Помню, - заметил Гуров. - Старый рекорд, средняя скорость сто сорок
шесть километров в час... Посмотрим дальше... "Американцы Броок и Шли
проектировали перелет из Японии в Сан-Франциско. 11 сентября 1934 года
вылетели из Токио. Вынужденная посадка в Ошуре. Отказались от перелета..."
- Почему они отказались? - промолвил Лебедев, - Читай.
- "...Амели Эрхарт в 1937 году оборудовала "летающую лабораторию",
хотела побить рекорд перелета из Окленда в Гонолулу, но погибла при
таинственных обстоятельствах.
...Следы летчицы Изабеллы Сидней, вылетевшей с островов Кука к
Маркизским островам, потеряны 12 декабря 1940 года...
...Пропали два самолета, вылетевшие из Панамы на Таити..."
Гуров хмурился все больше и больше, читая картотеку. Закончив,
откинулся к спинке кресла в волнении:
- Ты как это расцениваешь, Антон?
Лебедев зорко впился взглядом в географическую карту:
- Я недавно прикинул примерные маршруты и расстояния самолетов,
потерпевших аварии к югу от экватора. Может быть, случайное совпадение, но
почему-то все аварии происходили в одном определенном месте. Я доложил
председателю комитета. Будем с тобой иметь это в виду...
Обвел желтым карандашом на карте место в середине Тихого океана
кружочком. На полях написал:
"Гиблые места".
Стимуляция растений
Тонколицый молодой человек вбежал не постучавшись:
- Я - Башметов.
Из-за реторт выглянули два проницательных глаза Лики:
- Весьма приятно. А мы - ботаническая группа.
Башметов сел верхом на первую попавшуюся табуретку, широко захватил
ртом воздух, будто зевнул:
- Ф-у-у, устал бежавши!.. А ведь смешно, право. Работаем рядом,
напротив друг друга, и никакого научного контакта... Гм! Стимуляция!
Он внимательно посмотрел на Лику и спросил отрывисто:
- Этиленом?
- В смеси с углекислотой.
- Скорость роста?
- В три раза.
Башметов спрыгнул с табуретки:
- Фу-у!.. Остальное понятно. У меня - в девять раз. Покажите вашу
установочку... Кустарничаете?
Водя ответил неожиданно тонким голосом:
- Учимся.
Лика решила забрать переговоры в свои руки. Кивнула Башметову:
- Нас заинтересовал вопрос, как вызывать ускоренное прорастание семян.
Мы списались с Сокольнической агро-биостанцией юных натуралистов, и они
прислали описание постановки опыта.
Завязалась беседа. Солнце успело подняться и уйти в сторону. "Зайчики"
на стене элеватора потухли. Башметов, размахивая руками, продолжал
рассказывать:
- Как ускорить прорастание семян? Как ускорить рост растения? Лет
триста назад придумывали всяческие рецепты. Перед посевом вымачивали семена
в растворах соли, селитры, в навозной жиже. Применяли в целях стимуляции
целый ряд химических и физических воздействий: холод, тепло, сухой воздух,
электроток, лучи рентгена, впрыскивали под кору растений алкоголь, различные
химические вещества, даже вытяжки из щитовидной железы животных. И вот,
неожиданно обратили внимание на совершенно не замеченное раньше явление: в
Калифорнии и Испании для борьбы с гусеницами давно пользовались окуриванием
апельсинных садов синильной кислотой. И вот заметили, что после таких
окуриваний почки на деревьях стали распускаться раньше срока... В тысяча
девятьсот двадцать четвертом году там сделали опыт: окурили цианистым
водородом бузину и нераспустившиеся ландыши. Они расцвели после окуривания в
течение часа. Опыты были проверены в оранжереях барселонского ботаника
Поэрто. При окуривании быстро прорастали лилии и зацветали ветки орехового
дерева... А как вы подошли к вопросу?
Лика постаралась ответить поученее:
- Синильный газ у нас отпал из-за его ядовитости. Мы взяли этилен и
углекислоту. Про опыты с выкачиванием мы знали. Вы не сказали про опыты в
лаборатории Ленинской академии, где получили ускорение роста овса под
действием рентгеновских лучей.
- Я принимал участие в этих опытах, - приосанился Башметов. - Два
сеанса рентгенизации, и овес выгонялся в трубку на четырнадцать суток
раньше. На Петергофской станции мы проделали воздушное удобрение.
Семен тоже решил вмешаться в разговор:
- Мы знали, что прибавление углекислоты к воздуху стимулировало
всхожесть на пятьдесят процентов. Наверное, и вы знаете, что у Гарвея в
Миннесоте прибавка к воздуху этилена заставляла зеленый банан созревать в
два дня.
- Браво, юные ботаники! - весело вскричал Башметов. - Как вы применили
свои знания к делу?
Лика важно подвела Башметова к подоконнику:
- Мы брали семена различных растений, вымачивали и сажали в банки.
Когда наши "крошки" прорастали, мы ставили их под стеклянные ящики.
Прилаживали простейший тимирязевский приборчик За верхушку растущего
растения зацепляется - вы знаете? - шелковинкой рычажок. На другом конце
рычажка - зеркальце. Растение растет вверх, конец рычажка с зеркальцем
опускается...
- Опускается и "зайчик", - решился подсказать Водя.
- Пока "зайчик" не попал мне прямо в глаза, когда я сидел за столом, -
вставил Башметов. - Ведь каждый миллиметр роста, отражаясь "зайчиком" на
стене, превращается в метр и больше...
- Согласно теореме о треугольниках, - обрадовался Водя возможности
показать, что и он кое-что понимает. - Я это на чертеже изобразил. Вот.
Башметов посмотрел ящики и трубки:
- Вы нагнетали смесь газов в эти ящики?
Лика высунулась в окно, закричала:
- Аэроплан летит!
Все четверо залюбовались, как в безоблачном небе легко и красиво
мчалась металлическая птица.
- Как высоко! Но что это?
Водя взвизгнул и кубарем раньше всех выкатился из лаборатории. Аэроплан
стремительно опускался.
Лебедев интересуется сельхозтеорией
Шэн сидела в кабинете спецлаборатории академического отдела селекции и
быстрым мелким почерком писала статью.
Дверь из коридора осторожно приоткрылась, и Лебедев шагнул в кабинет:
- Татьяна Иосифовна! Не помешаю вам?
Шэн обернулась:
- Антон Григорьевич? Входите.
- Хочу посмотреть, в какой обстановке работают наши советские ученые.
Лебедев подошел к столу, огляделся:
- Как тут радостно и просторно... Это и есть "святилище науки"?
- Мой кабинет. Со вчерашнего дня я получила повышение. Старшая
ассистентка. Рядом, за этой дверью, моя личная лаборатория. Дверь прямо - в
аудиторию, где я читаю лекции для практикантов.
- А у Бутягина такая же лаборатория?
- Нет, это только ассистентская. Рядом такая же лаборатория Башметова,
другого ассистента Николая Петровича. Его же личная лаборатория - в другом
конце здания. Но, к сожалению, его сейчас нет.
- Да, я знаю, я спросил сначала его и, узнав, что его нет, решил зайти
к вам. Меня всерьез начинает интересовать сельхозтеория.
- Моя лаборатория также к вашим услугам. Садитесь, пожалуйста. Я
постараюсь, насколько мне удастся, заменить вам Николая Петровича.
- Вчера я был в отделе механизации. Груздев посвящал меня в тонкости
своего проекта, но я, признаться, не все понял. Приходится, оказывается,
проникнуть в тайны селекции. Вот еще новое препятствие. Постеснялся я
спросить у Владимира Федоровича, что это за штука. Выручите хоть вы,
расскажите.
- Селекция - значит отбор. Пословица говорит: "Что посеешь, то и
пожнешь". Если отобрать для посева хорошие семена, то и урожай от них будет
хороший. Отсюда пошла сортировка семян, отборка крупных семян от тощих.
Обычная сортировка - триером - уже дает десять процентов прибавки урожая. Но
этого мало, да и недостаток простой сортировки состоит в том, что не всегда
самое крупное зерно является самым урожайным. Надобен еще отбор нужных
качеств. Нужно, например, чтобы у пшеницы было питательное и вкусное зерно,
у льна чтобы было длинное, крепкое волокно. Нужно делать отбор по
сопротивляемости растений холоду, засухе, полевым вредителям. Всем этим и
занимаются селекционеры... Я могу показать вам их работу. У меня сейчас как
раз работают две группы...
Они двинулись по просторным помещениям, где за столами работали десятки
сотрудников агроакадемии. Шэн продолжала пояснения на ходу:
- Надо различать беспородные сорта - популяции - и сортовые семена. Их
мы создаем на опытных полях. Отбираем зерна с каждого колоса, взвешиваем,
определяем характерные признаки, подбираем и высеиваем вручную. Выращиваем,
подбирая нужные нам свойства посредством гибридизации. На этом пути, как вы
знаете, замечательных результатов в садоводстве достиг Мичурин. Мы же
работаем с зерновыми культурами. Селекция повышает урожай на двадцать
процентов и выше. Выведенные академиком Лысенко сорта пшеницы по своим
свойствам сейчас стоят выше всех.
- Много мудрых вещей знаете вы, Татьяна Иосифовна, - тихо сказал
Лебедев.
- Таких, как я, - много, Антон Григорьевич. Мы - вся страна. И мы
делаем только свою часть общего дела. Ведь одной селекции для повышения
урожайности мало. Прошлогодний урожай в одиннадцать миллиардов пудов зависел
от целого ряда больших мероприятий в государственном масштабе. Огромную роль
сыграло повсеместное введение в СССР правильного севооборота.
Они вернулись в кабинет.
- Мы не замыкаемся с нашей наукой только в этих стенах, - рассказывала
Шэн с воодушевлением. - Мы вынесли работу в тысячи лабораторий и филиалов
академии. Нам помогают совхозные и колхозные лаборатории, помогают школы,
ячейки Осоавиахима... Везде находятся энтузиасты... Сейчас вся
экспериментальная работа сосредоточена в нашей базе на Волге. Как раз завтра
туда уезжает Николай Петрович.
- Эксперименты, касающиеся новой машины?
- Да, сейчас там находится Башметов. Бутягин с Груздевым хотят
поставить некоторые опыты.
- Открытые опыты? - резко спросил Лебедев.
- То есть? - не поняла вопроса Шэн.
- Незасекреченные?
Шэн широко раскрыла глаза:
- Мы не делали из этого тайны. Кроме того, наши лаборанты давно уже
ведут там работы.
- Что все они за люди? - в упор задал вопрос Лебедев. - Впрочем...
Он задумался на минуту, затем неожиданно решил:
- Сам поеду с ними. Доставлю на место на своем экипаже. На месте
виднее.
- Можно подумать, что вы, как Николай Петрович, увлеклись "альбиной
117", - пошутила Шэн.
- Это что за красавица?
- Сорт пшеницы, с которым начнет опыты новая машина. Для нее мы
подбираем лучший сорт. В районы разосланы специалисты с заданием проверить
все сорта скороспелок.
Лебедев, улыбаясь, начал прощаться:
- Замечательно, я вхожу во вкус. Кончится тем, что из летчика я
превращусь в ботаника и начну сажать картошку.
- Чтобы сажать картошку, не надо быть ботаником, - засмеялась Шэн.
- Дайте в последний раз полюбоваться вашим храмом науки, - попросил
Лебедев.
Внимательно глядел он на эти высокие стены, украшенные портретами в
строгих дубовых рамах, на солидные шкафы, полные книг, на широкий письменный
стол, где был расставлен бронзовый солидный письменный прибор, на кожаные
кресла, на огромное распахнутое окно, через которое лились свет и воздух.
- Нравится? - спросила Шэн.
Лебедев взглянул в черные глаза ассистентки:
- Сейчас я вспоминаю. Сибирская изба, наш штаб, политкомиссар... Я
пришел подать ему заявление о приеме в партию. Тогда он рассказывал мне, за
что борются большевики. Говорил о том, что будет впереди... Будет радостная,
счастливая жизнь. Но к ней надо итти через трудности. Надо набираться сил,
чтобы преодолевать препятствия...
Широким жестом обвел Лебедев вокруг:
- И это - хорошо. Это - продвижка, шаг вперед, в будущее. Недаром
проливалась на полях кровь.
Наклонил голову, сказал тихо:
- Мы пошли в наступление. Политкомиссар товарищ Малахов был убит. Он не
увидел победного воплощения своей мечты.
Остановился в дверях и, еще раз оглядев комнату, сказал твердо:
- Мы должны уметь защищать это всеми доступными нам средствами.
В воздухе
На ранней июльской заре, когда еще только зарозовел далекий край
горизонта, с центрального аэродрома поднялся изящный, как стрекоза, "ВО-29".
Сделав прощальный круг над аэродромом, аппарат забрал высоту и понесся к
юго-востоку.
Каждый раз, когда Груздев начинал воздушное путешествие, он переживал
взлет аппарата с новой радостью.
Конструктор любил чувствовать момент, когда аппарат, разбежавшись и
чуть покачиваясь, мягко отрывается от земли и взмывает в просторную высь,
любил это ни с чем не сравнимое ощущение внезапной легкости и гордой радости
за гений человека, завоевавшего небо.
Лебедев с пилотского места глянул вниз. Огромный, еще покрытый ночной
синевой город стремительно отплывал в сторону. Вдали виднелась серая полоса
реки, громада Дворца Советов. Редкие огни гасли внизу.
В окно Груздев видел, как город поплыл вниз и налево. Стеклянные
горбатые крыши железнодорожного депо превращались в крохотную коробочку.
Река, будто широкая жестяная стружка, извивом лежала на сизом просторе
земли. Аппарат набрал высоту. Полоски городских улиц заволоклись туманом.
Шума мотора почти не было слышно: аппарат был снабжен глушителем
системы Лебедева. Это позволяло разговаривать в кабине во время полета.
- Сожалею, что и блокнот украден Штопаным Носом, - оторвавшись от окна,
обратился Груздев к Бутягину. - Когда попадет он ко мне в руки, я сверну ему
шею.
- Блокноту?! - простонал Бутягин.
- Штопаному Носу. У блокнотов не бывает шеи, - наставительно отозвался
Груздев, снял кепку и тщательно вытер носовым платком свое круглое лицо. -
Жара сегодня будет основательная.
Бутягин лежал в кресле, вытянув ноги и закрыв глаза. Лицо его
страдальчески кривилось.
- Думайте о чем-нибудь приятном, Николай Петрович, - посоветовал
Груздев, - тогда не будет тошноты.
- А ну вас! - обозлился Бутягин.
Он плохо выспался с вечера и был явно не в духе. Его раздражал Груздев.
На земле этот конструктор был молчалив, тих и незаметен. А тут, в кабинке
аэроплана, он преобразился. Вертелся на кресле, порывался разговаривать,
пытался что-то насвистывать себе под нос, вытаскивал из карманов какие-то
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг