избавил меня от неприятной обязанности финальных объяснений. Так что не:
удивляйся, - с нежной, чуть печальной улыбкой сказала Лея, - если я и
впредь буду называть тебя порой дикарем. У меня вчера непроизвольно
возникло чувство, что ты убил Стора, чтобы завладеть мною, - так уж
развивались наши отношения. Правда, интересно?! Владимир потупил взор,
переваривая сказанное Леей. И ответил, бросив взгляд прямо в глубины ее
глаз:
- А ты вот была первой и, надеюсь, теперь будешь единственной женщиной
в моей жизни. Ваш прилет сорвал мне свидание. Если бы не вторжение, то моей
первой девушкой была бы не ты. Скажи, ты случайно прилетела не на той
летающей тарелке, что приземлилась в трех домах отсюда?
- На той, - задумчиво отозвалась Лея, дотронувшись до все еще голого
Володиного колена. - Странно, - сказала она, - у тебя все тело покрыто
волосами. И одна - как это называется по-земному? - ямочка на животе. Это
так у всех землян или ты один такой особенный?
- У всех, - ответил Володя. - Ты не хочешь одеться? - спросил он.
Один вид обнаженной Леи на таком холоде вызывал у него морозную дрожь.
- Ну что ты, любимый, - улыбнулась Лея. - Если бы я захотела одеться,
я бы лучше закрыла окно, я ведь вижу, как тебе теперь холодно. А вот чего я
действительно хочу - так это плотно поесть. Ведь ты покормишь меня с
ложечки, как раньше, - для тебя ведь это тоже было волнующим, правда,
милый?
Глава 19
ТУГАЯ ПЕТЛЯ
Следующие четыре дня Володя с Леей чувствовали себя настоящими
молодоженами. За это время они задали друг другу множество мыслимых и
немыслимых вопросов, и если бы Владимир задался целью систематизировать
сумбурно размещавшиеся у него в голове главные результаты их бесед, то у
него получилось бы примерно следующее:
1. Продолжительность жизни анданорцев, без посторонней помощи,
составляет около 80 земных лет. Так что теоретически у Володи и Леи был
шанс доползти, докарабкаться до совместной глубокой старости.
2. По анданорской классификации все браки делятся на первостепенные и
второстепенные. Первостепенным называется такой, когда хотя бы у одного из
супругов не было интимных связей до самой свадьбы. Так что если забыть, что
Владимир землянин, то Лея могла бы гордиться таким редким супружеством
перед подругами.
3. Лея на родине у себя была последним отпрыском древней
аристократической династии. Браки с инопланетянами в истории Анданора
встречались, но крайне редко и обыкновенно осуждались анданорским светом.
4. Брак с врагом, которыми испокон века были силлурийцы, карался
смертью, брак с жителем покоренной планеты был просто унизителен - если бы
о нем узнали, перед Леей никогда бы не отворили дверей приличных домов.
5. Климат Анданора действительно был, по ее словам, несколько
прохладным для землян, но казался вполне благодатным самой Лее.
6. Силлур и Анданор уже много тысячелетий находятся в состоянии войны.
Ни анданорцы, ни силлурийцы ни разу не встречались с превосходящими их
технически и, по выражению Леи, интеллектуально расами. Все обнаруженные в
просторах галактики расы были гуманоидными, кроме удивительных людей-рыб с
планеты Антарлиск - точная копия человеческих представлений о русалках, тем
более что антарлисцы и дышал и - с то жабрами, и вполне сухопутных жителей
планеты и Драгрон, которые и вовсе имели вид массивных десятилапых
осьминогов, - Лея схематически набросала портрет драгронца на листочке, -
что не мешало им быть в самыми искусными художниками и скульпторами в
обозримой Вселенной. Их произведения всегда весьма? ценились в прочих
цивилизованных мирах. Сама Лея, как то заметил Володя, рисовала весьма
посредственно, на уровне пятилетней девочки. Она объяснила это тем, что
рисование, в отличие, скажем, от черчения, не прeподают в анданорских
школах, и никакому взрослому в и своем уме не придет в голову тратить время
столь бессмысленно.
7. Силлур, безусловно, подставил Землю. Сознательно и цинично. Те
создания, которых в России называли сквирлами, по словам Леи, были на
Силлуре чем-то вроде домашних животных и при хорошей дрессировке защищали
своих хозяев не хуже сторожевых собак. Вот только их не разрешалось
раскармливать частным гражданам до состояния, известного Владимиру под
названием исполинский сквирл. Для этого, к слову, их просто нельзя было
кормить мясной пищей, если же сквирл случайно отведал мясного - они, по
словам Леи, порой воруют со столов, не хуже наших кошек, - то во избежание
трансформации его надо просто продержать около земной недели в комнате без
зеркал. Собачьи сквирлы превращаются в лошадиных лишь в стае или будучи
окруженными имитирующими ее зеркалами.
8. На Анданоре очень красивая луна и фантастическое небо. Лея мечтает
когда-либо вернуться на родину.
9. Лея отлично понимает, что на их след может выйти как Сопротивление,
так и ее коллеги из оккупационного корпуса. Она, так же как и Владимир, не
знает, какой из этих вариантов лучше - первый как минимум оставит вдовцом
Владимира, второй также как минимум оставит вдовой ее.
Сегодня вновь готовил Владимир. Счастливые супруги теперь занимались
приготовлением пищи через день - Володя оказался хозяйкой куда более
искусной, чем Лея. Еще бы. На Анданоре состоятельные граждане приобретали
пищу исключительно в готовом виде. На их выбор была еда из самых различных
колоний, и разнообразной снеди всегда было вдоволь. Профессия повара была
востребованной, и не сказать, чтоб редкой - просто анданорским мужчинам и
женщинам иных специальностей не приходило в голову ее осваивать. То есть
для Леи было неочевидно, что гречку перед приготовлением необходимо
заливать таким огромным количеством воды, а рис, оказывается, надо
промывать, перед тем как ставить на плиту. И потому офицеру захватчиков,
как маленькой девочке, приходилось объяснять азы поварского ремесла, и
Владимир справлялся со своей ролью столь успешно, что Лея даже заподозрила
в Володе профессионального кашевара. Владимиру самому было очень забавно
объяснять взрослой женщине, оказавшейся на два года старше, чем он, что
каша так и будет вылезать из посудины каждый раз, без исключений, если
гречневой крупы сыпать вровень с краем кастрюли. И для того чтобы этот
процесс приостановить, просто не существует каких-либо хитроумных приемов
или, по выражению в отчаянии наблюдавшей очередное извержение гречневого
вулкана зрелой дамы, каких-либо "реагентов, способных приостановить
реакцию". Володя не сердился на свою избранницу за подобную наивность, тем
более что это не вводило молодоженов в убыток - покинувшая кастрюлю каша
тщательно соскребалась с плиты и в следующий раз шла на гарнир. Напротив,
такие трогательные моменты помогали Володе видеть свою девушку растерянной
и нуждающейся в его советах и поддержке. Лее, казалось, тоже доставляло
удовольствие почувствовать себя слабой женщиной, хотя в этом она не
признавалась даже самой себе - ее, как, впрочем, и всех жителей ее суровой,
холодной планеты, с детства учили рассчитывать только на свои силы и не
позволять себе расслабляться никогда. Остающееся с от общения с Володей
время Лея, в частности, посвящала изучению русского письменного. Перед
началом самообучения она, окинув взором книжный шкаф Володи, недоверчиво
спросила:
- Надеюсь, то, что написано во всех этих книгах, правда, в отличие от
твоих видеокассет? "Владимир даже почувствовал, что краснеет, словно? он
был мальчишкой, у которого мать обнаружила стопку порнографических
журналов. Володя даже не нашелся сразу, что ему ответить, а потому Лея,
звонко рассмеявшись, сказала:
- Любимый, можешь не отвечать. Я вижу, какие вы и тут все мечтатели и
поэты. Ты только скажи мне, есть у тебя хоть что-нибудь... документальное,
что ли. Понимаешь, - даже с извиняющимися нотками в голосе продолжила она
после краткой паузы, - я чувствую, как выдуманные истории ослабляют меня,
заставляя задумываться о том, чего никогда не было, что не имеет никакого
касательства к реальной жизни. Ведь у тебя есть хоть какие-нибудь
документальные книги, правда?
Владимир, обрадованный тем, что Лея избавила его от необходимости
доказывать ей целесообразность искусства, всерьез задумался, какие книги ей
можно предложить в качестве документальных. Исторические и научные книги
были написаны по-академически сухо навряд ли могли увлечь Лею. И тут его
осенило - у Владимира были "Жития святых", написанные святителем Дмитрием
Ростовским еще при Петре . Некоторые из них воспринимались вполне обыденно,
иные поражали чудесами настолько, что люди неверующие навряд ли могли
поверить, что истории подлинные. Издание было, старым, 1993 года, и, в свою
очередь, было репринтным по отношению к 1904 году, когда книга была
опубликована в последний, до октябрьского бунта, раз. Тринадцатитомник,
купленный еще Володиной бабушкой в 90-с годы двадцатого столетия, содержал
яти и прочие особенности царской орфографии, зато был безусловно
увлекательным и, с точки зрения самого Владимира, совершенно достоверным
повествованием. Жития святых были сгруппированы по месяцам старого стиля, в
которые православная церковь вспоминала их память, и относились к разным
странам и эпохам, когда приведенные в книге христианские подвижники
прославились чудесами, исцелениями или просто благочестивой подвижнической
жизнью. Володя не ставил перед собой целью обратить Лею в православие, но
ему хотелось, чтобы она хотя бы прикоснулась к корням Володиной религии и
поняла, что если он говорит ей, что он не может есть тушенку потому, что у
него сейчас пост, то не следует его уговаривать съесть хотя бы ложечку.
Володя лишь один раз объяснил Лее, какая буква какой звук означает, и
та без промедлений стала читать самостоятельно и через пару дней так
наловчилась, что только и шуршала страницами, будто закончила курсы
скорочтения. Или как если бы просто рассматривала картинки. Володя
настороженно ждал вопросов, но их, как ни странно, не последовало. Лишь
один раз девушка, читая о каких-то, по ее представлению, очень уж
попирающих законы физического мира чудесах, недоверчиво спросила Володю, не
отрываясь взглядом от текста:
- И ты действительно веришь, что все написанное тут - правда?
- Да, - отозвался Володя, думая, что сейчас и состоится с опасением
ожидаемая им беседа.
Не тут-то было. Лея молча приняла к сведению ответ Владимира и
продолжила чтение. Володя же старался не смотреть, как Лея читала книги,
бывшие для Владимира священными. Дело в том, что она делала это в
обнаженном виде, как, впрочем, и все остальное. И если Володя откровенно
любовался Леей, когда та, к примеру, орудовала поварешкой, эффектно
переступая точеными безупречными ножками, то когда она читала в таком виде
"Жития святых", ее облик, к слову, совершенно естественный для самой Леи,
казался Владимиру неуместно распаляющим. И потому Володя оставлял Лею
изучать книги в одиночестве, избегая прямых взглядов на нее. Однажды, зайдя
в комнату, он обнаружил свою жену сидящей над книгами в легеньких лифчике и
трусиках, явно найденных ею в том же шкафу. Почувствовав его взгляд, Лея
оторвалась от чтения и, подняв на Володю выразительные глаза, спросила:
- Так лучше?
- Да, - смущенно откликнулся Володя.
- Мог бы и раньше сказать, - ответила тогда Лея и вновь погрузилась в
чтение.
Все же прочее время Лея продолжала проводить в обнаженном виде -
лифчик и трусики у нее служили с теперь своеобразной униформой для чтения
житий. Они о так и висели на стуле рядом со стопкой книжек, которые Лея
читала со стремительностью, почти немыслимой для земной женщины, - по
два-три тома в день. И ведь у нее при этом хватало времени и на другие
занятия - особенно же она запала на Володин компьютер. И уж тут-то Володя,
не пряча взгляда, с подлинным чувственным наслаждением следил за выражением
лица своей возлюбленной и за тем, как упруго, словно у пантеры, наливались
силой те или иные группы мышц его девушки, в зависимости от ситуации в
игре. Собственно, на компьютере Лею увлекали одни лишь игры, которые она
считала удивительным и, быть может, самым ценным изобретением землян. Когда
же она узнала, что большинство современных мальчишек и девчонок
предпочитают компьютерные развлечения книгам и видео, Лея сказала, что,
значит, земляне - не такая уж пропащая раса. По ее мнению, игры следовало
бы называть тренажерами, при помощи которых можно было великолепно развить
реакцию, а также способность ориентироваться в той или иной ситуации.
Девушка сказала, что анданорские тренажеры, безусловно, куда ближе к
действительности, но тамошних детишек приходится заставлять заниматься чуть
ли не из-под палки, здесь же все было, к ее удивлению, выполнено
необыкновенно увлекательно и живо.
Лея оказалась прирожденным геймером - она с равным азартом глотала как
новейшие игры, так и игры 5, 10,20 и даже более чем 30-летней давности. И
если в аркадах она блистательно и с первой попытки проходила сложнейшие
уровни на "верп кард", ухитряясь с немыслимой для землянина филигранной
точностью уходить от летящих в ее героя виртуальных пуль, снарядов и
"фаерболов", то квэсты и стратегии зачастую ставили ее в неразрешимый
тупик. А про примитивнейшую по исполнению, но мудрую по сути, знаменитую
игру Сида Мейера "Цивилизация" она так и вообще сказала лаконично, но
многозначительно: "А этот тренажер достоин самого Императора". К слову, это
была одна из немногих игр, к которым она возвращалась с редкостной
регулярностью, но в то же время частенько терпела порежение. Надо отметить,
что, играя в игры, Лея попутно изучила английский язык, имея в качестве
учителя лишь предоставленный ей Володей англо-русский словарь. И все бы
хорошо, да вот еда у влюбленных подходила к концу. Лея все так же кушала
столько, что Володе казалось, будто он всякий раз готовил не на двоих, а
как минимум на четверых. И три четверти приготовленного с аппетитом уминала
Лея. И вот когда еды в доме осталось дня на три, Лея застенчиво подошла к
Володе и, ласковой гибкой кошечкой примостившись у мужа на коленях - а, как
вы понимаете, кроме минут близости, Владимир из-за неизбывного холода в
квартире одет был весьма тепло, - и тихонько сказала:
- Милый, скажи мне, я красивая?
- Конечно, киска, - ответил Володя, чувствуя, что Лея имеет сказать
ему нечто весьма серьезное, она напряженно дышала, и тело ее было очень
горячим, как всегда, когда она была чем-то взволнована.
Владимир погладил Лею по шее и спине.
- Что случилось? - спросил он, чувствуя, что Лея будто хочет, но не
решается ему сказать что-то важное.
- Знаешь... Может быть, мне стоит заработать для нас немного еды, как
ты считаешь?
- Ты о чем? - спросил Володя, чувствуя, как чудовищная догадка вторым,
больным, сердцем запульсиро-Е вала в его мозгу.
- Ну, ты христианин. А у нас на Анданоре, по-вашему, язычество. Ну и
я, значит, язычница. Понимаешь, - скороговоркой начала Лея, будто опасаясь,
как е бы Владимир не перебил ее, пока она не скажет все до конца, - у нас
считается нормальным, если женщина, "даже аристократка, попав в
затруднительную ситуацию, ну, с едой, позволяет другим мужчинам
пользоваться своим телом... Ну, по-русски это проституция, но если для вас
это позорно в такой даже ситуации, как теперь у вас на планете, то для
нас-то, конечно, это вовсе не так и ужасно, и если ты согласен, я могла
бы... Ну, я же так много ем, понимаешь - ты же не виноват, что тебе меня,
такую прожорливую, не прокормить... Я имею в виду сейчас, пока мы с тобой
что-нибудь не придумаем... Я ведь могла бы стоять на вашем рынке в одном
купальнике... А моих двух пупков никто бы не обнаружил - я могла бы
пластырем их заклеить и сказать, что, мол, поцарапалась там... Ведь ты же
сам говорил, что сейчас этим занимаются многие нормальные земные девушки...
Володя почувствовал, что у него просто в глазах потемнело, будто
собрались грозовые тучи. И пот прошиб, несмотря на холод вокруг. Владимир
решил не сдерживать себя и сделать первое, что ему пришло в голову, - он
нежно так скользнул правой рукой, которой гладил сейчас роскошные пепельные
локоны Леи, к горлу девушки и властно - ведь Лея теперь была его женой -
сжал ее горло так, что она замолчала. Не сильно, но и не ласково. Лея
замолчала, и Владимир почувствовал, как в напрасной попытке сглотнуть
нежные хрящики девушки тщетно задвигались под его пальцами. И это было
единственной попыткой сопротивления покорно перенесшей Володину реакцию
Леи. Тогда Володя запустил пальцы левой руки своей жене в волосы снизу и,
сжав их до отблеска страдания в глазах жены, сейчас такой
трогательно-беззащитной в его руках, развернул Лею лицом к себе и
отчетливо, акцентируя каждое слово, сказал, не ослабляя хватки на ее шее:
- Я прошу тебя, милая, никогда больше - слышишь, никогда - даже не
думать на подобные темы, если ты меня хоть немного любишь. Договорились?
И Володя, разжав пальцы правой руки, дал горлу чуть порозовевшей
девушки свободу. Лея, порывисто обняв Владимира, прижалась к его пушистой и
колючей от шерстяных свитеров груди щекой и тихо сказала:
- Прости меня, милый... Но нам нужно подумать, чем мы будем с тобой
питаться дальше. Придумай что-нибудь получше, если... Если я была так не
права.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг