ведет к быстрому прорастанию только что высеянных семян и ускорению самого
роста растений.
Бутягин шумно вздохнул, протер пенсне и закончил:
- Если будут какие-нибудь вопросы, то разъяснения даст товарищ Груздев.
Председатель комиссии задал вопрос:
- А силовая установка?
Груздев ответил:
- Первоначально мы предполагали передавать энергию по кабелю.
Неудобства этого способа очевидны. Однако последние работы академика
Рукавишникова и основанного им Института телеэнергетики толкнули меня на
совершенно новый путь. Продолжая опыты Рукавишникова, я попробовал применить
в нашей машине передачу энергии на расстояние через ионизированный воздух,
использовав предложенный им принцип направленной ведущей электромагнитной
волны. Труднее всего оказалась проблема приема энергии без проводов.
Передать энергию, иными словами, излучить ее, - сравнительно легко. Гораздо
труднее выхватить ее из пространства. Энергия излучателя распространяется не
строго параллельно заданному направлению. Часть ее рассеивается, причем при
первых опытах у нас терялось до девяноста пяти процентов излучения. Однако
опыты с перпендикулярными направляющими сетками показали, что выбран
правильный путь эксперимента. Больше того: я думаю, что в пространстве -
достаточное количество рассеянной энергии, которую мы до сего времени
теряем, так как не умеем извлечь ее из пространства. Вспомните хотя бы о
космических лучах.
"Когда мы перешли в следующую стадию опытов, то мне встретились новые
трудности, пока еще непреодолимые. Поэтому представленная модель машины
может забирать энергию, излучаемую из генератора, находящегося на расстоянии
порядка всего лишь двадцати-тридцати метров, что, конечно, недостаточно.
Если мы начнем увеличивать расстояние, то придется непомерно увеличивать
размеры приемника. По предварительным расчетам, для расстояния в десять
километров понадобится приемник линейных размеров порядка
восьмидесяти-девяноста метров. Иными словами, наша машина может работать
только при специальной подводке энергии. Понятно, что я считаю это лишь
первым этапом работы.
Солнце ласково освещало машину и людей, двигавших ее по дороге к полю.
Рабочие несли мешки с отборным зерном для опыта. Эти зерна через несколько
часов должны были превратиться в колосья.
Вот машину привезли к опытному полю, и она грузно осела на рыхлой
почве.
Бутягин посмотрел на машину таким взглядом, как будто никогда раньше не
видал ее. А ведь он знает в ней каждый винтик и каждый рычаг. Его волнение
усилилось. Лоб покрылся влажной испариной. Он вынул носовой платок и долго
вытирал им лицо.
- Не надо так волноваться, - сказала подошедшая Шэн: - это вредно.
А Груздев ходил вокруг машины, осматривал, все ли в порядке, и
приговаривал тихонько:
- Тяжеловата вышла ты, матушка. Да на первый раз уж ладно... Не осрами,
кормилица!
Бутягин молча смотрел на своего друга, а в голове вертелись цепкие
мысли: "И мы не в последних рядах... Наша работа - борьба за утверждение
социализма, за машинизацию, за урожай!"
Груздев отошел от машины, потирая руки:
- Отлично, Николай Петрович!
Бутягин очнулся, выпрямился, крикнул:
- Начинаем... Зерно сюда!.. Закладывайте!..
Сзади кабины приоткрылось небольшое жерло, и девяносто килограммов
наилучшей пшеницы "альбины 117", дающей самую белую муку во всем мире,
высыпались в приемник "Урожая".
- Садитесь, Владимир Федорович, - предложил Бутягин.
Конструктор легко вспрыгнул на возвышение и сел за управление. Еще раз
оглядев машину, крикнул громким срывающимся голосом:
- Готов!..
Константин Иванович шагнул к машине и заговорил, обращаясь к
присутствующим:
- Товарищи, за этим опытом следит весь наш заводский коллектив, вся
наша наука, наша советская общественность, наша партия... На заводе мы
приложили все усилия, чтобы дать стране большую модель машины в срок,
указанный нам правительством. Мы закончили выпуск модели досрочно! Заверяем,
что мы удесятерим наши силы и также досрочно овладеем техникой серийного
выпуска машины "Урожай".
Бутягин распорядился:
- Дайте сигнал на силовую установку.
- Есть сигнал! - ответил техник и весело махнул флажком.
На краю поля двое других техников уже установили громоздкий
энергетический передатчик с мелкими металлическими сетками. Один из них
склонился над полевым телефоном. Через несколько секунд в ответ раздались
два резких, отрывистых гудка академической электроподстанции.
Груздев поймал излучение. Внутри машины забились моторы, она двинулась
вдоль опытного поля. Сбоку машины шагал Бутягин. Он не мог оставаться с
другими и спокойно созерцать. Нет, ему необходимо сейчас бежать, не отставая
ни на сантиметр. Груздев оборачивался к Бутягину, кричал что-то, но за
тарахтением машины Бутягин не слыхал ничего.
Машина добралась до конца поля и остановилась. Груздев спрыгнул,
схватил Бутягина за руки:
- Ну... - и тут оба они оглянулись.
Там, где прошла машина, попрежнему лежала пустая полоса черной земли,
взрыхленная и молчаливая.
"Кажется, мы знакомы?"
Альтиметр показывал все ту же высоту - 9 тысяч метров. Карта на роликах
быстро развертывалась. С начала перелета прошло немного больше суток. Цель
перелета казалась совсем близкой.
"Огненная Земля"... Красивое название! - подумал Лебедев. - Увидим!"
Под самолетом сейчас не было видно ни скал, ни островков, - лишь
развертывался однообразный фон океанской шири. Самолет мчался на юго-восток.
Лебедеву пришло на ум сравнение: "Самолет - только муха и летает под
громадным стеклянным голубым колпаком". Впереди быстро тянул неизвестный
самолет.
- Принял радио, - сказал Гуров: - "Привет старому знакомому". И опять
осечка... Эфир молчит.
Лебедев взглянул на карту. "Гиблые места? И, кажется, первый сюрприз?"
Он впился взором вперед: "Повидимому, кто-то из старых знакомых,
американских летчиков. Ничего, я тебя сейчас догоню, голубчик! Посмотрим,
что ты за птица".
Он дал полный газ: "Не вам тягаться с советскими самолетами!" И тут же
ахнул от изумления: неизвестный самолет прямо на глазах исчез, растворился,
как кусочек сахару в стакане кипятку, - пропал бесследно.
- Василий Павлович, - закричал Лебедев, - самолет впереди пропал,
сгинул!
- Сигнала о помощи не было. Радио молчит.
"Надо помочь людям, - принял решение Лебедев. - Пошарю, может быть
куда-нибудь на воду сели..." Отдал приказание Гурову:
- Снижаюсь для помощи самолету, терпящему аварию... А ты поглядывай...
- Есть поглядывай!
Берясь за рычаг, Лебедев подумал: "Гиблое местечко..."
Изменил курс самолета на девяносто градусов и снизился. Самолет был
рассчитан для возможных посадок на воду. Фюзеляж и нижние несущие
поверхности были сделаны водонепроницаемыми. "Красная звезда" могла садиться
на воду, как летающая лодка.
Летя почти над водой, Лебедев отметил, что океан, к счастью, в этот
момент оправдывал свое название: он действительно сейчас был "тихий". Сделав
несколько кругов, Лебедев тщательно вглядывался в однообразную темнозеленую
рябь океанских вод. Никаких признаков самолета ни в воздухе, ни в воде не
было.
- Василий Павлович, чудо какое-то! Ты ничего не видишь?
- Все глаза проглядел. Пропал самолет. Постой, дай-ка налево... Скала
виднеется.
- Вижу, - пробормотал Лебедев и подумал: "Теперь, Антоша,
осторожность!"
"Красная звезда" мягко села на воду и поплыла. Лебедев выработал план
действий. Он пустил самолет, превратившийся теперь в морскую аэролодку,
описывать большой круг вокруг скалы, действительно торчавшей из воды. Потом
начал суживать круг по спирали, постепенно приближаясь к скале. Осторожность
была нужна, чтобы случайно не напороться на подводный риф.
- Человек! - закричал Гуров.
- Вижу.
Приблизительно в километре от неизвестной скалы Лебедев увидал на воде
колеблющуюся точку. Направил самолет южнее и заехал так, что солнце
оказалось позади.
Теперь он рассмотрел, что на слабых волнах покачивается резиновая
спасательная лодка, надутая воздухом, которой обычно снабжаются на случай
аварии гидросамолеты.
Лебедев уменьшил подачу бензина в мотор, и "Красная звезда" через
минуту почти поровнялась с лодкой.
Сидевший в лодке человек поднял короткое весло, как бы сигнализируя о
помощи. Лицо его было закрыто широкими пилотскими очками. Он что-то кричал,
но Лебедев не мог понять ни слова. Вопросы Лебедева через рупор на русском,
французском и немецком языках остались без ответа. Незнакомец кричал на
неизвестном Лебедеву языке. Лебедев попробовал свои знания английского
языка:
- Кто вы? Вы - пилот снизившегося самолета?
Незнакомец подплыл на лодке к фюзеляжу и неожиданно, к удивлению
Лебедева, спросил по-русски, со знакомым странным акцентом:
- А вы кто?
Лебедев перегнулся через борт:
- Я - советский летчик Лебедев. Совершаю перелет в Южную Америку. От
Гонолулу впереди меня шел чей-то самолет. Несколько минут назад, несмотря на
совершенно тихую погоду, он неожиданно кувырнулся и растаял.
Сидевший в лодке засмеялся:
- Вы сказали замечательно: "рас-та-ял". Только на русском языке нашлось
подходящее определение. Совершенно верно: некий самолет "растаял".
Человек сдернул с лица очки и сделал иронический приветственный жест:
- Кажется, мы знакомы?
Перед Лебедевым на лодке сидел Штопаный Нос. Лицо его скривилось в
однобокую гримасу:
- Вы не будете продолжать перелет.
Лебедев прищурил глаза и протянул вопросительно:
- Почему? - а сам шарил в кармане рукоятку автоматического пистолета,
переводя рычажок на "огонь".
- Потому, что вы много знаете. Потому, что вы видели гибель самолета.
Потому, что вы любите старые газетные вырезки и делаете из них выводы,
которые мне не нравятся. Не пытайтесь искать оружие, иначе оно сейчас
взорвется в вашем кармане.
Лебедев улыбнулся:
- Я нахожусь в запретной зоне?
- Да. Вам грозило уничтожение. Но я не хочу, чтобы вы "растаяли". Вы -
человек особой породы. Вы предусмотрели опасность, о которой не подозревает
никто.
И еще раз Лебедев улыбнулся:
- Приятно слышать от вас лестную оценку, хотя не знаю, откуда у вас обо
мне такие полные сведения. Итак, я прав? Это вы тут упражняетесь в
истреблении людей?
Человек встряхнул веслом. Лебедев не успел продолжить свою речь. Глаза
его сами собой закрылись. Тонкая дремота опустилась на него и сковала
приятным забвением.
Неожиданный результат
Бутягин стер ладонью выступивший на лбу холодный пот:
- Это мне не нравится... Ведь ничего не растет!
Вынул из кармана часы:
- Прошло три минуты десять секунд. И ни черта... В лаборатории у меня
росток ландыша выгоняется в две минуты пятьдесят секунд. Овес начинал
колоситься через два часа... А вот сейчас хоть бы что... Практика не всегда
совпадает с теорией...
Груздев в ответ горестно покачал головой:
- После драки кулаками не машут, Николай Петрович. Поверну я эту
мотоциклетку и поеду прямо в сарай. Хорошо еще, что мы сегодня черновую
репетицию сделали. Если сейчас и смеются, то хоть только свои...
Он внезапно рассвирепел:
- Вы тоже хороши, Николай Петрович! Хотели сразу демонстрировать машину
перед членами правительства... Да и теперь не легче. Похоронят по первому
разряду. Так ославят на весь мир, что на веки вечные от изобретательства
откажешься...
Бутягин махнул рукой:
- Мне не легче вашего... Поворачивайте машину в сарай.
Груздев вскарабкался на сиденье. Машина затарахтела, медленно
потащилась обратно. Следом за ней брел Бутягин и видел, как маленькие
рычажки двигались и взрыхляли землю, как едва уловимыми струйками сыпалось
зерно в приготовленные борозды и как машина притаптывала их. Бутягин
почувствовал внезапную усталость и приостановился. Он смотрел на землю,
видел эту разрыхленную массу - почву, в тайны которой ему не удалось
проникнуть...
Нагнулся, захватил горсть земли. Посмотрел, - в жирном комке лежали три
зернышка. Он узнал в них "альбину 117".
"Наше знание еще не совершенно", горько подумал Бутягин. Он отряхнул
руки. Три зернышка "альбины 117" опять упали на землю. Бутягин медленно
подошел к рабочим, которые с масленками работали у машины.
- Вычистите модель, отвезите обратно в склад. А вы, Башметов,
распорядитесь поставить охрану вокруг поля, чтоб не вздумали коров
прогонять... Еще раз предупредите завхоза - нужно запечатать двери в
складе... Товарищ Шэн, пригласите гостей, мы сейчас устроим совещание.
Он взял Шэн за руку, мягко заметил:
- Мы на правильном пути, Танюша... Мне надо сейчас остаться,
сообразить. А вы примите гостей, похозяйничайте.
Он быстро шел по непросохшим дорожкам академического парка. Первый опыт
не казался ему неудачей. Модель двигалась и подавала зерно. Надо все
взвесить, учесть, сообразить, чтобы доложить экстренному совещанию.
У спуска к пруду его догнал Груздев:
- Дорогой друг! Давайте подводить итоги наших неудач. Подумаем. Я
считаю, что совершенно неудачен энергоприемник: он громоздок и может
работать только на волнах вполне определенной длины. Кроме того, я обнаружил
в нем странные перебои. Но я не понимаю одного: почему не оправдались ваши
самые точные расчеты? Если...
Вдруг донесся крик. Это кричал Голованов:
- Николай Петрович, где вы? Владимир Федорович! Скорей сюда!
- Что случилось?
Бутягин с Груздевым побежали. Навстречу им спешил запыхавшийся
Голованов:
- Скорее!..
- Что случилось?
- Не знаю, как сказать!
К опытному полю бежало все население академического поселка. Бутягин
еле пробрался сквозь густую толпу. Народ широким полукругом стоял и смотрел
на поле. Груздев прибежал раньше и теперь указал рукой Бутягину:
- Видите?
Бутягин взглянул на площадку и побледнел. У него закружилась голова. На
полосе, по которой несколько времени назад проехала машина, сейчас вырастал
колыхающийся луг трав и цветов.
- Но это не "альбина"! - закричал Бутягин, бросаясь вперед.
Он упал на колени, склонившись над лугом. Из земли в буйном росте
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг