Антонов Антон.
Ты умираешь.
Блаженны не
видевшие и поверившие.
- Ты умираешь, старик.
Он оформился из ночи, обретя тёплое живое тело, и тут же ощутил то, что
люди называют холодом. Липкая влажная дрожь поползла по его спине столь же
невыносимая, как и жара, которая опустится на эту пустыню через несколько
часов.
Что-то у его ног пошевелилось и стало человеком. Старик остался лежать
на ледяном песке, вполовину погрузившись в него. В отличии от гостя своего
он знал цену каждой капле уцелевшего в нём тепла, отделявшего его от смерти.
Шёл сорок третий день.
- Да, ты умираешь. Теперь я отчётливо вижу это.
Он сел в песок, пристально глядя на высохшее от старости и непогоды
лицо, и тот открыл глаза. В этих глазах светилось столько жизни, неукротимой
энергии и бешенства, что Он засмеялся.
- Но дух твой по-прежнему несломлен, - юноша долго ещё беззлобно
смеялся, глядя в глаза старику и видя как ярость его, невмещаясь уже в
глазах, заполняет эту часть вселенной.
Неожиданно старик выхватил камень и с силой метнул его в парня. В
последний момент он ужаснулся, но было уже поздно. Глухо прозвучал удар, и
юноша сам оказался лежащим на песке. Веселье его стало совсем уж неудержимым
и пустыня начала подрагивать от мелких землятресений, словно бы в ознобе.
Тем временем старик, придя в ужас от содеянного, исступлённо молился лёжа на
животе, ибо не было в нём сил стать на колени.
- Вот теперь я узнаю тебя, Антоний,- произнёс юноша, вновь принимая
вертикальное положение и утирая сочащуюся из виска кровь,- а ведь было
время, когда от одного появления моего ты начинал молиться как одержимый, а
потом, видя, что это не помогает, стал кидаться на меня с проклятьями
призывая все воинства земные и небесные обрушиться на меня. Помнишь, ты
размахивал посохом и ругался так, как не умеет ни один иерусалимский
лавочник. Да, талантливый человек - талантлив во всём.
Юноша стал серьёзен и, вновь внимательно оглядев старца, посмотрел в
небо.
- Ты умираешь, старик, так и не дождавшись знамения. Разве так ты себе
всё это представлял. Где же манна небесная, где жареные дрозды, которые
должны были валиться тебе на голову, где те самые голуби, которые в клювах
приносили бы тебе воду? Где это всё?
Старец, казалось, ничего не слышал. Он горячо молился, исступлённо
прося прощения, чувствуя себя самым испорченным из людей, мучаясь оттого,
что бог, наверно, и не слышал молитв такого грешного человека как он. В
конце концов лицо его просветлело, и, обернув его к юноше, он увидел, что
кровь больше не сочится из его раны.
- Ты напрасно пытаешься смутить меня,- старец говорил еле слышно почти
одними губами,- я никогда не искал милостей от него и здесь я только потому,
что в пустыне мне кажется он ближе ко мне, чем в любом другом месте. Ты
перепутал меня с теми городскими дураками, что всё ждут знамений, чтобы
уверовать, но Бог не фокусник и не пользуется дешёвыми эффектами, а тем
более не нужны ему души таких людей. Пусть идут в цирк и поклоняются
клоунам. Я верю, потому что верю. Без причины. Он замолчал, думая о своём
дыхании, ибо теперь пришло для него то время когда даже о сердце своём
приходилось помнить ему, чтобы оно билось.
Юноша упал на землю, приблизив своё лицо к лицу старика, вслушиваясь
скорее в мысли его, чем в слова.
- Не смейся, но Бог, мне кажется, всё же помнит обо мне, как помнит обо
всём, что происходит под этим небом. Я ушёл в пустыню, чтобы очиститься,
отдохнуть от людей и, может быть, услышать его голос. Я не взял с собой ни
пищи, ни воды, ни огня, ни даже тёплых вещей. И, что бы ты ни говорил, он не
оставляет меня. Когда я коченею, под утро выходит солнце и согревает меня,
когда я чувствую, что рассудок мой мутится от жары, наступает ночь, а вчера
я думал что это уже конец, но приползла ящерица. Она легла совсем рядом и
смотрела на меня будто со смыслом. Я вначале решил, что это ты опять пришёл
мучить меня, но она всё не уходила. Я съел её и, наверно, поэтому могу
сейчас даже разговаривать с тобой. Пост кончился уже три дня назад. Я
выдержал его.
- Глупец ты старик,- произнёс юноша, и в голосе его послышалось
раздражение,- ты выдержал пост и теперь ты умираешь. До тебя тоже делали
другие пророки и, если верить писанию, им помогал в этом сам Бог. Там же
написано, что каждую ночь я приходил искушать их, но они не слушали меня, а
знаешь почему? Да потому что днём птицы носили им воду и финики.
- Замолчи, я напрасно заговорил с тобой. Всё именно так как должно
быть. И знаешь, творец всё же послал мне знамение, что жизнь моя не напрасна
и может быть он и простит меня и знаешь что это за знамение?
- Что?
- Это ты! Ты! Ты!- глаза его разгорелись. - Я никогда не видел ангелов
и не слышал ЕГО голоса, но я видел тебя, а если есть ты, то тем более есть и
ОН.
Старик закашлялся задыхаясь и последние силы совсем оставили его. Он
замолчал, обратив глаза к звёздам таким прекрасным и близким сейчас, как
никогда. Они стали ещё ближе и вдруг отодвинулись.
Он ощутил лёгкое касание ко лбу и, опустив глаза, вновь увидел своего
мучителя. Тот уже отнял руку свою и старик почувствовал, что сила и свежесть
разливаются по его жилам.
- Если ты ещё раз сделаешь так, я больше не буду говорить с тобой.
Видимо так всё было задумано с самого начала. Бог испытывает меня. И знаешь
что, даже если бы я и получил веские самые полные исчерпывающие
доказательства того, что Бога нет, я всё равно продолжал бы верить в него.
Парень откинулся на спину и тоже стал приглядываться к звёздам, правой
рукой щупая запёкшуюся на виске кровь.
- Я давно уже знаю это.
- Тогда зачем приходишь?
- Ты стал слишком разговорчивым, упрямый старик,- он замолчал, положив
в рот сотворённый из воздуха финик, а второй бросив Антонию,- Что не хочешь,
брезгуешь? А ведь ящерицу мою ты съел вчера,- он опять тихо засмеялся,- но
не переживай, никто никогда не узнает об этом.
Старик дико засопел, исходя бессильной злостью, и вдруг засмеялся.
- То- то она смотрела на меня будто вот-вот заговорит, - старик смеялся
и кашлял одновременно, еле находя в себе силы говорить. - Проклятье, а не
тебя ли я съел вчера, Нечистый! Ха-ха-ха, прости Господи, надеюсь, тебе было
очень больно:
- Могу уверить ощущение не из приятных, но в целом я доволен, что не
дал тебе умереть голодной смертью. Несколько минут они не могли говорить.
Смех съел последние силы старика, и теперь, когда он начал говорить слов его
почти не стало слышно.
- Я думаю, это зачтётся мне перед Богом. Я опять тебе обязан, спасибо.
- Мне просто хотелось, чтобы ты немного задержался в этой жизни,- его
глаза приблизились к глазам старика, и тот почувствовал неодолимую силу,
надвигавшуюся на него.- Я спасу тебя безвозмездно, ничего не прося взамен.
Просто не сопротивляйся этому. Твоему Богу всё равно. Он не заботился о тебе
прежде и сейчас просто даст тебе умереть. Старик ощутил одиночество
человека, но остался твёрд. Он понял это и не воспользовался своей мощью.
- Знаешь, тогда окажи мне услугу. Раз уж ты всё равно отправляешься в
ту сторону, передай ему,- он остановился,- пусть он подаст мне знамение, что
он есть, а то мы так давно не виделись, что я уже начинаю сомневаться в
этом. Передашь, упрямый старик?
- Так и быть, - одной мыслью ответил тот,- так и быть:
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное произведение распространяется в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения целостности и неизменности текста,
включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое
использование настоящего текста без ведома и прямого согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 16.06.2006 19:42
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг