Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     - Теперь я ничего не прошу и не стану просить. Деньги  сами  придут  ко
мне. Я слишком много знаю и могу быть кое-кому полезен. Сейчас меня  выгнали
из  одного  почтенного  учреждения.  Спасло  меня  только  то,  что  я  имею
иностранный паспорт. Но... теперь я  многое  понял.  Я  понял,  что  я  буду
торжествовать. Знаю, что целая свора охотится за мной, желая даром  получить
чертежи и цифры. Но их нет. Они в голове!
     - Вы говорите поразительные вещи.  Я  страшно  люблю  такие  интересные
рассказы... Говорите!
     Девушка  нежно  прижалась  правым  плечом   к   Урландо.   Тот   слегка
отодвинулся:
     - Я наговорил вам ужасов и прошу прощения. Но люди часто ошибаются.  Вы
думаете, что сейчас мы подъезжаем к Сплендид-отелю, а на  самом  деле  шофер
везет нас в противоположном направлении.
     Девушка сделала нетерпеливое движение. Урландо  осторожно  взял  ее  за
руку:
     - Мне страшно, дорогая. Люди дерутся из-за денег, из-за этих  проклятых
желтеньких металлических кружочков. Даже  вы  не  представляете  исключения.
Ведь вы часто бываете в "Золотом льве", и я имел удовольствие несколько  раз
наблюдать вас и ваших друзей.
     - Я не знаю вас.
     - Вы  не  ошибаетесь.  Вы  думаете,  что  сидите  с  молодым  черноусым
человеком,  фотография  которого  находится  у  вас  в  сумочке   вместе   с
полицейским удостоверением,  подписанным  генералом  Хох.  Но  это  не  так.
Смотрите...
     Урландо направил сноп электрического света от карманного фонаря себе на
лицо. Девушка вскрикнула. На нее смотрела одноглазая, изуродованная маска  с
кривым заштопанным носом.
     Правой рукой Урландо осторожно нащупал ручку дверцы:
     - Скажите Хоху и его чиновникам, что их методы устарели по меньшей мере
на двадцать лет. Прощайте!
     И Урландо выпрыгнул на ходу в молочное месиво густого тумана.
     Автомобиль остановился. Шофер повернулся к девушке:
     - Ты жива, Мици?
     - Ах, Эдвар! У него такое ужасное лицо!
     Эдвар сдвинул котелок и философски почесал нос:
     - Разве я не говорил тебе, что это настоящий дьявол!


     Лебедев совершает прогулку в прошлое


     В сущности говоря, Лебедев - человек чрезвычайно  скромный.  Но  судьба
дала ему статную, высокую фигуру,  крупные  красивые  черты  лица,  четкость
движений, уверенный взгляд, - и все это выделяло его из окружающих.
     Нередко, смотрясь в зеркало, ругался Лебедев:
     - Тебе уж за сорок перевалило, Антоша, а ты все молодой красавец!
     И действительно: не старел Лебедев, хотя куда-то далеко назад отступала
его юность.
     В этот день, проснувшись рано утром, подумал Лебедев о том, что никогда
не забывалось, хотя уходило все дальше в прошлое.
     Приподнял  голову,  оглядел  знакомую  комнату.  Холостяцкая   походная
кровать. У широкого окна - письменный стол с книгами и чертежами. На стене -
большая карта полушарий, а на другой - большой портрет  в  раме:  седенький,
аккуратно причесанный сухонький старичок и под руку с ним худощавая женщина.
     "Папа и мама", хорошо подумалось Лебедеву.
     Вспомнилось: отец всю жизнь работал на кожевенном  заводе,  никогда  не
болел, а умер неожиданно. Принес с базара мешок с мукой, меньше пуда и было,
присел в кухоньке на табурет, да потихоньку и сполз вниз. Так сразу и умер.
     - Один ты у меня, Антоша, - ласкала сынишку мать, мягко  водя  шершавой
рукой по кудрявой голове Антона.
     Кудрявый паренек  в  детстве  мечтал  сделаться  химиком.  Был  у  него
приятель, Колька Бутягин, сын счетовода с соседнего двора. Заберутся  бывало
в сарай, в пузырьках скипидар с керосином смешивают. Называлось это у них  -
"делать  опыты".  Бывало  молодые  самоучки-"химики"  -  Лебедев  с  Колькой
Бутягиным -  так  наскипидарят  воздух,  что  жители  крохотного  сибирского
городка, проходя по улице мимо лебедевского домишка, только отплевываются:
     - Опять кто-то дохлую кошку подбросил!
     А старик-отец Лебедев придет  с  работы  с  кожевенного  завода,  учует
носом, что ребята опять  баловались  в  сарае,  начнет  по  двору  с  ремнем
гоняться за "химиками":
     - Сарай сожжете, озорники!
     Потом всю "лабораторию" в сарае разорит. А через неделю ребята опять за
свое.
     Всерьез возиться с пузырьками, пробирками и  колбами  позже  выучил  их
студент-естественник, сосланный царским правительством в сибирскую глушь  за
участие в университетской забастовке.
     После смерти отца, когда ребята стали постарше, химия приобрела для них
какую-то новую значительность.
     Сидят бывало в сарае "химики", смотрят, как  студент  показывает  им  в
пробирке цветные реакции, изумляются:
     - Венедикт Кузьмич... до чего красиво!.. Ах!
     Студент морщил нос и поджимал губы:
     - Но если в эту красивость ввести нитрогруппу,  то  полетим  мы  все  к
чертям в болото, вот что-с!
     Из всех тогдашних "химиков" только Коля с Антошей решались:
     - Давайте, Венедикт Кузьмич, введем ее... эту самую...
     Антоша добавлял:
     - И полетим.
     Однако фокусничал студент перед ребятами недолго. Скоро перевели его из
городишка в  село,  вверх  по  реке.  По  домам  ходил  пристав,  приказывал
родителям "химиков":
     - Баловников драть ремнем нещадно, и в сараях не собираться.
     Кольку Бутягина отец драл.  Саньку  Голубцова,  помнится,  тоже  драли.
Многих драли. Антошу мать не стала драть. Сказала приставу:
     - Один он у меня. Скоро кормить меня, вдову,  начнет,  а  вы  -  драть!
Нельзя этого. От ремня пользы нету.
     В тот год началась война. Антоше пошел тринадцатый от рождения.
     В восемнадцатом году ушел Антон бить Колчака. А когда вернулся в родной
город, то  увидал  вместо  отцовского  дома  одни  обгорелые  чурбаки,  чуть
запорошенные ранним сентябрьским снегом.
     Узнал от горожан, что приставали к матери его белые офицеры:
     - А скажи нам, старуха, где твой щенок? Небось, с партизанами  ушел?  К
большевикам переметнулся?
     Передавали  Лебедеву  очевидцы,  что   серьезно   и   сурово   отвечала
колчаковским офицерам мама его родная, вдова Марья Порфирьевна:
     - Антоша мой - мальчик хороший, не ругатель, не пьяница, не  разбойник.
А из дому ушел, так, значит, вырос он из птенческого возраста и свою  правду
увидел. И больше о его делах я ничего не знаю.
     Всячески стращали офицеры Марью Порфирьевну,  но  поколебать  характера
вдовы никак не могли. А знала Марья Порфирьевна, что наступает Красная армия
от Урала и совсем близко от городка - партизанские части.
     А  когда  памятной  осенней  ночью  раздалась  над  городом   последняя
ожесточенная стрельба, видели соседи, как повели Марью Порфирьевну на  берег
реки к зеленому косогору вместе с  тремя  железнодорожниками  и  с  четырьмя
рабочими с кожевенного завода. Там и расстреляли их всех белые за сочувствие
к грядущей власти советов...
     Когда узнал все это Антоша Лебедев - ничего не сказал. Постоял только у
развалин дома, обронил горячую слезу, а у себя в роте  в  тот  же  вечер  на
куске оберточной бумаги  замусоленным  карандашом  написал  заявление  и,  с
разрешения ротного командира, понес в штаб батальона.
     Доложил политкомиссару:
     - Прошу усердно, товарищ комиссар, примите в партию большевиков.
     Комиссар оторвался от  карты,  освещенной  двумя  огарками,  глянул  на
безусого Антошу из-под лохматых бровей быстро и остро:
     - Давно пора.
     ...Много раз припоминалось все это  Лебедеву.  Припомнилось  и  теперь,
когда утром выходного дня посмотрел на портрет отца и матери.


     Самая короткая глава из всей книги


     Рискуя упасть и разбить себе голову о мокрый асфальт,  Урландо  отбежал
от авто. Сквозь  туман  просвечивали  рекламные  фонари  магазинных  витрин.
Урландо свернул в сторону, где было темнее. Он быстро надел на лицо  протез,
скрывший уродство, поправил  черные  усики.  Оглядевшись,  бросил  в  канаву
мягкую шляпу, из кармана вынул кепку, низко надвинул козырек  на  лоб.  Снял
макинтош,  вывернул  его,  снова  надел.  Пошел  на  огни   витрин,   сильно
сгорбившись. Казалось, что это совсем другой человек, не  похожий  на  того,
который разговаривал сейчас в автомобиле.
     Приземистый силуэт вырос неожиданно прямо против Урландо.  Столкнулись.
Извинившись, Урландо уступил дорогу. Человек остановился:
     - Одну минуту внимания. Мы покупаем!
     Урландо быстро приблизил лицо к  человеку,  стараясь  рассмотреть,  кто
это.
     - Что вы хотите сказать?
     - Капитал покупает даже идеи!
     - Объяснитесь.
     - Слыхали  вы  когда-нибудь  о  синьоре  Чардони?   Он   изобрел   газ,
бесцветный, без вкуса, без запаха. Но одного литра  этого  чертовского  газа
достаточно, чтобы миллион человек разом уснул навеки. И  вот,  у  Чардони  в
Африке сказочная лаборатория, ассистенты, деньги...
     - Мои условия жесткие: мне нужны большие деньги!
     - Через шесть часов вы будете на борту "Новой Этны", и тогда  -  только
напишите чек, и он будет немедленно  оплачен.  Ваше  место  в  рядах  черных
легионов.
     - Я согласен!
     Только тут заметил Урландо, что по сторонам  его  стоят  еще  двое.  Он
сунул руку в карман за револьвером. Его собеседник засмеялся:
     - Защита не нужна. Эти люди - ваши соотечественники.  Они  будут  вашей
охраной. С ними вы в безопасности. Синьоры,  господин  Урландо  отправляется
немедленно дипломатическим электропоездом в Милан...
     Урландо цинично усмехнулся: не все ли равно, от кого брать деньги!..
     Туман рассеивался.  На  улицах  возобновлялась  обычная  шумная  жизнь.
Громада здания вокзала медленно выступала из сентябрьского тумана все  яснее
и яснее, будто изображение его проявлялось на негативе...


     Находка


     День выдался серенький, невзрачный.  Не  верилось,  что  уже  наступила
вторая декада июня.  С  утра  прошел  холодный  дождь,  и  перед  павильоном
аэропорта медленно  подсыхали  грязноватые  лужицы.  В  обширном  буфете  за
крайним столиком у окна  сидел  Лебедев.  Он  допил  стакан  чаю  и  закурил
папиросу. Сквозь сизую пелену табачного дыма обычным своим пытливым взглядом
всматривался он в лица окружающих.
     Все столики в буфете были заняты.  Самолет  по  расписанию  должен  был
прибыть в аэропорт в 17.15.  Но  еще  за  час  до  прилета  здесь  толпились
встречающие. На двух Лебедев  задержался  взглядом.  Один  из  них  медленно
доедал простоквашу. У него было милое, пухлое, округлое лицо. Такие  на  вид
очень скромны и деликатны, в движениях спокойны и медлительны. Но такие люди
строят   громадные   заводы,   проектируют    сверхмощные    электростанции,
перекраивают карты целых районов.
     "Где-то я его видал, - подумал Лебедев.  -  Не  конструктор  ли  это  с
девятнадцатого завода?"
     Лебедев порылся  в  памяти,  улыбнулся:  "Конечно  же,  это  знаменитый
Груздев! Весной в "Прожекторе" печатался его портрет".
     За тем же  столом,  против  конструктора,  сидел  маленький  человечек,
сгорбившийся  и  странно  угловатый.  Голова  его  глубоко  ушла  в   плечи,
красноватый нос блестел. Новенький котелок был сдвинут на затылок. Человечек
исподлобья вглядывался в  конструктора,  будто  старался  надолго  запомнить
черты его лица. Это сразу заметил и понял Лебедев.
     Желтый, с металлическими углами портфель, лежавший перед  конструктором
на столе, рядом со стаканом простокваши,  больше  всего  привлекал  внимание
угловатого человека.
     "Что это за тип?" спросил себя Лебедев. Сосредоточил волю, направил  ее
в "хранилище", но там  было  пусто.  Следов  угловатого  человека  в  памяти
Лебедева не находилось.
     "А любопытная рожа", усмехнулся Лебедев.
     Прозвучал сигнал, что рейсовый самолет показался на горизонте. Толпа из
буфета повалила на террасу - встречать прилетающих. Лебедев вышел  вместе  с
другими. В прорези меж  серых  облаков  своими  острыми  глазами  увидал  он
крохотную точку. Это приближался самолет.
     Слева неожиданно ударили  лучи  солнца.  Запоздавший  дождик  нехотя  и
некстати покрапал в последний раз и перестал.
     Шестидесятиместный "ЦПС-5" приближался с  гудящим  ревом  своих  мощных
моторов.  Лебедев  зорко  следил   за   гигантской   металлической   птицей.
Залюбовался, как машина сделала плавный полукруг и пошла  вниз  наверняка  к
рассчитанной точке посадки.
     Гигант снизился, покатился по аэродрому.  Из-под  упругих  толстобрюхих
колес разлетались грязные брызги  непросохших  лужиц.  Вдавливаясь  в  грунт
аэродрома, машина дрогнула и остановилась перед террасой.
     Лебедев дал оценку посадке: "Отлично!"
     Пошел к машине. По приставной лесенке оттуда спускался пилот, снимая  с
вспотевшей головы кожаный шлем.
     - Здравствуй, Киселев, - поздоровался со знакомым  пилотом  Лебедев.  -
Гуров с вами?
     - Сейчас освободится.
     Мимо Лебедева первым прошмыгнул  сухощавый  человек,  изнемогающий  под
тяжестью двух чемоданов. Лебедев привычно отметил на  лице  этого  пассажира
странно  подслеповатый  взгляд  левого  глаза  и  выгнутый  уплощенный  нос.
Казалось, что нос этот когда-то был оторван, а потом пришит  и  заштопан  не
совсем искусным хирургом. Лицо запечатлелось в памяти Лебедева. Так фотограф
стоит с "лейкой" и щелкает  затвором.  Объектив  ловит  лица  и  сценки.  На
фотопленке происходит химический процесс. Придет фотограф  в  лабораторию  и
там проявит заснятое.
     "Штопаный нос", определил пассажира Лебедев.
     И еще сценку поймал он глазами. Угловатый  человек,  замеченный  еще  в
буфете, подскочил к Штопаному Носу, поклонился, угловато  изогнулся,  принял
оба чемодана.
     И тут Лебедев обратил  внимание,  что  человек  этот  обладает  большой
силой, потому что понес он два тяжелых чемодана непринужденно и  легко,  как
будто это были спичечные коробки.
     Лебедев шагнул в  сторону,  чтобы  не  потерять  этих  людей  из  виду.
Заметил, как оба человека: угловатый и Штопаный Нос, сели в  такси,  уложили
чемоданы, откинулись на подушки.  Двухэтажный  троллейбус  загородил  их  на
мгновенье.
     "Любопытные типы!" прищурился Лебедев вслед мелькнувшему такси.
     От павильона к самолету, прямо по лужицам, спешил  пухлый  конструктор.
Размахивая фуражкой и желтым портфелем, крикнул:
     - Бутягин! Я здесь, сюда!
     Лебедев посмотрел, кому это кричит конструктор. Пассажир  в  темносинем
костюме и с элегантным пальто, перекинутым через руку, дружески здоровался с
пухлым Груздевым.
     "Ну,  конечно,  это  он  самый",  пригляделся  Лебедев  к  пассажиру  и
придвинулся к нему:
     - Неужели это ты, Бутягин? Коля?
     Пассажир посмотрел на Лебедева поверх пенсне и радостно улыбнулся:
     - Неожиданность... А вы... ты... неужели Антоша Лебедев?
     - Я.
     Лебедев обнял Бутягина.
     - Давай  поцелуемся.  Молодчина,  все  такой  же,  не   изменился,   не
постарел... Коля! Николай Петрович!
     - Вот не думал, не гадал! - гудел Бутягин улыбаясь. - Помнишь,  Антоша,
как мы мальчишками у тебя в сарае химию разводили? Эх, было времечко!

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг