конный обоз, поджидавший на лесной дороге у пристани. Хорошо, что Стил так ни
о чем и не догадался, иначе не избежать бы ему встречи с Мердоком. И только
наше с Мартином предложение добраться до его поместья на лодке убедило Стила
покинуть судно:
- Скоро?-спрашиваю у него.
Стил вглядывается в знакомое ему побережье.
- Думаю, через полчаса доберемся до устья.
- Помню,-играю я мифического сына Жоржа Ано,-что с Реки его не видно. Вы с
братом определяли его по каким-то особым признакам.
Сенатор улыбается.
- Теперь это широкое устье канала, проложенного до самого поместья.
Пробираться сквозь кустарник уже не придется. Речонку мы расширили и углубили.
А что все-таки произошло с пароходом?- возвращается он к непонятной ему
истории.- Кто это стрелял?
- Мало ли у вас в Сильвервилле стреляют?-говорю я. Мердок прав: сенатору
объяснять происшедшее пока не следует. Пусть все идет, как задумано.
- В Сильвервилле- да,-соглашается Стил,- в Городе же право на
огнестрельное оружие имеет только полиция.
- Когда-то вы стреляли в полицию,- не без иронии замечает Мартин.
- То была совсем другая полиция. А эта служит народу.
- Вы хотите сказать - государству,- поправляю я.
- Государство - это народ и его хозяйство,- вещает он, как с сенатской
трибуны.
- Но ведь народ-это неоднородная масса.- Я ищу слова, подходящие для
понимания Стила.- Это богатые и бедные, аграрии и мелкие фермеры,
заводовладельцы и рабочие, хозяева и слуги. И народным хозяйством у вас
все-таки управляют не слуги, а хозяева.
- А как же иначе?- искренне удивляется Стил.- Ведь и хозяева разные. Одни
больше заботятся о благе народа, другие меньше. У нас в сенате больше двух
третей - популисты.
- Но не все же популисты - единомышленники?- снова подбираюсь я к
главному.
- Есть, конечно, горячие головы, их приходится остужать,- нехотя признает
сенатор.- Кстати, за этим мыском и находится устье канала, а там и поместье
недалеко,- меняет он тему и только после нескольких наших гребков добавляет:-
По своему состоянию и положению я мог бы стать и "джентльменом": у меня
несколько тысяч акров земли, скотоводческое ранчо, молочная ферма и торговые
связи с оптовиками. Но я, как и отец. предпочитаю быть популистом. Народником
Нет, это был не Стил-отец, занимавшийся сельским хозяйством вопреки
полицейским законам, не Стил - революционер и подпольщик, а
Стил-землевладелец, Стил-сенатор, хорошо усвоивший разницу между хозяевами и
слугами.
Глава V
ПРОГРЕСС ИЛИ РЕГРЕСС?
Я лежу на широком сафьяновом диване и думаю, думаю, думаю...
Я по-прежнему в том же доме, куда мы приехали пятьдесят лет назад по
здешнему времени. Тогда шел десятый год первого века, ныне шестидесятый. Дом,
как и прежде, стоит на холме, только ведут к нему не ступени из плоских,
вдавленных в землю валунов, а широкая лестница из тесаного камня. И забора из
высоких нетесаных бревен с узкими бойницами уже нет, его заменил строгий
чугунный рисунок ограды. Да и лес кругом далеко вырублен, уступив место уже
пожелтевшим массивам пшеницы. Стил прежде всего показал нам их, прокатив по
проселку в открытой двухколесной "американке", запряженной парой породистых
рысаков. Видели мы и птицеферму, и скотный двор, которому позавидовал бы любой
российский помещик, вместительные амбары для зерна, огороды и молочное
хозяйство с маслобойками и сыроварней, и даже что-то вроде ангара для
сельскохозяйственных машин - довольно примитивных, правда, однолошадных
плугов, сеялок и косилок. Часть из них работала в поле, часть "отдыхала".
"Недостаток рабочих рук",- пояснил Стил.
Что изменило его, превратило из двадцатилетнего романтически настроенного
парня, почти дикого, как индеец времен колонизации американского континента, в
крупного хозяина, знавшего цену каждому истраченному и заработанному франку? Я
застал его после поездки по имению над бухгалтерскими книгами, которые он
проверял в присутствии своего ровесника-управляющего. Но как различно
выглядели они в этой беседе: один жесткий и властный, другой покорный и
робкий, шепотком объясняющий какие-то тайны дебета и кредита.
Потом, когда он закончил дела с управляющим, у нас произошел разговор,
который развернул передо мной судьбу сенатора, словно документальную
киноленту.
- А все-таки потянуло к политике?-спросил я его не без умысла.
- Потянуло.-согласился Стил,-сказалась, должно быть, отцовская кровь. Да и
здешние фермеры, когда новые земли разбили на кантоны, меня сначала
кантональным судьей выбрали, а потом все как один - кандидатом в сенат. Так и
прошел без соперников. И переизбирали каждый срок, даже когда большинство в
сенате переходило к "джентльменам".
- Точнее, к правым?
- Пожалуй.
- Значит, вы левые?
- Мы - центр. Левые не сформировали собственной партии. Пока они наше
левое крыло, обязанное подчиняться решению большинства, хотя по многим
вопросам оно и не согласно с нашей политикой.
- По каким же вопросам?
Стил замялся.
- Мне трудно сказать без протоколов заседаний сената. Назову главные. Они,
например, за снижение пенсионного возраста и за увеличение пенсий, а мы этого
не можем - не позволяет бюджет. Они - за национализацию железных дорог,
нефтяных и газовых разработок, ну а мы, естественно, не хотим ограничивать
инициативу хозяев. Интересам государства она не угрожает.
- А интересам народа?
- Я уже говорил, что государство-это народ и его хозяйство,-упрямо
повторил Стил.
Я решил не продолжать спора. Еще не время. И спросил примирительно.
- А ваши консерваторы-"джентльмены", вероятно, не возражали бы против
Мердока?
- Возможно. Но мы сдержим и Мердока и Донована. - Кто это Донован?
- Глава левых. Они еще называют себя марксистами. До сих пор не могу
понять это слово. У них даже язык какой-то чудной. Классовая борьба,
производительные силы. производственные отношения, прибавочная стоимость.
Я не возражал сенатору, только спрашивал.
- А какова роль президента?
- Глава победившей на выборах партии становится одновременно и главой
государства. За истекшие полстолетия на этом посту были многие, в том числе
Фляш и мой отец. А Донован - прямой отпрыск Фляша.
Я невольно вспоминаю Фляша, подпольщика. Именно ему и досталась та пачка
книг, которую я положил на грань двух миров - галактического, откуда мы
вернулись на Землю, и нашего, земного, где мы только что очутились. Ведь среди
этих книг был и краткий философский словарь, и однотомная энциклопедия, и
учебник политической экономии для советских вузов. О них было достаточно
материала, чтобы уяснить себе сущность капитализма и социализма, их экономики
и политики. Может быть, марксизм "доновановцев" и грешит вполне понятными
ошибками, но не знать о нем они не могут. Однако подробно расспрашивать Стила
о левом крыле популистов я не стал. Его могло насторожить мое любопытство.
- Почему популисты почти всегда побеждают на выборах? Мелких хозяев
больше, чем крупных?-Так прозвучал мой новый вопрос к сенатору.
Он ответил не сразу, чуть-чуть подумал и отрицательно покачал головой.
- Не потому. Конечно, за нас голосуют батраки и мастеровые - их ведь
много, хотя заводчики в своем районе вкупе с цеховыми старостами умеют
протащить своего депутата. Но любой фермер-хозяин, независимо от того, сколько
у него земли и скота, всегда за нас. Мы страна аграрная - аграрии и у власти.
- Значит, законы, выгодные промышленникам, проваливаете?
- Невыгодные для нас - да!
- Например?
- Ну если, скажем, требуются государственные кредиты на постройку нового
завода или железной дороги. И если при этом они не так уж нужны фермерам и
промысловикам. Вот и проваливаем - у нас даже без левых две трети в сенате.
- Так вы же тормозите прогресс. Я видел ваши сельскохозяйственные машины.
На Земле это древность. На лошадях у нас сто лет назад пахали и боронили.
- Самоходные машины есть и у нас. Только производить их невыгодно.
Чего-чего, а лошадей здесь хватает.
- И на улицах газовые фонари, как пятьдесят лет назад?
- В центре Города провели электричество, а на окраинах - газ. Кому нужен
такой прогресс, если он втрое дороже. Может, и впятеро. Построили, что
необходимо, а на ветер фермер деньги бросать не будет. Понадобился телеграф -
провели, ну а телефон, хотя и придумали, не прошел. Дорого! Кто может
поставить себе телефон? Завсегдатаи Клуба состоятельных - да. А счетоводы и
лавочники обойдутся посыльными. Фермеру же о телефоне даже не заикнешься.
Шерифы и судьи посылают верховых, а простой ранчмен и слова такого - телефон -
не знает.
Спорить с сенатором о прогрессе явно не стоило. Стил олицетворял аграрную
суть Города-государства. Серебро и медь он использует, будет лить чугун и
плавить сталь, пошлет в угольные шахты забойщиков и железную дорогу построит,
если она ему понадобится для доставки товаров на рынок, а вот денег на
сомнительные научные эксперименты не даст. Да и не только научные. Надо
строить сначала дороги, а не автозаводы: лошадь и по проселку пройдет, а
машина завязнет, особенно зимой или осенью, в дождевую хлябь. Если и не сказал
этого Стил, то, наверно, подумал. А я больше и не спрашивал.
...Я вижу, как тихо-тихо приоткрывается дверь, и уже знаю, что это входит
Мартин. Такой большой и тяжелый, а ходит легко и бесшумно, как вождь из
племени Сиу - был, наверно, такой индейский предок где-то в глубине
безупречной американской биографии Мартина.
Он входит, держа в каждой руке по груше, золотистой и крупной, как наши
сухумские "дюшес". Одну из них он тут же швыряет мне. Я еле-еле успеваю
схватить ее, иначе она бы шмякнулась в стену и растеклась по синему шелку
обивки.
- Ошибись ты чуток,- говорю я,- и пришлось бы сенатору стену перебивать.
- У Минни точь-в-точь такое же платье,-смеется Мартин,- вот и дала бы его
на заплату.
- Не переходи границ. Дон, Не крути голову девочке.
-А я и не кручу,-искусно разыгрывает удивление Мартин,- мы просто болтаем.
Я мелю всякий вздор, а ей весело. Славная девушка.
Я понимаю Мартина: мимо такой девушки трудно пройти равнодушно.
- Ну, а если мы навсегда здесь останемся?-пристально гладя на меня,
спрашивает Мартин.
Я молча пожимаю плечами. В каждом из нас живет внутренняя тревога и вместе
с ней твердое убеждение в том, что все кончится так же, как и в прошлый раз:
вернулись, да еще так, что на Земле и отсутствия нашего не заметили.
- Не убежден. А вот красотка Минни останется здесь. Чуда не будет.
- Кто знает?
- Мы знаем. За кого бы ты выдал ее на Земле? За француженку или
американку? Без визы, без паспорта, без свидетельства о рождении. Как бы
рекомендовал ее у себя в посольстве?
Нам обоим смешно.
- Ладно,-говорит Мартин,-принял к сведению. Нечто я уже принял к сведению
десять минут назад.
- Что именно?
- Твое назначение.
- Ты о чем?
- Все о том же, о чем только что спрашивал меня сенатор Стил. Встретив нас
с Минни, он отослал ев домой, взял меня под руку и этаким беспокойным шепотком
спросил: "Как вы думаете, мистер Мартин, не откажется ли месье Ано, если я
предложу ему пост советника моей канцелярии? Сейчас у меня нет никого, кто бы
лучше него подходил для этого
- Почему же он не спросил об этом меня?
- Он боится, что ты откажешься. Говорит, что ты задал ему много дельных и
разносторонних вопросов.
- Сообразительный старик,- усмехнулся я.- Пусть предложит - не откажусь.
А родившуюся сейчас в связи с этим идею я тут же выкладываю Мартину.
-Ты будешь работать у Медока.
Мартин не отвечает, только недоуменно таращит глаза.
- Найди в мусорной корзине газету, которую я взял у Стила, и посмотри ее
по-внимательнее. Тогда поговорим. Мартин так и делает. Не отрываясь от чтения,
восклицает:
- Смрадная газетенка.
- Тем лучше.
- Ничего не понимаю. Почему я должен нырять в эту политическую нору? Что
скажет Стил?
- Сенатора убедим в полезности акции.
- Но я же не стану писать политических пасквилей. - И не пиши. Ты будешь
работать в отделе уголовной хроники. Именно в нору ты и нырнешь. На "дно"
Города. Необъятный рынок нужной нам информации. Все подпольные связи Мердока.
Все замыслы его банды. Думаешь, он ограничивается открытой политической
борьбой? У него и другие средства: от закулисной парламентской игры до
откровенно бандитских налетов. Один из таких налетов мы уже видели. Все это
готовится понемногу именно в придонной грязи. Вот там и будет своим человеком
репортер уголовной хроники Дональд Мартин.
Кажется, я убедил Мартина. Он больше не удивляется и не кипит. Он затих.
Только, перелистав еще раз все восемь газетных страниц, говорит с грустью:
- Помойка и есть помойка.
- О твоем устройстве я сам позабочусь,- размышляю я.- Оно окупится для
Мердока моей близостью к Стилу. Советник сенатора - не так плохо звучит.
Мердок это сразу раскусит. Меня лично беспокоит другое. Как мы будем
поддерживать связь, находясь в различных политических лагерях?
- Придумаем что-нибудь.
-Явки найдутся, об этом сам Мердок позаботится. Ему же потребуется где-то
и что-то передать мне. Пусть и думает. А вот нам с тобой, кроме явок, нужны
связные. Хорошо бы найти двух честных и верных парней, которые не обманут и не
продадут.
И тут я вспомнил студентов из Сильвервилля. Пит и Луи! Пожалуй,
единственные, на кого мы могли бы рассчитывать.
Глава VI
В "БЕРЛОГЕ" МЕРДОКА
Мы ехали верхом в Вудвилль - речной порт в центре рыбных промыслов "Веррье
и сыновья". Нам предлагали сенаторскую карету, но мы отказались: верхом
удобнее и легче - не нужно трястись по ухабам на непроезжей лесной дороге. А
из Вудвилля в Город мы уже поедем по железной дороге.
Сенатор выехал на несколько дней раньше. Документы он нам выдал, скрепив
их своей подписью и личной сенаторской печатью. Я именовался советником
канцелярии Стила, а Мартин - прикомандированным ко мне сотрудником для
поручений. Перебросить Мартина в газету Мердока я еще сумею, пока же
полученные документы дают нам право на существование в Городе.
Днем мы ехали без приключений, никого не встретив: ни пешего, ни конного,
ни кареты. К вечеру, когда стемнело - а темнеет здесь после шести даже летом,-
развели костер на придорожной полянке,
- Ни на Стила, ни на Мердока я работать не буду,- говорю я.- Один либерал,
другой авантюрист. Мне нужны настоящие люди, вроде Стила-отца или Фляша.
- А они есть?-спрашивает Мартин.
- Предполагаю.
- Я не коммунист, Юри, и помогать им не собираюсь. - Мы призваны сюда не
помогать - так я по крайней мере думаю, -а посмотреть, как развивается здешнее
общество. А что думает об этом народ, лучше узнать у Донована. Полагаю, он
судит вернее других.
- Кто это Донован?
Я объясняю.
- Надеюсь, мы не 6удем здесь устраивать вторую революцию?- смеется Мартин,
- Не будем. Но будем работать на тех и для тех, кто нам ближе по духу.
- А Стил тебя не устраивает?
- Стил - крупный землевладелец, помещик, по-русски,-так же далек от
бедняка, как твои рокфеллеры и ханты.
-Допустим.
Из темноты леса совсем близко доносится насмешливый голос.
- Как ни приятно погреться у костра, джентльмены, вам все же придется его
погасить.
К костру из-за деревьев приближаются пятеро или шестеро мужчин в
широкополых соломенных и фетровых шляпах с черными платками на лицах до глаз и
с автоматами, нацеленными прямо на нас. Один из них, длиннорукий верзила,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг