Александр БЕЛЯЕВ
БЕЛЫЙ ДИКАРЬ
I. ПТИЦА НА ШЛЯПЕ
СТРАННОЕ впечатление производили эти руины времен римского владычества
древней Лютецией, затерявшейся среди домов Латинского квартала. Ряды
каменных полуразрушенных скамей, на которых когда-то рукоплескали зрители,
наслаждаясь кровавыми забавами, черные провалы подземных галерей, где рычали
голодные звери перед выходом на арену... А кругом такие обычные скучные
парижские дома, с лесом труб на крышах и сотнями окон, безучастно смотревших
на жалкие развалины былого величия...
Путники остановились.
Их было трое: Анатоль, мальчик лет десяти, худенький, черноволосый, с
застывшим вопросом в грустных глазах; его дядя Бернард де Труа, "шелковый
король", и его жена Клотильда. Только настойчивость Клотильды заставила ее
мужа бросить срочные дела и предпринять эту "научную экспедицию" - новый
каприз молодой женщины, увлекшейся археологией.
Мадам де Труа, казалось, была очарована зрелищем. Ее тонкие ноздри
вздрагивали. Несколько раз нервным движением руки она приводила в порядок
непослушную прядь каштановых волос, выбивавшуюся из-под серой шелковой
шляпы, украшенной маленькой белой птицей.
- Нужно заставить говорить эти камни, - воскликнула она наконец, - мы
сделали ошибку. Нам надо приехать ночью, когда светит луна. Луна вызовет к
жизни тени прошлого, и перед нами развернутся волшебные картины. Мы услышим
звуки букцин - римских военных труб. Один их громоподобный рев приводил в
бегство врагов... Зазвучат трубы, и в ответ им раздастся рев голодных
зверей, почуявших человеческое мясо, и мы увидим, как Цезарь... ах... ой...
Клотильда де Труа отчаянно вскрикнула. Неожиданное событие прервало
поэтический полет ее фантазии.
Какой-то человек, лет двадцати пяти, высокий, сложенный, как Геркулес,
с русой бородкой и усами на бронзовом лице, незаметно подкрался к ней и
быстрым движением сорвал с ее шляпы белую птицу, разорвал ее на мелкие
куски, с недоумением начал перебирать пальцами клочья ваты, которыми была
набита птица.
Его глаза... Несмотря на весь испуг, Клотильда не могла не заметить
этих глаз, их необычайной голубизны, яркости. В них горел какой-то странный
огонь. Это не был огонь безумия, но вместе с тем в глазах было что-то
странное, чего ей никогда не приходилось встречать. В них была зоркость
зверя и наивность ребенка. Лицо незнакомца можно было бы назвать красивым,
если бы не выдающиеся надбровные дуги, глубоко посаженные глаза и широкие
ноздри. Он был без шляпы. Длинные и густые русые волосы покрывали его
голову.
Все оцепенели от этой непонятной выходки незнакомца. Но в следующую же
минуту Бернард де Труа бросился к нему, размахивая палкой. Незнакомец, скаля
рот в широкой улыбке, открывавшей его прекрасные крепкие зубы, принял это
как игру. Он будто дразнил де Труа, подбегая к нему и увертываясь от ударов
с ловкостью и природной грацией молодой пантеры.
А с улицы уже бежал какой-то человек, размахивая руками.
- Адам, назад! - кричал он, как будто на собаку.
Русоволосый великан неохотно, но послушно прекратил игру, отойдя в
сторону с каким-то приглушенным рычанием. В этот же момент с другого угла
подходил полицейский, привлеченный криками.
- Приношу мои извинения, - кричал еще издали человек, отозвавший Адама,
размахивая шляпой. - Позвольте уверить вас, что здесь не было злого умысла.
Разрешите представиться... Профессор Сорбонны по кафедре археологии и
палеонтологии Август Ликорн. А вот это Адам... Я сейчас объясню вам...
Но рассердившийся "шелковый король" ничего не хотел слышать.
- Это безобразие! Оскорблять женщину...
- Но позвольте объяснить...
- Никаких объяснений! - И, протягивая трясущейся от гнева и волнения
рукой визитную карточку полицейскому, де Труа сказал: - Вот моя карточка и
адрес. Прошу записать этих господ и передать дело в суд. Идем!
Он взял под руку жену, кивнул головой Анатолю, приказывая ему следовать
за собой, и быстро зашагал к поджидавшему их черному лакированному
автомобилю.
Когда прекрасный лимузин бесшумно тронулся в путь, Анатоль обернулся и
с детским любопытством, страхом и восхищением посмотрел на странного
человека, сорвавшего птицу со шляпы тети Кло.
II. НЕПРИЯТНЫЙ ВИЗИТ
Профессор Ликорн, свернув с Итальянского бульвара в небольшую улицу
Пиллэ-Виль, замедлил шаг. После шума бульвара тишина этой улочки поражала
слух. Это была тишина храма, вернее - капища Золотого Тельца. Здесь живут
миллионеры. Хмурые многоэтажные дома с решетками на окнах нижнего этажа
недружелюбно смотрят на редких прохожих.
- Кажется, здесь... - Профессор Ликорн, волнуясь, нажал кнопку
электрического звонка, оправленную в оскал бронзовой львиной головы.
Молчаливый швейцар не спеша открыл дверь, впустил профессора в вестибюль,
уставленный растениями, с большим стоящим у входа медведем и позвонил
наверх.
По широкой лестнице, устланной темно-красным ковром, спустился слуга.
Ликорн протянул ему визитную карточку.
- Господин де Труа дома? Я хотел бы видеть его по личному делу.
- Господин де Труа принимает по личным делам в четверг и субботу от
девяти часов двадцати минут до десяти часов утра. Сегодня вы можете видеть
только его секретаря.
В этот момент на лестнице показалась Клотильда де Труа в сером пальто и
шелковой шляпе с белой птицей у борта. Ликорн поклонился и отошел в сторону,
пропуская ее к выходу.
Клотильда де Труа любезно ответила на поклон. Она узнала Ликорна:
- Профессор Ликорн! Вы к мужу? Его нет. Что привело вас сюда? Не
история ли с птицей на моей шляпе? Вы видите, птица опять сидит на своем
месте. Значит, все в порядке.
- Я действительно пришел поговорить с господином де Труа по поводу того
неприятного происшествия, которое имело место...
- Ну что же, поговорите со мной. Ведь в конце концов не муж, а я
оказалась в роли "потерпевшей". Значит, вся эта история - мое личное дело.
Пойдемте со мной, профессор.
Слуга поспешно подошел к Ликорну и почтительно снял пальто.
Ликорн едва поспевал за Клотильдой, которая быстро поднималась по
лестнице.
- Наше знакомство завязалось довольно оригинально, не правда ли? - с
той же любезной улыбкой обратилась Клотильда к Ликорну, когда они уселись в
гостиной в мягкие кресла.
- Да, - смущенно ответил он, - оригинально, хотя и не совсем приятно и
для вас и для меня. Полиция составила протокол, и дело будет передано в суд.
- Какие глупости. Я скажу мужу, и все будет улажено. И не будем больше
говорить о судах, протоколах и полиции. Одни эти слова режут мне слух.
У Ликорна отлегло от сердца.
- Я даже очень довольна, - продолжала Клотильда, - что этот случай
доставил мне интересное знакомство. Я читала ваши книги о первобытном
человеке, и мне очень нравятся...
Ликорн поклонился. Он никак не ожидал встретить здесь почитательницу
своих научных трудов.
- Скажите, профессор, этот молодой человек, поймавший птицу на моей
шляпе, не тот ли дикий человек, которого вы нашли в Гималайских горах в вашу
последнюю экспедицию? Все газеты писали о нем, и мне страшно хотелось
посмотреть на эту знаменитость.
- Да, это он. Дикий человек, или, вернее, белый дикарь, которого я
нашел в Гималайских горах, на высоте нескольких тысяч футов.
Клотильда сделала быстрое движение.
- Как это интересно...
- Действительно, этот белый дикарь представляет необычайный научный
интерес. Он не просто дикарь. Это случайно сохранившийся экземпляр
совершенно исчезнувшей человеческой породы, последний представитель людей,
которые жили много десятков тысяч лет тому назад и которые, как я
предполагаю, были прародителями европейских народов.
- Вы его назвали Адамом?
- Это имя дано было ему в шутку, а затем закрепилось за ним.
Исключительно интересный экземпляр. Но... - профессор Ликорн вздохнул, -
если бы вы знали, сколько принес он мне забот и неприятностей! В первое
время я, разумеется, не мог выпускать его на свободу. Его приходилось
дрессировать, как животное. Но он скучал взаперти. И когда он несколько
"цивилизовался", я стал брать его с собой на прогулку. Он привязан ко мне и
послушен, как собака.
Когда я в первый раз пошел с ним в Люксембургский сад, он буквально
пришел в дикий восторг. И прежде чем я опомнился, он уже взобрался на дерево
и закричал от радости так, что гулявшие дети с плачем в ужасе шарахнулись в
сторону. Сторож окаменел от такого святотатства. В другой раз Адам бросился
в бассейн фонтана Карно - он захотел купаться. На площади Согласия он
взобрался на статую коня, собрав вокруг себя толпу зевак...
Клотильда засмеялась. Она слушала его с большим интересом.
- Однажды, когда мы возвращались с Адамом на извозчике, ему надоело
ехать слишком медленно. Адам схватил извозчика за шиворот, ссадил с козел,
одним прыжком сел верхом на лошадь и помчался во всю прыть.
Клотильда вторично звонко рассмеялась.
- Всего не перескажешь. И на мою голову сыплются протоколы, штрафы,
судебные процессы. Улица Шамполлиона, где мы живем с ним, была просто
затерроризирована. В первое время администрация Сорбонны выпутывала меня из
беды, иногда на помощь приходило и министерство просвещения. Но в конце
концов им надоело это. К счастью, Адам значительно остепенился. Он уже
порядочно говорит по-французски. Я уже радовался, что с его дикими выходками
покончено, и вот третьего дня этот неприятный случай с вами...
- Не будем говорить об этом случае, дорогой профессор. Расскажите
лучше, как вам удалось оторвать от родных гор двуногого звереныша и
перевезти в Париж.
- Я готовлю к печати мой путевой дневник. Если вы интересуетесь, я могу
дать вам корректурные оттиски.
- Милый профессор, как я вам благодарна! Завтра же пришлите. -
Клотильда порывисто встала и пожала обе руки Ликорна.
III. ДНЕВНИК ПРОФЕССОРА ЛИКОРНА
На следующий день горничная подала на подносе утреннюю почту.
- Это дневник! - воскликнула Клотильда. - Мари, сегодня я никого не
принимаю.
Когда горничная ушла, Клотильда с нервной торопливостью разорвала
большой конверт, уселась в глубокое кресло и начала читать.
"11 июня. Когда я отправился в экспедицию в Гималайские горы, один мой
коллега шутливо пожелал мне встретить среди вечных снегов горных вершин
"живого однофамильца" По-французски Licorne (Ликорн) - Единорог, мифическое
существо. F. Это пожелание не исполнилось. "Снежное жилище" по-санскритски
Himalaja (откуда и название Гималаи) означает зимнее или снежное жилище. F
приняло меня довольно негостеприимно. И вообще путешествие мое в научном
отношении шло довольно неудачно.
Я начал свое путешествие с подошвы южного склона, примыкающего к
провинции Ассам. Горы внизу, покрытые роскошной тропической растительностью,
дают приют тиграм, слонам, обезьянам. Яркая зелень всех оттенков, от
светло-желтого до темно-синего, расцвечена еще более яркими красками цветов
оперения птиц: попугаев, фазанов, кур самой необычной окраски. Если бы не
тучи насекомых и неприятная сырость по ночам и даже днем, поднимающаяся от
заболоченной низменности у подошвы гор, это место было бы достойно названия
земного рая.
Прекрасен и второй пояс, на высоте 1000 метров, с его знакомой
европейскому глазу растительностью - дубами и дикими каштанами.
Выше 2500 метров - уже царство хвойных деревьев, а на высоте 5600
метров начинается в собственном смысле "снежное жилище". Сюда только изредка
поднимается медведь или горный козел. Как странно стоять на вершине
шести-семи тысяч метров, в ледяном воздухе, от которого захватывает дыхание,
и смотреть вниз, на зеленый пояс тропической растительности. Изумительное
зрелище.
Но я пришел сюда не ради красот природы. Я искал "своих однофамильцев",
следы тех, кто обитал в этом снежном жилище сотни, тысячи, миллионы лет тому
назад. Поиски мои, однако, были неудачны. Himalaja ревниво скрывала свои
тайны под глыбами льда.
Путешествие здесь сопряжено с необычайными трудностями. Горы изломаны,
пересечены ущельями. Ночью нестерпимый холод. Совершенно нет топлива - ни
пучка сухой травы, ни кустарника. Снег, и лед, и вечное безмолвие.
Проводники роптали, и многие из них покинули меня после того, как один
проводник упал в пропасть и разбился. Со мной остались только трое. Рубить с
ними лед в поисках останков ископаемых было бы безумием. Оставалось
надеяться на помощь природы: иногда при обвале скал или ледяных глыб
обнажаются кости первобытных животных. Но судьба не посылала мне такой
счастливой случайности. И я уже подумывал о бесславном возвращении.
Но сегодняшнее утро вознаградило меня за все. Представляю, сколько шума
наделает моя находка во всем ученом мире.
Вот как это было.
Рано утром бродил я между оледенелыми скалами в одиночестве, с
винтовкой за плечами.
Завернув за утес, я увидал нечто заставившее меня вздрогнуть. Мне
показалось, что я галлюцинирую. Передо мной шагах в двадцати, у утеса, стоял
спиной ко мне двуногий зверь. Иначе я не могу назвать это существо. На его
голое бронзовое тело был накинут только плащ из звериной шкуры, сколотой на
левом плече. Густые волосы превращали его шевелюру в копну. На руках и под
кожей обнаженных плеч и правой лопатки играли мускулы, как огромные шары. Он
голыми ногами упирался в лед, как будто это был паркет, а в руках держал
глыбу льда. Но эта глыба нисколько не стесняла его движений. Держа на весу
эту тяжесть, он всем корпусом подался вперед и высматривал что-то внизу.
Наконец, улучив какой-то момент, он с диким рычанием, которое разнеслось по
горам, как удар грома, бросил вниз глыбу.
И тотчас в ответ раздалось разъяренное рычание медведя. Двуногий зверь
отломил еще большую глыбу и кинул ее вниз, а вслед за тем с таким же
рычанием сам бросился вниз.
В несколько скачков я был на его месте.
Передо мной открылась новая картина, будто выхваченная из ледникового
периода. Никогда не забыть мне этой картины.
На дне небольшой ледяной лощины лежал окровавленный дикий козел с
перебитым позвоночником. Над ним стоял на задних лапах, с окровавленной
головой медведь. Он свирепо рычал, подняв вверх передние лапы, и из его
пасти лилась на синеватый лед струя крови. А навстречу ему, только с ледяной
глыбой в руках, бесстрашно шел другой зверь - двуногий.
Почему двуногий зверь так спешил? Почему он не добил медведя со своего
безопасного утеса? Не умел он справиться с чувством голода при виде лакомого
козла или считал медведя нестрашным противником?.. Кто прочтет мысли под
этим толстым черепом?
Противники быстро шли навстречу друг другу. Когда расстояние между ними
было не более полутора метров, двуногий зверь бросил в медведя свой ледяной
снаряд. Удар пришелся в левый глаз. Медведь присел, завыл от боли и стал
лапами тереть морду.
Но в этот же момент, увидав сохранившимся глазом, что противник сделал
прыжок, медведь, превозмогая боль и прерывисто рыча, опять поднялся во весь
свой рост в оборонительной позе. Остановился и двуногий зверь. Несколько
минут они стояли неподвижно. Потом двуногий зверь медленно стал заходить со
стороны ослепшего глаза медведя. Медведь начал продвигаться в том же
направлении, по кругу. Так они прошли два круга, как борцы перед решительной
схваткой.
Я ожидал, что они бросятся в объятия друг друга, но вышло иначе.
В начале третьего круга двуногий зверь оказался рядом с лежавшим на
льду козлом. С необычайной быстротой он вдруг схватил козла, зажал в крепких
зубах козлиное ухо и с ловкостью кошки стал взбираться по ледяным уступам со
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг