себе!.."
Семен перечел конец письма:
"Я отдал семечко своему товарищу, чудесному человеку - ботанику и
мечтателю - Алексею Белогорскому и попросил посадить. К сожалению, война
разбросала нас... Мы назвали его "Дагмара".
Уважающий Вас В. Урасов"
Перечитывать все письмо Семен не стал. Итак, куста, видимо, больше не
существует. Вряд ли сохранился тот ленинградский росток. И где его искать?
Никаких сведений о втором товарище Белогорского - Игоре нет. Но кто бы
мог подумать, что у этого растения такое диковинное происхождение? И как
жаль, что они с Леной не уберегли его. Эх! Знать бы раньше. Как расстроится
Лена, когда Семен расскажет ей все, что узнал за эти дни. И тем не менее
пора ей рассказать.
Семен с радостью подумал, что, наконец, увидит Лену. И тут же ему стало
грустно, что поиск окончен, что с таким увлекательным делом придется
расстаться.
РЕШЕНИЕ
Маленькая девочка больна. Ей жарко. Комната невысокая, два окна
обращены на север в тенистый сад, мерно гудит вентилятор. Все сделано так,
чтоб было больше прохлады в детской. Но прохлады нет. В солнечном южном
Ташкенте очень жарко. Даже цветы в искрящихся вазах быстро никнут и вянут. А
тут еще жар. На цыпочках, хотя на ногах только легкие сандалии и кругом
ковры, в комнату входит отец. Он молча смотрит на красное лицо девочки с
прилипшими ко лбу волосами, на ее полузакрытые глаза и уходит. Он бессилен
помочь ей. Проходит в другую комнату, садится за рояль. Руки слегка касаются
клавишей. Звуков нет: нельзя тревожить девочку. Да и можно ли сейчас думать
о работе, о предстоящей лекции, о книгах. Девочка больна. Этот грипп вывел
из строя многих людей. Может быть, лучше поместить девочку в больницу? Нет,
нет, в привычной обстановке она поправится скорее. Врачи делают все, что
нужно. Жена скоро придет. Пока он снова пойдет к девочке и посмотрит. Те же
осторожные шаги...
День склоняется к вечеру, но прохлады нет, будто стены дома отдают
тепло, накопленное за день. Приоткрыв дверь, Игорь снова смотрит на девочку,
на тонкие смуглые ручки, лежащие на простыне, на растение со странными
листьями, которое стоит на столике рядом с кроватью. Когда девочке было
немножко лучше, она попросила поставить сюда горшочек с растением:
- Без меня цветок забывают поливать.
Это растение вызывает у Игоря много воспоминаний. Консерватория...
Маша, ее споры, ее вечное стремление к необычному, ее бесконечные поездки,
непостоянство интересов... даже непоследовательность...
У Игоря в жизни все было продумано заранее, все разложено по полкам:
музыкальное училище, консерватория, преподавательская деятельность. А Маша?
Игорь вспоминает, как познакомился с ней в конце войны на концерте...
Беспокойный она была человек. То в Ленинграде пишет отчеты, делает доклады,
кому-то помогает, с соседскими мальчишками отправляется в туристский поход,
то вдруг уезжает в командировку на три-четыре месяца, откуда шлет письма,
длинные, немного трогательные письма с восторженным описанием тайги,
какой-то ели, пирамидой тянущейся к небу, с таким бесчисленным количеством
шишек, что кажется, хвои нет, вся она бронзово-желтая; то письмо вдруг из
полупустыни - Западного Казахстана, - там есть казахи, которые без компаса,
без единого ориентира могут находить затерявшуюся в степи стоянку машин с
геологами...
Так и не мог Игорь решить - нравится ему Маша или нет, как она
относится к нему Мечтательная и нежная, она иногда бывала резкой и
вспыльчивой, особенно тогда, когда ей хотелось доказать свою правоту.
- Пить... пить, - попросила девочка.
Отец налил воды и поднес к губам.
- А цветок полил?
- Да.
- А где мама?
- Скоро придет.
Почему Игорю сегодня, глядя на это растение, вспоминаются слова Маши:
"В каждой согнутой кисти рябины, в каждом сером придорожном камне, в
солнечном блике, в вытянутой стрелке подорожника звучит музыка. У вас она
звучит только у рояля"? Маша даже дачу под Ленинградом с расчищенными
дорожками и подрезанными кустами называла "золоченой клеткой с рисованными
закатами".
Маша... Маша... Никакого отношения не имеет она к этому растению.
Просто она была очень похожа характером на Игорева друга довоенных лет.
На Алексея. Тот тоже был взбалмошный. Нет. Не взбалмошный. Восторженный. Оба
сумасшедшие. Этот кустик в горшке - память об Алексее. Необыкновенный
кустик. Небольшой. А листья растут огромные, когда много воды. Меньше
поливать - и куст съеживается. Игорь и сюда в Ташкент привез горшок. Хоть
жена и возражала. Но что-то не давало Игорю расстаться с растением. Будто,
выбрось он этот куст, порвется совсем связь с прошлым.
Игорь бесцельно ходит из комнаты в комнату. Ему впервые пришла в
голову, в сущности, простая мысль, а может быть, кому-то нужно это растение?
Ведь Алексей хотел осушать болота. А оно такое необыкновенное. И сколько
пьет воды! Но кому рассказать об этом? Обратиться в Академию наук? А что
Игорь знает о кусте? То, что его очень ценил друг? Так ведь этого мало. На
столике лежит томик Конан-Дойля. "Голубой карбункул". Как просто было
великому сыщику! Стоило только написать в газету объявление, и человек,
которого ищут, приходит на Бейкер-стрит. Может быть, Игорю тоже попробовать.
Сфотографировать растение, поместить заметку в журнале "Огонек". И Маша
где-нибудь в Москве или в экспедиции увидит и откликнется. Какая ерунда
лезет в голову!
Но пусть хоть один раз он сделает что-то необычное, пусть это будет
легкомысленный поступок. Кто знает. Может быть, снимок и напечатают.
Кто-нибудь заинтересуется.
Игорь берет свой фотоаппарат. Проверяет. Ставит горшок с растением на
стол, отдергивает штору, отсчитывает выдержку.
ДАГМАРА ВАСИЛЬЕВНА
Последняя четверть учебного года.
Сегодня на уроке литературы было задано написать сочинение на тему
"Хорошие люди вокруг нас".
И лежит перед учительницей по русской литературе - Дагмарой
Васильевной - стопка тетрадей, и в каждой заключены симпатии, характеры,
свое кредо всех двадцати пяти учеников, с которыми она простится в этом
году.
Тетрадь Саши Ивановского. Способный ученик, он все схватывает на лету,
но не задумывается - дальше, дальше, скорее узнать новое. И сочинение его
сразу о нескольких товарищах, и ни один эпизод не дописан до конца.
А это длинное повествование о старшем брате. И чем он хорош, и какой
целеустремленный (жаль, слово написано через "и"). Да, действительно
Туркас-старший был очень собранный и вдумчивый ученик. Младший брат любит
ходить с ним на реку ловить рыбу. Описание реки и леса чуть не целиком взято
у Тургенева. Слов своих маловато.
Шабанов Вова. Размахнулся... про Пушкина. Когда проходили Пушкина - не
выучил урока, говорил что-то от себя, то что знал вообще, ни одной даты,
никакой последовательности, а у стихотворений знал только первые строчки.
Сейчас много прочел, выучил и считает Пушкина хорошим человеком. "Стихи
Пушкина волнуют массы". Сам ты - масса невыученных уроков. И закончил-то
как:
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, Отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Нина Михеева пишет иносказательно: "У меня есть друг. Он не знает, что
он мой друг". Да, но все в школе знают твоего друга, ты с него глаз не
сводишь, а он только снисходительно удостаивает тебя взглядом или короткой
фразой. Разве это друг? Просто увлечение, и оно скоро пройдет. А когда
появится настоящий друг, ты не будешь смотреть на него как на идола. А
сочинение хорошее - язык легкий, ошибок нет.
Учительница задумалась. Она вспоминает далекие годы и человека,
скромного и тихого мечтателя, Алексея Белогорского. Он погиб на фронте. И
она до сих пор не знает, получил ли он ту посылку, что передала она
незнакомой девушке. Единственная память о нем был куст на болоте.
Необыкновенный куст. Куст погиб. Все пни, гнилые деревья, кустарники, что
росли на том болоте, срезали, выкорчевали, сложили в кучи, сожгли.
Все годы она ждала, когда куст зацветет. А куст все не цвел. Ответа от
Алексея в то военное лето она не получила. Потом она эвакуировалась со
школой-интернатом далеко, в Ярославскую область. Потом вернулась, но куст ни
разу не цвел. Вот и получилось - сначала она ждала конца войны, потом
приезда Алексея, потом ожидание ушло. Теперь куста нет! Сережа написал. Надо
вспомнить все, что она знает о нем, достать письма Алексея. И написать, не
откладывая... Но куда? Кому?
Но ведь ей писали ребята, что кустом интересовалась девушка Лена. Она
ботаник, как был Алексей когда-то. Узнать ее адрес. Там в селе знают. Нет,
лучше написать кому-нибудь посолидней...
КРОССВОРД
- Да, да, - и Мария Степановна, застегнув халат на последнюю пуговицу,
открывает входную дверь. На пороге - молодая веселая соседка, за ее спиной -
голова белобрысого мальчишки, ее сына.
- Вот Юрка пристал с кроссвордом. Ничего не получается. И журнал-то
старый, следующий номер потерян. Я ему говорю, что вы на работу ушли. А он
свое: тетя Маша сегодня дома, она мне вчера сказала, что дома будет.
- Ну что там?
- Вот горы на Урале?
- Горы? Покажите!
- Юра, Юра, где тут?
Все проходят в кухню. Мария Степановна поправляет очки и начинает
читать:
- По горизонтали...
Юра показывает:
- Вот здесь, где цифра пятнадцать...
Но Мария Степановна уже не слышит его. Она смотрит на фотографию. Рядом
с кроссвордом помещен снимок: горшок с растением. Как странно, под
фотографией стоит его подпись: "Игорь Северов", и следующая заметка:
"Это растение имеет особенность поглощать в большом количестве воду из
земли. Чем больше его поливаешь, тем быстрее растут листья. Пусть знакомые с
этим растением ботаники объяснят это свойство и назовут его по-научному. Я
называю его "Дагмара". Игорь Северов".
Бюро, фотография, растение, Дагмара, Игорь - как тесен мир, как все
перепуталось. Вот не думала, что он связан с этой историей.
- Так как называется горный массив на Урале?
- Таганай.
- А продукт перегонки нефти?
- Газолин.
Соседка с Юрой ушли. В кухне заблестело солнце, вспыхнуло на
никелированном кофейнике, и отражение Марии Степановны странно удлинилось,
сделало ее совсем тоненькой.
На крыше зашуршало, задвигалось, послышался грохот: в водосточной трубе
затрещал лед. Он сдвигался все ниже и ниже. У самой земли выскочил из трубы
и разбился на маленькие звонкие кусочки... Весна... И Мария Степановна
вспомнила другую весну - такую же шумную и яркую. Она бежит в серенькой
шубке по Невскому. Черные боты блестят, блестят лужи, отражая солнце. И
весело ступать на каблуках в воду. Брызги! Звенящие капли! Громкие голоса! И
как много веток мимозы в руках у прохожих. Куда она спешит? Свидание? Да. С
Игорем Северовым.
"Что он теперь за человек? Что он за человек? Вот не думала, что он
связан с этим растением, - сказала про себя Маша. - Надо позвонить Лене".
УМЕТЬ ВООБРАЗИТЬ
- Ничего, матушка, не разберу. Какая-то учительница обращается ко мне.
Просит посодействовать. Это в вашу группу приезжало ленинградское светило?
Хотел было ему и переслать, но решил посоветоваться с вами.
Мария Степановна прочла это письмо. Письмо от учительницы было странное
и непонятное. Только тогда, когда Мария Степановна дочитала до конца и
увидела полный обратный адрес, она поняла, в чем дело. Письмо было
подписано: "Дагмара".
- Ну вот, видишь, все сошлось к одному. Поезжайте за своим кустом - вот
вам адрес. Передайте от меня привет. Скажите, от Маши, - сказала Мария
Степановна Лене.
Та сидела удивленная и счастливая. Только недавно Семен принес письма и
картину. Тогда казалось: все потеряно. Где теперь найдешь... А ведь такое
открытие. И вот откликнулись Дагмара и таким неожиданным образом Игорь.
- А вы откуда его знаете, Мария Степановна?
"Дорогой товарищ!
Чтобы Вам было сразу все понято, пересылаю Вам письмо Вашего друга В.
Урасова, с которым Вы не виделись много лет. В нем описана история того
растения, что растет у Вас. Большое спасибо Вам за то, что Вы сохранили для
науки ценнейший экземпляр реликтового растения. Меня скоро отправят в
командировку к Вам, за кустом. Надеюсь, Вы не станете возражать, если его
приобретет у Вас Академия наук. Привет от Марии Степановны.
Лена".
Игорь вернулся домой поздно. Жена и дочь уже спали. Он осторожно прошел
к себе, держа в руках письмо со штампом "Огонек".
Он прочел записку Лены и потом письмо Валентина Урасова.
Вот так штука! Как мало подчас мы знаем своих друзей... И Маша,
оказывается, с ними. Это не случайно. У них там одно дело.
Как все странно! Игорь снова стал перечитывать письмо Урасова.
"...Лес, всюду лес! Ни степей, ни тундры, ни пустынь. Однообразно
светит солнце - ни зимы со снегами и метелями, ни знойного лета. Иногда идут
обильные теплые дожди; даже не дожди, а ливни. Прямые упругие струи бьют по
листьям, по веткам. А когда ночью ярко светит луна, то ее свет отражается в
море, в бесчисленных потоках воды, в озерах, во впадинах со стоячей водой, и
все окрашено в зелено-серебряный цвет. Лес и вода...
И вот на одном небольшом острове, затерявшемся в безбрежном море,
здесь, в районе нынешнего Саратовского Поволжья, вместе с кленами и инжиром,
миртами и дубами, росло одно дерево. Оно скорее напоминало куст, но очень
высокий, с могучими ветками, вытянувшимися в разные стороны, с большими
зубчатыми листьями. На листьях выделялись толстые жилки. Иногда куст
покрывался огромными кистями цветов, около которых летали большие блестящие
насекомые и пестрые птицы. Порывы ветра шевелили глянцевитые листья, и
красивые цветы роняли свои венчики..."
На этот раз Игоря поразило в нем противоречие: сухое и точное
описание - песчаники, глины, опоки, - ничего интересного для человека, не
знающего геологию, - и вдруг чудесная картина прошлого, исчезнувшего и
неповторимого мира. Воображение! Вот что значит воображение! Откалывая
геологическим молотком серые камни в безымянном овраге, воссоздать по ним
линии берегов, моря - то теплые, то холодные, то глубокие, то мелкие,
вообразить краски, звуки - слышать, как шумят "ливни в тропических лесах,
видеть, как ломаются гигантские травы под ногами огромных зверей... Да,
воображение! Оно зовет не только назад, но и вперед. Человек мечтал осушать
болота, сажать сады... Как у Гёте: "...Я целый край создам обширный новый, и
пусть миллионы здесь людей живут..." Мир станет прекрасен, когда исчезнут
болота! Воображение! Фантазия! А у него, у человека искусства, нет
воображения? Смешно! Игорь и не искал никогда ни у кого воображения. Он
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг