Кистим помолчал немного, улыбка сошла с лица.
- Видел ее камни?
- Кораллы?
- Да. На них душа приходит. Татары их торгуют, из Бухары везут. За
одну бусину - как у нее на руке, видел? - одну лошадь берут. Потому и не
знаю.
- У нее светлая кожа, - заметил Андрей, чтобы сказать что-нибудь.
- Древняя кровь. Половина - от белого народа. У того народа волосы
были рыжие, глаза голубые. Теперь благородный батыр такой - голова круглая,
кожа белая, глаза темные, как черемуха. Да, древняя кровь...
Поднимаясь вслед за девушкой, они перевалили гряду - раскрылось озеро,
еще покрытое льдом. Подгоняя пятками коней, путники объехали широкую белую
плоскость (ехать по льду Кистим не решился) и на рысях двинулись к аалу -
кочевому селенью, расположенному в балке между холмами. Балка сужалась,
поднимаясь к холму. Перед крутым склоном стояла большая серая юрта. Когда
всадники приблизились, из юрты вышел пожилой загорелый китаец и
поприветствовал Кистима.
- У него теперь будешь. Твой это ханец, нет, не знаю, - сказал Кистим
и, ведя в поводу лошадь Андрея, поехал к юрте "башлыка", отца Ханаа.
"Вот и встретились", - подумал Андрей.
- Ну заходи, презренный раб, - без улыбки пригласил его Мастер, -
чайку попьем.
Они зашли, разулись. Мастер жестом указал Андрею, куда сесть, сам
повесил котелок над очагом.
- Как прошел переход? - спросил Мастер, расставив на низком столике
фарфоровые китайские чашки.
- Нормально, - ответил Андрей. - Этот человек, Кистим, взял меня в
плен под Красноярском. Он говорит, у него в степи дело.
- Интересно, - вслух подумал Мастер, - надо бы выяснить, что за дело.
Он тебе ничего не говорил?
- Нет. Скажите, Ши-фу, вы видели Таню?
- Видел. Хорошая девушка. Мне кажется, она скоро умрет.
- Вы серьезно?!
- А может, и нет. Отчасти это зависит и от тебя. Браслет у тебя?
"Нет, дяденька, я его в сугроб уронил!"
- Где ж еще! - ответил Андрей и завернул край рукава.
Ему никак не удавалось привести мысли в порядок, поэтому он ответил -
и подумал - немного раздраженно. Мастер, казалось, не придал этому
значения. Он нагнулся, посмотрел на голубоватый отсвет окалины, появившийся
на темных кольцах после перехода.
- Интересно, - повторил господин Ли Ван Вэй. Вода в медном казанке
закипела. Китаец заварил чай, потом налил обоим.
- Ты никого не убил? - снова спросил Мастер.
- Никого. А меня могут убить?
- Конечно.
- Если меня убьют, что произойдет в моем настоящем времени?
- Что угодно. Например, тебя найдут зарезанным в Красноярске или в
Питере, где-нибудь в грязной парадной. Разве мало у вас таких находок?
- Более чем... - Андрей медленно покручивал в пальцах горячую
пиалочку.
- ...или на Кавказе. Будешь валяться с простреленной башкой.
- А если мне, допустим... выбьют глаз? Стрелой. Хотя могу догадаться.
- Вот что, давай-ка выйдем, - предложил Мастер.
Вечерело. Закатный свет легким красноватым сиянием проходил сквозь
тонкие ветви берез, мягко обволакивая юрты селенья, стоящие ниже, в
заснеженной балке. Они подошли к лошадям. Господин Ли Ван Вэй погладил
своего Белого, затем подвел Андрея к Рыжему. Таких коней Андрей здесь еще
не встречал: с широкой грудью, небольшой изящной головой на мощной шее,
сильными ногами, утончающимися к бокам, и небольшими круглыми копытами.
- Небесные кони, - сказал Мастер, поглаживая коня по шее, - их вывели
сяньби - предки монголов. Когда-то эти кони славились на всю Азию.
Нравится?
- Что я, Семен Буденый? - скептически заметил Андрей. - Мне бы
"хаммер"с пулеметом.
К лошадям Андрей относился равнодушно и до попадания в этот мир верхом
ездил всего несколько раз, причем без всякого удовольствия. А вот "хаммер"
он водил - в горных джунглях, по узким полоскам липкой, красно-коричневой
глины, называемой в тех местах дорогами.
- Извини, "хаммера" нет, - ответил Мастер, - воевать будем в конном
строю.
- Как его зовут? - спросил Андрей, осторожно погладив коня по морде -
вниз по белой полоске, идущей от челки к горячим темно-розовым ноздрям.
- Никак его не зовут. Можешь звать его "Чи" <"Рыжий" (кит.).>. Своего
я зову "Бай" <"Белый" (кит.), или "важный, благородный" (тюрк.).>.
Конь, фыркнув, повернул голову, обнюхивая незнакомого человека. Жаль,
дать было нечего - ни хлеба с собой, ни сахара.
- Рыжий так Рыжий. Что еще я должен делать?
- Все, что скажу, - ответил господин Ли Ван Вэй. Он был настоящим
господином Андрея, приобретшим его согласно степному закону. - Для начала с
дровами разберись, ночью холодно будет.
Захватив охапку хвороста, Андрей скрылся в юрте вслед за Мастером.
***
В наступающей ночи, на просторах азиатских гор и степей двигались
несколько вооруженных отрядов, постепенно сближаясь друг с другом. Их
движение было следствием секретных встреч и тайных разговоров, которые в
разное время провел господин Ли Ван Вэй. Китайский купеческий караван, куда
Мастер устроил своего ученика Чена начальником охраны, только что перевалил
Саяны. Монгольская стража Алтын-ханов, которым принадлежали Саянские
хребты, беспрепятственно пропустила мирных китайцев, везущих плотно
упакованные ящики с чаем. После короткого осмотра караван прошел и
кыргызский пограничный караул и начал спускаться к Енисею, где его уже
ожидало грузовое судно - вместительный дощаник русской постройки.
В условленное время в пограничном китайском городе у Чена состоялась
встреча с двумя джунгарами, отделившимися от своего отряда. На этой встрече
было определено место на берегу Енисея, на котором Чен должен был встретить
воинов-джунгар, отряд которых провожал в Турфане молодой калмыцкий воин
Цэван. Этот отряд, обойдя монгольские караулы, остановился высоко в Саянах.
К Енисею, на встречу с Ченом, отправились несколько воинов, которые выросли
на Тянь-Шане и могли ходить по горам без троп. Конечно, тайные тропы в
Саянах были - там, где поднимается величественная пятиглавая вершина
Боруса, но джунгары их пока не знали.
Недалеко от этих мест ранее прошел другой, посольский караван, с
которым в кыргызские степи выехал господин Ли Ван Вэй. Как следствие его
тайной встречи с монгольским нойоном - наместником Урян-хая - по тайным
саянским тропам отправился в путь большой военный отряд монголов и
урянхов-тувинцев. Отряд собирался выйти в степь и тайно, ночными
переходами, идти к большому соленому озеру, у которого и поселился господин
Ли Ван Вэй вместе с новокупленным рабом-урусом. Помимо приказа
нойона-наместника, отрабатывавшего китайское золото, у предводителей отряда
был и свой интерес - породистый кыргызский табун, а также малолетний
наследник рода, за которого можно было потребовать солидный выкуп.
***
Степь накрыла древняя ночь - глухая, косматая, дикая. Резкий ветер бил
в юрту, дергал веревки, мелкий сухой снег шуршал по войлочному пологу.
Внутри юрты было тепло и сухо, и там, в уютной темноте, озаренной
красноватыми отблесками очага, беседовали двое мужчин.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил Мастер.
- Как зверь. Ни кашля, ни слабости, - ответил Андрей.
- Еще накашляешься. Сила Четырех стихий приходит через слабость.
- Вы хотели сказать - Пяти стихий?
Андрей имел в виду учение "У-Син", или пяти первоэлементов: Огня,
Воды, Земли, Дерева, Металла. Именно на этом учении основан китайский
точечный массаж - воздействие пальцами на энергетические меридианы, -
которому Андрей обучался у Мастера и знание которого, возможно, спасло ему
жизнь в селенье качинцев.
Мастер помолчал, помешивая угли, по которым пробегали синеватые язычки
пламени. Потом обернулся к столику, на котором стояли принадлежности для
письма, - до разговора Мастер делал какие-то записи в шелковом свитке.
Сейчас он взял лист китайской бумаги, обмакнул в тушь узкую беличью кисть и
сделал быстрый уверенный рисунок - круг с квадратом внутри.
- Как ты думаешь, что это? - спросил он Андрея.
- Похоже на старую китайскую монету.
- Верно. Форма китайской монеты отражает классическое изречение: "Небо
круглое, земля квадратная". В этом уравновешивается Инь и Ян. Пять
первоэлементов - Небесный путь, Путь круга. Его и обозначают пятиконечной
звездой, вписанной в круг. Но если есть Путь круга, значит, должен быть и
другой путь.
- Земной путь? Путь квадрата? - спросил Андрей, несколько
поколебавшись. Такое название, тем более произнесенное на русском языке,
показалось ему несколько неуклюжим.
- Точнее, Квадратный путь, или путь Божественной четверицы, - кивнул
Мастер. - Именно так назвал его Мэн Цзы. "Большой мастер поучает людей,
имея циркуль и имея угольник" - вот как еще он говорил.
- Что такое Квадратный путь?
- Земной путь, проходящий по четырем сторонам света, через четыре
времени года. Квадратный путь - это учение нашей школы. Можно считать его
учением о первоэлементах, несколько преобразованным для боевого искусства
<Учение о Четырех стихиях воина изложено в книге Ю. Ю. Сенчукова "Да-цзе-шу
- искусство пресечения боя", Минск, 2000, стр. 99 - 106.>. Должен сказать,
последователи Пяти стихий относятся подозрительно к нашему учению. "Панмэнь
цзо дао", "боковой вход, тупоумный путь" - вот какие слова я слышал в свой
адрес. Что поделаешь, всем не угодить... - Мастер слегка покачал головой,
глядя на огонь. - Ладно, ближе к делу. В отличие от "У-Син" - а может быть,
в дополнение к нему, - наше учение выделяет не пять, а лишь четыре
первостихии: "Землю", "Ветер", "Воду" и "Огонь".
Мастер вновь обмакнул кисточку в тушь.
- Тоже четверица. - Легким кивком головы он указал на столик. - Четыре
драгоценности ученого: тушь, тушечница, кисть и бумага. Вот смотри. - Он
провел на бумаге две разорванные черты.
- Это Вода, великая Инь, по-китайски Тай-Инь. Затем провел две
сплошные черты:
- Это Огонь, великий Ян, или Тай-Ян. Как писал даосский святой Зань
Сань Фэн, основатель искусства тайцзи-цюань: "Огонь и Вода, соединившись,
образуют живую ртуть".
- Ртуть?
- Даосский эликсир бессмертия.
Снова обмакнув кисточку, Мастер нарисовал две комбинации целой и
разорванной линий:
- Это Земля и Ветер. В них средние Инь и Ян - по-китайски Цзюе-Инь и
Цзюе-Ян - играют друг с другом. Об этом тоже писал Мэн Цзы: "Мир наполнен
небесной музыкой: ветер мира, наполняя отверстия земли, извлекает из
каждого неповторимое звучание".
- Простите, Ши-фу, - перебил его Андрей, - то же самое есть в
европейской астрологии: знаки "Огня", "Воды", "Земли", "Воздуха". Я еще
удивлялся, почему Водолей - это знак "Воздуха"...
- Лучше бы ты оставил в покое европейские учения, - с неудовольствием
заметил Мастер, - да и меня не перебивал. Определенное сходство есть,
конечно. Прежде всего, в психологии. Знаки европейской астрологии - это, в
сущности, определенные типы человеческой психики. Наши стихии - помимо
прочего, ибо значений множество, - представляют собой определенные типы
боя, а значит, и душевные состояния бойца.
- Что это значит?
Ничего не ответив, Мастер прополоскал кисточку, свернул шелковый
свиток, убрал все это в небольшую кожаную сумку, которую он возил за
седлом. Откинув полог юрты, выплеснул воду и тушь, потом пошевелил почти
затухший очаг.
- Скоро все узнаешь - наконец ответил он.
- И я буду учиться Квадратному пути? Здесь, в этом времени? - спросил
Андрей, все еще не привыкший к такому названию.
- Этому учиться - всей жизни не хватит, - усмехнулся Мастер,
укладываясь у очага. - Так, кое в чем проверишь себя. А вот если
выживешь... тогда и посмотрим.
Андрей лег перед входом, положив рядом большой топор - настоящим
оружием он еще не обзавелся.
Глава двенадцатая
Весна в степи приходит быстро. Коротко и резко пересвистываясь, рыжими
столбиками встали суслики, почти невидимые на фоне прошлогодней сухой
травы; высматривая их, ходил кругами ястреб, еще один уселся на каменной
плите, косо торчавшей на старом кургане.
Вытерев пот с загорелого лба, Андрей из-под руки оглядел степь, потом
снова поднял "абыл" - массивную железную тяпку, насаженную на длинный
черенок. Его дневным уроком был один "загон", двести квадратных сажен -
этого хватало для засева одного пуда ячменя.
По длинному ровному склону, не торопясь, поднимался всадник на белом
коне.
- Как работается? - спросил Мастер, спешившись.
- Как китайскому диссиденту в трудовой коммуне.
- Вот как? А что ты думаешь - так мы и трудились во времена
председателя Мао. Это вы, молодые, на земле работать разучились.
Господин Ли Ван Вэй взял щепоть земли, размял ее, понюхал.
- Все от земли, все...
- У крестьянина?
- У воина тоже.
- Простите, Ши-фу, мы уже начали учение?
- Да. Слушай внимательно. "Земля" - первое состояние воина.
Андрей сошел с поля, обстукал влажную землю с тяпки и сел по-турецки
на теплую сухую траву. Китаец посмотрел на него.
- Э-э-э, нет. Так не пойдет. В "ма-бу"!
Андрей поднялся с земли и встал в "стойку всадника". Сначала стоять
было легко, ноги еще не устали. Главный смысл и кайф этой стойки - вовсе не
напряг, не стиснутые зубы, а, как говорят китайцы,
"полулегкость-полутяжесть". Надо поймать первоначальную легкость,
сохранить, развести по членам.
- Ниже сидеть! - Голос Мастера ударил, словно хлыстом.
Преодолевая подкатывающую боль, Андрей опустился в классическую стойку
Шаолиня - спина прямая, "хвост поджат", бедра параллельно земле. Потянулись
долгие минуты. Ноги крупно задрожали, по спине покатился пот, в мышцах
словно потянулся тягучий резиновый ком, наполняющий икры и бедра густой
горячей болью. Мастер меж тем продолжал:
- Суть "Земли" - глухая, нерассуждающая решимость, стремление биться
насмерть, не отступать. Можешь спрашивать.
Что ж, и на том спасибо. Обычно в стойках говорить не разрешалось.
- Как дерется воин "Земли"? - спросил Шин-карев.
- Главное в его действиях - автоматизм, мгновенное применение простых,
но накрепко заученных приемов.
Мастер вдруг забыл об Андрее, оглядывая окрестности, особенно степные
дороги, ведущие к озеру с юга. Глаза его сузились, губы неслышно шептали,
словно высчитывая что-то.
- Это хорошо? - спросил Андрей, с некоторым удивлением наблюдая за
китайцем. "Ждет кого-то?"
- Без такого автоматизма вообще никуда, - ответил Мастер, словно
заставив себя вернуться к Андрею, - но иногда воина "Земли" "зажимает" в
ступоре. Приходится силой вырываться из "Земли", ломать ее.
- Как?
- Например, резким звуком. Ну-ка, попробуй!
Андрей ухмыльнулся и вдруг пронзительно завизжал. Белый конь
шарахнулся в сторону, всхрапнув и недовольно поводя ушами.
- Поднимайся! - скомандовал господин Ли Ван Вэй. - Устал?
- Нормально.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг