микроскопического мира! Но в конце концов нет ничего невозможного!
- Смотрите! Смотрите! - воскликнул Шмидт. - Центральное ядро все
уплотняется и светит сильнее, а от туманности отделяется сгусток!
- Не так скоро! Просто вы привыкли к темноте комнаты; а "сгусток" - одна
из будущих планет - образовался уже несколько дней тому назад, но вы увидали
его только сейчас, когда туманность повернулась к вам.
- Однако мне пора, работа ждет меня! - И профессор Вагнер ушел в кабинет.
А Брауде и Шмидт как зачарованные смотрели на стеклянный шар, где медленно
вращалась голубоватая туманность нового мира, созданного человеком.
III
"ВОЛШЕБНАЯ КОРОБОЧКА"
Профессор Вагнер не ошибся: "игрушка" чрезвычайно заинтересовала Шмидта.
Брауде не отставал от него. Они часами сидели в темном зале перед стеклянным
шаром и наблюдали за изменениями светящейся туманности.
Зрелище было действительно захватывающее.
Туманная космическая масса все уплотнялась, принимала очертание шара и с
каждым часом светила ярче. Голубоватый свет белел. На него уже было больно
смотреть незащищенным глазом. Пришлось надеть дымчатые очки. Вокруг светящегося
шара появилось кольцо с утолщением, как бы узлом, на одном месте. Кольцо
разорвалось и, постепенно укорачиваясь, слилось с "узлом".
Брауде и Шмидт приветствовали появление первой планеты, которую они
назвали "Нептун". Скоро появились и другие планеты, а около них роились
спутники - "луны", вращавшиеся с необычайной быстротой. Новый солнечный мир жил
полной жизнью, играя всеми цветами радуги, накаленная фотосфера центрального "солнца" уже ярко освещала стеклянный шар. От него распространялся свет и в зале.
- Глядите, - говорил Шмидт, - сейчас на этой планетке ночь. Однако какие
протуберанцы выбрасывает "солнце"!
- На "Нептуне", может быть, скоро появятся ихтиозавры и прочие чудища...
И они вновь замолчали, погрузившись в созерцание.
- Скоро вместо старых электрических ламп в наших комнатах будут гореть
настоящие солнца, - сказал Шмидт после паузы.
- Да! Но удастся ли нам видеть развитие органической жизни и человека? -
интересовался Брауде.
- Профессор Вагнер обещает. Он усиленно работает над своим телемикроскопом.
- Вы не ощущаете, от шара как будто исходит тепло? - спросил через
некоторое время Брауде.
- Этого не может быть. Внутренность шара абсолютно лишена воздуха, который
мог бы проводить тепло, - ответил Шмидт.
Брауде подошел к шару и попробовал его рукой.
- Шар нагревается!
- Странно!.. Надо позвать профессора Вагнера.
Вагнер быстро работал в своем кабинете над какими-то сложными машинами. На руках его были перчатки из материала, напоминающего резину.
Когда он узнал новость, то на минуту погрузился в задумчивость.
- Очевидно, где-то просачивается воздух! - сказал он.
- Но ведь это ужасно! - воскликнул Брауде. - Шар будет нагреваться, и
тогда...
- Стекло может лопнуть...
- И вдруг произойдет распад внутриатомной энергии!.. Ведь это будет катастрофой?..
- Не столь страшной, как вы воображаете. В публике распространено мнение,
что один грамм материи может выделить при распаде атома энергию, которая равна
выделяемой при сгорании двух тысяч тонн угля. Это неверно. Реальная
внутриатомная энергия составляет только восемь десятых процента этой фиктивной
энергии. Притом весь атомный материал нашего нового мира ничтожен. Вы знаете,
что если уплотнить громадное газообразное тело настоящей кометы, оно вместится
в наперстке. Какую же ничтожную долю составит этот ничтожный мирок! Но все-таки
взрыв может получиться изрядный. Надо принять меры...
- Профессор, неужели этот микрокосм вы обрекаете на гибель?
- Все миры обречены на гибель! В бездне неба солнца непрерывно гибнут и
рождаются. Я вовремя сделал одно важное открытие. Вот, видите эту коробочку? -
продолжал профессор Вагнер, поднимая небольшую коробку из какого-то
неизвестного металла или сплава. - Это "волшебная коробочка", способная творить
сказочные чудеса. Идем к нашему больному миру!
Они вошли в зал. Профессор попробовал рукой шар. Он накалился так, что
трудно было держать руку.
- Да, откладывать нельзя. Бедный мирок! Он погибнет прежде, чем появятся
люди и увидят свет солнца. Старый брюзга Будда сказал бы, что это и к лучшему...
Профессор Вагнер наставил на шар свою коробочку, как камеру
фотографического аппарата. Можно было подумать, что он хочет кодаком
запечатлеть лицо умирающего мира. Так же, как в кодаке, щелкнул затвор. И в тот
же момент из "объектива" полилась струя голубоватого света. И она будто
заливала костер пылающего в шаре мира. Погас "Нептун", погасли его спутники,
наконец погасло и "солнце". В комнате стало темно. Шар опустел. При свете
голубого луча, истекавшего из коробочки, с трудом можно было заметить беловатый
порошок, осевший на дне шара.
- Finis! - сказал профессор.
- И это все, что осталось от маленькой вселенной! В этом порошке таились
гениальные мысли будущих обитателей этого мира, их страсти, их порывы к истине,
к борьбе за лучшее будущее! Все обратилось в прах!.. - меланхолически говорил
Шмидт. И в эту минуту, с опущенными руками, он был похож на пастора, говорящего
проповедь у свежей могилы.
- Мой друг, не впадайте в пессимизм! Из этого "праха" бесконечное
количество раз уже творились и будут твориться миры со всем их великолепием и
недостатками. Вам, как человеку науки, должно быть известно, что этот "прах" -
только химические элементы, ничем не отличающиеся от тех, которые находятся в
нашем живом теле. Мы только открыли средство их превращения, распада на атомы,
распада самих атомов и нового превращения в атом - материю - мир.
- Но как вы это сделали?
- Об этом мы еще поговорим. А пока, чтобы рассеять ваше похоронное
настроение, позвольте вас позабавить интересными фокусами, которые я произведу
при помощи моей волшебной коробочки. Здесь темно, идемте в кабинет!
Вагнер стал у своего письменного стола, заваленного чертежами, рукописями
и неоконченными приборами сложных аппаратов. Брауде и Шмидт, опустившись в
кресла по сторонам Вагнера, внимательно наблюдали за ним.
- Возьмем вот эту массивную чернильницу, - начал Вагнер таким тоном, будто
он говорил со студентами на лекции, - подвергнем ее действию лучей волшебной
коробочки... Так... Готово! Теперь возьмем, ну, хотя бы это пресс-папье. Раз, два, три! - произнес он уже шутливо, подражая фокуснику, и сверху бросил пресс-папье на чернильницу.
Произошло нечто необычайное, и слушатели невольно вскрикнули от удивления:
пресс-папье не разбило чернильницу, а вошло в нее, как входит твердый предмет в
жидкость в сосуде. Но чернильница была невредима и сохранила свои формы,
выдаваясь углами из пресс-папье.
- Дальше... Раз, два, три! Я снимаю пресс-папье. Чернильница, как видите,
стоит целехонька на своем месте. Возьмите в руки чернильницу!
Шмидт и Брауде были так поражены, что ни один из них не пошевелился.
- Ну что же вы, господа?
Брауде протянул руку. Было видно, как от волнения дрожат его пальцы. Он
взял чернильницу, но пальцы его прошли сквозь нее и неожиданно сжались в кулак,
не встретив сопротивления.
- Ax! - не удержался Брауде и с растерянным видом посмотрел на Вагнера и
Шмидта, ища ответа.
А Вагнер хохотал, откинув голову назад. Потом он неожиданно схватил "волшебную коробочку" и бросил ее в горящий камин. Шмидт и Брауде встали и, бледные, смотрели на Вагнера. Не сошел ли он с ума?..
Но он, продолжая смеяться, снял перчатки, бросил их также в камин и
обратился к своим ошеломленным слушателям:
- Ну-с, дорогие мои, понимаете ли вы что-нибудь?
- Признаюсь, я ничего не понимаю, - отозвался Шмидт.
- Тем лучше, тем лучше! А последствия всего этого вы понимаете, дорогой
мой Брауде?
- Нет! - глухо отвечал Брауде, весь насторожившись.
- А между тем это так просто! Представьте себе, что я чернильница! Ха-ха-
ха! Ну, еще проще: что я подверг себя действию этих чертовских лучей! Словом...
ну, словом, вот что!
И он вдруг направился по комнате напрямик, через столы и кресла, и
проходил сквозь них, как через воздух.
- Словом, я призрак!.. Человек-призрак! - И он опять раскатисто засмеялся. - Теперь позвольте, дорогой Брауде, обнять вас на прощанье и поблагодарить за гостеприимство!
И он направился к Брауде, раскрывая объятия. Брауде с расширенными от
ужаса глазами отшатнулся, как будто на него в самом деле наступило страшное
привидение, и прижался к столу. Но Вагнер приблизился к нему и, делая вид, что
заключает его в объятия, прошел сквозь него. Брауде почувствовал, как будто
легкая струя воздуха коснулась его тела и прошел электрический ток.
- Теперь прощайте, друзья мои! - прогудел голос Вагнера за его спиной. - Вы спрашивали, Брауде, не улечу ли я на шаре, как Фауст с Мефистофелем улетели на винном бочонке? Нет той сказки, которую наука не воплотила бы в жизнь. Позвольте и мне, Фаусту современной науки, исчезнуть не менее эффектным образом, под занавес, как говорят актеры... Прощайте! Передайте мое искреннее сожаление Таубе, что мне не удалось принять его у себя в Москве!
И вдруг Вагнер, к ужасу зрителей, почти терявших сознание, вошел в
пылающий камин, весело кивнул им последний раз, стоя среди пламени, и исчез в
каминной стене.
- Прощайте!.. - еще раз глухо послышался откуда-то голос Вагнера.
В дверь давно стучались, но ни Брауде, ни Шмидт не могли пошевелиться.
Брауде свалился в кресло и сидел в полной прострации.
Наконец дверь тихо приоткрылась, и в нее осторожно заглянул Таубе.
Оглянувшись, он шепотом спросил:
- Профессор Вагнер в лаборатории? Скорее, Брауде, подите сюда! Я привез
важные известия из комитета.
И, перейдя на условный конспиративный язык, он прошептал:
- Комитет признал, что Вагнера слишком опасно оставлять... в живых... Вам
даны инструкции по этому поводу... Привести в исполнение немедленно...
- Поздно!.. Вагнера нет!.. Он исчез... Он призрак... Он ушел в камин!
Сквозь пламя и стены!.. - прохрипел Брауде, устремив безумный взгляд в пылающий
камин.
IV
ЧЕЛОВЕК-ПРИЗРАК
"Итак, я человек-призрак, всюду проникающий, неуловимый и неуязвимый. Я
почти "дух", и все же я человек из плоти и крови", - думал профессор Вагнер,
проходя сквозь стену камина.
"Собственно, я рисковал, входя в пламя камина. Что оно не должно повредить
мне при новой консистенции атомов, составляющих мое тело, - это было лишь мое
теоретическое предположение. Ведь я еще не изучил новых свойств своего тела. К
счастью, я не ошибся. Однако куда же я попал?"
Профессор Вагнер осмотрелся в темноте. Очевидно, это была кладовая, сверху
донизу забитая всяким хламом. Но весь сваленный здесь скарб ничуть не мешал
профессору Вагнеру. Ноги его по колено входили в какой-то сундук, тело наискось
пересекали старые железные трубы, голова по шею входила в полки, уставленные
ведрами и кастрюлями. Во мраке кладовой все металлические предметы светились
голубоватым светом.
"Странно! Очевидно, моя сетчатка глаз стала способна воспринимать световую
эманацию металлов. Об этом наука еще ничего не знает".
Вагнер обернулся к стене, через которую прошел. Ему хотелось
удостовериться, цела ли стена. Как он и предполагал, в ней не осталось ни
малейших следов после того, как он прошел сквозь нее. Но его поразило другое:
сквозь стену он увидел только что покинутый им кабинет, ярко освещенный
электрической лампой и огнем камина. Стена стала проницаема для его зрения,
хотя каждый кирпич и известковые прослойки сохраняли свои формы. Он увидел
Шмидта, пытающегося каминными щипцами извлечь "волшебную коробочку" из пламени,
и Таубе, который возился с Брауде, очевидно потерявшим сознание. Стена у
входной двери была тоже прозрачна, и Вагнер видел следующую комнату, с сидящими
сторожами, и дальше - целую анфиладу комнат. Тою же "прозрачностью" обладала и
мебель. Поэтому очертания предметов, комнат и людей как бы накладывались друг
на друга, как на фотографии с несколькими различными видами, снятыми случайно
на одной пластинке.
"Совершенно непонятно! Мои глаза приобрели свойство икс-лучей".
Осмотрев еще раз кладовую, он обратил внимание, что свет из кабинета не
проникает сюда: кроме голубоватого отсвечивания металла, комната была погружена
во мрак.
"В этом, впрочем, нет ничего удивительного: обычный свет не может
проникать через стену. Но удивительный эффект: я вижу свет, который не освещает
ни меня, ни окружающих предметов. Однако почему две стены кладовой совершенно
темны?"
И он шагнул в одну из этих темных стен, но остановился, вскрикнув от
неожиданности: его нога не нашла точки опоры. Тогда он осторожно просунул
голову сквозь стену, и голова сразу погрузилась в темную осеннюю ночь: стена
была наружная. Шел сильный дождь, но капли проникали сквозь его голову, и она
оставалась суха. Бушевавший ветер и холод были неощутимы.
"Великолепно! Не надо пальто и зонтика! Однако я едва не упал.
Оказывается, новый для меня мир имеет свои опасности! Буду осторожней!"
И он прошел сквозь старую, массивную дубовую дверь в освещенный коридор и
направился к выходу. Два сторожа устремились к нему. Очевидно, они еще ничего
не знали.
- Стой! Кто идет?
- Профессор Вагнер! - И он двинулся дальше, не обращая на них внимания.
Сторожа бросились к нему, но они лишь столкнулись друг с другом, пытаясь
его схватить. Закричав от ужаса, они разбежались.
Профессор вышел в сад и осмотрелся. На темном небе едва выделялся еще
более темный силуэт старого замка. Комнаты, в которых был свет, сверкали во
мраке, как висящие в небе большие кубические фонари. Стены их были прозрачны
для Вагнера, и он видел, что делается внутри. В замке поднималась суета.
Люди бегали по освещенным комнатам, пропадали во тьме темных лестниц и
появлялись вновь в свете других комнат. Все они бежали вниз. Они еще пытались
преследовать его. Вагнер невольно улыбнулся и стал спокойно спускаться по
склону холма.
Погоня не пугала его. Но он, привыкнув к тишине научной работы, не любил
шума. И потому, услышав приближающиеся крики толпы, он вошел в дуплистую липу,
стоящую у дороги. Мимо него промчались слуги с ружьями в руках, освещая дорогу
фонарями. Несколько человек остались осмотреть дерево. Их голоса доносились
глухо.
"Интересное наблюдение. Слух действует нормально, а глаза видят фонари
сквозь ствол дерева!"
Но вот исчезли фонари. Профессор вышел и продолжал путь.
Светало. Ветер разогнал тучи. На востоке показалась заря, но она имела не
розоватый, а какой-то совершенно новый цвет.
Профессор Вагнер вспоминал все цвета и оттенки, но не находил ничего
похожего. Основные цвета - красный, желтый и синий - ни в парных соединениях -
оранжевом, фиолетовом, зеленом, - ни в сложных, дающих все разнообразие
красочного мира, не могли создать ничего подобного. Когда взошло солнце, эффект
получился еще более изумительный: диск солнца состоял из ослепительно яркого
калейдоскопа неведомых цветов. Не менее изумителен был и ландшафт. Он приобрел
какой-то негативный характер. Теневые краски были ярче освещенных мест. Не было
ни одного знакомого светового сочетания. Будто за одну ночь какой-то волшебник-
футурист перекрасил весь мир, пользуясь палитрой, унесенной из другого мира.
Несмотря на эту новую окраску, Вагнер узнал пустынную, усеянную щебнем
местность Изера. Вдали был виден город, над которым возвышались, как две
широкие фабричные трубы, прикрытые куполами-тюбетейками башни собора.
- Конечно, это Мюнхен! - воскликнул Вагнер и ускорил шаг.
Идти ему было очень легко.
"Еще одно приобретение! Очевидно, вес моего тела уменьшился!"
Вагнер пересек линию железной дороги. В это время шел пассажирский поезд.
Вагнер не мог отказать себе в удовольствии испытать новое ощущение. Он стал
посреди пути перед самым проходом поезда. Лязг и грохот оглушили его. На
мгновение перед его глазами сверкнуло огненное брюхо паровоза, темное
пространство тендера и багажного вагона... потом замелькали пассажирские вагоны.
Пол вагонов приходился несколько выше пояса Вагнера. И полусонные пассажиры с
ужасом увидели, как на полу неожиданно появился бюст какого-то краснощекого
человека с большими, опущенными вниз усами, приподнятыми улыбкой, и русой
бородой... Бюст промчался по вагону и исчез...
Поезд прошел, и Вагнер продолжал путь. Он сам спешил на поезд. Ему не надо
было покупать билета, и его нельзя было ссадить.
"Привезли сюда насильно, пусть и везут обратно", - улыбался он.
Дорога делала крутой загиб. Но он решил сократить путь, пройдя напрямик
сквозь забор и какой-то домик.
Собака бросилась на него и пыталась уцепиться за ногу, но вдруг, встретив "пустоту", жалобно залаяла и в паническом страхе убежала, поджав хвост.
Вагнер вошел сквозь стену в комнату домика и оказался свидетелем семейной
сцены. Здесь жили бедные люди. Несмотря на ранний час, муж сидел в кепи на
растрепанной голове, очевидно только что вернувшись с попойки, и жена, стоявшая
спиной к Вагнеру, бранила гуляку. Муж первый увидел Вагнера и, открыв рот,
попытался подняться и раскланяться.
- До чего допился! - кричала жена. - Тебе уж мерещится!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг