До приезда Вайсмана Камарели провел пять длинных, томительных дней.
Каждое утро он приходил в лабораторию, раздвигал черный бархатный занавес,
звонил, ждал часами - но ответа не было. Это убедило его в том, что он верно
понял знак женщины. Он лишь опасался, как бы она не приехала вместе с
Вайсманом.
Десятого сентября из Ростова вернулся инженер Густав Вайсман.
Вопросы, которые Камарели обдумал тысячу раз и собирался задать
иностранцу, почему-то не шли с языка. Весь день он так и не решился
заговорить об экране. Неизвестно, как воспримет Вайсман его вопросы, кто
знает, какие отношения связывают его с той женщиной? Быть может, что-то
вынуждает его скрывать от всего мира любимую, и бесцеремонное вмешательство
в его тайну повлечет за собой страшные для Камарели последствия: иностранец
просто снимет экран и перенесет его в другое, никому не известное место.
Тогда Камарели лишится и последнего утешения - хоть издали видеть любимое
лицо! С другой стороны, пять дней, о которых, по-видимому, говорила женщина,
на исходе, и, значит, каждую минуту можно ждать разгадки тайны.
Вайсман всю ночь проработал в лаборатории.
Утром за завтраком он как бы невзначай спросил утомленного бессонной
ночью и тревожными думами Камарели.
- Вы видели мой экран?
Выстрелом прозвучали эти слова для Камарели.
Он побледнел и лишь огромным усилием воли овладел собой, улыбнулся и
произнес:
- Да, правда, я совершенно случайно обнаружил его, когда...
- Я приношу извинения, - прервал его Вайсман, - что не сообщил о своем
новом изобретении. Но опыты еще не завершены, а мне хотелось сделать вам
сюрприз. Знайте, - с улыбкой продолжал он, - что и это изобретение -
очередное подтверждение вашей смелой гипотезы о сверхдальнем распространении
электромагнитных волн.
- Действительно, я связывал проблему телевидения с моей гипотезой, -
как бы оправдываясь, отвечал Камарели, - хоть и не занимался специально этим
вопросом, и ваша новая победа - величайшая радость для меня.
- С экраном соединена женщина, - по своему обыкновению, Вайсман словно
ответил на его самые сокровенные мысли, - но я еще не знаю, кто она и где
она находится.
Камарели бросило в жар от этих слов.
- Я попрошу вас только об одном, - доверительным тоном продолжал
Вайсман, вперив в собеседника непроницаемо-черные стекла своих очков, -
несколько дней, пока я не закончу опыты, ничего не спрашивайте меня об
экране!
Камарели был поражен - Вайсман не знает, кто эта женщина и откуда она!
Так кто же построил ей такой же экран, как и в лаборатории? Нет, иностранец
лжет, он хочет выиграть время, чтобы избавиться от не в меру любопытного
сотрудника и сохранить свою тайну. Иностранец начинает борьбу с Камарели, и
ему не остается ничего другого, как принять его вызов.
- Хорошо, ваша лаборатория по-прежнему в вашем распоряжении, - с
подчеркнутой вежливостью ответил он Вайсману. Но Вайсман даже не обратил
внимания на его учтиво-холодный тон и не придал значения обиде Камарели; он,
кивнув головой, непринужденно сказал:
- Наш союз, друг мой, сулит много новых побед. Ну, а теперь - идемте,
нас ждут дела!
- Вам, кажется, нужно быть на заводе? - спросил его Камарели.
- Совершенно верно.
Камарели взглянул на часы.
- Без двадцати час. Меня ждут в правлении. - И, взяв портфель, он
последовал за Вайсманом.
Идти с Вайсманом Камарели не хотелось. Но и оставаться дома после
неприятного разговора было как-то неловко, поэтому он просто выдумал
несуществующее дело в правлении.
Дойдя до угла. они разошлись в разные стороны. Камарели, пройдя один
квартал, тут же свернул в переулок и через десять минут был дома.
Он стремительно вбежал в кабинет, бросил на стол портфель, шляпу и
заспешил в лабораторию.
В мгновение он обдумал все: между Вайсманом и неизвестной женщиной не
может быть согласия. Она любит его, Камарели, только его. Ничем иным он не
может сейчас объяснить ее поведение. Во всяком случае, в борьбе с Вайсманом
женщина будет его союзницей. Необходимо только как можно скорее увидеть ее,
постараться объяснить ей, в чем дело.
Камарели позвонил. Красные круги плыли перед его глазами. Неужели и
сегодня она не откликнется на его зов?
Но раздался звонок оттуда - экран засветился, появилась незнакомка.
Сегодня она была одета еще ослепительнее. Чудесная радуга окутывала ее,
переливаясь и сверкая при каждом движении.
Она смеялась и плавно, словно в танце, взмахивала руками, - видимо,
приветствовала Камарели. Затем сняла со стены какой-то аппарат, похожий на
радионаушники, и одела его. Камарели посмотрел в ту сторону, куда она
протянула руку, и увидел на рамке экрана такой же аппарат, как и в комнате
женщины. Он торопливо приложил его к ушам и тотчас услышал мелодичный голос:
женщина говорила. Но речь ее была непонятна: "Sanor den Obra. Wen, gara,
obran sanoren largo". Лицо ее сияло, светилось искренней радостью.
Когда заговорил Камарели, женщина вся обратилась в слух. Однако он
умолк, а с лица ее долго еще не сходило выражение внимания и ожидания - она
ничего не поняла.
Тогда Камарели снял наушники, кинулся к шкафу, схватил стоящий на нем
глобус и поднес к экрану: "Укажите место, где вы находитесь".
Камарели медленно поворачивал глобус. Но женщина, внимательно
вглядываясь в него, лишь недоуменно пожимала плечами. Отойдя от экрана, она
вышла в смежную комнату и тотчас же вернулась с глобусом в руках.
Черный, испещренный желтыми и белыми полосами глобус медленно вращался
перед глазами Камарели, но и он ничего не мог понять.
Он поднял взгляд на женщину, как бы ища у нее разъяснения...
А она стояла в своем радужном наряде, глядя на него большими, странно
лучистыми глазами.
Глобус медленно вращался. И когда взгляд Камарели пал на Северный
полярный круг, сознание пронзила догадка - Марс!
И в один миг все стало ясным и понятным: он разговаривал с марсианкой,
с женщиной, отдаленной от него сотнями миллионов километров: безграничность
этой черной пропасти убила в нем всякую надежду, его любовь теряла смысл,
оказавшись за рамками реальности.
Лицо Камарели покрылось мертвенной бледностью. Безжизненным, потухшим
взором еще раз окинул он незнакомку и как подкошенный упал перед экраном.
Очнулся Камарели в постели, подле него сидел врач и держал его за
кисть, следя за пульсом по своим круглым карманным часам.
Потом Камарели увидел Вайсмана. Иностранец неподвижно стоял у окна.
4. Перевод Е. Кочеткова.
Глава четвертая
ПРОЧИТАННЫЕ ЗНАКИ
Камарели, перенесший тяжелую болезнь, в середине октября, по настоянию
врачей, поехал в санаторий на Черноморское побережье.
В конце ноября его навестил Вайсман.
Мучимый угрызениями совести, Камарели чувствовал. себя .при встрече
неловко: как мог он заподозрить этого человека в каких-то недостойных
помыслах. Теперь Вайсман представлялся ему самоотверженным ученым и
замечательным другом. Надо было во что бы то ни стало искупить свою вину
перед ним и заслужить его дружбу и доверие.
Встреча с Вайсманом была первой после долгого перерыва - врачи очень
неохотно разрешали навещать больного. Теперь, правда. Камарели окончательно
поправился, и только бледное осунувшееся лицо говорило о перенесенной
болезни.
- Вы, конечно, сердитесь на меня, - усаживаясь в кресло, обратился к
Камарели Вайсман. - Я не до конца был откровенен с вами, но, надеюсь, вы
поймете, что причиной этому была лишь наша профессиональная осторожность.
Мне хотелось подытожить все опыты, чтобы самому исправить возможные ошибки.
- Напротив, - смущенно потупив голову, отвечал Камарели, - это я должен
извиниться перед вами за свое ребяческое поведение. Я поддался внезапному
порыву, помешал вам и готов теперь принять любое наказание.
- Я очень рад, что вы уже здоровы и, вероятно, скоро сможете приступить
к работе, - не обращая внимания на его покаянный тон, ответил Вайсман.
- Через две недели надеюсь быть в Тбилиси. Я и здесь уже понемногу
начинаю работать, - Камарели указал на тетради, лежащие на столе.
- Поэтому-то, наверно, меня и пропустили сюда, что вам уже разрешено
заниматься. Экран почти готов, и я ожидал лишь вас, чтобы вынести ему
окончательный приговор.
- Знаете, меня больше всего занимает вопрос: каким образом на Марсе
оборудовали точно такой же экран, как и в нашей лаборатории? - не отвечая
ему, продолжал Камарели.
Вайсман отозвался не сразу.
- На объяснения потребуется очень много времени, боюсь утомить вас, -
проговорил он после паузы.
- Неужели я так уж плох?
- Значит, вы разрешаете?
- Я весь - внимание.
Вайсман вынул из портфеля, который он принес с собой, несколько книг и
тетрадей, разложил их на столе и, закинув ногу на ногу, обратил на Камарели
сверкающие стекла очков.
- Ваша гипотеза о прямолинейном излучении электромагнитных волн навела
меня на мысль, что проблема телевидения между двумя планетамиVIII может быть
разрешена с большим успехом, нежели даже между двумя точками земного шара.
Прямолинейное движение лучей затрудняет их использование для телевидения на
Земле. Поэтому я построил свою работу по иному принципу. Как известно,
расстояние между Землей и Марсом сокращается часто весьма значительно.
Именно в это время, не теряя своей первоначальной силы, пучок параллельных
лучей с Земли легко дойдет до Марса. Но, чтобы уловить эти лучи, необходимый
передатчик и приемник.
- В этом-то все дело! - оживившись, воскликнул Камарели.
- Я ни на минуту не сомневался в том,IX - продолжал Вайсман, - что на
Марсе есть жизнь. Действительно, как можно думать, что в необозримом
просторе Вселенной, в мире стольких небесных систем, бесчисленных планет,
среди которых, безусловно, есть сходные с Землей по своим химико-физическим
свойствам, - как можно думать, повторяю я, что во всей Вселенной жизнь
ограничена только Землей, что только Земля является каким-то необыкновенным
феноменом? Больше того, ученые давно уже пришли к выводу, что среди многих
планет нашей солнечной системы именно на Марсе существуют наилучшие условия
для развития жизни.
- Да, наши ученые уже не первый год бьются над изучением Марса, но, к
сожалению, практические результаты пока не очень велики, - прервал его
Камарели. - Ну, а в последнее время... - Он махнул рукой - Вы помните, в
августе 1924 гола, когда Марс приблизился на расстояние пятидесяти пяти
миллионов километров и телескопы всех обсерваторий мира тщательно ощупывали
каждую складку марсианского рельефа, им не только не удалось обнаружить
ничего нового, но вдруг исчезли и те удивительные каналы,X которые прежде
были видны даже на большом расстоянии.
- Вот, вот, именно об этом я и хотел с вами посоветоваться, - оживился
Вайсман. - Поразительно: на протяжении многих десятилетий линии этих каналов
были отчетливо видны с помощью куда более примитивных телескопов и на
гораздо большем расстоянии, нежели в 1924 году, когда крупнейшие и
сложнейшие объективы современных телескопов не смогли обнаружить и следа
каналов.
- Откровенно говоря, и я был поражен! - признался Камарели.
- Да, это заставило меня призадуматься, - продолжал Вайсман, - и с того
времени я начал изучать каналы, вернее сами загадочные линии по старым
картам и фотографиям. Я не сомневался в действительном существовании линий
Оно подтверждено учеными многих эпох, рисунками и фотоснимками. Для меня
ясно, что стройная, графически четкая система линий не могла явиться
отражением происходящих на Марсе природных процессов. Значит, напрашивалось
объяснение - линии проведены разумными существами с какой-то определенной
целью. Наиболее убедительной, на первый взгляд, казалась гипотеза каналов.
Убедительной, если забыть об их ширине: ведь они достигали от 60 до 300
километров! С нашей точки зрения технически невозможно проведение системы
каналов подобной ширины от одного до другого полюса планеты, причем,
заметьте, - каналы расположены в определенном порядке: параллельно и
треугольниками. Добавьте сюда еще одно странное обстоятельство: в некоторых
местах линии вдруг исчезали на несколько недель или дней, и тогда менялась
вся система каналов.
- Да, это действительно очень странно! - подтвердил Камарели.
- Когда я стал изучать фотоснимки поверхности Марса, - продолжал
Вайсман, раскрывая одну из своих тетрадок, - мое внимание привлекли
результаты наблюдений Скиапарелли. Зарисовав один и тот же участок Марса
сначала в 1884 году, затем в 1886 году, он обнаружил совершенно непонятное и
необъяснимое явление: за два года направление каналов не изменилось, но
отдельные линии кое-где исчезли, а кое-где появились новые; изменилась и
комбинация углов, - с этими словами Вайсман протянул Камарели фотокопию
одного из рисунков.
- Этот рисунок 1884 года. Взгляните внимательно на всю систему,
особенно на среднюю ее часть, и сравните вот с этим. - Вайсман указал на
рисунок 1886 года. - Это та же система два года спустя. Как видите,
параллели и треугольники так изменили свое расположение, что гипотеза
каналов вообще теряет всякий смысл.
- Но существует еще и другая версия, - возразил Камарели, внимательно
разглядывая второй рисунок, - эти черные линии могут представлять собой
берега каналов, покрытые растительностью. Сами каналы не видны, но заросли
растений, занимающие большие пространства, как тени, тянутся вдоль каналов.
- А почему некоторые линии порой исчезают? - спросил Вайсман.
- Осенью опадают листья, и линии пропадают, кажется, так это объясняют.
- А ну-ка, взгляните на оба рисунка: территория одна и та же, а линии
разные. Листопадом подобное явление никак нельзя объяснить. Ведь тогда линии
не изменялись бы, а вовсе исчезали в определенное время года. Нет, нет,
листопад - не объяснение. Выдвигался, правда, и еще один. скажу прямо,
смехотворный вариант: якобы линии эти - дороги, по которым время от времени
передвигаются колоссальные стада животных.
Вайсман придвинул к себе оба рисунка и задумался.
- Когда в 1924 году вдруг сразу исчезли все линии, - заговорил он после
короткой паузы, - я сначала растерялся. Если на таком близком расстоянии мы
ничего не можем разглядеть, то не являются ли эти загадочные линии просто
зрительным обманом? Но хрустальные объективы - чрезвычайно объективны и не
допускают галлюцинаций. Я продолжал изучение фотографий и обнаружил одну
очень интересную подробность: число и характер параллелей менялись всегда в
определенной последовательности. Я много думал над этим, и однажды меня
осенило предположение: не являются ли черные линии сигналами, которые Марс
упорно шлет Земле?! Со светлой поверхности планеты, - невозмутимо продолжал
Вайсман, - невозможна сигнализация лучами. Они затеряются, сольются со
светом Марса. А теневые полосы видны хорошо.
- Удивительно, - воскликнул Камарели, - что такая простая мысль никому,
кроме вас, не пришла в голову!
- Правда, удивительно, - согласился Вайсман. - Тем более что марсиане
прибегли к чрезвычайно остроумному средству: они совершенно прекратили
подачу сигналов, надеясь, что с Земли обратят на это внимание и, наконец,
поймут, в чем дело.
- Мысль, сбившаяся с верного пути, долго бродит по закоулкам, пока не
выберется на дорогу, - задумчиво проговорил Камарели.
- Нить была найдена, - с увлечением продолжал Вайсман, - и потянулся
весь клубок. Ведь на Земле ожидали сигналы с Марса? Ожидали. Но задумался ли
кто-нибудь об их возможном характере?
- Мне помнится, что тогда по радио слышались какие-то шумы, - ответил
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг