В тот же самый хмурый зимний день господин Ли Ван Вэй и его ученик Чен
вышли из торгового центра "Китайский город", стоящего на Стрелке - месте
слияния рек Енисея и Качи. Почти четыреста лет назад именно здесь был
поставлен Красноярский острог. Macтер был недоволен. На одном из лотков он
увидел китайские тренировочные нунчаку - взял, крутнул раз, и мягкая
пластиковая трубка сразу сорвалась с несущего стержня, улетев на другой
конец зала.
- Ну, тут чего-нибудь закрепить надо, - меланхолично заметила русская
продавщица, принимая товар обратно.
- Найти, кто такие завозит, и в задницу забить, - распорядился Мастер.
- Надо бороться за качество наших товаров.
- Я понял, Ши-фу, - ответил Чен.
- Как там, на рынке?
На рынке было сложно. Братва попалась упорная, никак не отдавала
нужный процент.
- А ведь тебе скоро в Китай, - напомнил ему Мастер.
- Я знаю. Простите, Ши-фу, вы нашли ворота для Андрея?
- Найду. Андрей уже здесь, вернулся из Москвы.
- А как там, в Москве?
- В Москве работают. Жаль, что не вышло со съемкой. Жаль.
Мастер пристально посмотрел в сторону Караульной горы. Там, за косо
летящим снегом, виднелось приземистое кирпичное строение, возведенное на
месте сожженного цыганами кабака, - того самого, что местные острословы
отвели под китайскую военную комендатуру.
- Кажется, на доме была телекамера, - вслух подумал Чен, - может,
остались записи?
- Даши люди в тот же день вышли на охрану дома. Но опоздали. Кассета
находится в "Лимассол инвестментс", в петербургской конторе.
Разговаривая, Мастер и ученик подошли к автостоянке, на которой стоял
их темный "БМВ".
- Вот, значит, как... - протянул Чен, садясь за руль. - Но ведь
контролировать Андрея в общих интересах.
- Пока да, - ответил Мастер, защелкнув ремень. - Ладно. С рынком
поступим так: пусть думают. До твоего возвращения. А пока подготовь
прощальный привет по-китайски - чтоб лучше думалось.
- Я понял, Ши-фу.
- Вот и хорошо, - по-доброму улыбнулся господин Ли Ван Вэй,
откинувшись на спинку сиденья и набирая номер на сотовом телефоне.
***
В квартире Андрея снова зазвонил телефон.
- Алло. Да, это я. Здравствуйте, Ши-фу. Вечером, в спортзале
Университета? Буду.
"Ну, вот и он, легок на помине. Про Таньку не забыть". - Отойдя от
окна, Андрей снова лег с бумагами.
...26 апреля 1644 года, после неудачной войны в Маньчжурии и народного
восстания, в пекинском парке повесился последний император китайской
династии Мин. Спустя полтора месяца в Пекин ворвались Маньчжурские войска,
и Богдо-хан стал первым императором новой, и последней, династии Цинъ.
Внешняя политика новой династии определялась давней целью Китая -
объединением всей Азии (в идеале - всего мира) под китайским владычеством.
К северо-западу от Китая лежало могущественное Джунгарское ханство,
населенное калмыками и западными монголами (ойратами). На эти земли у новой
китайской династии были свои планы, и население степного Хоорая играло в
них не последнюю роль.
***
В университетском спортзале тренировались скалолазы: мужская фигура,
сцепленная из мускулов и сухожильных тяжей, словно муха, распласталась по
потолку. Девушка в пестрых, обтягивающих штанишках, с мешочком магнезии на
спине, гибко, словно змея, обошла угол, едва удерживаясь на крошечных
зацепах. Оглядевшись на балконе, Андрей увидел невысокого китайца в
скромном сером костюме. Рядом стоял крупный чернявый мужик, похожий на
цыгана, - руководитель команды альпинистов, недавно вернувшейся с Гималаев.
Оба склонились над склеенными квадратами аэрофотосъемки; указав на какую-то
точку, мужик с сомнением покачал головой. Приняв сотенную купюру с
портретом американского президента, альпинист гулко потопал вниз.
- Лучше гор могут быть только баксы? - подойдя, спросил Андрей.
- Они и нужны ему, чтобы ездить в горы, - складывая карту, откликнулся
Мастер, не повернув головы, - к сожалению, этот человек не знает того, что
мне нужно.
- Но деньги берет.
- В России все берут. И никто ничего не знает.
- А в Китае никто не берет, и все все знают, - в тон ему ответил
Андрей, кашлянув в ладонь.
- Почему ты кашляешь? Ты болен? - спросил Мастер, подняв голову.
- Ничего, пройдет. Уже проходит.
- Не пройдет. Я ведь говорил, что у тебя нет выбора.
- Что вы имеете в виду? - спросил Андрей, вспомнив про "порчу",
увиденную цыганкой.
- Мне пора идти. Может быть, пойдем вместе?
- Конечно, Ши-фу.
На улицу они вышли уже в полной темноте. У входа Мастера ждала
"девятка", за рулем которой сидел молодой китаец. Отвернув от освещенных
окон, машина, не торопясь, двинулась к выезду на шоссе, перед поворотом
приблизившись к густому сосняку.
"Выходи!" - внезапно бросил Мастер Андрею, и сам прямо на ходу
выскочил в лес. И сразу потерялся между деревьев.
Шинкарев выпрыгнул секундой позже и оказался на широкой тропе,
соединяющей университетское общежитие и учебный корпус. Догнал Мастера,
некоторое время молча шел рядом.
- Зачем мы вышли из машины? - спросил он наконец.
- Потому что она должна ехать в другое место. А нам недалеко.
"Ответ типа "сам дурак". Кому надо было увидеть, что мы отъехали от
спортзала на авто?"
- Это из-за Москвы? Есть опасность?
- Не только из-за Москвы.
"Вот как!"
- Чем вы занимаетесь в Красноярске? - спросил Андрей, чуть повысив
голос. Факт сомнительной деятельности Мастера в своем родном городе (какой
бы она не была) ему совсем не понравился.
- Я приехал встретиться с тобой, - спокойно ответил Мастер, - а в
городе работает Чен. Ты ведь помнишь его?
Андрей знал одного Чена - по совместным приключениям в тропических
горах. Его появление в Красноярске Андрею понравилось еще меньше.
- Ты мог бы помочь Чену, если будет такая необходимость? - спросил
Мастер.
Это после московской-то подставы!
- Башку ему свернуть? Это можно. Могу небольно зарезать, если он вам
особенно дорог.
Мастер, казалось, слегка удивился:
- Почему ты так говоришь?
- А что, непонятно? Это же мой родной город - у меня тут мать, отец,
сестра. Я приехал, наследил, уехал, а отыграются на ком? Я что, должен
такие вещи объяснять?!
- Наверное, ты прав. Там, в Москве... где ты работал. Случайно
поблизости оказался один китаец с видеокамерой. Снимал виды старой Москвы.
Ты понимаешь, о чем я говорю? Так вот, какие-то люди у него отобрали все
вещи. Если ты знаешь этих людей, пожалуйста, попроси их вернуть паспорт. У
него проблемы.
- Пусть заявление напишет в милицию: так, мол, и так, принимая участие
в похищении депутата Государственной Думы Российской Федерации, я подвергся
неспровоцированному нападению со стороны неизвестных мне лиц...
- Хорошо. Тебе не надо беспокоиться за своих родственников, -
помолчав, произнес Мастер. - Им ничего не угрожает, а Чен завтра уезжает из
города.
- Приятно слышать, - ответил Андрей.
- А как прошел разговор с твоим петербургским начальством?
- Нормально. Откомандирован в ваше распоряжение.
- Что ж, служба есть служба. "День на службе - день в аду".
- Кто это сказал? - Андрей знал склонность Мастера к цитированию.
- Китайский писатель Юань Хуандао, еще в двенадцатом веке. Похоже, он
знал, о чем говорил. Хорошо... - Мастер задумался, - тебе надо исчезнуть на
некоторое время после московского дела.
- Например, в другое время? - машинально спросил Андрей, думая о
другом. Он колебался: "Сейчас, что ли, сказать? Все равно о родне
заговорили..." Решил сказать - раньше, позже, какая разница?
- Тут такое дело, Ши-фу... У меня есть знакомая девушка, Таня. Похоже,
она серьезно больна. Вы не могли бы осмотреть ее?
- Ты не особенно боишься за безопасность этой девушки, если просишь
меня встретиться с ней.
- Может, и так. Вот если бы Чен собирался с ней встретиться...
- И что тогда?
- Я уже сказал.
- Так и передам ему, - усмехнулся Мастер, - оставь телефон, я зайду.
- Мы можем зайти вместе.
- Нет, я один. Я посмотрю Таню, а ты пойдешь со мной.
"Ну, волк!" - почти восхитился Андрей хваткой китайца. Для него это
выглядело так, словно матерый полярный волчище (машина длиной полтора метра
и весом в восемьдесят килограммов) дернул в сторону лобастой башкой,
клацнул пастью, и северный олень забился в конвульсиях. А поглядеть со
стороны - шли двое, мирно беседовали. И все же Андрей не чувствовал себя
сцапанным олешком - скорее, тоже волком, пусть поменьше.
- Я и не отказываюсь, - пожал он плечами.
- Надеюсь. Главное, чтобы ты не отказался в последний момент.
Некоторое время они прошли молча. Тропа вела их низкорослым черным
сосняком, увешанным снежными шапками, а затем, смутно белея среди сугробов,
стала спускаться под гору, к верхушкам березовой рощи.
- Шао-линь, - произнес по-китайски Мастер, показав на сосны, затем
повторил по-русски:
- Молодой лес. Потом большой будет.
Тропа стала узкой, так что пришлось идти гуськом, и разговор снова
прервался.
- Меня больше беспокоит твоя слабость, чем болезнь твоей девушки. Твои
силы понадобятся, - начал Мастер, когда тропа расширилась и они пошли
рядом. Тон его изменился, похоже было, что китаец собирался говорить о
чем-то действительно важном для него.
- Вы сказали, что у меня нет выбора. Почему? - Андрей вспомнил
разговор в зале, и тот, давнишний, состоявшийся в парке Сучжоу.
- Так оно и есть. Твоя слабость не случайна. Так действует
потустороннее. Во время наших занятий мы слишком приблизились к нему.
- И что?
- Ты снял защиту. Простые люди защищены неверием, а ты уже поверил.
Наполовину.
- Это плохо?
- Вера - великая сила. Неверие - большая сила. А полувера - только
слабость: "Господи, если ты есть, спаси мою душу, если она есть". Ведь так?
Конечно, это было так. А как еще могло быть?
- Это к делу не относится, - возразил Андрей. - Можно ли восстановить
защиту?
- Только одним способом. Пойти со мной, чтобы испытать себя на пути
Четырех стихий.
- Каких Четырех стихий?
- Наше Учение, я говорил тебе о нем.
Слабость, распоряжение начальства, необходимость скрыться куда-то
после московского дела, деньги для встречи со своей женщиной, Танина
болезнь, - с разных сторон словно появились стены и все плотнее сдвигались
вокруг Андрея, оттесняя к черной щели, в которую заманивал его пожилой
китаец. Или это петля сжималась на горле? "Китайская петля". С тройной, с
четверной подстраховкой ситуация отсекала его от любой возможности выбора.
Его согласие ничего не значило и никак не ослабляло давления - это-то и
было не по-человечески. "Желательно, конешно, помучиться", - вспомнил
Андрей выбор красноармейца Сухова, но не увидел, чем это могло бы ему
помочь.
- Четыре стихии вернут тебе силу, - еще раз повторил Мастер, - или
убьют.
- Ничего не скажешь, весело.
Справа показалась электроподстанция - ее решетчатые столбы и
прогнувшиеся пучки кабелей были обведены резким галогеновым светом. Свет
рассыпался радужными лучами по сетчатке глаз, разгонял по сугробам частые
волнистые тени, стеклянно дробился в гроздьях изоляторов. За темным
переплетением опор, проводов, трансформаторов светились окна низкого
кирпичного здания, глубоко и толсто укрытого снегом.
- Сюда. - Китаец указал на подстанцию.
- Посторонним нельзя, - кивнул Андрей на предупреждающую табличку на
сетчатых воротах, подумав, что Мастер, возможно, не знает ее смысла.
- Можно. Я здесь живу, - спокойно ответил тот.
"Вольфшанце. Волчье логово", - внутренне усмехнулся Андрей, проходя по
разметенной дорожке между высокими сугробами. Местожительство Мастера
вполне гармонировало с его личностью. Именно тут он и должен был жить,
накачиваясь амперами и вольтами.
Внутри здания было тепло, чисто, много массивных серых электрощитов.
Они вошли в небольшую, скудно обставленную комнатушку: столик, узкая
кровать, аккуратно застеленная клетчатым байковым одеялом. За белыми
оконными рамами, у которых понизу настыли полоски льда, у самого стекла
искрился верх сугроба.
- Раздевайся. Если нужен туалет, он дальше по коридору. - Китаец
скинул потертую шубу и включил электрический чайник.
- Почему вы здесь живете?
- Подумай сам.
- Много энергии? Используете магнитные поля?
- Правильно было бы сказать "ци юнь" - "созвучия энергий" -
по-китайски. Но главное, что здесь тихо. И нет посторонних глаз.
Мастер поставил чайник, потом залил кипящей водой сухую траву в двух
чашках с крышечками.
- Вот, выпей, - указал он Андрею.
- Что это?
- Хорошо от кашля. Скажи, ты когда-нибудь лазал по скалам? - Мастер
сменил тему неожиданно, но явно не случайно.
- В молодости, - ответил Андрей, поставив кружку на стол.
- На местных скалах тебе ничего не показалось странным? Или в лесу, в
пещерах, вообще в окрестностях города.
"Странным?"
- Что вы имеете в виду?
- Что угодно. Странное, необычное. Попробуй вспомнить что-нибудь. А
главное - где это случилось.
Андрей вспомнил - и вспомнил неожиданно легко.
...Название города Красноярска происходит от тюркского слова "яр" -
"берег", точнее, высокий склон речной террасы. Склоны эти каменисты, круты,
прорезаны скальными складками и стенками. Зимой Андрей лазал по ним в
одиночку, иногда поздно вечером, так как место было освещено прожекторами
лесного порта, расположенного на другом берегу Енисея.
- Рассказывай точно, - глядя в глаза Андрею, велел китаец.
- Я стараюсь.
- Чай пей, тебе нужно.
...В тот вечер подниматься было легко, Андрея словно подталкивала
какая-то мягкая сила, проводя по самым трудным ходам, - уверенно, без
малейшего напряжения и страха. На скале для хорошего ритма ногу надо
ставить туда, где только что была рука. Так он и двигался: рука-нога,
рука-нога. Пройдя очередную стеночку, Андрей вылез на край небольшого
отвеса. Выше, в густой тени поднималась еще одна высокая стенка, а у ее
подножия, где чернела щебенка и сухая трава, Андрей увидел небольшую
площа-дочку, иссиня-белую в резком свете прожекторов.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг