, проверить я успел. По словам прислуги, последние три месяца был
прикован к постели - паралич и что-то с сердцем. Сегодня утром к нему
приехали эти три типа, горничная говорит, что раньше их тут не видела. По ее
словам, эти трое по приглашению хозяина вошли в его комнату и заперли дверь
изнутри.
- Тоже по его просьбе? - спросил Бигало, театрально сцепив ладони за
спиной и легонько перекатываясь с носка на пятку.
- Что по его просьбе? - не понял Григорян.
- Ну, дверь заперли изнутри тоже по его просьбе?
Григорян сморщился и отвернулся.
- Горничная этого не знает, - наконец ответил он. - Она не слышала.
Ключ в двери повернулся только через полминуты после того, как дверь за этой
троицей захлопнулась. Она ушла на кухню, и уже спускалась по лестнице, когда
услышала это. Потом, минут через пять, когда она снова проходила по
коридору, то слышала из комнаты голос Карлапаева. Он что-то громко говорил.
Она не прислушивалась. Неладное она почувствовала часа через два, уже ближе
к обеду. Все эти два часа, утверждает она, в комнате стояла гробовая тишина.
Она стучала в дверь, но ответа не получала. Тогда по ее просьбе дворник влез
по лестнице к окну с улицы и заглянул в него, а затем сразу же упал со
второго этажа. Смерть наступила мгновенно от удара головой о мостовую.
Горничная говорит, что перед тем как свалиться с лестницы, дворник истошно
завопил, словно увидал в квартире привидение. Горничная перепугалась, но все
же упросила швейцара помочь ей взломать дверь. Как только дверь открыли и
увидели, что произошло, сразу же вызвали полицию.
- Между взломом двери и прибытием патруля комната не охранялась?
- Швейцар сразу же смекнул, что дело серьезное. Он утверждает, что все
три минуты, пока не позвали с улицы подвернувшийся патруль, он простоял
возле двери с кочергой и никого в комнату не пускал, и никого из нее не
выпускал. Я имею в виду, что незамеченным из нее выйти вряд ли бы кто-то
смог, так как в коридоре перед дверью собралась вся прислуга. Окно также
было под наблюдением - сразу после того, как дворник разбился, на улице
стали собираться зеваки. Почти всех их тоже допросили.
- Так, - сказал Бигало. - Личности погибших еще не установлены?
- При них были только водительские права. В отчете все будет указано,
но вряд ли до завтрашнего утра мы что-нибудь о них узнаем. Все трое из
Казани. Кстати, уже известно, в каких гостиницах они остановились. Я послал
туда Грошкина.
- Грошкин... - словно эхо, повторил Бигало. - Это тот самый Грошкин,
которого Шмутц выгнал из своей группы?
Григоряна покоробило от такой интерпретации, но он все же кивнул.
- Кстати, - шеф изменил тон. - Вы не знаете, инспектор, куда делся
Шмутц? Его с самого утра нет ни дома, ни на работе.
Григорян насторожился.
- Не знаю, - коротко ответил он и снова нервно затянулся.
- Не знаете, значит, - Бигало со странной ухмылочкой уставился на него.
Сейчас он больше всего походил на актера Денни де Вито - те же выпученные
глаза, оскорбленно-тупо взирающие на тебя откуда-то снизу.
- Не знаю, - повторил Григорян.
- Но вы ведь друзья со Шмутцем, не правда ли? Что за игру ведет этот
Шмутц? Кого он там за моей спиной выслеживает? Мне это не по душе,
инспектор, ведь я дал ему четкие инструкции...
- А при чем тут я? - взвился Григорян. Недокуренная сигарета
выскользнула у него из пальцев и упала на пол. Григорян машинально растер ее
носком ботинка. - К его делам я не имею никакого отношения.
- Я вам верю, - сказал Бигало таким тоном, словно это значило: "Ох, не
лгите мне, не лгите..." - Верю я вам. Но мне все же хотелось бы знать, где
сейчас Шмутц. Я думал, вы сможете мне помочь.
"А не пошел бы ты в задницу!" - раздраженно сказал про себя Григорян,
доставая новую сигарету. Он и на самом деле не знал, куда запропастился
инспектор Шмутц, но подозревал, что его друг втихомолку нарушает инструкции,
данные ему шефом. Да что там подозревал - он знал это почти наверняка. А
теперь об этом каким-то образом пронюхал и шеф. Григоряну не улыбалось тоже
быть у шефа на подозрении. Ведь одно дело - нахамить ему, а совсем другое -
наврать.
- Ну ладно, - устало сказал Бигало. - Не обижайтесь, Григорян, просто
мне трудно воевать со всеми вами сразу. Вы понимаете, что я имею в виду. В
стране напряженная политическая обстановка, и мне не хотелось бы, чтобы
кто-либо из моих подчиненных вляпался в неприятности, которые несет вся эта
политика. Шмутц - отличный полицейский, у него нюх, как у собаки, чутье, как
у акулы, мне жаль было бы его потерять из-за какого-то недоразумения.
Инструкции шефа полиции - серьезное дело, и не стоило бы пренебрегать ими.
- Я и не думаю пренебрегать инструкциями, - огрызнулся Григорян. - А за
Шмутца я не в ответе, хоть он мне и друг.
- Ладно, - повторил Бигало. - Занимайтесь. С отчетом можете не спешить.
Но Шмутц мне нужен немедленно. Вы оказали бы мне большую услугу, Григорян,
если бы разыскали его хотя бы до захода солнца.
Григорян пожал плечами.
- Если я что-нибудь узнаю, сразу же сообщу, - сказал он. - Но возможно,
он уже и сам вас разыскивает.
Бигало саркастически махнул рукой и пошел прочь. Григорян долго глядел
ему вслед, сунув руки глубоко в карманы брюк и размусоливая в зубах
сигаретный фильтр. К его удивлению, настроение от беседы с шефом испортилось
не так сильно, как это часто бывало в последнее время.
2
Григорян приехал в управление только через два часа. Грошкин собрал
кое-какую информацию в гостиницах, но она почти ничего не давала. Сообщений
из Казани следовало ожидать только завтра. Шмутц не появлялся, и специально
разыскивать его Григорян не собирался, несмотря на недвусмысленную просьбу
шефа. Сначала Григорян хотел спуститься в лабораторию, но затем передумал.
Ему хотелось побыть одному. Этот день тянулся невыносимо долго, и он устал.
Но не успел он расположиться в кресле в своем кабинете, как зазвонил
телефон. Григорян поднял трубку.
- Да, - недовольно буркнул он, надеясь, что это Шмутц.
Но это был не Шмутц. Это был дежурный.
- Новое убийство, - сказал дежурный. - По вашему делу.
- Что там? - насторожился Григорян.
Дежурный продолжал, и Григорян услышал ужасные вещи...
3
Этот дом располагался прямо напротив того, где утром нашли разрезанные
на кусочки тела. Такой же старинный особняк, построенный, возможно, еще во
времена графа Воронцова. У дома стояло несколько полицейских автомашин.
Патрульный сержант провел Григоряна на второй этаж.
- Их обнаружили тридцать минут назад, - скорбно пояснил он инспектору.
Увиденное Григоряном тут мало отличалось от того, что он увидел днем в
доме напротив. Три трупа, расчлененные на такие же куски, валялись в лужах
загустевшей крови. Существенная разница заключалась в том, что вместо трех
неизвестных гостей Карлапаева жертвами загадочного и жестокого убийцы стали
сам инспектор Шмутц и двое его подчиненных. Григорян был потрясен.
Полицейский врач закончил осмотр останков. В последней комнате ждал
допроса перепуганный хозяин квартиры; собственно, именно он и обнаружил все
это.
- Они мертвы уже около пяти часов, - сказал врач, складывая в
чемоданчик свои инструменты. Это был тот же самый врач, который днем
исследовал комнату Карлапаева. Он искоса, но многозначительно поглядывал на
Григоряна. - Примерно в то же время...
- Я понял, - рассеянно перебил его Григорян. - Я понял.
В его голове крутился тот злополучный разговор с шефом два часа назад.
Когда этот разговор происходил, Шмутц был уже давно мертв. Григорян смутно
понимал, что эти два дела неразделимы, как сиамские близнецы: на столе,
скрывавшемся за тяжелой портьерой, размещалась звукозаписывающая аппаратура.
Магнитофон еще работал, хотя лента давно кончилась. Григорян стоял на
пороге, но и оттуда ему было хорошо видно, что окно этой комнаты расположено
как раз напротив окна комнаты, где умер Карлапаев и его гости.
Эти два окна разделяли всего метров пятьдесят широкой, выходящей прямо
к морю улицы.
И из одного окна к другому было направлено тонкое блестящее жало
высокочастотной подслушивающей антенны.
На этот раз шеф полиции не заставил себя долго ждать. Было похоже, что
новость о повторном убийстве вытянула его прямо из ванной - тщательно
зачесанные на макушку редкие волосы были еще влажными.
- Григорян, - сказал он после беглого, похожего на обнюхивание, осмотра
места происшествия. - Мне нужна версия. Вы понимаете, о чем я говорю?
Григорян не ожидал таких слов от шефа. Вернее, не ожидал именно в этот
момент.
- Версия? - удивился он. - Какая версия? Обработаны еще не все данные.
- Данные, данные! - перебил его Бигало. - Эти все ваши данные ни черта
не стоят! Я вас не торопил с отчетом, но это вовсе ничего не значит. Пока вы
будете обрабатывать эти чертовы данные, кокнут еще кого-нибудь. Разве вы не
видите, что дело приняло э-э... несколько специфический оборот?
Григорян уставился на шефа, даже не удосужившись стереть с лица гримасу
явной неприязни.
- Я не могу понять, - медленно начал он, - что именно вы подразумеваете
под словом "специфический"?
- Не притворяйтесь идиотом. Вы не ученый, вы не Индиана Джонс, хотя у
меня складывается впечатление, что именно под него вы и косите. Вы в полиции
не один год. Вы высококлассный детектив, расследовали кучу дел. Вы можете
припомнить в истории криминалистики случаи, подобные этим? Кто это, по
вашему, сделал? Маньяк-одиночка? Инопланетные пришельцы? Или некий там
барабашка-бумбарашка, способный проникнуть в запертую комнату и уложить
наповал трех здоровых, умных и специально подготовленных мужиков? Причем два
раза подряд за один-единственный день. Вы же сами прекрасно видите, что
найденные пока данные ни черта не стоят. Ни вам следов, ни отпечатков.
Свидетели - какие-то болваны... Напуганные болваны! Они ничего не знают, они
ничего не понимают, они ни о чем не имеют представления! В таких условиях
трудно выдвигать какую-нибудь версию, но именно ее я от вас и требую. Вы
неплохой малый, хотя вам часто достается от меня на орехи. Этот Шмутц... - с
искренним отвращением выкрикнул Бигало, но тут же осекся, сообразив, что тут
не место и не время так категорически переходить на личности погибших
сотрудников. - Зачем вы мне соврали, что не имеете понятия, ЧЕМ именно
занимался ваш дружок? Я запретил ему пользоваться звукоперехватывающей
аппаратурой!
- Боже упаси! - Григорян изобразил на своем лице оскорбленную
невинность. - Ведь я же не один раз вам говорил, что и понятия не имел...
- Молчите, инспектор, мне противно вас слушать! Я запретил Шмутцу
заниматься прослушиванием кого бы то ни было без моего разрешения. Он
получил от меня четкие инструкции. Ну что ему еще было надо? Я ценил его! Я
оберегал его от всей этой грязной политики! Признаюсь вам, Григорян, - я
любил его как родного сына! Ну чего ему не хватало? А? Григорян, чего вам
всем еще не хватает?
- Я не понимаю, о чем вы?..
- Вот! - Бигало сделал два широких шага на цыпочках в сторону комнаты,
где возились специалисты и фотографы, и ткнул в дверной проем толстым
коротким пальцем. - Вот вам и ответ.
Григорян почувствовал, что у него начинает болеть висок. Этого у него
не было давно. Признания в любви в устах шефа совершенно ничего не значили.
Григорян прекрасно знал, что Бигало не переваривал Шмутца. Его, Григоряна,
шеф тоже недолюбливал. Во всех своих подчиненных он видел потенциальных
предателей и шпионов. Сотрудники чаще всего платили ему той же монетой, они
считали своего шефа набитым болваном первой категории. Но он занимал прочное
положение благодаря высочайшим связям в столице. К тому же мэр и остальные
отцы города были его друзьями, а кое с кем он в детстве учился еще и в одной
школе.
- Мой вам совет, Григорян, - с нажимом сказал шеф. - Бросьте
артачиться. Мне нужна правдоподобная версия. УБЕДИТЕЛЬНАЯ версия. Вы над ней
подумаете хорошенько... - Бигало приблизился к инспектору вплотную и
дружески хлопнул его по плечу, - ... а завтра утречком приходите ко мне, мы
с вами вдвоем ее и обсудим. Вы понимаете меня?
Бигало заглянул Григоряну в глаза. Григорян все прекрасно понимал.
Начальник управления боялся, что расследование выйдет из-под его контроля.
Улики и факты его всегда волновали меньше всего. И если версию нельзя было
придумать заново, то ее можно было исправить. Сейчас был как раз тот случай,
когда шеф позарез нуждался в послушном фантазере. Григорян подходил лучше
других. Он был одним из самых сообразительных и потому пользовался
авторитетом у всех полицейских без исключения.
- Итак, - сказал Бигало, снова заглядывая в комнату, где полным ходом
шла работа. - Ну и что же наговорил вам этот олух? Я слышал кое-что из его
показаний, но, может, пропустил нечто существенное? Нечто пикантное, так
сказать.
Бигало загадочно улыбнулся, снова глядя Григоряну прямо в глаза.
Григорян вздохнул и сказал:
- Этот олух, как вы догадались, хозяин квартиры. Он не знал, что Шмутц
полицейский, когда тот пришел к нему снимать комнату. Шмутц представился
радиожурналистом.
- Еще бы, - саркастически вставил шеф. - А как же иначе?
Григорян проигнорировал его замечание.
- Шмутц снял эту комнату вчера, - продолжал он. - Думаю, он следил за
домом Карлапаева; видимо, считал, что тот, несмотря на приковавшую его к
кровати болезнь, замешан в каких-то противозаконных махинациях... Он
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг