черняя смена не выполнила план погрузки из-за плохой работы
третьего крана.
- А к утру иностранец должен быть загружен, - жестко ска-
зал начальник участка. - За каждый лишний час простоя расп-
лачиваемся валютой.
- Третий кран барахлит. - Начальник смены посмотрел на
механика.
- Механизмы в порядке, - ответил тот, усиленно затягива-
ясь "Беломорканалом". - С крановщиков надо спрашивать.
- Было бы с кого, - возразил начальник смены. - Крановщик
только вчера из ремесленного. Всего второй раз в башню под-
нимается.
- Молодежь надо учить. - Лицо Василия Ивановича хмурое.
Правой рукой он барабанил по столу. - Не знаю, что и делать.
- Я согласен отработать на третьем кране, - сказал Щерба-
ков.
Начальник участка вновь с удивлением поднял на него гла-
за. В диспетчерской стало тихо.
- Считайте, что отпуск я отгулял, - продолжал Щербаков.
- Ясно. Идите на машину.
Глухо шумит океан. Дождь стучит в окна. По запотевшему
стеклу ползут тяжелые капли. В кабине крана тепло и душно.
Щербаков некоторое время неподвижно сидит, откинувшись на
спинку сиденья. Потом включает рубильники. Кабина вздрагива-
ет, мощный грейфер, широко разинув пасть, с ходу летит на
штабель угля. Щербаков перебрасывает ручку контроллера на
"подъем". Рывок, и наполненный доверху грейфер плавно плывет
к судну. Тонны "черного золота" летят в трюм. А грейфер,
описав полудугу, снова жадно зарывается в уголь. И так -
беспрерывно...
Щербаков слышит, как за спиной открывается дверь и кто-то
входит в кабину. Василий Иванович. Он делает шаг и останав-
ливается рядом с Щербаковым. От его плаща пахнет дождем.
- Дайте-ка я помахаю, - говорит он скрипучим голосом.
Щербаков молча встает и уступает место. Грейфер продолжа-
ет клевать уголь. Приглушенно жужжит электромотор.
- Рассказывайте, - бросает Василий Иванович, не отрывая
взора от смотрового окна.
Щербаков рассказывает. Рассказывает как бы не о себе, а о
чужой жизни. Возникает образ Ани в ослепительном сиянии за-
ходящего солнца и тут же исчезает. Вспоминаются отрывки раз-
говоров. Острая боль вонзается в сердце...
Оба долго молчали. Василий Иванович вздохнул и поднялся с
сиденья. Щербаков занял его место. Василий Иванович надел
плащ.
- Рубить надо, Олег. Рубить, - сказал Василий Иванович. -
Завтра поедешь в пионерский лагерь и вместе с другими будешь
готовить его к открытию. Работы - недели на две. На досуге
подумаешь...
Василий Иванович давно ушел. Это был редкой души человек,
и Щербаков с первых же дней поступления на работу проникся к
нему симпатией. За кружкой пива Василий Иванович любил по-
рассуждать о жизни. Он говорил, что человек рожден для
счастья. Счастье у него было простым и ясным. "Рабочий чело-
век - заглавная фигура на земле, - говорил он. - А раз так,
- кому же, как не нашему брату, положено счастье? Только оно
на блюдечке не подается. Оно вот где, - Василий Иванович
глядел на свои руки. - А что поперек - рубить надо!"
Рубить надо! Щербаков вспомнил первый день самостоятель-
ной работы на кране. Так же, как и сейчас, он грузил уголь и
почему-то не мог на ходу остановить качку грейфера, сеял
уголь по палубе, по причалу. Приноровился, но полный грейфер
зачерпнуть не удавалось. Ослабил грузовой трос, и он змейкой
скользнул с барабана. Щербаков этого не заметил. Зачерпнул
полный грейфер, обрадовался, но вдруг раздался треск. Щерба-
ков выключил рубильник. Авария. Грузовой трос был намертво
зажат в подшипниках барабана. Щербаков попытался освободить
его обратным ходом барабана. Тщетно. Трос еще больше запу-
тался. На кран поднялся Василий Иванович. Осмотрев клубок
изуродованного троса, коротко бросил: "Рубить надо". Щерба-
ков взял молоток и зубило и принялся рубить трос.
"Аня затянула крепкий узел, - подумал Щербаков. - Я хотел
распутать его. Василий Иванович говорит - руби. Что ж, буду
рубить".
А дождь не переставал. Щербаков ждал наступления утра,
чтобы опять встретиться с Аней. Он думал о том, что, может
быть, не все еще потеряно. И надежда на счастье не хотела
умирать в душе.
Глава третья
ОСТРОВ СЕМИ ВЕТРОВ
В воздушном лайнере Ту-104, до отказа набитом пассажира-
ми, было жарко. Гул реактивных турбин нескончаемо сверлил
барабанные перепонки.
Рядом с Парыгиным в мягком кресле полулежал человек в
черном берете и читал иностранный журнал. Не только беретом,
но и всем своим обликом - узким, резко очерченным лицом,
тонким с горбинкой носом - он невольно привлекал внимание.
Из-под расстегнутой мягкой замшевой куртки виднелась белос-
нежная сорочка. От него исходил запах хорошего табака. Пары-
гин попытался заговорить с ним. Сосед ограничивался краткими
"да" или "нет".
"Нет так нет", - подумал Парыгин и прижался лицом к прох-
ладному стеклу. Яркие лучи солнца, отражаясь от крыльев са-
молета, слепили глаза. Внизу, как бурты хлопка, громоздились
белые облака. В просветах между ними в синей дымке тумана
проплывали круглые блюдца озер, контуры населенных пунктов,
белоснежные горы. Парыгину казалось, что он покинул знакомую
ему землю и с высоты взирает на новую планету.
Парыгин летел на остров Семи Ветров - на крошечный ска-
листый кусочек земли, заброшенный в просторах Тихого океана.
Как же случилось так, что он, вместо того чтобы стоять сей-
час на палубе "Венеры", сидит в кресле воздушного лайнера,
который уносит его на север, куда-то на край земли?
Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. В памяти
отчетливо всплыли события последних дней.
Парыгин проснулся в радостном настроении. Выпрыгнув из
постели, он распахнул окно. Утренняя прохлада ворвалась в
комнату.
Он жил во флигеле против казармы морского училища. Теле-
фона у него не было, поэтому, решив позвонить Тане из бли-
жайшего автомата, он быстро оделся и вышел во двор.
У ворот росла сирень, старая и кривая. Всю зиму она сту-
чалась голыми, скрюченными ветвями о забор. А весной расцве-
ла, помолодела и всем своим видом как бы говорила: "Вот я
какая нарядная!"
Парыгин вздохнул полной грудью и размашисто зашагал по
улице. И долго сопровождал его густой сладковатый аромат си-
рени, плывший сквозь прозрачный утренний воздух.
Телефонная будка была занята. Девушка, разговаривая,
стрельнула в Парыгина глазами. Он показал руками, что очень
слешит. Сигналы остались без внимания. Он достал бумажку с
номером телефона и заходил возле будки. Может быть, не стоит
звонить? Может быть, она ушла?
Наконец девушка закончила разговор, с треском повесила
трубку и вновь скользнула взглядом по Максиму. "Наговори-
лась", - подумал он, опуская монету в автомат.
Таня ответила. Да, она свободна и охотно поплавает в бух-
те. Да, она будет ждать его в сквере перед гостиницей ровно
в одиннадцать.
К автомату подошел высокий мужчина с сумрачным лицом,
увидел радостную улыбку Максима и сам невольно заулыбался
радости юноши. Парыгин, позавтракав в ближайшем кафе, вер-
нулся домой и занялся подводными костюмами. Почему бы не по-
казать Тане высший класс подводного плавания? Постучавшись,
вошел дежурный по училищу. Парыгин машинально взглянул на
часы - четверть одиннадцатого. Черт возьми, он может опоз-
дать на свидание!..
- Вас вызывает контр-адмирал, - с явным удовольствием вы-
палил дежурный.
Парыгин не сразу понял.
- Что вы сказали?
Дежурный повторил приказание и продолжал что-то говорить
еще, но Парыгин больше не слушал. Нахлобучив фуражку, он
стремглав побежал к знакомой будке.
На улице по-воскресному шумно. Кажется, люди шарахались
от него. К счастью, телефон был свободен. Он опустил монету,
торопливо набрал номер. Таня не ответила. Он звонил еще и
еще, и после каждого звонка двухкопеечная монета со звоном
падала в гнездо...
Парыгин медленно пошел обратно.
А в эту самую минуту Таня Чигорина вошла в свой номер и
стала натягивать на себя новый, только что купленный купаль-
ный костюм.
Ровно в одиннадцать Парыгин стоял перед контр-адмиралом в
его рабочем кабинете - большом, с ковровыми дорожками, с
портретами и картинами на стенах - и в то же время простом и
строгом.
- Садитесь, Парыгин. Можете курить, - сказал контр-адми-
рал. Он налил в стакан боржоми. - Новость, которую я вам со-
общу, едва ли вас обрадует.
Парыгин поднялся:
- Я слушаю, товарищ контр-адмирал.
- Садитесь, Парыгин, садитесь! Вы не пойдете на "Венере"
- Товарищ контр-адмирал... - голос Парыгина дрогнул.
- Я вас понимаю, Парыгин, - контр-адмирал внимательно
посмотрел на него. - Но это приказ командующего флотом...
- Но почему?..
Контр-адмирал поднял руку.
- Так надо.
Наступила тишина. За окном шелестели молодой листвой то-
поля.
Контр-адмирал подошел к карте:
- Вы немедленно должны выехать на остров Семи Ветров.
Вот, посмотрите.
Парыгин остановился рядом с начальником училища.
- Перед вами стоит довольно сложная задача, - продолжал
контр-адмирал. - Насколько мне известно, на острове таинс-
твенно начали исчезать обитатели тамошнего заповедника - до-
рогие морские животные. Для выяснения причин туда была пос-
лана комиссия во главе с профессором Лобачевым. Комиссия
вернулась, так и не докопавшись до сути дела. Принято реше-
ние послать на остров подводного пловца. Выбор пал на вас.
Директор заповедника на месте объяснит ваши обязанности. Все
необходимое, включая два комплекта подводного снаряжения,
приготовлено. Времени в обрез. Скажите, новый аппарат для
дыхания надежен? - Начальник училища внимательно взглянул на
молодого моряка.
- Абсолютно надежен, товарищ контр-адмирал, - сказал Па-
рыгин и поднялся.
- Очень хорошо. - Казалось, контр-адмирал хотел еще о
чем-то спросить, но потом передумал, вышел из-за стола. -
Документы и билет на скорый поезд до Хабаровска в канцеля-
рии. Из Хабаровска полетите самолетом, а там - на рейсовом
судне или вертолетом. Снаряжение в моей машине. Ну, счастли-
вого пути.
Парыгин отправился в канцелярию. Писарь вручил ему доку-
менты и проездной билет.
Перед посадкой на поезд Парыгин еще раз позвонил Тане,
Она не ответила: вероятно, ее не было в номере...
...Парыгин открыл глаза.
- Задремали? - спросил пассажир в берете. Журнал лежал на
его коленях.
- Нет, вспоминал.
- Воспоминания - старческая болезнь. А вам жить да жить.
- Но вспоминать - значит думать. Или, по-вашему, надо
жить, ни о чем не думая?
- Некоторые так и живут: не думая, - улыбнулся пассажир в
берете. - Живи, пока живется.
Парыгин нахмурил брови:
- Это девиз шалопаев и...
- Почему же шалопаев? - В голосе пассажира Парыгин уловил
иронию. - Этот девиз - тоже своеобразная философия...
- Она напоминает мне другое, - сказал Максим. - Помните:
"После нас хоть потоп".
Пассажир с интересом взглянул на Парыгина:
- Ну и что же? В наш век это легко объяснимо. Вы же знае-
те, что миру угрожает новая война? Перед угрозой подобного
катаклизма разве не могло возродиться это бесшабашное: "Пос-
ле нас хоть потоп"? Вы представляете, что такое термоядерная
война?
- Может быть, - ответил Максим. - Но такого рода филосо-
фию я не разделял и не буду разделять. Она обезоруживает.
Она опускает человека-борца до уровня животного. Она не для
нашей страны, не для нашего народа. Она - для бездельников,
людей ленивой и нелюбопытной мысли, легко поддающихся запу-
гиванию. У них нет точки опоры в жизни, вернее, они не жела-
ют замечать ее...
- Точки опоры? - переспросил Максима собеседник. - Что
это такое? Кажется, Архимед говорил: "Дайте мне точку опоры,
и я переверну Землю"? Насколько мне известно, он так и не
нашел ее, ибо такой точки опоры нет.
Парыгин покосился на собеседника: спорит он или его прос-
то забавляет этот разговор? Пассажир, кажется, не шутил. Его
"нет" прозвучало, как удар хлыста, и Парыгин невольно поду-
мал: "Мы, очевидно, по-разному понимаем жизнь".
Он вспомнил выставку работ молодых художников на Московс-
ком манеже. Одна картина привлекла его внимание. Кажется,
она так и называлась: "Архимед". На вершине утеса стоит ста-
рик с воздетыми к небу руками. Ветер развевает его длинные
седые волосы, его белую одежду. У подножия утеса грохочет
море. Отблеск восходящего солнца окрашивал фигуру старика в
какой-то радостно-победный тон. Он был одинок, но какое ве-
личие было в его облике, какая горделивая мысль сверкала в
его широко раскрытых, по-юношески зорких глазах. Обращаясь к
небу, к морю, к земле, к человечеству, Архимед как бы гово-
рил свои, ставшие легендой, слова: "Дайте мне место, на ко-
торое я мог бы стать, и я сдвину Землю!"
Парыгин долго стоял возле картины, невольно думая о все-
могуществе человека...
- Да, Архимед не нашел точки опоры, - оторвавшись от вос-
поминаний, продолжал Максим. - Великий механик, он говорил о
чисто механическом действии... В этом смысле и у нас пока
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг