стакан холодного чаю. - После всех изысканий надо было ехать в Лиходеевку.
Мне очень хотелось это сделать, но что-то постоянно мешало. То разные
житейские заботы, то еще какие-то мелочи. Иногда мне казалось, что некий
внутренний голос шепчет: не езди, Митя, не езди... Я человек не суеверный,
однако, по правде сказать, было как-то не по себе.
И тут случилось довольно странное происшествие, давшее толчок целой
цепочке еще более странных событий.
Как-то в музей зашел пожилой гражданин довольно странной наружности,
напоминавший Паганеля из известного фильма "Дети капитана Гранта". Только в
отличие от актера Черкасова он был маленький и толстый. А сходство же
заключалось во множестве приспособлений для ловли насекомых, имевшихся при
нем. В руках диковинного старика был сачок для ловли бабочек, еще один сачок
болтался за спиной. На боку висели жестяные коробки, какие-то морилки. Одет
он был в просторный парусиновый костюм. Дополняла наряд широкая соломенная
панама. Когда потом мы с ним шли по улице, то вид его вызывал живейший
интерес прохожих. А ребятишки так вообще бежали за ним следом.
Этот диковинный человек представился профессором-энтомологом Викентием
Аркадьевичем Струм-сом.
Время было непростое, и наш бдительный директор перво-наперво потребовал
у него документы. Документы оказались в полном порядке: командировочное
удостоверение, паспорт, еще какие-то бумаги. Были и рекомендательные письма
из очень солидных учреждений с просьбой оказывать В. А. Струмсу всяческую
помощь в его изыканиях. Пока директор рассматривал бумаги, раздался звонок.
И по почтительному тону директора можно было понять, что на том конце
провода кто-то из начальства. Разговор, видимо, шел все о том же Струмсе,
потому что, положив трубку, директор рассыпался перед профессором мелким
бесом.
Из разговора выяснилось, что наш новый знакомый - специалист по ночным
бабочкам. И что, как ему стало известно, в наших местах встречается
редчайший подвид - бабочка "мертвая голова".
- А где же водится этот подвид? - встрял в разговор я.
Директор музея недовольно на меня покосился.
- Здесь, не очень далеко от города, есть деревня Лиходеевка, так, по
моим сведениям, где-то возле нее, - ответил Струме.
Упоминание о Лиходеевке разожгло мой интерес невероятно. И, не обращая
внимания на нахмуренного директора, я полностью завладел разговором.
- А откуда у вас эти сведения? - спросил я профессора.
- Да вот из этой книги. - И он достал из полевой сумки - что бы вы
думали? - "Сонмище демонов черных и белых" отставного майора Кокуева.
Прочитав заглавие книги, оттиснутое золотом на черном переплете, я чуть
со стула не свалился.
- Вот видите, - профессор раскрыл книгу и показал рисунок гигантской
бабочки, - автор утверждает, что изображение это в натуральную величину. И я
ему верю, да, верю! - Он запальчиво повысил голос. - Особенности рисунка
доказывают, что рисовал он с натуры. Подвид этот нигде пока не описан, и я
надеюсь...
Тут он остановился и перевел дух.
- Ну, ладно, об этом потом. Одним словом, я прошу вашей помощи. - Он
посмотрел на директора. - Помогите мне добраться до этой Лиходеевки.
- Нет ничего проще, - сказал директор. - Даю в ваше распоряжение Митю
Воробьева. - Он кивнул в мою сторону. - Завтра же и отправляйтесь.
Я проводил профессора до гостиницы. Мы обо всем договорились. В конце же
я набрался смелости и попросил у него на одну ночь книгу, за которой я так
долго и безуспешно охотился. Струме внимательно посмотрел на меня, но книгу
дал, только попросив как можно бережнее с ней обращаться. Вообще он
производил впечатление чудака не от мира сего. Однако на прощание еще раз
внимательно посмотрел на меня, и мне показалось, что он совсем не тот, за
кого себя выдает. Лицо его приняло серьезное и даже строгое выражение.
- Конечно, все, что изложено в этой книге, невероятно, - промолвил
Струме. - Однако нет оснований не верить автору. Конечно, много туману. Но
личное, личное не может быть придумано! Вы, молодой человек, надеюсь, сами
сделаете вывод.
Схватив драгоценную книгу, я побежал к себе. И надо сказать, она
действительно была необычной. Долго рассказывать обо всем, что там написано.
Сделана она была в виде дневника. Автор передавал читателю все свои
переживания, настроения и т.д. Кроме того, он увлекался магией, и страницы
переполняли различные мистические пассажи. Больше всего на меня произвел
впечатление один из фрагментов этой необычной книги. По смыслу он был
кульминационным. У главного героя (или у автора) была возлюбленная, как он
пишет, "девица небесной чистоты". Называл он ее по-разному: то Суламифь, то
Изольда, то Женевьева. Однако в одном месте текста стоит совершенно
конкретное имя - Дарья Михайловна Сури-на - дочь соседского помещика. Так
вот, можно понять, что Суламифь-Даша совсем отставным майором не
интересовалась. Он же сгорал от любви. Просил ее руки у отца и получил
отказ: видимо, был незавидным женихом. Впрочем, обожание на расстоянии,
очевидно, нравилось Кокуеву, совпадало с его рыцарским идеалом.
Однако драма переросла в трагедию. Дарья Сурина внезапно заболела и
вскоре скончалась.
Потрясенный Кокуев чуть не лишился рассудка. Однако задумал оригинальный
ход. У него были знакомства среди колдунов деревни Лиходеевка. Кстати, о
своих связях с нечистой силой майор пишет весьма осторожно, не называя имен
и не вдаваясь в подробности. Можно, однако, понять, что вопросы волшебства,
чародейства и магии интересовали его чрезвычайно и что он не жалел на
овладение ими ни времени, ни средств.
Одним словом, нечистая сила пошла навстречу несчастному.
Тут-то и начинается самое интересное. Церемония воскрешения Дарьи
Михайловны Суриной описана очень подробно. Прошло четыре дня с момента
погребения. Дело было летом, по-моему, в августе. Кладбище находилось
вдалеке от деревень и усадеб, на ничейной земле. Издавна хоронили там
окрестных помещиков и членов их семей.
Кокуев был извещен заранее и пришел на кладбище еще засветло. Он долго
стоял у свежей могилы, где была похоронена его возлюбленная. Потом присел
поодаль и стал ждать.
До темноты никто не появлялся. Но как только стемнело, майор
почувствовал на кладбище какое-то движение. Постепенно он стал различать
недалеко от свежей могилы темные силуэты. Вспыхнул костерок. В его свете
Кокуев увидел, что присутствуют три женщины и один мужчина, глубокий старик
с длинными седыми волосами и с такой же бородой. Женщины скинули с себя
одежду.
Дальше следует описание ритуала, почти полностью совпадающее с рассказом
Валентины Сергеевны.
И заклинания, и зеленый столб света... Все это есть и в рассказе майора.
Однако самое интересное случилось дальше. Земля, как пишет Кокуев,
расступилась, и появилась усопшая. Женщины упали на колени и запели какую-то
странную жалобную песню. Старик же подошел к майору, взял за руку и подвел к
ней. Кокуев на протяжении сей процедуры хотя и испытал сильнейшее
потрясение, но сохранил присутствие духа. Теперь же силы оставили его, он
едва держался на ногах. Мертвая стояла, закрыв глаза, и выглядела совершенно
как при жизни, только была очень бледна. От нее шел тяжелый запах свежей
земли. Наконец она открыла глаза и впилась безжизненным взглядом в майора.
Тот окаменел. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Внезапно мертвец поднял
руки, точно хотел обнять Кокуева. Этого отставной майор уже не вынес. Он
потерял сознание. - Воробьев приостановил свой рассказ и вновь закурил.
- А что было дальше? - с живейшим интересом воскликнула Валентина
Сергеевна.
- Вот видите, вы уже и увлеклись, - засмеялся Забалуев.
- А дальше... он пришел в себя в какой-то крестьянской избе. Был день.
Тут же находился и давешний седобородый старик. Он кратко объяснил Кокуе-ву,
что своим обмороком тот все испортил. И что возлюбленной больше никогда не
увидит. "А если бы ты не сомлел, - как выразился старец, - то мог бы обрести
неслыханную радость". Все это я вычитал в этой странной книге, - закончил
свой рассказ Воробьев и глубоко затянулся. - Было там еще много чрезвычайно
интересных мест, например, рассказ о том, как с помощью волшебства майор
пытался искать клады и как почти нашел один. Словом, всего не перескажешь.
- Однако какое поразительное сходство с рассказом Валентины
Сергеевны, - заметил Забалуев.
- Да, сходство несомненное. - Митя потушил папиросу и посмотрел на
Петухову.
- Есть в этой книге почти в самом конце рассказ о каком-то таинственном
ордене колдунов, будто бы существующем на Руси с незапамятных времен. Кокуев
утверждает, что некогда все оккультные науки были разработаны и доведены до
совершенства где-то на Востоке, по-видимому, в Вавилоне. А уж оттуда, при
помощи халдейских магов, разнесены по всему свету. В истории России все эти
тайные силы играли большую, хотя и невидимую непосвященным роль. Автор
приводит несколько исторических примеров, когда, по его мнению, не обошлось
без колдовства. Читал я книгу всю ночь. А некоторые места перечитывал по
нескольку раз и никак не мог понять: что это - мистификация, исповедь
сумасшедшего или реальные события, причудливо переплетенные с мистикой?
Может быть, ответ даст предстоящая поездка в Ли-ходеевку?
И вот на следующее утро я уже возле гостиницы поджидаю Струмса. Мы
условились встретиться в восемь... И ровно в восемь выходит Викентий
Аркадьевич, а рядом с ним здоровенный малый, обвешанный сумками и рюкзаками.
Увидел Струме меня, махнул этак небрежно рукой, подзывая, а сам - к
"Победе", что стояла у гостиницы. И детина с сумками за ним.
- Знакомьтесь, Митя, - говорит Струме, - это мой ассистент Николай
Егорович Белов, можно просто Коля.
Этот Коля молча сует мне руку, грузит вещи в "Победу", садится за руль,
и мы трогаемся. Вернул я ему книгу, и вышел у нас прелюбопытный разговор.
Струме меня спрашивает: мол, каково впечатление:
Ну, стал я ему излагать свои мысли. Он сидит, хмыкает так, не поймешь,
не то смеется, не то сомневается. Потом спрашивает:
- А вы обратили внимание на то место, где Кокуев рассказывает об ордене
колдунов?
- Как же, - говорю, - обратил. Трижды перечитал.
- Ну и что же вы по этому поводу думаете?
- Извините, - говорю, - думаю, что все это бред.
- Бред, значит? - переспрашивает он. - А воскрешение Суриной тоже бред?
Тут я растерялся. Не могу толком выразить своих чувств.
- Ага, молчите, - констатирует профессор. - А скажите, Митя, сами-то вы
об этой Лиходеевке что-нибудь знаете?
Я давай рассказывать об истории, что я в детстве слышал, о своих
изысканиях... Упомянул о статье Остродумова в "Русской старине". Он кивает:
читал, мол,знаю.
Я рассказал о рукописной книге семинариста Воздвиженского. Профессор
заинтересовался чрезвычайно. Достал блокнот, записал вкратце основные факты.
Расспросил, как можно увидеть этот труд.
Так мы и едем. Он то расспрашивает, то помалкивает, что-то обдумывает.
Тут и я ему вопрос задаю:
- А сами-то вы, Викентий Аркадьевич, что думаете обо всей этой истории?
- Что думаю? А ничего не думаю. Приедем на место, там и думать будем.
И вот мы в Лиходеевке. К моему удивлению, остановились не в деревне, а
отъехав от нее с полкилометра. Заехали в лес и расположились на небольшой
уютной поляне. Молчавший Коля достал из багажника палатку, да какую-то
хитрую, какой я никогда не видел. Яркую, просторную, с тентом, матрацы
надувные. Словом, все иностранное. Быстренько, сноровисто все установил.
Загляденье.
- Поживем денек-другой на природе, - говорит Струме. - Чем в душной
избе с тараканами да клопами, лучше на свежем воздухе, вон кругом какая
благодать.
Перекусили мы наскоро. А потом профессор с ассистентом в лес собрались.
Взяли свои сачки для ловли бабочек, снасть всякую. Потом гляжу, у Коли
какая-то штука вроде миноискателя, с наушниками, только компактнее.
- А это что, - спрашиваю, - у вас такое?
- Это, - говорит Струме, - прибор для определения геомагнитных полей.
- Так вы же не физики.
- Не физики, - подтверждает профессор, - но чтобы вы знали, молодой
человек, именно в местах геомагнитных аномалий и водится бабочка, которую мы
ищем. Такова особенность вида "мертвая голова".
Ну что ж, объяснили мне популярно, я и доволен. Перед уходом профессор
мне говорит:
- Вы, Митя, далеко от машины не уходите, мало ли что...
- А я, Викентий Аркадьевич, в деревню хотел сходить.
- Зачем это?
- Ну так, поговорить с местными жителями, поглядеть, что за
Лиходеевкатакая.
- Вот что, Митя, - говорит профессор, - мы с вашим директором
договорились, что вы полностью поступаете в мое распоряжение. Так вот, я
очень прошу, даже настаиваю, выполняйте то, что я вам сказал, без меня
никаких самостоятельных вылазок не предпринимайте.
- Да что за таинственность такая! - возмутился я.
- Я настаиваю, - тихо повторил профессор, и было что-то такое в его
тоне, что я замолчал.
Тут подошел ассистент Коля, молча, как-то сбоку посмотрел на меня, точно
примеривался, как бы половчее ударить.
- Вы не обижайтесь. - Профессор потрепал меня по плечу. - Вы нам скоро
понадобитесь и не пожалеете, что поехали.
Ушли они. "Эге, - думаю, - да они меня вместо сторожа взяли". Но делать
нечего. Походил по полянке, залез в палатку, повалялся на надувных матрацах.
Взял книжку, почитал...
Стемнело, тут и они появились. Профессор идет веселый. Напевает что-то.
Я с расспросами не лезу, тоже молчу. Запалили костерок. Достал Коля
провизию, гляжу, коньячок появился. А вечер тихий, одним словом,
удовольствие полное.
- Ты бы, Митя, без лирики, - перебил рассказчика Забалуев, - время
позднее, Валентина Сергеевна устала.
- Нет, нет, Митя, рассказывайте все, что считаете нужным! - воскликнула
Валентина Сергеевна. Она настолько заинтересовалась этой историей, что
забыла обо всем на свете.
- Значит, я продолжаю. Так прошло два дня. Струме и Коля с утра уходили
в лес, возвращались уже затемно, ничего определенного не рассказывали. Мне
чертовски надоело такое времяпрепровождение. Тем более что ни одной живой
души за это время в лесу не встретил. Но я молчал.
На третье утро профессор приказал мне идти с ними. То есть, конечно, не
приказал, а попросил, но все равно сказано это было человеком, привыкшим
повелевать. Я давно понял, что и Струме, и Коля, конечно, не энтомологи, но
кто они на самом деле, определить не мог.
Я был не настолько глуп, чтобы принимать их за иностранных шпионов, хотя
на первый взгляд их снаряжение вызывало подозрение. Возможно, они из
"органов", но Викентий Аркадьевич был слишком интеллигентен, да и Коля,
несмотря на его габариты и молчаливость, видимо, отнюдь не костолом. Я
терялся в догадках. Однако с вопросами больше не лез.
Исключая легкую ссору, в первый день конфликтов у нас не было.
Относились они ко мне подчеркнуто дружелюбно, ничуть не ставя себя выше. С
молчаливым Колей мы в первый же вечер сражались в шахматы при свете
фонарика. Причем играл он значительно лучше меня.
Итак, утром мы отправились в путь. На этот раз никаких сачков не взяли,
а кроме давешнего прибора, похожего на миноискатель, прихватили еще два
небольших ящика, наподобие тех, в которых носят геодезические инструменты.
Кроме того, из багажника "Победы" Коля достал две саперные лопатки и тоже
взял их с собой.
Идти пришлось довольно долго, примерно часа полтора. Мои попутчики
дорогу знали хорошо и уверенно шли через лес. Сосновый бор, через который мы
шагали, был полон птичьего щебета. Лето было в самом разгаре, и то тут, то
там среди травы и опавшей хвои мелькали кустики земляники со спелыми сочными
ягодами. Наконец лес поредел, и мы вышли на огромную поляну, даже скорее
небольшое поле. Я сразу понял, что перед нами кладбище, то самое кладбище,
описанное в "Сонмище демонов черных и белых". Да, да, Валентина Сергеевна,
именно на нем вы и были. Но только вы подошли к нему с другого края, со
стороны болота.
Итак, вот оно, таинственное кладбище, место жутких происшествий.
Признаюсь, я испытывал не совсем приятное чувство, ступая на его территорию.
Однако мои спутники никаких эмоций не выражали. Они молча шагали среди могил
и надгробий.
Я поотстал. Кругом было столько интересного. Кладбище старинное.
Довольно много памятников, судя по датам, высеченным на них, относилось к
восемнадцатому веку. Видимо, здесь были и более ранние надгробия. Кое-где
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг