мех.
- Ерунда. Шапка как шапка, - равнодушно сказал Щербаков.
- А мех... Мне он даром достался.
- Слушайте, Олег... - Панна потянула Щербакова в глубь
магазина. - Андрей, я сейчас...
Суровягин вышел на улицу и стал ждать Панну. Она скоро
появилась у дверей, веселая, оживленная. Некоторое время они
шли молча.
- Вы давно знакомы с Щербаковым? - спросил Суровягин.
- Давно. А почему вы спрашиваете?
Он пожал плечами:
- Просто так.
Она посмотрела на него:
- С Олегом мы вместе поступали в университет. Со второго
курса он ушел и поступил работать в порт.
Суровягин промолчал и взял Панну под руку. Снегопад про-
шел. Небо прояснилось внезапно, и все увидели - как это чу-
десно, когда снег. Снег на крышах домов, снег на мостовых,
снег на берегу океана. Мальчишки визжали от радости. Машины
буксовали. Шоферы чертыхались. А на тротуарах люди, смеясь,
скатывали огромные снежные комья.
- Жизнь, - вздохнула Панна и звонко засмеялась.
- Сверкающая? - спросил Суровягин.
- Почему бы нет? - беззаботно ответила она. - Взгляните
же вокруг, мрачный человек, как все это прекрасно.
Навстречу по мостовой трое катили снежный ком. Ребятишки
забомбили Панну мокрыми снежками. Она выскочила на мостовую.
- Давай, давай на помощь! - молодо сверкнул глазами толс-
тый человек с седыми волосами и выпрямился.
"Полковник! - Суровягин опешил. - Ударился в ребячество".
Панна бросила в Еремина снежком. Еремин весело засмеялся.
Рядом от души хохотали двое "подручных" полковника. В одном
из них Суровягин признал секретаря горкома партии. Еремин
натянул шапку-ушанку и вышел на тротуар.
- Вот так, Андрей Петрович, - сказал он. - Жизнь... - и
широко взмахнул руками.
Вечером Суровягин был в студенческой компании. Его приг-
ласила Панна. Народ собрался веселый, жизнерадостный. Олег
Щербаков тоже был здесь.
Андрей впервые находился в одной компании с Панной, не
знал ее друзей и поэтому чувствовал себя не совсем уверенно.
А вокруг было просто и шумно. Включили радиолу. Панна по-
вернула голову к Суровягину:
- Потанцуем?
- Я не танцую.
Щербаков, сидевший напротив, встал:
- Пошли.
Настроение у Суровягина испортилось. К нему подошел высо-
кий худощавый парень с резкими чертами лица и насмешливыми
глазами и попросил сигарету.
- Наблюдаете? - спросил он, кивнув в сторону танцующих, и
понес какую-то чушь о преимуществах наблюдения над действи-
ем. Видя, что собеседник не поддерживает его, парень бросил
мимоходом: - Панна с первого курса университета влюблена в
Олега. Все это знают, один он не догадывается.
Суровягин взял новую сигарету.
- Бывает, - небрежно бросил он.
Подошли Панна и Щербаков. Худощавый парень потащил Олега
в сторону.
- Вам у нас не нравится? - спросила Панна.
- Почему же, - пожал плечами Суровягин и в упор посмотрел
на нее. - Вы часто встречаетесь с ним?
Она поняла, что речь идет о Щербакове, и теперь тоже оо-
жала плечами. Заиграла радиола. Щербаков опять пригласил
Панну.
Вечер для Андрея был безнадежно испорчен.
Панну они провожали вдвоем с Щербаковым. Она шла между
ними и молчала. Щербаков как ни в чем не бывало шутил, сме-
ялся.
"Вот выдержка", - подумал Суровягин. Они подошли к особ-
няку Лобачевых.
- Спокойной ночи, мальчики, - сказала Панна и подняла ру-
ку.
- Спокойной ночи, - ответили Суровягин и Щербаков и молча
направились в центр города.
Был поздний час. Навстречу попадались редкие прохожие.
Улица казалась пустынной и неуютной. Поднялся ветер. Тонко
звенели телефонные провода.
- Хорошая девушка - Панна, - просто сказал Щербаков.
Суровягин ничего не ответил.
- Скажите, война будет? - неожиданно спросил Щербаков.
Суровягин до того удивился, что даже остановился.
- Какая война?
Щербаков объяснил:
- Кажется, Чехов говорил: если на стене висит ружье, то
оно обязательно выстрелит. Теперь над планетой повесили не
ружье, а атомную бомбу. Черт знает что! Я бы всех генералов
Пентагона в сумасшедший дом посадил.
Щербаков все больше удивлял Суровягина: что за парень?
- Почему вы заговорили об этом?
Щербаков сделал широкий жест рукой и страстно сказал:
- Хотя бы потому, что я люблю вот эту прохладную апрель-
скую ночь и все вокруг. И никто не заставит разлюбить. Ник-
то...
Они поравнялись с рестораном "Аквариум". Там еще играл
джаз. Щербаков остановился.
- Зайдем? - и кивнул на ярко освещенные окна ресторана.
- Нет, - покачал головой Суровягин.
- Жаль. Ну, простите, - сказал Щербаков. - Я сегодня ма-
лость не в себе. Находит иногда. Спокойной ночи.
О своей встрече и разговоре с Щербаковым Суровягин расс-
казал полковнику.
- Так что же вы думаете о Щербакове? - спросил Еремин. -
Почему же вы не узнали, кто подарил ему каланий мех?
- Мне показалось крайне неудобным заводить об этом разго-
вор на вечеринке.
- Верно, - задумчиво промолвил полковник. - И все-таки
медленно действуете, лейтенант.
В душе Андрея росло чувство неприязни к Щербакову. Каким
тоном произнес он эти слова: "Хорошая девушка". Повинуясь
внезапному порыву, он сказал дерзко:
- Арестовать его - и дело пойдет быстрее.
Еремин круто остановился и в упор взглянул на Андрея.
- Арестовать? Вы опять за свое, лейтенант. А дальше что?
Суровягин опустил голову. Еремин начал снова вышагивать
по кабинету.
- Есть хорошая русская пословица - семь раз отмерь, один
раз отрежь. Пригодна в каждом деле, лейтенант, а в нашем
особенно. Арестовывая человека, мы решаем его судьбу. А она
нам небезразлична. За точность не ручаюсь, но, кажется,
Маркс говорил, что человек - это живая ткань в организме го-
сударства. И, изолируя его от общества, государство тем са-
мым вырезает из своего тела кусок живого мяса. Когда чекист
забывает или не хочет придерживаться этой истины - он уже не
чекист...
Еремин сел за стол. Оба долго молчали.
"Все равно я буду чекистом", - упрямо подумал Суровягин и
поднял глаза на полковника.
- Да, вы будете чекистом, - сказал Еремин, как бы догады-
ваясь о мыслях Суровягина. - Но всегда, прежде чем принять
какое-нибудь решение, хорошо все обдумайте. И больше вообра-
жения! Впрочем, воображения у вас хватает, лейтенант, - по-
нимающе засмеялся полковник, многозначительно взглянув на
Андрея. - Не поддавайтесь первому чувству, личным мотивам,
лейтенант, - голос его посуровел. - Страшно, когда человек,
облеченный доверием государства, злоупотребляет или непра-
вильно пользуется этим доверием.
Андрей густо покраслел.
- Я не о вас, Андрей Петрович, - смягчился полковник. -
Но помнить об этом всегда следует. Он помолчал, склонился
над бумагами.
- Вернемся к делу о каланщиках. В заповеднике работала
комиссия. Дождемся, что она скажет. Значит, Щербаков захажи-
вает в ресторан. В месяц получает триста - триста пятьдесят
рублей. Немалые деньги. Круг знакомств?
- Учился с Панной Лобачевой на первом курсе университета.
Она и сейчас встречается с ним... Часто бывает у Анны Рут-
ковской.
- Вот как? - нахмурился Еремин. - Рутковская, Рутковская,
- повторил он несколько раз, стараясь, видимо, что-то при-
помнить. - Конечно, она. Это у нее, кажется, устраиваются
вечера рок-н-ролла и твиста? Наведите справки. Когда и отку-
да приехала в город... Да, а что говорят в порту о Щербако-
ве?
- Отличная характеристика, - ответил Суровягин. - Нова-
тор, занесен на Доску почета...
- Так, - сказал Еремин. - Рабочий парень - и Рутковская.
Это мне не нравится, лейтенант...
Суровягин закрыл серую папку, поднялся из-за стола и за-
курил.
Настольные часы показывали без двадцати одиннадцать. Ров-
но в одиннадцать оперативное совещание у полковника Еремина.
Суровягин покосился на папку. Никаких новых материалов пока
в ней нет.
"Займемся Рутковской", - подумал он и стал собираться на
совещание.
Оно уже заканчивалось, когда в дверь кабинета постучали.
- Вам, товарищ полковник. - Дежурный передал Еремину те-
леграмму.
Еремин распечатал и быстро прочитал ее.
- Кандыба нашелся! - спокойно сказал он. - Вам, лейте-
нант, придется побывать на траулере "Орел". Он недалеко про-
мышляет сельдь. Полетите на вертолете. В ОБХСС есть фотогра-
фии фарцовщиков, менял и спекулянтов. По этим фотографиям
Кандыба должен признать человека, продавшего ему шкуру.
- Понял, - ответил Суровягин, - когда будет готов верто-
лет?
Глава вторая
НА ВЕЧЕРИНКЕ
Максим Парыгин в училище вернулся поздно. Быстро поужи-
нав, он поспешил в казарму, чтобы рассказать товарищам о но-
вом чудесном акваланге. Да, да, именно о чудесном! Новый ак-
валанг добывал воздух для дыхания прямо из морской воды. Не
надо таскать за спиной громоздкие баллоны. Не надо трево-
житься, не иссяк ли запас воздуха и не пора ли подниматься
на поверхность. Плавай, плавай, сколько душе угодно!
Парыгин шел по коридору, гулко стуча каблуками. Дневаль-
ный с сине-белой повязкой на руке и с блестящей боцманской
дудкой, зацепленной крючком за вырез форменного воротника,
лихо откозырнул и широко улыбнулся:
- Ну, как, товарищ лейтенант?
- Великолепно! Чувствуешь себя как рыба в воде. - Парыгин
сунул руки в карманы. - Нырнул первый раз - все на часы пос-
матривал. Живет в нас еще эдакий бес недоверия к новому.
Плаваю тридцать минут, сорок, пятьдесят... Дышу, как бог.
Воздуха, как воды в океане. Глотай и плавай... Поднимаюсь на
поверхность. Солнце. Небо бездонное, синее...
- Вот поплавать бы, - вздохнул дневальный.
- Обязательно поплаваем, - Парыгин протянул ему начатую
пачку сигарет. - На, дыми. Хотел бы я знать, куда все поде-
вались?
- "Венера" ошвартовалась. Говорят, завтра подъем флага.
- Ясно.
Вечер был пасмурный. Быстрые низкие тучи бежали над горо-
дом. Пахло морем. Сразу же за поворотом раскинулась бухта,
широкая, серебристая, беспокойная. На волнах покачивалась
белая стройная шхуна "Венера". Среди кораблей-исполинов,
выстроившихся рядом в порту, она казалась нарядной гостьей
из прошлого, парусного века.
У пирса толпился народ. Влажный ветер дул в лицо. Шумел
прибой. Парыгин закурил и стал смотреть на "Венеру". Поче-
му-то курсанты любили парусники. И Кто из них не мечтает о
плавании на такой вот белокрылой чайке, как "Венера"!
- Красавица! - воскликнул кто-то рядом.
Оказалось - Андрей Суровягин.
- Действительно красавица, - согласился Парыгин и быстро
окинул взглядом товарища.
Остроносые австрийские туфли, черные узкие брюки, белые
носки и белая рубашка с закатанными рукавами. Прическа ка-
надка. Ну чем не парень с Приморского бульвара! Видно, спе-
циально разоделся. Для дела.
Парыгин вспомнил свое первое знакомство с Суровягиным.
Это было в училище, на занятиях по подводному плаванию. В
бассейне, где вода лишь слегка прикрывала макушку, Суровягин
- он учился на втором курсе - еще мог спокойно отсидеть по-
ложенные минуты, но в бухте, на больших глубинах, терялся и
раньше времени всплывал на поверхность. Но постепенно Андрей
привык к глубинам и стал неплохим пловцом. Рисковать он не
любил, предостерегал от риска и друзей. Под водой лучше его
никто не мог страховать товарища. А вот полюбить подводный
мир - не полюбил. Он мечтал о больших "морских плаваниях, а
стал чекистом.
- Тебя просто не узнать, - сказал Парыгин.
- Неужели так плох?
- Наоборот. Пройдись по Приморскому бульвару - и все де-
вушки твои. Не хватает черной ниточки усов.
- Тебе бы в мою шкуру, - вздохнул Суровягин и потрогал
рукой выутюженные брюки. - Завидую я тебе, Максим.
- Завидуешь?
- А ты как думал? Отправляешься в плавание. Ну, как пи-
шется в книгах, - белые паруса... Безбрежные просторы океа-
на... Вода, насколько видит глаз, вода до самого горизонта,
вода - и бездонная голубизна неба над ней...
Парыгин засмеялся:
- Красиво! И все - не так. Небо бывает не только голубым.
- Слушай, Максим, ты свободен сегодня? - прервал Суровя-
гин. - Не хочешь пойти в одну компанию?
- В какую компанию?
- Будут танцы.
Суровягин не сказал, что он идет по заданию полковника
Еремина, но Парыгин отлично понял друга.
- Пошли, - согласился он. - Где это?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг