собирается проходить в ворота, выживать, разбираться в хитросплетениях того
странного времени.
- Скажи, на тебе есть металл? - спросил Мастер.
- Вот. - Андрей вытянул левую руку, поддернув рукав полушубка. На
запястье были надеты часы и браслет, подаренный Таней.
- Часы отдай мне, верну их по возвращении. Откуда у тебя такой? -
Мастер кивком указал на браслет.
- Его подарила Таня. Знакомая девушка, я вчера говорил вам о ней.
- Как она?
- Болеет. Вы хотите взять браслет?
- Он похож на часть воинского доспеха, - заметил Мастер.
- Его сделал человек, который делает доспехи.
- Оставь себе, - разрешил Мастер.
Про крестик, висящий на шее, Андрей не сказал. Забыл, да не сказал бы,
и вспомнив - он не считал его просто "металлом".
Они вышли на высокое открытое место. Совсем рядом начинался крутой
спуск к Енисею. Свинцово-стылая вода чернела далеко внизу, за снежным
выгибом береговой кручи. Еще дальше, под скудными лучами солнца, вода
словно становилась теплее, испещренная легкими желтоватыми проблесками,
похожими на старое живое серебро.
- То самое место? - спросил Мастер.
- Да. Только метров на сто ниже, примерно на середине склона.
- Хорошо. Теперь молчи. Не мешай мне.
Мастер достал из кармана узорчатый бронзовый диск, поставил на снег.
Вытянул перед собой кисти рук, поводил в воздухе. Затем поставил руки над
диском, постоял так.
- Да, это здесь, - подтвердил китаец. - Где можно спуститься к реке?
- По Монастырской тропе, вон там, - показал Андрей. - Но крюк большой.
- Здесь был монастырь?
- Мужской. Так мы идем?
- Нас подвезут.
Мастер поглядел на часы, потом на проезд, ведущий от автобусной
остановки. Оттуда показалась белая "девятка", за рулем которой сидел китаец
Миша. Забрав Андрея с Мастером, машина выехала на шоссе и на развилке
повернула в сторону спуска к Енисею. В этот момент, выйдя с другой дороги,
за ней пошла черная "Волга".
- По-моему, за нами хвост, - заметил Андрей. Мастер коротко
переговорил с Мишей по-китайски.
- Так и есть, - ответил Андрею по-русски, - но это неважно.
Спустившись по шоссе, машина двинулась вдоль поселка водников,
возвращаясь понизу к подножию того же самого склона. "Волга" все так же шла
сзади, справа промелькнула еще одна, идущая по параллельной улице. Миша
прибавил газу, стремясь избежать перехвата, машину затрясло на выбоинах.
Мастер достал сотовый, набрал номер, назвал имя "Чен". Затем жестко
командовал что-то в трубку. Андрей сумел понять, что Чен находится где-то
на пути к ним.
Поселок остался позади, дорога пошла по узкому берегу, заросшему
тополями и тальником. Между водой и крутым склоном оставалось не больше
двадцати метров. Первый выстрел прозвучал, когда "девятка" достигла нужного
места. Пуля пробила оба стекла, заднее и лобовое. Андрей с Мастером
выскочили первыми, спрятавшись за осыпь под скалой. Андрей огляделся: на
дороге, метрах в пятидесяти от них, стояли две машины с распахнутыми
дверцами. В их сторону перебежками двигалось несколько человек, то
показываясь, то прячась за кусты и камни. На узком берегу преследователи не
могли развернуться в настоящую цепь. Гремели выстрелы, пули звонко били в
корпус машины, поднимали фонтанчики снега и каменной пыли.
- Давай наверх!! - скомандовал Мастер Андрею. - Поднимись и прыгни! Ты
знаешь где! Иди!!
Со стороны подъехавших машин прогремела длинная автоматная очередь.
- А вы? - крикнул Андрей.
- Неважно! - Мастер указал наверх. - Иди! Там сейчас главное!
Миша метнулся от машины, залег на снег рядом с Мастером и передал ему
автомат с двойным магазином, стянутым синей изолентой. Мастер начал
отстреливаться очередями, заставив преследователей остановиться. Сам Миша
безостановочно лупил из "Макара", одну за одной перещелкивая обоймы.
Удивленные плотностью ответного огня, преследователи залегли.
Китайскую стрельбу Андрей услышал уже на подъеме, отметив про себя,
что те совсем не экономили патронов. В Шинкарева тоже стреляли, потому он
двигался вверх короткими рывками, прячась в овражке, забитом слежавшимся
снегом. Андрей вбивал кулаки в снег, затем мягко заводил ногу в отверстие,
осторожно уминая его. Перед выходом на каменное ребро Андрей остановился,
глянул - и тут же упал на землю: автоматная очередь пошла по ребру полосой
грязной пыли и разлетающегося щебня. Выждав, Андрей броском пересек
открытое место и рухнул за скалу, по которой тут же застучали пули.
Сквозь автоматный треск пробился какой-то новый звук. Андрей
обернулся: над Енисеем по широкой дуге снижался оранжево-красный "МИ-8"
полярной авиации, заходя прямо на место перестрелки. Иллюминаторы вертолета
поблескивали на зимнем солнце, в открытой двери виднелся человек, держащий
в руках зеленую трубу. Тем временем сам Андрей вышел на площадку для
прыжка. Пару секунд он стоял там, еще колеблясь, но тут в прикрывающее его
каменное ребро ударила граната из подствольника. Грохнуло, свистнули
осколки, взвихрился снег, полетели камни. Андрея сбросило со скалы, но уже
в падении последним усилием он сумел оттолкнуться, чтобы не упасть на
выступы обрыва. В полете Шинкарева словно ударило о плотный воздух, в
глазах вспыхнули яркие зеленые круги, затем сознание накрыла глухая мертвая
тьма.
***
Андрей не видел, как снижался вертолет, а Миша с Мастером перебежками
отступали с места перестрелки. Преследователи остановились на миг,
разглядывая винтокрылую машину, некоторые схватились за мобильники,
выясняя, кто и зачем прислал подкрепление. С малой высоты ударил выстрел из
огнемета РПО-А "Шмель" - той самой зеленой трубы. Объемный взрыв уничтожил
все живое в радиусе тридцати метров, накрыв почти всех преследователей на
узком берегу. Двое, успевшие пройти дальше, с воем катались по земле.
Вертолет, поднимая вихри снега, сел на мерзлую береговую гальку, оттуда
высунулся Чен, отчаянно махая рукой:
- Быстрее, Ши-фу!! Рейс через час, едва успеваем! Мастер пихнул Мишу:
- Давай к Чену!
- А вы?
- Летите! Я сам уйду!
- Ши-фу!!
- Давай, давай!
С натужным свистящим воем "МИ-8" оторвался от земли и ушел в сторону
города. Мастер прогулялся к "Волгам" и добил раненых, потом выбросил в реку
автомат. На ходу он достал телефон и набрал номер питерской конторы
Шинкарева.
- Это я. Все в порядке, он перешел. Спасибо за вертолет и огневую
поддержку. Нет, я пока остаюсь - обещал осмотреть одну девушку, она больна.
Нет, это не шутка! Конечно, риск, я понимаю. Как только понадобится помощь,
дам знать. Все.
Закончив разговор, господин Ли Ван Вэй поглядел вокруг - на
просветлевшее небо, заголубевшую реку, на тальники, вмерзшие в береговой
лед. Потом убрал телефон и направился к автобусной остановке пригородного
маршрута номер двенадцать.
Часть II
Глава седьмая
Медленно возвращалось сознание, отмечая холодный снег на лице, сухую
траву перед глазами, ссадину на щеке от удара лицом о горную щебенку.
Андрей поднял голову. Мир сузился до небольшого круга, похожего на дальний
просвет в темном туннеле. Поднявшись на ноги, Андрей осмотрел и ощупал
тело: руки-ноги двигались, ничего не болело, но на груди чувствовалось
жжение. Он расстегнул полушубок: на свитере появилась дыра с обгорелыми
краями, кожа была красной, как после ожога. Крестик исчез. Такое же пятно
появилось и под браслетом, но снег, набившийся в рукава, приглушил боль.
Колечки браслета почернели, отливая голубоватой окалиной.
День потемнел, пошел густой снег. Стояла тишина - ни выстрелов, ни
криков. Андрей продолжил подъем, двигаясь осторожно из-за легкого
головокружения. Скалы уходили вверх и вниз, пропадая в серой кружащейся
мгле. Постепенно склон стал положе, овражек расширился, превратившись в
широкий распадок, поверху которого были надуты снежные карнизы. Преодолев
последние метры, Андрей вышел на ровное место. Снег лежал глубокий, рыхлый,
без всяких следов дороги, по которой совсем недавно повез их Миша.
Грудь стиснуло страхом, в горле стало сухо. Андрей встал в китайскую
"стойку всадника", закрыл глаза, выровнял дыхание. Страх ушел, сменившись
спокойствием, а потом и желанием действовать. Тогда Андрей двинулся прочь
от берега, пристально глядя вперед, вслушиваясь в тишину зимнего леса. День
постепенно угасал, а снегопад все продолжался, скрывая частые березовые
стволы.
Внезапно нога наткнулась на что-то мягкое. Пнув валенком раз-другой,
Шинкарев увидел посиневшие, скрюченные пальцы. Замерзшие тела Андрей видел
и раньше, потому не особенно удивился. Откидав рыхлый снег, он обнаружил
труп мужчины в грубом овчинном полушубке. Круглая матерчатая шапка с
меховой опушкой свалилась с головы, стриженой "под горшок", рот был забит
снегом. Вместо одного уха - пятно мерзлой крови. Это ладно. Уши Андрей и
сам резал, - были обстоятельства, - а вот шуба, шапка... Да еще
обнаружившийся рядом с трупом грубокованый, выщербленный топор на длинном
прямом топорище.
Нет, не зря ему Мастер документы подсунул. Стало быть, все-таки
семнадцатый век. Попал он сюда физически, в своем сознании, или еще как-то,
принципиального значения не имело. Главное сейчас было - выжить, не
замерзнуть, не погибнуть с голоду, найти Мастера.
Андрей поднялся и пошел туда, где в двадцать первом веке располагался
город. В семнадцатом, насколько он помнил, там тоже жили. Топор он захватил
с собой. Взял и кожаный пояс, на котором висел железный нож с рукоятью,
обмотанной сыромятным ремешком, в ножнах из твердой коричневой кожи,
украшенной тусклыми оловянными бляхами.
Вновь замелькали березовые стволы, они стояли часто, ближе и дальше,
сливаясь в сумеречную черно-белую рябь. В подступавшей ночи, за кружением
снега, где-то в глубине леса появилось слабое красноватое свечение.
Поколебавшись, Андрей осторожно двинулся в его сторону. Пока шел - стемнело
по-настоящему. Видны были лишь языки пламени, мелькавшие за черными
стволами. Наконец, до слуха донесся треск, а затем ощутимо повеяло теплом.
Андрей вышел на открытое место и остановился. Перед ним сильно и ярко
горело квадратное здание, сложенное из толстых бревен. Таких срубов он еще
не видел: бревенчатые стены с узкими бойницами поднимались примерно на метр
выше плоской крыши.
"Грамотно зажгли, по-сибирски, - подумал Андрей. - С четырех углов,
чтоб и концов не найти".
Снег вокруг был испещрен круглыми следами с ямками в виде полумесяцев.
"Подковы?"
Недалеко от горящего дома, на земле валялся еще один труп, из длинной
шубы торчало несколько оперенных стрел.
Внезапно крыша дома провалилась, языки пламени и снопы искр рванулись
к черному небу, навстречу редким снежинкам.
Жар, шум и треск еще усилились. Андрей склонился над трупом, и в
следующий миг ему в спину уперлось что-то твердое и острое.
"И, а, сань, сы, у", - под внутренний счет до пяти, произнесенный
по-китайски, Андрей высоко поднял руки и медленно обернулся. Перед глазами,
снизу вверх, прошли переступающие копыта, грудь коня, обведенная кожаным
ремнем, крупные желтые зубы, закусившие железные удила, черно-кровавый
глаз, в котором отражалось пляшущее пламя. А выше, над конскими ушами,
молодое скуластое лицо. Горящие глаза-щелки холодно и цепко впились в
Андрея. Отсветы пламени играли на узком жале копья, под которым
покачивалась длинная черная кисть. Всадник рявкнул что-то коротко и грубо,
речь его напомнила Андрею когда-то слышанный казахский.
- Бельмеим! Моя твоя не понимай! - раздельно и четко ответил Андрей.
- Туда иди! - бросил всадник на ломаном русском, качнув копьем.
В черный ночной лес уходила свежевытоптанная тропа, скрываясь в густой
поросли молодых берез. Горящий дом остался позади, но впереди замелькал еще
один огонь. Тропа сделала поворот, за ним еще, Андрей протиснулся сквозь
кусты и вышел на полянку, на противоположной стороне которой начинался
густой сосняк. Похоже, на полянке отдыхал какой-то военный отряд. Горел
костер, слышался треск сучьев, нос ощутил запах дыма. В медном казане,
подвешенном над огнем, булькало какое-то варево, распространяя по лесу
сытный мясной запах. На краю полянки стояли кони, к седлам которых были
приторочены большие луки и копья со свисающими черными бунчуками. У костра,
на расстеленных кошмах, устроились несколько азиатов в овчинных шубах и
толстых стеганых кафтанах с нашитыми железными пластинками, с кривыми
саблями на боку.
Один человек заметно выделялся среди прочих - на нем был низкий
железный шлем с опушкой из лисьего меха, лисья шуба, под ней кольчуга с
блестящими бляхами на груди. Из-под кольчуги виднелся длиннополый атласный
кафтан с узорным подолом. Чуть поодаль, прямо на снегу, со скрученными за
спиной руками сидели несколько славян, одетых в полушубки и валенки. У
двоих лица окровавлены.
Андрей попытался было остановиться и осмотреться, но спина его сразу
ощутила острый наконечник копья. Пришлось выйти на середину поляны.
Спешившись, всадник скрутил Андрею руки и пинком отправил его к пленным,
сам же подошел к воину в кольчуге.
- Кто таков? - услышал Андрей тихий шепот. Не поворачивая головы, к
нему обратился ближайший пленник. - Русский, што ль?
- Русский, - прошептал Андрей. Пленник подозрительно глянул на черный
кроличий треух.
- Казак аль хрестьянин?
- Лекарь я. - Ответ сам собой пришел в голову.
- С Красноярского острогу? Не припомню штой-то.
- Вчера приехал. А ты кто?
- Афонька я, Мосеев, десятник первой атаманской сотни. Не приведи
Господь у кыргызов подыхать...
- А это кыргызы?
"Енисейские кыргызы. Хорошего мало, судя по тому, что о них написано".
- Кыштымя <"Кыштым" - данник, вассальное племя.> ихние, - ответил
казак. - Вон тот кыргызин, в шубе. Рыщут, курвы, не иначе в лето на острог
набегут.
Двое воинов поднялись от костра, подошли к пленникам, схватили Андрея
за воротник. Подтащив к костру, швырнули на колени перед кыргызином. Тот
брезгливо оглядел одежду Андрея, снял с головы треух, повертев, швырнул за
спину. Подошел парень, взявший Андрея.
- Урус? Кзыл-Яр-Тура-ит? - грубо пролаял кыргызин.
- Русский? Красноярская собака? - перевел парень.
- Йок. Нет, - ответил Андрей по-казахски и по-русски.
Это была первая реакция - не называться русским. Не хорошо, конечно.
Получается, с ходу отрекся от своих? Но надо. Надо сначала хоть
разобраться, что к чему.
- Урянх? Тувинец? - перевел парень новый вопрос кыргызина.
- Саво. - Андрей назвал самое дальнее из известных ему финских племен.
Был в Финляндии, залетело в ухо, а сейчас вот выскочило. Кыргызин пожал
плечами, о чем-то переговорил с толмачом.
- Алып? - снова спросил Андрея.
- Воин? Казак? - перевел парень.
- Лекарь я, - ответил Андрей, показав браслет. Показал не думая, само
так вышло.
- Ганкам <Ганкам, или нам - сибирский шаман, занимающийся врачеванием
(отсюда "камлание").>, - подумав, сказал толмач.
Переведя ответ, парень продолжил что-то говорить кыргызину. Пожав
плечами, тот вроде бы согласился. Андрею развязали руки, но ноги спутали
длинной веревкой, позволяющей, впрочем, передвигаться. Зато вернули пояс с
ножом и кинули старую кошму.
- Спи там. - Парень ткнул на место рядом с костром. - Завтра едешь с
нами. Дело тебе будет.
- Курсак пустой, - чуть повысив голос, заявил Андрей, показывая на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг