ГЛАВА 2. ВСТРЕЧА ДРУЗЕЙ
Три года назад разошлись пути Мареева и Брускова после двенадцати лет
совместной учёбы и работы. Мареев остался геологом и горняком. Брусков от
горного машиностроения перешёл к электротехнике и уехал в Туркмению, в
лабораторию Ашхабадского научно-исследовательского института.
Теперь они вновь сидели в комнате Мареева. Её убранство чем-то
напоминало комнату Клуба новой энергии. На столе, на подоконнике, за шкафами
лежали свёрнутые в трубки чертежи различных размеров. Всюду на стенах висели
строгие и чёткие сетки схем, разрезов и рисунков. И на всех листах,
маленьких и больших, повторялся разрез огромного снаряда, похожего на
орудийный, -- удлинённой, цилиндрической формы, с плоским днищем и
конической вершиной, которую покрывали, как черепица, многочисленные острые
пластинки.
Товарищи сидели у окна перед круглым столом. Наступали сумерки. Москва
рассыпалась перед ними гигантским многоцветным созвездием. Огни играли, то
взвиваясь в темнеющее, наливающееся фиолетовой краской небо, то собираясь в
фантастические костры и пожары. Мощный равномерный гул вносил в раскрытые
окна какое-то особое чувство спокойствия, уверенности, нерушимой
безопасности...
-- Не спорю, -- медленно и задумчиво сказал Брусков, -- всё, что ты мне
изложил, -- правильно. Но надеюсь, ты всё это рассказал мне не для того
только, чтобы познакомить меня ещё с одним источником энергии. Очевидно, ты
уже подошёл практически к проблеме использования подземной теплоты. И при
этом с размахом, не меньшим, чем у Парсонса.
-- Размах гораздо больше.
-- Ого!
-- Да, Михаил! То, о чём мечтал Парсонс, перестало быть невозможным. Я
вооружён лучше него.
-- Объясни, пожалуйста!
-- Вот послушай... Чтобы добраться до высоких температур, Парсонс в своё
время предлагал вырыть шахты глубиной в несколько километров. Но как это
сделать, указать он не мог. Современная ему металлургия и машиностроение не
могли дать необходимых машин и материалов. А вопрос о металле -- задача
первостепенной важности.
-- И ты её решил?
-- Думаю, что да! Достигнуть области высоких температур сможет машина,
сконструированная мной из новейшей легированной стали, твёрдой, чрезвычайно
жароупорной, стойкой против всех химических влияний и воздействий, которые
могут встретиться на пути в недра земли. Это будет стальной крот, которого
не остановят ни самые твёрдые горные породы, ни сильнейший подземный жар. Он
будет вгрызаться в толщу земли всё глубже и глубже, пока я его не остановлю.
-- Ну, а дальше? -- Брусков подтянул своё тяжёлое кресло поближе к
Марееву. -- Дальше? Как ты будешь выбрасывать породу на поверхность из
шахты?
-- В том-то и дело, Михаил, -- улыбнулся Мареев, -- что никакой шахты не
будет. Мне она не нужна. В этом основное отличие моей идеи от тяжеловесного
проекта Парсонса.
-- Так что же будет? -- нетерпеливо спросил Брусков. -- Предположим,
твоя машина зароется в землю... А дальше? Что она там будет делать?
-- Она остановится на той глубине, где будет необходимая для моих целей
температура. Там будут установлены термоэлементы...
-- Термоэлементы?! -- Брусков привстал, схватившись за край стола. -- Ты
говоришь -- термоэлементы?!
-- Ну да! Не стану же я прибегать к тому примитивному способу
превращения тепловой энергии в механическую, который предлагал Парсонс:
образованию водяного пара. Парообразование поглощает массу энергии, а отдаёт
в виде полезной механической работы совершенно ничтожную её часть.
Брусков глубоко сидел в своём кресле. Он закрыл глаза, крепко зажал в
кулаке подбородок, а его большие, слегка оттопыренные уши всё больше
покрывались краской.
Мареев знал эти признаки сильного волнения и напряжённой работы мысли.
Он усмехнулся и продолжал, как будто ничего не замечая:
-- Парообразование слишком неэкономный процесс, дорогой мой. Во-первых,
вода, чтобы превратиться в пар, требует огромного количества тепла. Затем,
водяной пар, прежде чем дойдёт до подземной паровой турбины, уже потеряет
огромную часть полученной энергии. Наконец, надо учесть потери на
конденсацию и потери энергии в самой машине, обычные в таких случаях. В
результате не более десяти-двенадцати процентов тепла будет использовано для
эффективной работы.
-- Да... да... конечно... -- бормотал Брусков, -- но термоэлементы...
термоэлементы... Что за идея?!
-- Я пришёл к заключению, -- продолжал Мареев, -- что строить проект в
расчёте на использование пара -- невозможно. Игра не стоит свеч. Совсем
другое дело термоэлементы. Здесь тепловая энергия непосредственно
превращается в электрическую. А электроэнергию легко передать на поверхность
земли почти без потерь.
-- Всё это хорошо... -- перебил Брусков. Он вскочил с кресла и
стремительно прошелся по комнате. -- Но термоэлементы?! У тебя есть уже
проекты, расчёты?
-- Нет, ничего ещё нет, -- просто ответил Мареев. -- В этой части проект
ещё не разработан. Я не электротехник. Я знаю только, что термоэлементы в
состоянии трансформировать до тридцати пяти процентов теплоты в
электроэнергию в зависимости от разности температур между спаями. И здесь я
рассчитываю на твою помощь. Я уже давно думаю об этом, собирался написать
тебе. Выходит, что ты приехал очень кстати. Займись этим делом, Михаил. Идея
настолько важна, что ради неё можно бросить все прочие работы.
-- Но ведь это сложнейшая проблема! Ты даже не понимаешь всей её
сложности, Никита! Один лишь температурный перепад...
Его уши горели. Он продолжал в состоянии крайнего волнения:
-- Ведь для того, чтобы простейшая термопара действовала, необходима
разность температур в тех местах, где спаяны её элементы. Один спай должен
быть теплее, другой -- холоднее. В нынешних сложнейших по составу
термобатареях чем больше эта разность температур между местами спая, тем
эффективнее работа термоэлементов. Но как же получить эту разность
температур на глубине в несколько километров, где царит лишь одна и притом
чрезвычайно высокая температура? Понимаешь ли ты, сколько сложнейших проблем
встанет при разработке этого проекта?
-- Я знаю лишь одно, Михаил, -- глухо ответил Мареев, -- кроме тебя, я
никому не хотел поручать работу над этой частью проекта.
Брусков стукнул кулаком по столу и бросился в кресло. После минутного
молчания он выпрямился и провёл рукой по гладко выбритой голове.
-- Давай лучше продолжим разговор о твоей машине. Я всё-таки не понимаю,
как она будет производить свою работу на глубине десяти или больше
километров? Откуда она получит необходимую энергию? Как она потом выберется
наружу? Наконец, кто и как будет ею управлять?
-- Подожди, подожди, -- рассмеялся Мареев. -- Давай по порядку. Как
будет работать машина? Как автономный бур, несущий свой двигатель в себе
самом. Снаряд должен иметь собственные моторы, приводящие бур во вращение.
Источник энергии? Надземная электростанция, питающая мою машину
электроэнергией по проводам, тянущимся вслед за машиной.
-- Но как же будет двигаться этот крот?
-- Несколько стальных колонн будет выдвигаться из его днища и с огромной
силой вдавливать его вершину с буровой коронкой в окружающую породу.
-- Ну. хорошо, пусть так! А как же будет управляться этот необычайный
снаряд?
-- Управление сосредоточено в самой машине. Управлять ею будут люди,
находящиеся внутри неё.
-- Люди?! -- воскликнул Брусков, схватившись за ручку кресла. -- Кто же
пойдёт на это?
-- Я и ты...
Брусков вскочил.
-- Что?.. Ты с ума сошёл! Подвергать себя такому риску?!
-- Я считаю, -- ответил Мареев, -- что риск будет не больше, чем при
переходе современной улицы. Когда ты поближе познакомишься с моими расчётами
и чертежами, ты сам убедишься в этом. В моём проекте ещё многое нужно
доработать. Ни мне, ни кому другому в одиночку с этим не справиться.
Институт рассмотрит мою идею, выпустит проект и поможет мне свести риск до
минимума. Самое важное теперь -- это проект подземной термоэлектрической
станции. Именно то, ради чего я строю снаряд, ради чего я готов спуститься в
недра земли, то, что составляет основную цель моей идеи.
Брусков откинулся в кресле и сосредоточенно глядел куда-то мимо него.
Мареев, чуть улыбнувшись, продолжал:
-- Нет ничего удивительного, что первым водителем машины буду я, её
автор. Было бы странно, если бы я уступил кому-нибудь другому это право. Ну,
а ты... Я уверен, что ты будешь со мной. Впрочем... если ты не хочешь...
-- Замолчишь ли ты наконец?
Брусков вскочил. Лицо его опять покрылось красными пятнами, уши горели.
Он схватил шляпу.
-- Прощай! Я пойду... У меня голова готова треснуть от этих диких
проектов.
-- Да подожди же, Мишук! Куда ты?
Но Брусков только махнул рукой и исчез в дверях.
ГЛАВА 3. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ ЗА ПРОЕКТ
Малевская подошла к длинному белому столу. Он уставлен многочисленными
стеклянными банками с образцами раздробленных, превращённых в порошок горных
пород.
В каждой банке образец покрыт тонкой и твёрдой коркой. Малевская ставит
на неё небольшой особого устройства динамометр и испытывает сопротивляемость
корки давлению. Показания динамометра Малевская заносит в тетрадь.
Тишина в комнате подчёркивается шумом мотора, равномерно и глухо
доносящимся откуда-то из-под пола, и хлопаньем далёких дверей. Трудно
представить себе, что эта комната -- лишь одна из многочисленных ячеек
огромного научно-исследовательского института, что кругом -- внизу, вверху,
рядом -- сотни людей в кабинетах, лабораториях, мастерских напрягают мысль и
волю, трудятся, комбинируют, исследуют тысячи веществ, явлений и законов.
Малевская сосредоточенно работает. Время от времени она отрывается,
встревоженно поднимает голову и прислушивается. Потом опять принимается за
динамометр и тетрадь.
Звонок телефона прозвучал в дальнем углу лаборатории. Малевская
торопливо подбежала к аппарату.
-- Слушаю... Малевская... Это ты, Илья?.. Нет, ещё не возвратился. Да.
Сама жду -- не дождусь... Звонка не было. Хорошо. До свиданья.
Послышались шаги за дверью. Малевская выпрямилась и застыла в ожидании.
Вошёл Брусков. Его уши розовели, а чисто выбритая голова блестела, как шар
слоновой кости.
-- Здравствуй, Нина! Никаких известий?
-- Нет.
-- Странно! Уже два часа... пора бы, как будто...
-- Когда началось заседание?
-- В восемь часов утра.
Брусков сел в белое плетёное кресло у письменного стола и, положив на
него локоть, закрыл ладонью глаза.
-- Что нового, Михаил?
-- Пока всё благополучно. Схема температурного перепада работает
превосходно.
Брусков открыл глаза и с оживлением продолжал:
-- Молодец Никита! Его идея применения жидкого водорода великолепна! Я
бился до одурения над проблемой создания в глубинах разницы температур между
двумя спаями термопары. Я терял надежду, возмущался Никитой, втянувшим меня
в эту проклятую проблему, проклинал себя, что поддался соблазну дружбы и
очарованию загадки. И вот он только намекнул как-то вскользь, что, может
быть, следует доставлять к одному спаю термопары концентрированный холод с
поверхности земли... Эта мысль поразила меня. Я чуть с ума не сошёл от
восторга. Это гениальный человек!.. Это...
-- Я не спорю, не спорю... -- улыбалась Малевская, ставя динамометр на
корку нового образца. -- Если бы я была другого мнения, ты меня не видел бы
здесь, в его лаборатории.
-- Не только ты. А Илья? А десятки других?.. Как странно, Нина! Ведь
факт существования в глубинах земли неисчерпаемых запасов энергии давно
известен. А к идее практического использования их относились как к идее
фантастической. Но вот взялся за неё Никита -- и у меня, у тебя, у Цейтлина,
у многих других глаза раскрылись. И "фантастика" становится сейчас такой
реальной, такой ощутимой...
-- Ты забываешь, Михаил, ещё одно очень важное, по-моему даже решающее,
обстоятельство.
-- Какое?
-- А то, что у нас, в Союзе, каждая здоровая идея быстро претворяется в
действительность. Проект Никиты раскрывает такие волнующие перспективы, что
всё другое сразу перестало нас увлекать.
-- Значит, и солнце, и ветер, и вода теперь окончательно
дискредитированы?
-- Ну, как сказать?! Лично я, вероятно, не вернусь к ветротехнике, но
другие... они, вероятно, будут выжидать результатов нашей экспедиции. Такие
люди, как Рощин или Виктор Семёнов, даже в случае успеха нашей экспедиции
будут продолжать поиски новых видов энергии. И кто знает? Разве есть пределы
человеческой изобретательности? Может быть, они в конце концов найдут
простые и дешёвые способы получения энергии от солнца и океанов. И тогда
применение их будет так же целесообразно, как использование нашей подземной
теплоты.
Они помолчали. Поднявшись и заглянув в тетрадь Малевской, Брусков
спросил:
-- Чем ты сейчас занята?
-- Проверяю действие различных минерализаторов на горные породы. Эти
минерализаторы должны цементировать своды из размельчённой горной породы,
которые снаряд будет оставлять за собой по мере продвижения в глубь земли.
Без этого тяжесть нарастающего столба размельчённой породы в конце концов
раздавила бы снаряд, из какого бы крепкого металла он ни был сделан... Но
сейчас я ловлю себя на том, что моментами ничего не соображаю... А каково
там Никите? В комиссии, я знаю, немало противников его проекта. И он один
должен выдерживать бой.
-- Ну, он там не один сражается...
-- Кто сражается? Где сражается? -- послышалась скороговорка Цейтлина.
Он с трудом протиснулся в дверь. -- Безобразие! Это не дверь, а мышиная
щель! Это мышеловка какая-то!
Усевшись на стул и широко расставив ноги, он вытирал с лица обильный
пот.
-- Здравствуйте, ребята! Что слышно? Кончилось заседание?
-- Нет ещё, Илюша! -- ответил Михаил, наблюдая за работой Малевской.
-- Это безобразие! Столько времени мучить людей! Не зря говорят, что в
комиссию не легко попасть, а ещё труднее выйти.
-- Зато оттуда легко вылетают, Илюшенька!
-- Не все, Михаил, не все! Смотря с каким багажом явишься. А у нашего
Никиты... Он выйдет оттуда с высоко поднятой головой.
-- Я думаю! -- ответил Брусков. -- Чего бы стоили все мы, если б дело
обстояло иначе... Ты откуда, Илья?
-- Да всё оттуда -- из НИМИ. Третью неделю бь мся над
подвижным соединением секций снаряда. Никита хочет придать ему некоторую
гибкость, чтобы не быть прикованным к вертикали. Таким образом
снаряд получит способность к маневрированию.
-- Ну, и что же?
-- Приходится вносить кое-какие изменения в первоначальный проект.
Гибкость вершины снаряда в проекте разработана очень хорошо, эту часть мы не
тронем, а вот способ сочленения и размер секций в теле снаряда придётся
несколько изменить. Никита уже согласился. Да что-то у нас не клеится с
моделью. Архимедов винт, который должен вращаться вокруг тела снаряда и
переносить кверху раздробленные буровой коронкой и ножами горные породы,
тоже нелегко заставить работать. Правда, на модели в небольших кривизнах он
уже работает, но пройдёт ещё не меньше месяца, пока мы добьёмся полного
решения задачи.
Опять раздался телефонный звонок. Брусков бросился к аппарату. Но, как
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг