- А-а, подкову? - оживился Патапий Иваныч. - Как же, как же! Мой прадед
много чего про ту подкову рассказывал.
- Ваш прадед? - не удержался Васятка. - Ведь это ж когда было! Может,
он еще и царя Степана помнил?
- Ну, царя Степана-то вряд ли, - с улыбкой глянул на мальчика Патапий
Иваныч. - Он ведь в ту пору помоложе тебя был. Прадед, вестимо, а не царь
Степан... Да вы кушайте, а не достанет - велю Настасье еще принести.
- Так что же говорил ваш прадед? - с трудом скрывая нетерпение, спросил
Дубов.
Патапий Иваныч поудобнее устроился на ступеньке:
- Он сказывал, что эту подкову оставил какой-то проезжий боярин,
который вез огромную телегу, чем-то груженую, но чем именно - неведомо, так
как все было тщательно закрыто. У него там то ли колесо сломалось, то ли еще
что. А прадед как раз в то время пособлял кузнецу. Ну, кузнец-то все, что
надо, починил, а потом приметил, что у одной лошади подкова сносилась, и
вызвался ее заменить. А старую, которую с лошади снял, потом над дверьми на
счастье повесил.
- Но ведь у него, наверное, много старых подков перебывало, - заметил
Дубов. - Отчего же именно эту?
- Так она ж вид имела диковинный, да еще с какими-то письменами, дотоле
в наших краях не виданными, - пояснил Патапий Иваныч. - А главно дело, тот
боярин так щедро за труды заплатил, сколько другой раз и за год не
выходило... Да вы угощайтесь, угощайтесь!
Василий надкусил стрелку зеленого лука:
- А больше ваш прадед ничего такого не рассказывал?
- Вообще-то он большой был любитель порассказать, - подхватил Патапий
Иваныч, - да мало кто его рассказам верил. Думали, совсем старый из ума
выжил. А он-то всю правду говорил. - Патапий Иваныч заговорщически понизил
голос. - Погодите, я вам сейчас кое-чего покажу.
С неожиданной для своих годов легкостью Патапий Иваныч вскочил с
крыльца и скрылся в избе. А миг спустя вернулся с небольшой деревянной
шкатулочкой.
- Когда тот заезжий боярин с кузнецом расплачивался, из его кошеля
что-то выпало и закатилось под лавку. Прадед хотел было отыскать и вернуть
хозяину, а тот рукой махнул - дескать, забирайте, не жалко. Вот прадед нашел
и сохранил. А перед смертью мне передал.
Патапий Иваныч извлек из шкатулки золотую монетку. На одной стороне был
искусно выкован кораблик, плывущий по волнам, а внизу - надпись
старославянской вязью: "Новая Мангазея". Оборотную сторону украшала некая
конструкция (видимо, герб некогда вольного города) и слово по-гречески, уже
знакомое по правой стороне подковы: "Вендополь".
"Какой же я дурак! - мысленно хлопнул себя по лбу Дубов. - Конечно, та
латинская надпись на подкове была - N.MANGASEIA!".
Как бы услышав мысли Василия, дон Альфонсо заметил:
- И как это я запамятовал, ведь Вендополь - греческое название Новой
Мангазеи. То есть "Город на Венде".
Патапий Иваныч, спрятав в бороду улыбку, поглядывал на гостей. Видно,
он был рад, что кому-то показались занимательны его рассказы о давно
минувших днях.
- Так ведь и это не все, - продолжал Патапий Иваныч, спрятав монетку. -
Прадед еще побольше того рассказывал. Будто бы он заметил, что покамест
кузнец телегу чинил и лошадь перековывал, тот боярин во дворе за кузницей
какой-то сундучок закопал. Должно, до сих пор там лежит. Да не смейтесь,
правда это истинная!
- Нет-нет, мы вовсе не смеемся, - поспешно проговорил Дубов. - Ну,
подкова, монетка - это все понятно, но кто же станет закапывать сундуки
среди бела дня да в многолюдном месте?
- Да это ж еще как сказать, - возразил Патапий Иваныч. - У нас и теперь
сельцо не больно многолюдное, а в ту пору и вовсе было - десяток дворов да
кузница на отшибе. То есть для деревни на отшибе, а к дороге поближе. Так
что судите сами, какое тут у нас многолюдство.
- Ну и отчего же ваш прадед сам не откопал зарытое? - задал вполне
естественный вопрос дон Альфонсо.
Патапий Иваныч задумался:
- А и вправду, отчего? А кто его знает!
Дубов бросил мимолетный взор на Васятку - тот чинно сидел на лавочке,
вкусно хрустя морковкой, с таким видом, словно хотел сказать: "Я много о чем
догадываюсь, но ничего не скажу, пока не буду твердо уверен".
- Кстати ведь, и кузница теперь стоит не там, где раньше, - продолжал
Патапий Иваныч. - Я ж говорю - давно это было.
- Как - не там, где раньше? - удивился Василий. - А где же?
- Ну, то отдельный сказ, - охотно откликнулся Патапий Иваныч. - Подкова
долгие годы висела в кузнице, ржой покрылась, и как-то раз кузнец, это уж
был внук того, при котором подкова появилась, снял ее с двери и отдал жене,
чтобы почистила. А как раз в тот вечер случилась гроза, в кузницу ударила
молния и все спалила. Потом уж ее построили заново на другом месте, подкову
опять прибили над дверью и с тех пор никогда не снимают - от греха подальше.
- Выходит, что нынешняя кузница - совсем не та, что при вашем
прадеде? - подытожил Дубов. - А где же тогда старая стояла?
- Старая-то где? - призадумался хозяин. - Да вот здесь же и стояла, где
теперь наш огород. К тому времени, как гроза приключилась, деревня-то
разрослась, и в соседних избах непокой был от грохота в кузнице. Тогда и
решили поставить новую на нынешнем месте, от деревни подальше, а к большой
дороге поближе.
- Значит, на вашем огороде... - как бы про себя проговорил Дубов. - И в
каком месте - вы не помните?
Патапий Иваныч махнул рукой вглубь огорода, где за кучей навоза
виднелись остатки какого-то строения.
- И неужто вы даже не пытались его откопать? - чуть не возмутился
Василий.
- Кого - его? - не понял Патапий Иваныч.
- Ну, клад, или что там этот проезжий боярин спрятал.
Ответ Патапия Иваныча несколько удивил, даже озадачил Дубова и его
спутников:
- А зачем? Никогда не слыхивал, чтобы чужое добро кому-то счастье
приносило. Да и какой прок огород зорить?
- Да-да, вы, конечно, правы, - пришлось согласиться детективу. - Но как
бы вы отнеслись к такому предложению, если бы мы... Ну, в общем, попросили
вас, почтеннейший Патапий Иваныч, чтобы вы разрешили нам покопаться у вас в
огороде? А ущерб мы компен... то есть возместим сторицей.
Василий ждал, что Патапий Иваныч тут же откажет ему и даже погонит
прочь со двора, но тот отнесся к предложению очень спокойно:
- Что ж, чему быть, тому не миновать. Копайте, коли есть охота. Но
прежде спросите Илью - он теперь за хозяина, без него нельзя.
- Ну, тогда мы пошли в кузницу, - поспешно, будто опасаясь, что Патапий
Иваныч передумает, сказал Дубов.
- А я, пожалуй, тут останусь, - предложил Васятка. - Осмотрю то место,
где кузня стояла. Может, чего надумаю. - И он скрылся за развалинами
кузницы.
Едва Дубов и дон Альфонсо покинули двор Патапия Иваныча, на их место
заступила странная парочка: изящная белокурая дама в темном платье и
невзрачного вида господин в латаном кафтане со следами грязи на коленках. Он
семенил следом за дамой и лепетал:
- Анна Сергеевна, что вы делаете? Нам же никак нельзя засвечиваться!
- Чушь собачья! - презрительно отвечала Анна Сергеевна. - С вашей
конспирацией, чтоб ее, мы добьемся одного - что все сокровища пролетят к
дьяволу!
- Осторожность никогда не помешает, - возразил Каширский.
- Какая, к бесу, осторожность! - вспылила Анна Сергеевна. - Если бы я
слушалась ваших идиотских советов, то до сих пор находилась бы... Впрочем,
неважно где. Ну все, хватит булдеть, ближе к делу. Я буду наезжать на этого
старого хрена, а вы давайте ему ваши установки - чтобы не жался и отвечал с
полной откровенностью. А остальное - не ваша забота!
- Как скажете, Анна Сергеевна, - не стал спорить Каширский. - Ну что ж,
приступим?
- Приступим, - процедила Анна Сергеевна. И обратилась к Патапию
Иванычу: - Эй ты, старичок, что ты там делаешь?
- Что делаю? Да так, огород перекапываю, - совершенно спокойно ответил
Патапий Иваныч.
- Чего встал, остолоп? Иди сюда! - злобно прикрикнула Глухарева.
- Анна Сергеевна, ну зачем вы так? - шепотом возопил Каширский. - С
простым народом надо иначе. Покажите, что вы их уважаете...
- А не сходили бы вы, сударь, куда подальше? - ледяным голосом
отчеканила Анна Сергеевна. - Народ - быдло, а говорить с ними
по-человечески - все равно что унижаться до уровня этого сыскаря Дубова!
- Ну, как знаете, - сдался Каширский, - но я снимаю с себя всякую
ответственность за последствия.
- А чего еще от вас ждать, - презрительно бросила Глухарева и вновь
обратилась к Патапию Иванычу. - Скажи мне, любезнейший, что тебя спрашивали
эти мерзавцы?
- О чем ты, барыня? - то ли сделав вид, что не расслышал, то ли и
впрямь не расслышав, переспросил Патапий Иваныч.
- Да ты что, старый хрыч, смеешься надо мной?! - вспылила Глухарева. -
Или отвечай, или пожалеешь! Я шутить не буду...
- Да ты скажи, барыня, чё те надо, - перебил Патапий Иваныч. - А то
бранишься почем зря, а в чем дело - не понять.
Поняв, что в споре Анны Сергеевны с хозяином никакого конструктивного
решения не предвидится, господин Каширский решил обратиться к высшим силам.
Он закрыл глаза и простер руки в сторону огорода:
- Я чувствую, что здесь сокрыты сокровища... Нет-нет, не здесь, а
дальше, в глубине двора...
Уже привыкшая к подобным пророчествам Анна Сергеевна лишь отмахнулась
от своего компаньона, будто от надоедливого комара.
- Когда тебя спрашивают, будь любезен отвечать, - продолжала она свой
"наезд" на Патапия Иваныча. - Иначе я с тобой по-другому поговорю - мало не
покажется!
- Вот бестолковая барыня, - как бы про себя проговорил старик. - Сама
не знает, чего хочет, а бранится!
А Каширский времени зря не терял. Похоже, у него завязался-таки некий
контакт с астральным миром - он прикрыл глаза, вытянул руки вперед и тихо
выдохнул:
- Там, там... Сокровища там!
Исчерпав терпение в бесплодном препирательстве с упрямым старикашкой,
Анна Сергеевна обернулась к Каширскому:
- Ну, где же ваши "установки на правду"?
Но тот уже токовал, словно глухарь на елке, ничего кругом не видя и не
слыша:
- Там сокровища! Я чувствую их, я вижу их внутренним зрением, каждой
молекулой своего организма, всеми фибрами астрального тела...
И тут случилось нечто вовсе невообразимое: госпожа Глухарева осеклась
на полуслове и, повинуясь медитациям Каширского, будто крыса на звуки дудки,
двинулась в направлении его вытянутых рук. Сначала Анна Сергеевна шла
медленно, а потом все быстрее и, едва не сбив с ног Васятку, изучавшего
окрестности бывшей кузницы, угодила в кучу навоза.
Так сбылось первое предсказание чародея.
Увидев, к чему привели его "установки", господин Каширский совершенно
забыл про "нащупанные" сокровища - он дрожал, будто осиновый лист, ожидая
гнева Анны Сергеевны, которая уже с, мягко говоря, грозным видом шагала в
его сторону.
- Не смейте меня трогать! - вдруг заверещал Каширский. - Я - достояние
мировой науки, светило разума...
И с этими словами достояние мировой науки бросилось наутек.
- Я тебе покажу светило! - зарычала Анна Сергеевна. - Сейчас ты у меня
все светила увидишь, мерзавец, ученый хренов!
В избытке чувств Глухарева выдернула толстенный столб, поддерживавший
ограду, и, как была вся в навозе, погналась за Каширским, пытаясь
прихлопнуть его, как муху.
- Анна Сергеевна, опомнитесь, - пытался увещевать разгневанную даму
господин Каширский, - ведь без меня вам клада не видать, как своих ушей. Да
осторожнее вы, а то и впрямь пришибете!..
За этими развлечениями неудачливые авантюристы даже не обратили
внимания на карету, которая ехала им навстречу. Судя по тому, что катилась
она легко и уверенно, было ясно, что починка прошла успешно, и теперь дон
Альфонсо спокойно мог продолжать путешествие до самого места назначения.
Впрочем, если в карете кто и заметил Каширского и гоняющуюся за ним
Глухареву, то разве что возница Максимилиан, но он еще и не такое в жизни
видывал. Дубов же, дон Альфонсо и Илья обсуждали вероятность залегания на
огороде старинного клада.
- Судя по ново-мангазейскому происхождению подковы и монетки, тот
"заезжий боярин" вполне мог быть Митька Смурной, доверенное лицо царя
Степана, - говорил Дубов. - А везти он мог награбленное в Новой Мангазее.
- И все же сомнительно, - покачал головой дон Альфонсо. - Для чего ему
было закапывать сокровища у кузницы - неужто во всем царстве не нашлось
более укромного уголка?
- Да и потом, если верить моему далекому пращуру, то вез он целый воз,
а зарыл на дворе только сундук, - добавил Илья.
- Наверное, он много чего вез, а закопал самое ценное, -
глубокомысленно предположил Дубов. - А может, и не самое...
Экипаж остановился у избы Патапия Иваныча. Увидев покосившийся забор и
дыру от столба, Василий почуял неладное.
Рассказ Патапия Иваныча о шебутной барыне и ее странном спутнике
изрядно позабавил гостей, а Дубов понял, что теперь в поисках клада, кроме
прочих препятствующих факторов, придется учитывать еще и присутствие
Глухаревой с Каширским. Вслух же он сказал:
- Поскольку появление этой невоспитанной дамы явилось следствием нашего
появления, то и починку ограды мы вам возместим.
Тут к ним подошел Васятка:
- Вообще-то я не совсем уверен, но мне кажется, что копать надо там, -
и он указал как раз на ту навозную кучу, в которую только что окунулась Анна
Сергеевна.
- Отчего ты так думаешь? - спросил Дубов.
- Долго объяснять. А если вкратце - я заметил, что бывшая кузница почти
такая же, как новая, разве что чуть меньше. Наверное, новую решили построить
по образу и подобию старой - ну, конечно, с некоторыми усовершенствованиями,
но в основе то же самое. Значит, вход должен быть в сторону дороги, а окно -
слева.
- А может, справа? - предположил дон Альфонсо.
- Может, и справа, - легко согласился Васятка. - Но справа, как мне
показалось, стена была чуть толще, так что более похоже, что окно все-таки
было слева. И вот через него-то ваш, Патапий Иваныч, прадедушка и мог
увидеть, как этот боярин закапывает что-то в землю. Окно, как мне думается,
было достаточно высоко, почти как в новой кузнице, и прадедушка, который был
тогда невелик ростом, не мог бы из окна увидеть то, что происходило на дворе
под самыми окнами, а что чуть подальше - можно было разглядеть свободно. Так
что вот. - Васятка развел руками - дескать, я свое мнение высказал, а уж
дальше решайте сами.
Нельзя сказать, что Дубова очень уж убедили Васяткны доводы. Но
поскольку ничего другого взамен предложить он не мог, то было принято
Соломоново решение: начать раскопки с места, указанного Васяткой, а затем
при необходимости круг поисков расширить.
Тем временем Илья принес лопаты, и кладоискатели приступили к делу.
Чтобы не трогать навозную кучу, они провели воображаемую линию от того
места, где, по расчетам Васятки, было окно кузницы, и решили искать вдоль
нее. А поскольку линия все-таки проходила через кучу, то стали копать рядом
с кучей.
Патапий Иваныч взирал с крыльца на действия гостей, не выказывая
особого любопытства. То ли он не слишком верил а успех затеи, то ли полагал,
что не следует отбирать у земли то, что в землю ушло. Вскоре у него за
спиной показалась и Настасья - она вышла из избы и с видом безмятежного
покоя наблюдала за тем, что происходит на дворе.
Когда первый "кавалерийский наскок" ни к чему не привел, Дубов воткнул
лопату в землю и ненадолго задумался. А затем произнес:
- Вы знаете, так мы можем копать еще сто лет. И если понадобится, то
так и поступим. Но вот... Как бы это сказать? Появилась тут у меня одна
мыслишка, и как раз в связи с той женщиной, что здесь только что была.
Точнее, с ее спутником. Я знаю их обоих и прекрасно понимаю, на что они
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг