Квартира, где он жил с младенчества, находилась в верхнем этаже.
Кудашов узнал прихожую, но дальше пространство раздвигалось и открывался
зал, похожий на зеленый кафельный, бассейн без воды. Как на выставке,
вразброс стояли здесь какие-то компактные устройства, по виду сходные с
причудливыми скульптурами модернистов. Подле каждой небольшой пульт с
клавиатурой. Вдруг Кудашов узнал среди устройств обшарпанный ларь соседки,
где она складировала старье, отравляя коридорный воздух мерзким запахом
нафталина. Тут же виднелись вешалки с охапками пальто, допотопный
холодильник самого Кудашова, который не помещался в комнате. Словом,
видения попрежнему смешивались, путались...
- Я дома? - спросил он болезненно.
- Сейчас, сейчас, - успокоила Рола. - Ты достоин высокого сострадания,
а высокое сострадание - это и есть любовь.
- Ты останешься со мной? Мы будем жить здесь вместе! - воскликнул он в
бессмысленной надежде.
- Меня нет. И тебя нет. Но мы есть. Ты сейчас поймешь. - Ее
утешительный шепот прервала реальная трель Дверного звонка. Звонили три
раза, - значит, к Кудашову. Он непроизвольно рванулся, открывать и выпустил
руку Ролы. Будто отделясь от каменной стены, к нему двигались двое -
Дробинин и горбоносый статный старик с антрацитовыми глазами. .Дробинин нес
портфель, где звякали бутылки. Старец был одет в пурпурное трико.
Шекспировский серебристый воротник подпирал гордую голову. За плечами
развевалась короткая накидка, искрясь, как свежий снег. Наряд его горел,
притягивая взор, и Кудашов сразу потерял из виду Дробинина.
- Рэй, - проговорила Рола откуда-то из-за спины Кудашова. - Этот
человек потерял себя. Он не уразумел обстоятельств, и они играют им. Он
испытывает недоумение страх. Помоги ему, Рэй!
Музыка женского голоса стихла. Кудашов услышал вполне земную,
ворчливую речь Рэя.
- Я тоже в недоуменье, - произнес старец, мерцая антрацитовыми
глазами, - неужели поле нравственной энергии тебе подобных столь
расчленяемо, что от незначительного столкновения мнений приходит в полное
расстройство, выводит из себя и даже, как показывает твой пример,
заставляет блуждать в тех измерениях, которые по нормам вашего разума могут
только померещиться.
- Я так и знал! - застонал Кудашов.
- Не тревожься! - прервал Рэй. - Ты не повредился разумом. Нынче день
совпадения светил в пространстве - и ты случайно трансформировался в нашу
цивилизацию.
- Понимаю. Вы из будущего!
Рэй хранил спокойствие, но, кажется, все больше пропитывался
презрением. Бесстрастным презрением мудреца к невежде.
- Не горячись, - посоветовал он, - рассуди! Ну в какое же такое
будущее может переместиться этот безобразный сундук с хламом из коридора
вашей квартиры? И, наконец, Дробинин, который накупил алкоголя, чтобы
объясниться с тобой? Он ведь и теперь здесь, но вы взаимно невидимы. Я
притянул твое поле целиком и Дробинин думает, что тебя еще нет дома. Сидит
и попивает в одиночку, дожидаясь твоего возвращения.
- А Рола? Где Рола? - спохватился Кудашов.
- Она тоже вне тебя. Я скрыл ее, потому что ты стал проникаться к ней
той вашей любовью, которая строится на желании обладать, подчинить и
тешиться властью над любимым существом, ненавидя его за то, что и ты ему в
известной степени подчинен. И так до тех пор, пока вам не надоест и
собственная власть, и собственная зависимость.. Нерасторжимость душ в любви
познали очень редкие из вас. Вы считаете их великими. А Рола молода,
несовершенна - вдруг она проникнется уродством ваших чувств? Однако я
заговорился, хотя сконцентрировался в твоем сознании лишь для того, чтобы
вернуть тебя за грань нашего измерения.
- Выходит, я в другом измерении? В каком же? В пятом?
- Пятое измерение предположили самые прозорливые из вас, но и они
несколько не угадали истину. Измерения не пронумерованы, их бессчетное
множество. От вашей трехмерности до непостигнутых вами субстанций духовной
энергии. Пласты энергии материализуются каждый на своем уровне, и мы
существуем подле вас, вам недоступные. Ладья Обзора стоит, грубо говоря, на
том же месте, что и твой дом. Только и всего,
- Мне надо присесть, - попросил. Кудашов. - Я ослаб. От
непостижимости, должно быть... Впрочем, сойдя с ума, уразуметь кое-что
можно. А со мной, вероятно, это и случилось. Простите, я не то хотел
сказать... Почему у Ланской лицо Ролы?
- Случайный слепок творца, -- безразлично пояснил Рэй. - Разве ты сам
ненароком не повторялся в поступках? В разговорах?
Кудашов признал сказанное справедливым. Охваченный усталостью, он все
же присел на одну из "скульптур модернистов", повторявшую очертания
сидящего человека. Пестрая клавиатура оказалась по правую руку.
- Не играй пока кнопочками, - предупредил его иноплеменник. Кудашов
боязливо отдернул руку. Запрокинув голову, он вновь встретил антрацитовый
взор и удивился неописуемой, мглистой яркости этих глаз. Они источали два
черныx луча. Рэй разместился напротив, за пультом, похожим на фисгармонию.
- Отчего ты не спросишь, кто творец? Ведь это тебя занимает.
- Бог какой-нибудь... - пробормотал Кудашов, чего-то устыдившийся.
Рэй будто предвидел такой ответ: - Ваше человечество сочиняло толпы
богов, недолговременно чтило их и опровергало, чтобы с тем же упоением
придумывать новыe. Но тебя я успокою: ни многобожия, ни единого бога нет.
Творец - Космос, Запомни: Космос разумен и деятелен. Мы в своем плйсте
сотворены Космосом, так же как и вы.
Долгие потрясения не бывают безрезультатны - Кудашов начал прозревать.
К тому же ему стало стыдно без конца осыйать собеседника вопросами.
Известно: глупцу всегда легче спрашивать, нежели умному отвечать. Кудашов
решил порассуждать в свой черед, опираясь на те сведения о мистическом, что
почерпнул в свое время из редких книг и случайных разговоров, которые в
юношеские годы вызывали у него насмешливое, ненастойчивое любопытство:
- Так, так... Понятно... - проговорил он. - Толки о потустороннем мире
произошли, вероятно, из-за вашего существования. Сказки о привидениях -
тоже. Не мне же одному, в конце концов, в земной истбрии посчастливилось
перескочить за грань так называемого бытия. Я вообще не догадываюсь, чему
обязан. Неужто застарелой неврастении, которую ощутил еще в студенчестве?
Были же на земле люди гениальные или хотя бы чем-то выдающиеся, они
наверняка вступали в контакт с вами, раз уж разумный Космос обрек нас
совместно топтать одно небесное тело.
Рзй слушал иронически и оттого чем-то неуловимо смахивал на Дробинина,
вернее - вызывал воспоминания о нем, не совсем приятные Кудашову. Молчание
мудреца начинало его раздражать. Скорее всего, он подсознательно
чувствовал, что говорит глупости, но не собирался признаваться в этом, и в
голосе его прибавлялось упрямства и страсти:
- Из-за вас! Да, из-за вас возникли на земле разные боги, боязливое
поклонение силам небесным. Из-за вас - фантазии о всевозможных машинах
времени. Наконец, спиритизм! Телепатия - тоже штучка сомнительная, но в нее
я теперь-то уверовал... - Кудашов волновался и путался. -- Наше
собеседование ведь тоже телепатия, не так ли?
- Наше собеседование -. разговор на разных языках, - спокойно поправил
его Рэй. - Проще говоря, жонглирование словами, потому что люди с разными
представлениями, будь они хоть братьями родными, никогда друг друга не
поймут. Но я еще надеюсь... Прежде всего усвой: мы не топчем "одно небесное
тело", как ты образно выразился. Совместимы пространства пребывания, но не
грубая материя. Мог бы заметить, что у нас другой климат, другое светило.
Мы существуем при вечном свете, а по вашим часам, насколько мне известно,
наступила ночь. Вы довольно условно отсчитываете свое время чередованием
тьмы и света. А мы уже давно пришли к тому, что время неподвижно. Просто
разумные существа перемещается в своем бытии относительно неподвижного
времени. Их собственная, деятельность принимается ими за течение времени.
- Да, но... - не удержался Кудашов. - Человек стареет, деревья
вырастают, камень разрушается... Со временем меняются все формы.
- Формы меняет деятельность. Деятельность клеток животного организма,
древесных корней и даже атомов неподвижного камня. Я уж не говорю о
развитии мозга, возможном исключительно в направленной деятельности. Надо
ли напоминать, что само собой разумеется и взаимодействие внешних сил, их
влияние на всякую индивидуальную деятельность. Мог же твой начальник по
смехотворно ничтожному поводу привести в трепет все клетки твоего тела и
даже поколебать энергетическое поле. - Рэй усмехнулся. - Ущипни себя на
всякий случай за руку.
Кудашов внял совету и почувствовал боль.
-Вот видишь, - нравоучительно заметил Рэй, - а между тем тебя
по-прежнему нет на земле. Для живущих там ты исчез.
- Самолет!!! - в озаренье вскричал Кудашов, вскакивая. Он торопился
объясниться, уверенный, что собеседник не разгадает его порыва, но тот
подхватил с радостью и очевидным облегчением:
- Именно самолет! Тот самый, пропавший на десять минут над Бермудским
треугольником, как вы его называете. Машина попала в точку сочленения
пространств...
- Я читал! - не мог успокоиться Кудашов. - Перед посадкой самолет
вдруг пропал с экранов локаторов. Прошло десять минут. Пассажиры побывали
как бы в небытии. Потом самолет возник. У летевших на десять минут отстали
чаеы!
- Наконец-то мы хоть на ощупь пришли к общим представлениям. Возможно,
наступит и понимание. На абсолютное я, конечно, не рассчитываю, все-таки вы
изрядно отстаете...
- В технике? - приободренный похвалой, Кудашов стал смелее. Разговор,
наконец, захватил его настолько, что он перестал думать о том, где
находится и навсегда ли унесло его с Земли нервное перевозбуждение,
вызванное откровенным издевательством Дробинина над изобретением. Впрочем,
о злополучном автомате Кудашов сейчас не вспоминал, увлеченный новизной
своего положения. Если и проносились в его уме мысли, непричастные к
разговору, то касались они скорее Ролы, чем остального. Причем, всякий раз,
когда образ ее возникал в сознании Кудашова. Рэй, похоже, усмехался
понимающе, но мрачновато. Теперь он тоже глянул на Кудашова с некоторою
досадой.
- Наши миры развивались совершенно разными путями. Вы чуть ли не с
пещерных времен уповали на технический прогресс. И он бы несомненно более
плодотворно сопутствовал вам, если бы не случались на Земле затяжные
периоды, когда вы решительно забывали о нравственном совершенствовании. А
без этого так называемый технический прогресс приносит едва ли не больше
вреда, чем пользы. В частности, приводит к истреблению природы и убийству
себе подобных в смертоносных войнах. Но что парадоксально:
безнравственность оборачивается и против самого технического прогресса. Она
его замедляет. Из зависти, подлости, тупости или лени затираются великие
открытия. К примеру, твое изобретение. Эпоху оно, конечно, вперед не
двинуло бы, но пользу принесло бы несомненно. Увы! Зависть, страх за свой
авторитет, дума о себе, а не о деле сработали и здесь. Дробинин твой давний
товарищ. Чего же ждать от чужих? А сколько высочайших плодов гения
обращаются у вас во вред, неожиданно вооружая бездуховных злобных
индивидов! И тем только умножается безнравственность. Вооруженная, она
родит страх. В страхе искривляется разум. Перед неразумными разверзается
бездна погибели.
- А вам это не грозит? - недоверчиво усмехнулся Кудашов. - У вас
вместо крови дистилированная вода и все разумны до тошноты?
- Наши противоречия вывшего порядка. Каждый из нас ежедневно одолевает
себя вчерашнего. Воплотив, например, замысел, тут же смело признает его
несовершенство и продолжает поиск. Заметь! Не бьет ближнего, чтобы
выделиться, а борется с собой. И так всюду - в науке, искусстве,
ремеслах... Потому мы ценим своих соперников. Для нас сильный, умный
соперник - ценнeйшее достояние. Ведь невелика честь одолеть слабого, не
много таланта надо, чтобы сверкать среди серости. Мы не скрываем друг от
друга достижений и научных секретов, чтобы укрепить соперника и тем стать
сильнее самому, А ваша сила груба и жестока, Она взрастает на слабости
ближнего.
-Пусть так, - остановил его Кудашов. - Но позвольте поинтересоваться,
откуда вам известны подробности нашего бытия? Или это рассуждения от
противного?
- Мы очень тщательно наблюдаем ваб. Нам дано внедряться в сознание
землян и совершать обзоры всей планеты. Правда, наши полеты не остались
незамеченными. Вспомни толки о неизвестных летающих объектах.
- Я и сам так подумал!.Непостижимы Ваша цивилизация старше?
- Незначительно. Но мы развивались иначе. Вы зачастую чтили
исторических деятелей пропорционально размерам учиненного ими
кровопролития. Нашим мерилом был мир. Смену эпох вызывал накопленный заряд
духовной энергии. Безо всякого насилия. Технический прогресс следовал за
нравственным, а не наоборот.
- Но как же возможно? - не поверил Кудашов. - Ведь люди столь
различны - невежество, консерватизм, воинственность, мания величия...
- Мы изначально черпали энергию у разумного Космоса, развиваясь на
преодолении пороков, А что касается консерватизма и агрессии, лучшими умами
нашей цивилизации первоначально был открыт способ уничтожить или обезружить
вредную личность морально, то есть погасить негативную энергию, направить
силы личности на добро. Для преобразования мира совсем необязательно с
натугой и издержками изобретать убийственные бомбы. Достаточно научиться
управлять энергией, скрытой в каждом из нас.
- Разве ее можно выявить? - озадачился Кудашов.
- Об электричестве вы тоже поначалу понятия не имели, - напомнил
Рэй. - Не говорю уж о расщеплении aтoMHoro ядра.
- Вам все известно. - Взгляд Кудашова стал пристальным и даже как
будто враждебным. Мысленно он постиг, насколько во власти этих всемогущих
иноплеменников его родная сумасбродная планета.
- Не беспокойтесь, - усмирил его тревогу РЭЙ. - Мы отчасти спасаем вас
от самоуничтожения. Старшие обязаны следить, чтобы дети не играли с огнем.
- Фу-ты, дышать легче стало! - засмеялся Кудашов. - Выходит, при всей
нашей отсталости мы в безопасности!
- Не совсем. Мы не всесильны. Если вы в своем одичании возмутите
разумный Космос, он избавится от вас, как от нарыва. И тут не поможет
ничто. Вы уничтожите себя своими же руками.
Пришел черед молчания. Рзй сосредоточился на каких-то собственных
мыслях. Кудашов оставался в замешательстве, стараясь определить, бред или
истина то, что он услышал от пурпурного человека, глаза которого попрежнему
источали пронзительные черные лучи. Несмотря на видимость согласья, он и
теперь охотнее принял бы присутствие Рэя за галлюцинацию, за собеседника,
рожденного собственным воображением.
- Допустим, - пробормотал Кзиашов, которому пришла в голову новая
мысль. - Но должен же быть механизм, двигатель нравственности... Где он?
Что это?
- Совесть, - отозвался Рэй и повторил: - Совесть. Странно, что главный
закон совести известен и вам, и нам. Но у нас он возведен в непреложное
общественное правило, а у вас затерялся в философских фолиантах и в
произведениях изящной словесности.
- Неужели известен? - чуть иронически переспросил Кудашов. На сей раз
он просто не поверил Рэю, решив, что тот с высот своих познаний упрощает
сложности.
- Закон выражен просто: не поступай с другими так, как не хотел бы,
чтобы поступили с тобой.
Немудрящий ответ слегка разочаровал Кудашова. Ему показалось, что
торжественная истина, которой он ждал с такой надеждой, подразнив,
скользнула стороной. Простота его не устраивала. Вспомнился грустный взгляд
Ролы, ее признания в несовершенстве и чуть пугливое благоговение перед
Рэем. .
- А любовь? - спросил он старика. -. Разве вас не мучит любовь? Или и
для нее существует свое незамысловатое правило?
- Незамысловатое?! - сверкнул глазами Рэй. - Известно ли тебе, что
изначально душа человека разделена. Он обречен тосковать по отнятой части.
Целостность вновь обретается в любви,
- У вас, разумеется, каждый без труда находит родственную половину и,
обретя оную, благоденствует далее, - горько подхватил Кудашов.
- Ты думаешь о Роле, - разгадал мудрец. - Не обольщайся. Ее душа еще
не вызрела для созвучия. Излишняя фантазия мешает ей обрести себя. Она
тоскует по несуществующему, не сознает своих влечений. Но это исцелимо. Я
нашел ключ и сумею придать направленность ее сознанию. Ты насмешливо
высказался о нашей любви, но в ней не все безоблачно. У иных из нас души
так многомерны, что им нет созвучных. Такие люди творят искусство и
властвуют рад тысячей сердец, оставаясь в святом одиночестве.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг