- А я ведь сразу вас узнал, Николай Николаевич, - весело сообщил он.
- Не имею чести...
- Да как же!.. Ведь мы с вами встречались. Я, конечно, тогда был
несколько моложе. Попробуйте вспомнить.
Теперь свет лампы падал так, что лицо Шахова было освещено хоть и
четко, но чересчур контрастно. Одна его половина выступала ярко и
отчетливо, другая, наоборот, находилась в тени, так что черты лица
выглядели несколько гротесково.
- Лампу, пожалуйста, передвиньте, - попросил Всесвятский.
Шахов исполнил пожелание и тотчас принял свой обычный вид.
- Что-то такое припоминаю, - неуверенно произнес Всесвятский. - Крым,
двадцатый год?
- Нет.
- Воронеж, двадцать шестой?
- Опять не угадали. Не буду вас больше мучить. Помните гимназиста?
Хутор Мертвячья балка... Археологическая экспедиция....
- Саша?!
- Именно, Николай Николаевич.
- Не может быть! Я считал, что вы погибли. Наводил справки. Сказали:
вся семья уничтожена.
- Нет, во время бандитского налета убили только моих родителей.
- Помню телеграмму. Но считал: вы сгинули в годы Гражданской войны. К
счастью, нет. Я рад... Просто-таки очень...
- И у меня такое же чувство. Но что вас привело в наш город? Вообще,
довольно невероятная встреча. Допрос... Этот кабинет... Мой помощник
обвиняет вас в контрреволюции. Как все понимать?
- Недоразумение, исключительно недоразумение. Прибыл в Соцгород в
командировку.
- Но что делать здесь археологу?
- Я нынче сотрудник краеведческого музея.
- Ну да ладно. Не буду лезть в душу. Хотелось бы пообщаться в более
располагающей обстановке, чем эта темница. Вы, собственно, где
остановились?
- У знакомых.
- В каком районе?
- Кажется, он называется Шанхаем.
- На Шанхае?! Почему именно там?
- Так сложились обстоятельства. Гостиница для меня дороговата... К
тому же длительное время не видел друзей, приехал, они предложили остаться.
- Но Шанхай пользуется дурной славой... А у нас как вы очутились?
- Можете себе представить, вышел под вечер на улицу, решил, знаете ли,
прогуляться. Тут два хлопца хвать меня под белы ручки...
- Да, на Шанхае проводилась облава. Уголовный элемент совсем
распоясался...
- Возможно. Не понимаю только, меня-то арестовали на каком основании?
Документы в порядке, на уголовника я как будто не похож. Да ведь меня и не
в уголовщине обвиняют, а в гораздо более тяжком преступлении. Ваш
подчиненный толковал про некую контрреволюционную организацию... Называл
меня связным...
- Это он, конечно, хватил. Приношу извинения.
- И какова моя дальнейшая судьба?
- Помилуйте, Николай Николаевич, мы же не гунны. Вы свободны. Сейчас я
распоряжусь. - Шахов снял трубку внутреннего телефона. - Федотова ко мне. -
Появился давешний молодец. - Вот что, Василий Иванович. Товарища
Всесвятского я давно и хорошо знаю. Ему можно полностью доверять. Поэтому
приказываю его немедленно освободить. Все ясно?
- Но, товарищ майор...
- Никаких "но"! Под мою личную ответственность.
- Слушаюсь. - Лейтенант исподлобья взглянул на Всесвятского, и во
взгляде этом, кроме неприкрытой насмешки, тот прочитал явственное
удовлетворение, словно некая намеченная цель была достигнута.
Шахов и Всесвятский вышли из здания управления и остановились во
дворике. Стояла глубокая ночь.
-Тишина-то какая! - с мечтательными интонациями в голосе заметил
Шахов.
- Какая же это тишина? - отозвался Всесвятский, прислушиваясь к
ровному гулу от тысяч работающих механизмов, узлов, агрегатов. Гул этот
переходил в некий ритм, сродни музыкальному. Словно громадный оркестр
исполнял современную индустриальную мелодию, протяжную и монотонную, но
одновременно завораживающую своей мощью и глубиной.
- А мы и внимания не обращаем, - задумчиво произнес Шахов - Привыкли.
С горы был хорошо виден весь промышленный гигант, сверкающий
миллионами огней, мерцающий вспышками электросварки, озаряющий полнеба
всполохами огня от разливаемого в ковши расплавленного металла.
- Грандиозно! - воскликнул Всесвятский, и непонятно было, чего в
голосе больше: восторга или иронии. - Триумф индустриализации!
- Да, впечатляет, - отозвался Шахов. - Такое ощущение, словно завод
стоит на этом месте века, а ведь всего несколько лет назад здесь была голая
степь и почти полное безлюдье. Все это содеяно руками людей... Наших
советских людей! - с пафосом добавил он.
Всесвятский промолчал.
- Вы как будто не согласны? - В голосе Шахова послышалась чуть
заметная настороженность.
- Отчего же? Согласен. Но какой ценой воздвигнут этот молох и какими
методами? Насилием и рабским трудом
- Неправда, - запальчиво сказал Шахов. - Энтузиазм тоже имеет место.
Трудовой порыв...
Он оборвал свою речь, достал из кармана расстегнутого френча пачку
дорогих папирос "Герцеговина Флор".
- Угощайтесь, Николай Николаевич. Оба закурили.
- Куда сейчас? - поинтересовался Шахов.
- Не знаю. Наверное, на Шанхай.
- Далековато. Общественный транспорт уже не работает. А пешком
заблудитесь с непривычки. Да и не советую ходить по ночам. Народишко здесь
тертый, а ваш саквояж привлекает внимание. Может, переночуете у меня?
- А не стесню?
- Нисколько. Я сейчас живу один. Жена с сыном уехали к теще в Курск.
Да и потом, очень интересно узнать о вашей жизни. Как-никак не виделись...
Это сколько же получается? Ба, восемнадцать лет! Почти день в день. Сколько
воды утекло! А я сразу же вас узнал. Даже не изменились. Удивительно! Весь
мир перевернулся, а вы все такой же. Садитесь в машину, поедем ко мне. Там
и перекусите. Вы, наверное, проголодались?
В двухэтажном щитовом доме Шахов занимал две отдельные комнаты.
Обстановка квартиры была добротной: ковер на стене, большой кожаный диван с
полочкой, на которой стояли разные фарфоровые безделушки, письменный стол,
комод с круглым зеркалом посередине и двумя высокими, синего стекла, вазами
по бокам, этажерка с книгами. Имелось здесь и пианино. На окнах - плюшевые
портьеры с бомбончиками.
- Располагайтесь, - сказал хозяин, кивнув на диван. - Я сейчас...
- Мне бы... э-э...
- В туалет? - понял Шахов. - Удобства, к сожалению, на улице. Выйдете
из подъезда и налево. Увидите побеленную будку.
Когда Всесвятский вернулся, на письменном столе стояла нехитрая
закуска: банка консервов "Язь в томатном соусе", тушенка на тарелке,
нарезанное ломтиками копченое сало, хлеб, несколько мятных пряников. Над
снедью возвышалась едва початая бутылка коньяка.
- Уж извините, Николай Николаевич, - стал оправдываться Шахов, -
хозяйки дома нет, питаюсь исключительно в столовой, поэтому, сами видите,
закуска довольно скудная. Коньяк сохранился после майских праздников.
Вполне приемлемый. Правда, я не большой любитель.
- А чай у вас есть?
- Сейчас будет. Поставил чайник на примус. Давайте по рюмочке за
встречу.
Они чокнулись и дружно выпили.
- Так рассказывайте, что вы, как вы?.. Я часто вспоминаю палатку в
овражке, заросли боярышника и шиповника, костерок, на котором варился
кулеш. Незабываемое время. И эта гробница... Что, кстати, с ней стало? Как
прошли для вас все эти годы?
- По-разному, - отозвался Всесвятский. Он вкратце обрисовал свою
дальнейшую- судьбу, о многом, правда, умолчав, об ином не договаривая.
Хозяин вел себя примерно так же. И тот и другой чувствовали: разговор
не получается. Не помогал даже коньяк.
Шахов быстро опьянел. Он скинул френч, оставшись, в не совсем свежей
сорочке, перехваченной широкими подтяжками. Лицо его раскраснелось, лоб
покрылся бисером пота, глаза ярко блестели. Все выдавало чрезмерное
возбуждение. Наконец он не выдержал:
- Скажите, только честно, зачем вы сюда приехали?
- Честно? - Всесвятский с легкой улыбкой взглянул на Шахова. - Ну,
если честно, бороться со злом, как ни высокопарно это звучит.
- Со злом?! Что вы имеете в виду? - В глазах Шахова мелькнул ужас.
- Не волнуйтесь, не с нынешней властью. Я не Дон-Кихот, чтобы
сражаться с ветряными мельницами. Да в общем-то не думаю, что данная власть
лучше или хуже всех остальных, когда-либо господствовавших на Руси. По
сути, народ сам выбирает себе правителей. Не зря говорили римляне: "Vox
populi, vox dei". Что хотели, то и получили. Но сейчас не время
дискутировать. Помните то существо, которое находилось в гробнице? Так вот,
нынче оно находится в вашем городе.
- Как вас понимать?! - изумленно воскликнул Шахов.
- Однозначно. Это существо - вампир. Шахов засмеялся:
- В последние дни я то и дело слышу про вампиров. Значит, это вы
распускаете подобные слухи? - Он тут же посерьезнел. - Но зачем?
- Понимаю, звучит более чем странно, однако факт остается фактом,
верите ли вы этому или нет. Более того, вампир представляет несомненную
угрозу для вашего города. Несколько человек уже погибли...
- Как же он попал в наши Палестины? - иронически поинтересовался
Шахов. - Пешком дошел или, может быть, по воздуху перелетел? И почему
вампира привлекают именно гиганты народного хозяйства?
- Его доставили сюда
- Конечно же, в черном гробу?
- Возможно, что и в гробу, а скорее всего, в ногу со временем, в
обычном сосновом ящике с надписью: "Оборудование. Осторожно! Не кантовать!"
- Ха-ха-ха! Прямо анекдот! А вы, часом, того, не сбрендили?
- Думайте, что хотите. Но моя цель - отыскать это существо и
уничтожить его.
- Николай Николаевич, - с мягкой интонацией заговорил Шахов. - Вы,
возможно, не понимаете, где находитесь, да и вообще, в какое время живете.
Возьмем, к примеру, хоть сегодняшний случай. Забрали вас во время проверки
документов. Мой помощник заподозрил, причем вполне обоснованно, что вы не
тот, за кого себя выдаете. И не появись я, "Deux ex machina", с вами могли
обойтись очень круто. Вам просто повезло.
- А не будь вас, что случилось бы тогда?
- Скорее всего вы ночевали бы в камере. Но это только начало. Дальше
расследование: кто таков, откуда, зачем приехал, у кого остановился? А это
время. Значит, вы продолжаете оставаться под арестом. Вас допрашивают и,
услышав странные речи, в лучшем случае отправляют в психиатрическую
лечебницу, а в худшем - обвиняют в контрреволюции, терроризме, организации
подпольной антисоветской группы...
- Но ведь я ни в чем не виноват?!
- Очень возможно. Но это еще нужно доказать. Время сейчас очень
тревожное. Империалистические силы во что бы то ни стало хотят помешать нам
строить социализм. А тут вы со своими вампирами... Где остановились? На
Шанхае - рассаднике мелкособственнической и уголовной заразы. У кого? У так
называемых "бывших" - парочки, в прошлом белогвардейцев.
Всесвятский удивленно взглянул на Шахова:
- Значит, вы знали о моем появлении?
- Естественно, знал. Такая уж у меня служба. Правда, ни сном ни духом
не ведал, что речь идет именно о вас. Агентура сообщила: на Шанхае
появилась весьма подозрительная личность... и описание вашей внешности. Так
вот. Совсем недавно нами раскрыта антисоветская группа, занимавшаяся
вредительством. В группе - бывшие офицеры царской армии, недобитые
колчаковцы, кулаки и подкулачники. Всеми силами они пытались устроиться на
промышленный гигант. Кое-кому это удалось. Почему их так тянуло на
производство? Вовсе не из желания реабилитироваться, а как раз наоборот.
Вредить! И вредили. На домне неожиданно сломалась газовая турбина. За
которую, между прочим, плачено валютой. В искореженных лопастях найден
здоровенный гаечный ключ. Налицо вредительство. Стали разбираться.
Бдительные рабочие сообщили: некий мастер по пьяному делу ругал советскую
власть, хвастался, что устроит аварию. Мастера арестовали и с пристрастием
допросили. Сознался, гад, что это его рук дело. Или на строительстве второй
очереди электростанции в подшипниках монтируемых турбин обнаружили толченое
стекло. Кто же, спрашивается, его подсыпал? Да репрессированное кулачье,
работавшее на строительстве электростанции в качестве подсобников.
Естественно, мы находимся в постоянном напряжении, поскольку и враг не
дремлет. И тут вы...
- Но я не вредитель. Напротив, хочу помочь. Вы даже не представляете,
какая всем грозит беда. Это посерьезней, чем стекло в подшипнике.
- Извините, Николай Николаевич, но нам виднее, что главное и что
второстепенное. - В голосе Шахова послышались металлические нотки. Однако
он тут же переменил тон. - Давайте-ка лучше еще выпьем
- Н-да, - заметил Всесвятский, - как все-таки время меняет людей.
- Вы о чем?
- Вспоминаю вас шестнадцатилетнего. Волнистая шевелюра, мечтательные
глаза... Я думал, вы станете поэтом, писателем, учителем, в конце концов,
но уж никак не ожидал увидеть... - Всесвятский не договорил, взял папиросу
и закурил.
- Опричника, хотите вы сказать? - закончил за него Шахов.
Всесвятский развел руками.
- Ладно, пусть будет опричник. Но я, простите, не виноват. Выбирать не
приходилось. Приехал тогда в семнадцатом в Питер. Сообщают: родители убиты
во время бандитского налета. Кто убил? За что? Голова кругом идет. На уме
одно - найти злодеев. Подвернулся один "братишка". Отыщем, говорит. Шагай
за мной. Привел сначала в Центробалт, потом в Смольный. Стал я при нем
вроде адъютанта. И такая жизнь интересная началась, что я про все на свете
забыл, каюсь, и про убиенных родителей в том числе. И, понимаете, если до
сих пор в голове моей был полный сумбур, то тут вдруг все стало просто и
ясно. Всю предыдущую жизнь я слышал лишь одни высокие слова: про вековое
угнетение народа, про царскую камарилью, про сатрапов... И хотя мой отец и
большинство его друзей как будто ненавидели существующий строй, но
существовали они от щедрот этого строя и сами отнюдь не бедствовали.
Свергли царя, к власти пришли люди, подобные моему отцу. И ничего не
изменилось. Голод, разруха, а они произносили речи о войне до победного
конца И, кстати, вы тоже были одним из таких людей. Я же помню наши
разговоры возле костра. Вы прекрасно разбирались в происходящем, однако
предпочитали сидеть анахоретом в степи и ни во что не вмешиваться. А те,
другие, к которым я примкнул, возможно, и не разбирались в политических
тонкостях, однако точно знали, кто друг и кто враг.
И неудивительно, что они вскоре скинули болтливых присяжных
поверенных.
- А вы не думали в тот момент, что кто-то из субъектов, подобных вашим
новым друзьям, расправился с вашими же родителями?
- Думал, еще как думал. Даже знал почти наверняка. Всякое пришлось
повидать, а мои, как вы выразились, "новые друзья" были скоры на расправу.
- Так вы их оправдываете? - изумленно спросил Всесвятский.
- Что вы такое говорите? Как можно!..
- Но из ваших слов вытекает...
- Рушилась связь времен. Отец шел на сына, брат на брата... Допустим,
с ними бы ничего не случилось. Как бы в таком случае повернулась моя
судьба? Особо гадать не приходится. Бегство на юг, участие в белом
движении... Потом эмиграция...
- Возможно, у белых вам бы тоже понравилось, - иронически заметил
Всесвятский. - Они были весьма прямолинейны и опять-таки долго не
разговаривали. Помню в Джанкое возле станции целую вереницу повешенных на
телеграфных столбах...
- Подобные предположения меня оскорбляют! - запальчиво выкрикнул
Шахов.
- Но вы только что сами попытались спрогнозировать возможные повороты
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг