Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
отказываться я не спешил, боясь испортить отношения с Матреной. В  принципе,
для меня не составляло труда отправить любую церковную службу,  поскольку  я
происхожу из рода священнослужителей и прекрасно знаю каноны. Но  вправе  ли
я был взять на себя подобную миссию? Я еще раз убедился в том, что  говорить
правду всегда выгоднее,  чем  лгать.  Представься  я  археологом  или,  того
проще, ученым, вряд ли попал бы в двусмысленное положение.  А  теперь,  чего
доброго, старуха разнесет по  соседям,  что  в  гостях  у  нее  чуть  ли  не
архиерей.  С  другой  стороны,  чрезвычайно  интересно   проверить   рассказ
Матрены. Если все обстоит именно так,  как  она  излагает,  то  здесь  можно
задержаться.
     - Молебен может читать только рукоположенный в сан,  -  веско  произнес
я.
     - Ничего, батюшка, и твоя молитва сгодится. Службу, чай, знаешь...
     - А скажи, Матрена, что стало с женщиной, на которую напал упырь?
     - А то и стало. Чахнуть начала. Он ее,  можно  сказать,  и  не  тронул.
Сорочку разорвал да плечо  зубами  оцарапал,  а  все  одно  заразу  передал.
Резвая бабенка была, а теперь все больше лежит, последнее время и
     вовсе не встает. Вот-вот господу душу отдаст.  Ну  да  ладно,  давай-ка
укладываться.
     Я  улегся  на  пахнущий  кислятиной  тулуп  и  долго  не  мог  заснуть,
прислушивался к звукам за стенами хаты.
     Разбудила меня  возня  старухи.  Я  открыл  глаза.  Было  раннее  утро.
Матрена растапливала печь. Я сходил на двор, умылся, потом вернулся в  хату,
в раздумье сел за стол - что делать дальше? Уходить? Вечерние мысли  о  том,
чтобы остаться тут на несколько дней и разобраться в происходящем,  казались
глупыми. Поверил бредням ополоумевшей от  одиночества  старухи.  Нет,  нужно
отправляться в путь. Я вернулся в  хату,  развязал  сидор,  отсыпал  старухе
соли.
     - Неужто  собираешься?  -  поинтересовалась  она,  ставя  передо   мной
сковороду все с той же яичницей, на этот раз обильно  сдобренной  зажаренным
салом
     - Пойду, наверное, дорога длинная...
     - А как же молебен?
     - Я же сказал: сан у меня неподходящий, чтобы молебны служить.
     Матрена всплеснула руками и, видимо, хотела разразиться гневной  речью,
но, взглянув на чашку с солью, умильно произнесла:
     - Дождись,  батюшка,  моего  прихода.  Мигом  сбегаю  в  одно  место  и
вертаюсь. Уж не обидь старушонку. Погодь малость.
     Матрена отсутствовала примерно с полчаса. Я примерно представлял,  куда
она отправилась.  Скорее  всего  решила  пригласить  какого-нибудь  местного
патриарха в надежде уговорить меня  остаться.  Так  и  оказалось.  В  дверях
показался  здоровенный  седоусый  дядька  в  свитке,  шароварах  и   смазных
сапогах, из-за его плеча выглядывала Матрена.
     - Здоровеньки булы, - пророкотал он, оглядывая меня с головы до ног.  Я
тоже поздоровался.
     - Мотря каже: вы духовного звания?
     Я неопределенно кивнул головой.
     - Тоди вы забовьязаны допомогати мене.  Моя  сноха  дюже  хворае.  Лиха
людына сгубила. Почитайте над ею молитвы, за Христа ради молю. - Седоусый  -
это и был местный богатей Петриченко - поклонился мне в  ноги.  Ну  как  тут
откажешь.
     Пока шли до его хаты, дядька повторил мне  историю,  уже  слышанную  от
Матрены, только по его словам выходило, что он вовсе ни при  чем  Похоронили
неизвестного без его участия.
     Дом у Петриченко был хоть и  под  соломенной  крышей,  но  раза  в  три
больше Матрениной хаты. Я разулся и прошел следом за  хозяином  в  небольшую
светлую комнату. На широкой деревянной кровати  лежала,  укрытая  до  самого
подбородка пестрым, лоскутным одеялом молодая женщина  с  бледным  исхудалым
лицом. Заслышав шум, она открыла глаза и равнодушно взглянула на меня.
     - Хто це?
     - Молитвы читать тоби буде, - объяснил седоусый.
     - А-а. Хай читае. Толку тильки нема.
     - Доктору бы ее показать нужно, - предложил я.
     - Яка ныне дохтура? Ты читай!
     Часа  два  я  как  заведенный  тарахтел  разные  молитвы:  "Отче  наш",
"Богородицу...", снова "Отче наш"... Женщина  -  ее,  как  оказалось,  звали
Наталкой, пребывала  в  забытьи.  Время  от  времени  она  открывала  глаза,
бессмысленно таращилась на  меня,  что-то  шептала  воспаленными  губами.  Я
плохо понимаю малороссийское наречие, однако расслышал: "Литае он до  мене".
Был ли это бред или здесь действительно  происходило  нечто  необъяснимое  с
точки зрения обычной логики?
     После полудня за обедом  собралась  вся  семья  Петриченко.  Позвали  и
меня.  На  лавках  вдоль  капитального   дубового   стола   сидело   человек
пятнадцать. Во главе сам седоусый дядька, рядом - сын,  чью  жену  я  только
что отчитывал, такой же, как отец, крупный  и  круглоголовый,  с  такими  же
вислыми усами, только не седыми, а словно две смоляные сосульки. Он,  ни  на
кого не глядя, хлебал борщ деревянной ложкой  из  огромной  глиняной  миски.
Кроме этих двоих, за столом сидели  семейные  дочки  с  зятьями,  незамужние
девки  и  куча  ребятишек  разных  возрастов.  Противоположный  конец  стола
замыкала хозяйка - дородная хохлушка с необъятной грудью.  Края  повязанного
платка торчали над ее головой словно рожки. Атмосфера в горнице была  крайне
напряженной. Мрачные  лица,  растерянные  взгляды...  Даже  дети  вели  себя
смирно. Угрюмое молчание сохранялось недолго. Сын выскреб свою миску,  кинул
в нее ложку и поднял глаза на отца:
     - Що же робить, тато? Наталка помирае. Седоусый  взглянул  на  меня.  Я
пожал плечами.
     - Могилу нужно раскопать и на мертвое тело взглянуть, - сказал один  из
зятьев, похоже, русский.
     Тут все заговорили разом Молодежь была -  за.  Хозяйка  -  против.  Сам
Петриченко колебался. Точку  поставил  сын.  Он  ударил  кулаком  по  столу,
приказал всем молчать и  выразился  в  том  смысле,  что,  поскольку  других
средств не имеется, нужно идти на  кладбище  и  раскапывать  могилу.  Так  и
сделали. Схватив лопаты и заступы,  все  многочисленное  семейство  кинулось
исполнять задуманное. Казалось, все хотели поскорее  покончить  со  скверным
делом И вот что странно.  Словно  по  команде  из  своих  хат  высыпали  все
остальные обитатели хутора и мигом присоединились  к  семейству  Петриченко.
Вначале  люди  шли  быстрым  шагом,  потом  перешли  на  бег.   Происходящее
напоминало всеобщее помешательство. Я, увлеченный людским потоком,  двигался
вместе со всеми. Кладбище находилось рядом  с  хутором.  Обычный,  ничем  не
примечательный  деревенский  погост  с  покосившимися  крестами,   поросшими
свежей сочной травой могильными  холмиками.  Нужное  место  отыскали  сразу.
Видно было, хоронили наспех, кое-как, даже насыпь  над  могилой  сделать  не
удосужились. Возле могилы повсюду валялись комья чернозема.  Народ  зашумел:
"Смотрите, смотрите, земля свежая, а вот дыра, через которую  он  вылетает".
В земле действительно имелось небольшое  отверстие,  должно  быть,  сусличья
нора.
     Народ в растерянности топтался  вокруг  могилы,  не  зная,  как  к  ней
подступиться. Тогда старик Петриченко взял из чьих-то рук  лопату  и  кряхтя
принялся за дело. Тотчас взялся за  заступ  и  сын,  став  лихорадочно  куда
попало расшвыривать землю.
     Труп был захоронен совсем не глубоко и, конечно же, без  всякого  гроба
Тело вытащили и бросили у края могилы. Оно было  запорошено  землей,  однако
разложение практически не коснулось его. Кто-то пучком травы обмахнул  лицо.
Оно оказалось темно-бордового, свекольного цвета. По  толпе  пронесся  вздох
ужаса. "Упырь, упырь..." - зашелестело  со  всех  сторон.  Петриченко-сын  с
размаху рубанул лопатой по шее. Из раны выступила кровь,  но  не  свежая,  а
темная, густая, похожая  на  кизиловое  варенье.  Однако  никаких  признаков
жизни в теле заметно не было.
     Какая-то женщина рухнула на  колени  и,  завывая,  начала  кататься  по
земле. Заголосили и другие. И при  всем  при  том  ярко  светило  солнце,  а
вокруг весело пели птицы. Мне сделалось жутко. Ужасный обряд  превращался  в
еще более страшную массовую истерию.
     Труп вновь бросили в могилу, лицом вниз, потом забили в спину  осиновый
кол, отрезали голову и бросили ее в ноги. В ходе этих зловещих процедур  еще
несколько женщин упали на  землю,  кто  в  обморок,  а  кто  и  в  припадке,
напоминающем эпилептический.  Разгорелся  спор,  нужно  ли  произносить  над
упырем молитву. Меня вытолкнули вперед, однако Матрена веско  заметила,  что
над нечистью за упокой души не читают, и про меня снова забыли.  Что  делать
дальше, никто не знал. Вспомнили про второго  покойника  -  петриченковского
работника. Решили вскрыть и его захоронение. Так, на  всякий  случай.  Толпа
побрела на другой конец кладбища. Воспользовавшись тем обстоятельством,  что
на меня никто  не  обращает  внимания,  я  потихоньку  отделился  от  толпы,
вернулся в хутор, зашел в Матренину хату, взял свой походный мешок и  побрел
восвояси. Оставаться среди наэлектризованной толпы было  небезопасно,  да  и
неприятно.
     Дорогой я размышлял  над  увиденным  и  услышанным.  Являлся  ли  труп,
извлеченный из могилы, в  действительности  инфернальным  существом?  Скорее
всего нет. Отсутствие признаков разложения, по всей  видимости,  объяснялось
тем, что человека похоронили среди зимы,  во  время  крещенских  морозов,  и
хотя могила была неглубокой,  тело  оттаяло  совсем  недавно,  и  тление  не
успело коснуться его. Этим же объяснялось и появление небольшого  количества
крови из раны на шее. Случай  с  работниками  Петриченко  на  первый  взгляд
казался менее понятным, но  и  его  легко  можно  было  объяснить.  .Матрена
рассказывала, что ночевавшие в клуне работники пустили к себе упыря. Но  кто
это видел? Один из них был убит, второй якобы лишился дара речи. А не  проще
ли  предположить,  что  два  молодых  здоровых  парня,   угнетенные   зимним
бездельем, напились самогона и затеяли  драку,  в  ходе  которой  один  убил
другого и, чтобы избежать  ответа,  прикинулся  онемевшим?  Вполне  логичное
объяснение. Наталка же попросту тяжело заболела, простыла, должно быть,  или
еще  по  какой  причине,  в  бреду  несла   разную   околесицу,   а   темные
родственники, наслушавшись этой чепухи, сделали собственные выводы.
     И чем дальше я удалялся от злополучного хутора, тем больше меня  начали
одолевать смутные мысли.  То  ли  я  делаю?  Правильно  ли  поступаю,  решив
добраться до Одессы и отыскать  профессора  Матюшевского?  Какие  сейчас,  к
черту, вампиры, когда вся страна, да и вся Европа  залиты  кровью!  Ни  один
самый  отъявленный  кровосос  не  сможет  нанести  обществу  столько  вреда,
сколько самый обычный, ничем не примечательный  на  первый  взгляд  человек,
дорвавшийся до власти.
     Однако нужно было на что-то  решаться.  Возвращаться  в  Петроград?  Но
зачем? Университет скорее всего  закрыт.  Что  представляет  собой  тамошняя
власть - неизвестно. Да и вряд  ли  удастся  беспрепятственно  добраться  до
Питера. Кругом границы, фронты, банды... Не проще ли все-таки  двинуться  на
юг, в теплые места, где, возможно, удастся пересидеть лихолетье?
     Я шел по широкой, открытой на все стороны степи,  обуреваемый  смутными
думами. Вся прошлая жизнь, все радости  и  горести  казались  ничтожными  на
фоне огромного мироздания, вмещающего столь многое, что  человеческая  жизнь
кажется  песчинкой,  сухим  листком,  который  несется  под  порывами  ветра
неведомо куда и зачем...


                                  ГЛАВА 14

     - Сыдыте? - неожиданно услышали  они  совсем  рядом  Джоник  недоуменно
поднял голову. Перед ними стоял  пожилой  благообразный  татарин  в  длинной
белой,  свободного  покроя  рубахе  навыпуск  и  темно-зеленых   вельветовых
шароварах, заправленных в невысокие мягкие сапожки. Рубашка была  подпоясана
ремешком с серебряными бляшками, а поверх нее был надет жилет из такого  же,
как и шаровары, материала. Голову татарина венчала черная касторовая шляпа
     - Зачем тут сыдыте? Аида ко мне, - повторил татарин.
     - А, господин Валитов, - улыбнулся Всесвятский.  -  Познакомьтесь,  это
Джон Смит, американец. Интересуется здешней жизнью.
     Пожилой татарин вежливо приподнял шляпу:
     - Мое почтение. Так, айда к нам. И ты, американский юнош,  тоже.  Ашать
будем Вечор близко.
     - А почему бы и нет! - отозвался Всесвятский. - Может  быть,  составите
компанию? - обратился он к американцу.
     Джоник  хотел  было  отказаться,   но   происходящее   казалось   столь
интересным, что он безропотно поднялся со скамейки и пошел следом.
     - Прогнал тебя Костя? - насмешливо спросил у Всесвятского Валитов.
     - Его   можно   понять,    -    отозвался    тот.    Потом    удивленно
поинтересовался: - Да вы-то откуда знаете?
     - Ходил тебя искать. Увидеть хотел. Француз говорит:  "Нет  его  больше
тут". Я спрашивай: "Почему?" Он говорит не стал, только кивай на  дверь,  да
я и сам догадался. Боятся. - Валитов снова хмыкнул.
     - Наверное, не зря.
     - А ты почему не боишься?
     - Я одинок, да и стар. Терять мне, собственно, нечего.
     - Костя тоже не молодой юнош. И тоже один... как это по-русски?...  Как
палец. Только ты о другой человек  думаешь,  а  он  о  своя  голова.  Ничего
плохого, так и надо... Но не всегда. Иной раз и о соседе думать
     нужно. А то все  один  да  один.  Вот  ты  меня  "господин"  называешь.
Почему?  Нынче  все  товарищи.  Господин  -  это  который  хозяин.  Какой  я
хозяин... Был когда-то... - Валитов махнул рукой.
     - Неправда, - возразил Всесвятский. - Господин - значит,  принадлежащий
господу. И никому другому. А богатый ты, бедный... богу все едино.  Главное,
чтобы жил согласно его заветам
     Валитов, видимо, обдумывал слова Всесвятского.
     - Может, ты и прав, - наконец вымолвил он . - На все воля Аллаха.
     Глубокомысленные рассуждения двух стариков не коснулись  ушей  Джоника.
Он был  поглощен  собственными  думами.  Странная  страна  Россия.  Все  тут
смешалось:  рабская  покорность  и  безудержный,  не  знающий  границ  бунт,
декларирование принципов всеобщего равенства и социальной  справедливости  и
полное  бесправие   граждан,   самые   передовые   общественные   теории   и
удивительная  живучесть  темных  средневековых  воззрений.  Лишь  шесть  лет
прошло с того момента, как был забит первый колышек в эту степную  землю,  а
кажется,  убогий  трущобный  быт,  со  всей  сопутствующей  ему  дикостью  и
суевериями,  существует  здесь  давным-давно.  Все  зыбко  и  неопределенно.
Никогда не угадаешь, что может случиться завтра. Но вместе с тем жить  здесь
чрезвычайно интересно. Не знаешь, с чем можешь  столкнуться.  Например,  эти
россказни про вампиров. На первый  взгляд  типичный  бред.  Но  подается  он
столь правдоподобно, что поневоле поверишь.
     - Вот мой дом, - услышал он голос Валитова. - Заходи, гости дорогие.
     Только сейчас, учуяв ароматы только  что  приготовленной  пищи,  Джоник
ощутил, как сильно хочет есть. На  пикнике  он  толком  не  перекусил.  Так,
отщипнул кусочек мяса да съел вареное яичко.  Теперь  же  заманчивые  запахи
кухни наполнили его рот обильной слюной. Американец невольно  сглотнул,  что
не укрылось от острого взгляда старого татарина.
     - Кушать хотишь? Сейчас все будет. -  Валитов  провел  гостей  на  зады
дома,  где  под  навесом  на  деревянном  помосте  стоял  стол  и  несколько
табуретов.
     - Садыс, - это прозвучало как приказ.
     Гости уселись на табуреты, а Валитов ушел в дом.
     - Неудобно, - с сомнением сказал Джоник.
     - Очень даже удобно. Начнете отказываться - обидите хозяина.  Восточное
гостеприимство нужно уважать.
     Пожилая татарка принесла две тарелки с бараньей лапшой,  потом  пирожки
с картошкой треугольной формы и наконец пиалы с чаем и молоком.  Все  время,
пока гости насыщались, Валитов отсутствовал, и только в самом  конце,  когда
завершалось чаепитие, он вернулся и уселся напротив.
     - Ну что,  американский  юнош,  туйдым?  Наелся?  Набил  щэк?  Молодец.
Теперь мы говорить будем, а ты слушай. Якши? Ладно. Еще остались сколько?  -
обратился Валитов к Всесвятскому. - Убыр сколько еще по ночам рыщет?
     - Значит, так,  -  начал  Всесвятский,  словно  разговор  на  эту  тему
оборвался минуту назад, - в семействе этих...
     - Скворцы, - подсказал хозяин дома.
     - Да-да. Если допустить, что все остальные члены семьи обезврежены,  то
остался один мальчик.
     - Панька.
     - И еще пропавший милиционер.
     - Хохол.
     - Значит, известны нам двое.
     - А если есть другие?
     - Возможно, конечно. Но поселок ваш не такой уж и большой.  К  тому  же
живете крайне скученно. Все на виду. Собственно, именно поэтому  так  быстро
вычислили  злосчастное  семейство  Скворцовых  и  частично  уничтожили  его.
Следовательно, если бы имели место подобные факты, они скорее всего были  бы

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг