какого-то заокеанского певца к нашим трем свечкам? Да никакого, не убеждайте.
И все-таки против факта не попрешь: зажгли свечечки - объявился покойник. И
пусть он объявился еще утром, задолго до ритуального зажжения свечей, мы-то о
нем узнали только сейчас. Нет, кажется, прав, прав Иван Васильевич: все
связано.
И если до сих пор я относился к моим "приметным" совпадениям с некоторой
долей иронии, то сейчас эта доля сильно уменьшилась, а если подумать, то и
совсем исчезла. Судите сами, дорогие товарищи, какая ирония может быть, если
любая из случайно выпавших или нарочно задуманных примет моментально
исполняется, сбывается! Другое дело, что иной раз она сбывается с натяжкой -
не без того! - но и придумывали их, приметы эти, бог знает когда, в
незапамятные времена, при царе Горохе. С тех пор они состарились,
видоизменились, кое в чем сдали свои позиции, но не исчезли, не умерли. Живут
и действуют вовсю. И что самое противное, действуют на меня. Или со мной - не
знаю уж, как правильно сказать. Выходит, я неожиданно превратился в
пресловутого Макара, на которого валятся шишки, и если шишки эти пока бьют не
слишком больно, так это как раз от примет и зависит.
- Вот что, дети, - сказал я своим великовозрастным друзьям. - Со мной
происходит нечто странное: вокруг меня образовался эпицентр некой аномалии,
суть которой вы поняли. (Ганька хмыкнул, а Люда кивнула серьезно: про колпак и
дорожные работы он, видно, рассказал ей раньше, а про свечи с покойником
только что разъяснил.) Аномалия эта касается только народных примет, которые
сбываются точно. (Ганька опять хмыкнул, но серьезная Люда строго на него
посмотрела, и он притих.) Есть два выхода. Затаиться и ждать, пока аномалия
кончится, - первый. И второй: лезть напролом, проверять приметы.
- Альтернатива не из легких. - Ученая Люда знала много иностранных слов. -
Во-первых, кто знает, когда она кончится. Может, вам на год затаиться
придется. Или на десять лет.
- Или на всю жизнь, - вставил Ганя, но мы с Людой игнорировали реплику как
явно неуместную.
- Во-вторых, лезть напролом, - продолжала Люда, - тоже опасно. Приметы,
насколько мне помнится, бывают разные, и неприятности от них тоже разные: и
мелкие и крупные. Значит, надо искать компромисс.
- Ну поищи, поищи, может, и сыщешь, - злорадно сказал Ганя, а я взмолился:
- Людочка, милая, не все ведь приметы вредные, плохие. Есть же и приятные.
Например: левая ладонь чешется - к деньгам.
- У вас чешется? - быстро спросил Ганя.
- Давно уже не чесалась, - признался я и вдруг почувствовал некий легкий
зуд в левой ладони. Я с удивлением посмотрел на нее: ладонь как ладонь,
морщинистая, вся в разных линиях - удачи там жизни, в буграх Венеры и в прочей
ерундовине. - Зачесалась...
- Вы ее о подбородок почешите, - посоветовал Ганя, - а то примета не
подействует. Сведения точные, еще бабка моя, Арина Родионовна, светлой памяти,
говаривала...
- Ганька, - сказал я, - чего ты врешь? Арина Родионовна чужая бабка... -
Но почесал ладонь все-таки о подбородок.
Я почесал, и мы помолчали. Потом я еще почесал, и мы по-прежнему молчали,
ждали: когда принесут деньги, много денег - мешками, подводами, автомобилями
"КРАЗ-450". Денег не было. Ну никто не нес, не стучал в дверь, не подсовывал
ведомости, а в кирпичных стенках строители в наши дни клады оставляют редко.
Вот так мы помолчали немножко, я тер ладошку о небритый подбородок, а
мстительный Ганя сказал:
- Тю-тю денежки. И аномалия тю-тю.
И в это время, как в хорошем детективе, зазвонил телефон.
Я снял трубку и услышал голос моего редактора из одного узковедомственного
издательства, иногда обращающегося к художественной литературе.
- Старик! - орал голос. - С тебя причитается!
- С чего бы это? - кисло спросил я.
- Альманах вышел! С твоим рассказом! Лети за гонораром!
- Когда лететь-то?
Голос стал серьезен и вдумчив:
- Сегодня ты уже не успеешь, так что давай завтра. С трех до пяти. Понял?
Не понять было трудно, о чем я и сообщил сначала редактору, а потом,
повесив трубку, Гане с Людой.
- Большой гонорар? - спросил Ганя. Он явно завидовал - не деньгам, нет:
тому, что я все-таки попал в эпицентр аномалии, не промазал, в середку угодил,
и не сказочки это, не шуточки студенческие, а серьезно. Вот так.
- Не очень, - скромно сказал я, а Люда вмешалась:
- Не в этом дело. Какая разница - сто рублей или тысяча? Важно, что
приметы сбываются аккуратно, стоит только подумать о них. В общем, есть план
эксперимента. Берем том Даля с пословицами, поговорками и приметами,
выписываем нужные в столбик и проверяем.
Предложение Люды казалось заманчивым. Действительно, выписать сначала все
денежные приметы, потом еще какие-нибудь - с везением в конце, и ждать, пока
сбудутся. Но, если быть честным, меня пугала перспектива превратиться в
подобие уэллсовского человека, творившего чудеса. Пугала и потому, что в
чудеса я не верил: это во второй половине двадцатого столетия-то! Пугала и
потому, что я усматривал в моей аномалии связь с нашими предыдущими
приключениями. А наши предыдущие приключения устраивал кто? Соседи по
окружающему пространству - вот кто. А значит, нехитрый силлогизм приводит нас
снова к ним.
Я честно поделился с ребятами своими предположениями.
- Возможно, вы правы, - согласился Ганя, - только зачем они к нам
прицепились?
- Знакомые, - предположил я.
- Мы им в знакомые не набивались.
- Подождите, - прервала нас Люда. - Знакомые наши - люди разумные и свои
опыты просто так не ставят. Значит, есть цель. Какая? Это раз. Второе: смысл
опыта вам ясен? Мне лично нет. Третье: во всех прошлых случаях при опыте
присутствовал кто-то из них, помните? Где они сейчас? Все это надо выяснить, и
поскорее...
- Выясни, - сказал Ганя.
- Это возможно, - спокойно парировала Люда. - Попробуем найти примету,
которая бы нас вывела на экспериментаторов. Или хотя бы натолкнула на верный
путь. У вас есть Даль?
Даль у меня был. Я достал коричневый толстый том и, покопавшись в
оглавлении, раскрыл страницу четыреста семьдесят третью.
- Начали!
- Муравьи в доме - к счастью, - прочитала Люда вслух.
- Значит, городским жителям счастья не видать, - резюмировал Ганька. -
Валяй дальше.
- Кони ржут - к добру. Кто нечаянно завидит свет в своем доме - жди
счастья.
Я не понял приметы:
- Это как же - нечаянно: вор, что ли, в квартиру залез? И это к счастью?
- Избавление от лишнего имущества чужими руками - всегда счастье, - сказал
Ганя. - Темный вы человек. Собственник. Стыдно должно быть...
Стыдно мне не было. Я слушал Люду и потихоньку посмеивался над гигантским
количеством жизненных оговорок, которые мудрый и терпеливый Даль назвал
"суеверия-приметы". Многие из них (да что там многие - две трети!) безнадежно
устарели даже не потому, что и верить-то в них перестали, просто их
необходимые атрибуты - печь там, каша в горшке на печи, фыркающие в дороге
лошади - медленно и прочно (пусть даже жаль их!) уходят назад, в прошлое и
вытащить их оттуда нельзя да и незачем. Газовые духовки давно заменили русские
печи, а фыркающие автомобили вытеснили фыркающих лошадей. Вот вопрос: можно ли
переносить приметы с тех же лошадей на автомобили? И если да, то в какой
степени их действие ослабло? Действие примет, конечно...
Я усмехнулся про себя: вчера я такой вопрос не задал бы. Приметы - чушь.
Приметы - зеленый вздор, чепуха, чеховская реникса, не верьте в приметы,
дорогие товарищи...
Но сегодня - дело другое. Сегодня приметы сбываются вовсю. Любая из них -
проверено. И даже если скинуть это "сбывание" на наших пресловутых знакомых
шутников из соседнего пространства, то все равно дело не меняется. Жить
становится опасно. Может, у них там объявлен месячник по исполнению примет -
кто знает! А я страдай от этого общественного рвения...
- Зеркало разбить - к худу, - устало читала Люда. - Кирпич выпал из печи -
к худу. Увидать домового - к беде...
- Стойте! - заорал я. - Погодите!
Люда прервалась, посмотрела на мое сосредоточенное лицо, а Ганька не
преминул ввернуть:
- Тихо: Чапай думать будет...
Но я уже придумал. Вскочил с кресла, взволнованно заходил по комнате.
Идейка, конечно, не бог весть какая, но проверить ее не мешает. Только нужно
приметку соответствующую отыскать.
Я резко остановился, театрально взмахнул рукой.
- Осторожно! - крикнула Люда.
Поздно: конечно же, я зацепил подсвечник, и тот грохнулся на пол,
разбрасывая по сторонам стеариновые капли. Свечки вывалились из своих гнезд и
погасли.
- Вот слон, - сказал Ганя, помогая мне заметать следы преступления, - так
и пожар недолго устроить.
- Не устроил ведь? - обозлился я. - Вот и не вякай... Людочка, посмотрите
там приметку, чтобы к встрече с другом была. Или со знакомым. Или просто к
встрече. Есть, наверно...
Люда повела по строчкам острием карандашика, кивнула согласно:
- Есть, конечно. А зачем вам?
- Вы читайте, читайте. Я потом объясню.
- Ну, вот, например: правая бровь чешется - к свиданию.
Я прислушался к себе: хоть бы что! Бровь чесаться не желала.
- Не то, Люда, дальше...
- В носу свербит - к радостной встрече.
- У меня свербит, - сообщил Ганя. - Третий день. Я бы даже сказал: течет.
Санорином спасаюсь. Годится?
- Санорин годится. Насморк - нет. Что там еще есть?
- Еще? - Люда пробежала карандашом вниз и вдруг подняла голову,
засмеялась: - Нечаянно свечу погасить - к гостям.
Вот так штука: кто обвинит меня в том, что я намеренно скинул подсвечник?
Нет, здесь не придерешься: надо ждать гостей.
- Вы того и хотели? - спросил Ганя.
- Ага, - подтвердил я.
- А зачем вам гости?
- Не мне - нам, - поправил я. - Думаешь, каких я гостей жду?
- Приятных, надеюсь, - сказал Ганя и вздрогнул.
Впрочем, я тоже вздрогнул: в передней громко и властно звякнул дверной
колокольчик.
Ганя рванулся в коридор, я за ним, Люда с далевским томом встала у выхода
из комнаты. Ганя потянул язычок замка и медленно, очень медленно - намеренно,
что ли? - открыл дверь. На пороге стоял аккуратный маленький старичок в синем
плаще болонья - это в жару-то? - и в мохнатой огромной кепке-"аэродроме".
Кепка делала старичка похожим на одного из семерых диснеевских гномов - на
какого, уж не помню, не до гномов мне было, да и фильм-то смотрел сто лет
назад. Старичок снял кепку-"аэродром", вытер потную лысинку беленьким
платочком, представился достойно и неторопливо:
- Агент Госстраха Кокшенов. Звать-величать будете Михал Михалычем.
Грубый Ганька не любил вмешательства в личную жизнь, а Госстрах как раз
этим и занимается.
- С чего вы взяли, что будем? - спросил он. - Не будем, папаша, потому что
страховать нам нечего. Фаталисты мы, понял?
Старичок спрятал платочек, улыбнулся беззлобно и даже с мягкостью
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг